I. Завещательный отказ, или легат

Завещание, как было уже изложено, не есть, по нашему праву, лишь назначение наследника, или основание призвания к наследованию (стр. 404). В завещании могут содержаться и другие распоряжения об имуществе, как-то: об отказах (I), душеприказчичестве (II), разделе наследства (III).

Основной вопрос об отказе, называемом иначе легатом, сводится к вопросу о том, следует ли считать отказ преемством, хотя бы и особого рода чем наследование (стр. 546), или нет. Утвердительный ответ естественно влечет за собой представление о лице, получающем отказ (отказопринимателе, или легатарии), как о наследнике, хотя бы и особого рода; отрицательный – выводит учение об отказе за пределы наследования, ставит отказопринимателя в особое положение, напоминающее положение лица одаренного, т.к. легатарий, получая по завещанию какое-либо имущество и вообще какую-либо имущественную выгоду, не ответствует за долги наследодателя своим имуществом. В этом отношении обнаруживается громадное различие между наследником и легатарием. Различие это, однако, усугубляется еще тем, что современное право знает преимущественно такой вид легата, при котором легатарий получает отказ не непосредственно из наследственного актива (виндикационный, вещный легат), а посредственно – через наследника, на которого возлагается обязанность исполнить отказ (дамнационный, обязательственный легат). Следовательно, легатарий ставится в положение особого рода кредитора, имеющего право требования к наследнику, как своему должнику.

Наши законы не знают терминов: «отказ», «легат», «отказополучатель», «легатарий» (термин «легат» употреблен сенатом в решении 00/104). Существование легата спорно и в нашей литературе. Одни (Кассо, Остриков, Полетаев) считают наследниками лиц, получивших имущественную выгоду, напр., денежную выдачу. Другие (Мейер, Товстолес, Беляев, Анненков, Вавин) признают существование легата в нашем праве, но как дамнационного, обязательственного легата, при котором легатарий стоит к наследнику в положении кредитора к должнику. Следовательно, непосредственное предоставление отказа по завещанию (виндикационный, вещный легат) уравнивает легатария с наследником. Третьи (Беляцкин, Шершеневич) не видят препятствий к признанию в нашем праве и виндикационного, или вещного легата[см. сноску 146]. Сенат долгое время отрицал существование у нас легата, приравнивая отказопринимателя к наследнику (79/294 и др., 08/77), и лишь в 1909 г. (№ 40) сенат впервые решил прямо (ср. 03/122) признать отказопринимателя «кредитором», т.е. лицом, имеющим право требования к наследнику, как к должнику. Это значит, что сенат признал обязательственный, дамнационный отказ, или легат. Действительно, наши законы, говоря о распоряжениях завещателя по имуществу (прим. к ст. 1011, 1086) и о денежных выдачах (те же статьи и ст. 10681), конструируют эти распоряжения и выдачи, как обязанность наследника в отношении управомоченного лица. Следовательно, в законах речь идет лишь об обязательственном отказе.

1. Отсюда, по нашему праву отказ есть: а) посредственное предоставление кому-либо б) имущественной выгоды завещателем, в) как акт его щедрости.

а. Исходя из идеи посредственного предоставления имущественной выгоды, или легатарной ответственности наследника перед отказопринимателем, сенат признает квазидоговорную природу возникновения обязательственного отказа. Для сената легат есть как бы договор завещателя с наследником в пользу третьего лица (отказопринимателя, 09/40). Такая конструкция противоречит нашим законам, которые говорят о «праве лица силой завещания обязать избранного им наследника»; следовательно, отказ ни в какой мере не может быть договорным отношением. Противоположное заключение не учитывает в достаточной мере различия между долговой и легатарной ответственностью наследника. Так, при долговой ответственности, основанной на наследовании, наследник отвечает по долгам наследодателя и своим имуществом (ultra vires hereditatis, неограниченная ответственность). Естественно думать, что ту же ответственность несет наследник перед легатарием, если в основу отношений между наследником и завещателем положен договор. Между тем, наши законы говорят лишь о некоторых распоряжениях завещателя по имуществу (ст. 1086, прим. к ст. 1011), чем подчеркивают, что легатарная ответственность ограничивается имуществом наследодателя (ограниченная ответственность, intra vires hereditatis)[см. сноску 147]. Из слов закона о некоторых распоряжениях по имуществу явствует также, что имущественные распоряжения завещателя, как таковые, не могут парализовать прав кредиторов наследодателя. Поэтому отказ может быть исполнен за удовлетворением наследственных долгов, а если отказ уже исполнен, то требования кредиторов, за исчерпанием наследственного актива, могут быть обращены на полученные уже отказы[см. сноску 148]. Этим легко объясняется, почему легатарий есть кредитор особого рода. Приоритет принадлежит кредиторам наследодателя[см. сноску 149], а не легатарию, но легатарий имеет в свою очередь приоритет перед кредитором наследника в имуществе наследодателя. Все это говорит, что между долговой и легатарной ответственностью наследника существует принципиальное различие[см. сноску 150]. Впрочем, следует заметить, что легатарная ответственность сонаследников, как и долговая, является долевой, а не солидарной ответственностью, на том основании, что солидарность у нас никогда не предполагается (стр. 303–304)[см. сноску 151].

б. Предоставление завещателем имущественной выгоды легатарию не исчерпывается денежными выдачами, о которых говорят наши законы (прим. к ст. 1011, 10681, 1086). Предметом отказа могут быть также (спорно) другие имущества и права и, притом, даже такие права, которые не существуют в наследственной массе, напр., отказ в виде установления сервитута. Такой вывод подтверждается тем, что законы говорят вообще о распоряжениях завещателя по имуществу (прим. к ст. 1011 и ст. 1086), а на денежные выдачи они указывают в виде примера (ст. 1086).

в. Ограничение легатарной ответственности наследника имуществом наследодателя, и притом, поскольку это имущество не идет на удовлетворение долгов наследодателя (стр. 609–610), и возможность предоставления имущественной выгоды, еще не существующей при открытии наследства (как, напр., сервитута), – все это говорит за то, что право легатария на отказ есть новое право, что оно не входит в состав наследственной массы. В этом праве нет идеи перехода, преемства его вместе с наследством. Это право есть акт щедрости завещателя, отличный от дарения, как прижизненной сделки, но, как было уже замечено, напоминающий ее. При всем различии между дарением и отказом, они сходны в том отношении, что право ставит границы свободе воли лица, как дарителя, так и завещателя, ввиду безвозмездного характера данных сделок (2).

2. Именно, свобода завещателя обязывать наследника отказом – ограничена.

Ограничение касается, прежде всего, области распоряжения родовыми имуществами, как это имеет место и при дарении. Так, при наличности нисходящих, завещатель вправе обязывать своих наследников легатами только в пользу других нисходящих завещателя или в пользу восходящих лица, обязываемого легатами (ст. 10681). Если же наследуют в родовом имении боковые наследники, а не нисходящие, то они вправе отказаться от исполнения сделанных распоряжений (легатов), соединенных с утратой из имения большей или меньшей части (ст. 1086). Отсюда видно, что завещатель вправе обязывать своих наследников лишь такими распоряжениями, которые не соединены с утратой имения, как, напр., распоряжениями о денежных выдачах, исполняемыми за счет дивидендных и естественных сил родового имения, подлежащих эксплуатации (99/11, против Вавин). Что касается свободы неограниченного назначения легатов из благоприобретенных имуществ, то она признана у нас. Однако в нашем праве существует общее ограничение: каково бы ни было имущество, легатарное распоряжение им ограничивается временем жизни наследника (прим. к ст. 1011, 10681, 1086). Относится ли указанное ограничение безусловно ко всякого рода легатам (10681, 1086, ср. прим. к ст. 1011), неясно. По-видимому, ограничение это имеет в виду такие отказы, которым присущ характер длительной обязанности наследника.

3. Основанием возникновения отказа служит завещание (завещательный отказ)[см. сноску 152].

Но этим не решается вопрос, когда на самом деле у легатария возникает право на отказ. Здесь приходится различать, во-первых, день открытия наследства, или, если отказ был оставлен под отлагательным условием, или сроком – день наступления условия или срока (dies cedens); во-вторых, – день, когда призванное к наследованию лицо, обязанное легатом, сделается наследником, примет наследство (dies veniens). Новейшее западноевропейское право, в противоположность римскому, не придает значения дню принятия наследства (dies veniens): непринятие наследства не делает легатов недействительными. Следовательно, право на легат возникает, если только отказоприниматель пережил наследодателя[см. сноску 153], точнее, в момент открытия наследства (Г. У., ст. 2176; Ш. У., ст. 543 и др.); так же решается вопрос и при условных или срочных отказах (Г. У., ст. 2177). На иной точке зрения стоит сенат. Основываясь на своей квазидоговорной теории (09/40), сенат считает, что, пока нет наследника, нет и согласия призванного лица исполнить легат; следовательно, право на легат возникает в момент принятия наследства (dies veniens), но, возникнув, право легатария имеет обратную силу с момента открытия наследства (07/11). Таким образом, сенат неправильно лишает легатария и его наследников права на легат, если легатарий не переживет дня принятия наследства. Воля завещателя уступает место квазидоговорной теории сената. Еще более сомнителен высказанный в литературе взгляд, что для легатария необходимо принятие отказа (Вавин). Конечно, никто не может быть принужден получить легат, но силой воли завещателя право на отказ признается за легатарием. Поэтому, легатарий может отречься от отказа, как от всякого права[см. сноску 154]. Этим объясняется, почему наследники отрекшегося легатария, если в завещании не оговорено противное, не могут получить отказа. Освободившийся отказ, если нет также специального распоряжения, идет в пользу обязанного легатом наследника (09/40)[см. сноску 155]. – Все изложенное показывает, что институт легата принадлежит к наиболее спорным и сложным институтам гражданского права. И до сих пор, далеко не всегда проводят различие между легатом, как особым правом, и наследованием, как преемством в правах и обязанностях, существовавших в момент открытия наследства. Так, напр., считают легат сингулярным преемством[см. сноску 156], противополагая его универсальному преемству (против В. Демченко)[см. сноску 157].

Поиск по сайту: