IV. Поручение и уполномочие (доверенность)

Поручение, как и два предыдущие договора – личный наем и подряд, относится к договорам об услугах. Но если юридически сравнительно легко провести различие между личным наймом как отношением служебной зависимости и подрядом как самостоятельным достижением сложного результата работы за страх подрядчика, то отличие поручения от того и другого договора представляет ныне большие трудности. Римское право, а вслед за ним и германское уложение видят различие в безвозмездности поручения. Отсюда безвозмездные услуги и есть предмет поручения (мандата), т.к. возмездное предоставление услуг или работы будет личным наймом или подрядом (заказом). Но, в современном обороте, в противоположность римскому, поручение является преимущественно возмездной сделкой. Поэтому существенное отличие поручения от личного найма и подряда усматривают уже в характере услуг, именно, в совершении юридических сделок, в юридическом представительстве. Следовательно, по этому взгляду, поручение имеет своим специальным предметом юридическую деятельность лица в чужом интересе. Указанного критерия придерживается, напр., французский кодекс, который прямо говорит о поручении в смысле доверенности (mandat ou procuration). И в наших законах речь идет также прямо о доверенности (уполномочии), отнесенной к личным обязательствам по договорам (гл. 2, ст. 2291 и сл.). Это значит, что наши законы, вслед за французским кодексом, не различают поручения от доверенности (уполномочия). Такое смешение (также и в проекте, ст. 557)[см. сноску 294], осужденное новейшей доктриной[см. сноску 295], неизбежно при сведении поручения к юридическому представительству[см. сноску 296]. Но жизнь показывает, что предметом поручения могут быть не только юридические, но и фактические услуги. Поэтому шире посмотрело на дело швейцарское уложение. Поручение объявлено в нем субсидиарным договором об услугах. Отсюда правила о поручении применяются ко всем работам, которые не подходят под правила о других договорах (ст. 394, п. 2), как-то: о личном найме и подряде. Мысль о субсидиарности договора поручения не новая, она была уже высказана в венгерском проекте гражданского уложения (§ 1600) и нашла свое косвенное признание в голландском уложении (ст. 1637). Таким образом, личный наем предполагает служебные отношения лица нанявшегося. Подряд, в отличие от заказа, направлен на сложный результат услуг. Поручение же имеет своим предметом все остальные услуги, которые, не ставя взявшего поручение в служебные отношения, и не будучи направлены на какой-либо результат труда, представляются в жизни самыми разнообразными, отдельными услугами фактического или юридического характера, и, притом, независимо от вопроса о вознаграждении[см. сноску 297]. Впрочем отголоском прежних постановлений и учений о безвозмездности договора поручения служит и по швейцарскому уложению то, что возмездность поручения не предполагается. Она может быть лишь установлена в самом договоре. Такова юридическая природа поручения в наиболее передовом современном праве и новейшей доктрине: поручение есть субсидиарный тип договора об услугах.

1. Напротив, у нас поручение есть договор доверенности.

Отсюда существенную принадлежность договора поручения, как договора доверенности, составляет предмет – юридические услуги. Юридические услуги сводятся к понятию юридического представительства, т.е. совершению юридических сделок, в коих не требуется личного присутствия самого лица (ст. 2293). Вместе с тем дающий поручение есть, по нашим законам, доверитель, а принявший поручение – поверенный. Срок, за исключением случаев, указанных в законе, определяется по произволу доверителя (ст. 2306)[см. сноску 298]. Что же касается вознаграждения, то, в противоположность личному найму и подряду, вознаграждение не составляет существенной принадлежности и может быть лишь условлено, хотя бы по особому акту (⁸¹/₉₅). Причем, если вознаграждение было условлено, то в случае отказа от договора, оно определяется в размере оказанных услуг. Может, однако, случиться, что оказанные услуги окажутся настолько отрывочными, что не будут представлять никакой ценности. В таком случае нельзя, конечно, требовать вознаграждения, несмотря на условие. Иначе сенат: доверитель и его наследники, в случае отказа поверенному в дальнейшем ведении дела, обязаны уплатить полное вознаграждение, если оно было условлено на случай отказа (⁰⁹/₁₀₉). Такое решение сената нельзя признать правильным. Доверенность есть личное отношение, и все, что нарушает свободу отказа, должно быть признано противным природе договора и нравственности (ст. 1528). В наших законах подробно говорится еще о том, кто может давать поручение, т.е. быть доверителем, и кто может принимать поручения, быть поверенным (ст. 2291–2297¹). Именно, доверителями могут быть те лица, которые сами могут вступать в договоры (ст. 2293); принимать же доверенности могут все те, коим по закону не воспрещено вступать в договоры, с некоторыми исключениями (ст. 2294). Так, в частности, запрещено учреждать конторы о принятии на себя хождения по чужим делам (ст. 2295, см. еще ст. 2296 и сл.)[см. сноску 299]. Но вообще юридические лица могут вступать в договоры поручения или доверенности (ст. 2291 и сл., ⁸²/₁₅₁). – Что касается, наконец, формы, то она сводится к вопросу о письменной форме доверенности. Действительно, в наших законах имеется целый ряд статей о совершении верющих* писем (ст. 2308 и сл.). Причем сенат разъяснил, что требование нотариальной формы для доверенности (ст. 2308) предполагает осуществление представительства при содействии органов правительственной власти. В других же случаях представительство возможно и на основании доверенностей, совершенных домашним порядком (⁷⁶/₄₈₄)[см. сноску 300]. Более того, сенат не требует письменной формы для доверенностей на совершение каких либо действий повседневной жизни, напр., что-либо обменять, отослать деньги, купить и т.п. (⁷⁵/₇₇₀, ⁷⁶/₁₂₃, ⁹⁰/₁₁₃). Проект освобождает от письменной формы полномочие, если предмет его по своей стоимости не превышает 300 руб. (ст. 558). Следует заметить, что как по действующим законам, так и по проекту, письменная форма служит лишь удостоверением договора поручения, а не составляет корпуса сделки. Совершенный с соблюдением существенных принадлежностей, договор поручения влечет за собой основную обязанность на стороне принявшего поручение (поверенного).

2. Поверенный обязан в точности исполнить поручение (ст. 2326).

Он не вправе выходить за пределы доверенности (точнее, поручения)[см. сноску 301], но обязан точно[см. сноску 302] исполнить поручение и притом лично. Передоверить исполнение поручения он может только с разрешения доверителя (передоверие, или субституция, ст. 2329, ⁷⁸/₂₄₂, ⁷⁰/₄₀₃). Но и в этом случае поверенный несет ответственность перед доверителем за надлежащий выбор субститута (⁷⁸/₂₄₂, ⁸⁰/₂₆₂). Все это показывает, что поручение есть личное обязательство, основанное на доверии. Исполняя его, поверенный обязан, поэтому, по требованию доверителя, сообщать ему сведения по порученному делу (Пр., ст. 573, п. 1), а выполнив поручение, передать все полученное для доверителя (⁷²/₁₄₅, ⁷⁶/₄₅₆) и представить отчет (Пр., ст. 573; ⁸⁰/₃₁, ⁸⁰/₂₆₂)[см. сноску 303]. Само собой понятно, что поверенный отвечает за убытки, причиненные неправильным исполнением поручения. Проект при безвозмездном исполнении поручения едва ли правильно ограничивает эту ответственность грубой неосторожностью (ст. 574)[см. сноску 304].

3. Доверитель обязан: а) уплатить вознаграждение, если оно было условлено, б) принять все, сделанное для него поверенным, и возместить издержки.

а. Проект идет еще дальше и допускает вознаграждение по обычаю и по закону[см. сноску 305], а не только по договору (ст. 576).

б. Само собой понятно также, что доверитель обязан принять все сделанное поверенным на основании данной ему доверенности, хотя бы то было и ко вреду доверителя (ст. 2326). Более того, доверитель обязан возместить расходы, издержки, понесенные поверенным при исполнении поручения, т.к. никто не обязан затрачивать своих средств для другого (Пр., ст. 577). Указанного правила наши законы, к сожалению, не знают, но и оно может быть выведено из общего принципа о том, что никто не обязан тратить свои средства для того, чтобы выполнить поручение. Поэтому, поверенный вправе не исполнять поручение, если ему будет отказано в необходимых для того средствах.

4. Прекращение поручения, как личного обязательства, имеет свои особенности.

Оно прекращается не только истечением срока, исполнением поручения, но и смертью одной из сторон[см. сноску 306], лишением всех прав состояния (ст. 2330, см. стр. 84), а равно объявлением той или другой стороны недееспособной[см. сноску 307]. Но, к тому же, поручение (доверенность), как основанное на доверии (⁷¹/₃₆), дает право верителю во всякое время отменить доверенность, и такая отмена не будет нарушением договора. Само собой понятно, что отмена должна быть произведена своевременно без того, чтобы поверенному были причинены убытки. Гораздо труднее объяснить право поверенного на отказ от доверенности (ст. 2333 т. Х ч. 1 и ст. 49, 252 У. Г. С.). В римском праве, при безвозмездности поручения, можно еще было найти объяснение этому своеобразному явлению. В современном же законодательстве право поверенного на отказ приходится рассматривать, как аномалию. Но, во всяком случае, поверенный обязан уведомить доверителя о своем отказе также заблаговременно (ст. 2333 т. Х ч. 1 и 49, 252 У. Г. С., Пр., ст. 590), дабы неожиданным отказом не причинить убытков доверителю[см. сноску 308]. Что касается передоверия, то оно не прекращается, если основания прекращения доверенности касаются личности доверителя, а не поверенного (⁹¹/₉₁, Пр., ст. 596). Наконец, следует еще избегать смешения понятий: прекращения и уничтожения доверенности. Прекращение доверенности не означает еще, что поверенный не может действовать по доверенности. В интересах третьих лиц, не знающих о прекращении доверенности (⁸¹/₇₈), сделки, совершенные с ними поверенным, будут действительны (ст. 2334, ⁸³/₁₂)[см. сноску 309]. Но понятно, что поверенный, знающий о прекращении доверенности и вступивший в сделки на основании доверенности, отвечает перед доверителем за убытки и подлежит еще уголовной ответственности (⁸³/₁₂). Поэтому, чтобы доверенность не имела более силы в отношении третьих добросовестных лиц, вступающих в сделки с поверенным, по прекращении доверенности, необходимо уничтожение доверенности, если она прямо не возвращена доверителю (ст. 2332 и сл.) или не отобрана по его просьбе (ст. 1460⁴⁸, У. Г. С., ⁹¹/₉₁). Уничтожение доверенности возможно двояко. Доверитель может заявить непосредственно от себя об уничтожении доверенности во всех тех местах, где поверенный его может за него действовать (ст. 2332). Но доверитель может уничтожить доверенность, подав в суд прошение, во исполнение которого делается публикация об уничтожении доверенности (ст. 2331). Все сделки, заключенные после получения этой публикации, признаются недействительными (ст. 2334)[см. сноску 310]. В целях легкости уничтожения доверенности по суду и ознакомления третьих лиц с публикацией, новый закон о местном суде, с одной стороны, передал дело уничтожения доверенностей мировым судьям (ст. 1460⁴⁴ У. Г. С.), с другой – дозволил публикацию в более распространенных местных или столичных газетах (ст. 1460⁴⁷ У. Г. С.). Неясный прежде вопрос о том[см. сноску 311], подлежат ли уничтожению только судебная доверенность или общая доверенность, разрешен ныне новым законом о местном суде положительно (ст. 1460⁴⁴ У. Г. С.)[см. сноску 312].

Поиск по сайту: