Трансформации общественной жизни (XIX—XX вв.)

Чтобы понять, как и почему в XIX веке сформировались оп­ределенные дисциплины социально-гуманитарного цикла наук, рассмотрим процесс перехода от традиционного общества к ка­питалистическому, который предстает как смена ценностно-рациональной деятельности целерациональной. Определяющую роль в становлении капитализма, согласно М. Веберу, сыграла ра­ционализация социального действия. «Дух капитализма» как опре­деленный строй мышления нашел в целерациональном действии оптимальный способ социального позиционирования: предель­ные формы рентабельности предприятия достигаются в резуль­тате рационального стремления к законной прибыли. Этот спо­соб поведения ориентирован на новую шкалу ценностей: человек существует для дела, а не дело для человека. Религи­озные ценности, поддерживающие единство смыслового со­циального пространства, отодвигаются в рамки частной жиз­ни, а определяющей общественной ценностью становятся материальные ценности.

Максимизация личной выгоды в качестве определяющей цен­ности обусловливает вектор институциональных изменений, со­циальную стратификацию, формирует принципиально иную, в сравнении с традиционным обществом, социальную среду. Тра­диционные общества были ориентированы на социальные бла­га, находящиеся в органической связи с религиозными ценнос­тями, которые удерживали «в поле религиозного напряжения» повседневную жизнь индивида. Религиозно-моральные нормы не

всегда согласуются с целесообразностью, более того, в ряде слу­чаев они предписывают требования отказа от личных выгод и интересов. Таким образом, мораль в традиционном обществе определяет границы социальной приемлемости естественной склонности индивида быть нацеленным на личную выгоду.

Капитализм придает ценность индивидуальным целям, осво­бождает их от отягощенности моральными обязательствами. Глав­ной целью деятельности становится личная выгода. Целерацио-нальность становится универсальным стандартом общественной жизни, и в ее терминах индивид осуществляет смысловую само­оценку своего социального бытия. Самоидентификация инди­вида в качестве морального существа утрачивает свою соци­альную значимость.

Наряду с максимизацией личной выгоды, индивидуальная сво­бода становится второй основополагающей ценностью капита­листического общества. Взаимоотношения между индивидами наполняются новым ценностным содержанием. Индивидуаль­ное действие ограничено мотивами частного характера, а кол­лективная воля, в конечном счете, сводится к формированию условий, позволяющих удовлетворить частный интерес.

На смену этике долга приходит этика склонности, ограниченная рамками гражданского повиновения. Религия после «расколдования» мира окончательно утратила прежнюю доминантную роль в об­ществе. Эволюция ценностных оснований общественной жизни изменила статус существовавших прежде дисциплин. Теология окончательно уступила место философии. Научные знания, по­казавшие практическую приложимость, получили широкое со­циальное признание. Происшедшая секуляризация знания зало­жила основы его демократичности: непререкаемых авторитетов в знании больше не могло быть. Не только теология, но и филосо­фия не могла теперь быть привилегированной наукой.

Возвышение роли естествознания, в силу того, что изобрете­ния, опирающиеся на научные знания, становятся решающим фактором повышения эффективности производства, сопровож­далось падением значимости философии в жизни общества.

Однако если философия, как и религия, выполняла функции хранительницы не только истины, но и блага, то естествозна­ние, ориентированное только на постижение истинного зна­ния о природе, разорвало идущую еще от античности внутрен­нюю связь между истиной и благом. Данное обстоятельство способствовало разделению наук по своему предмету. Филосо­фия и гуманитарные науки обращаются к исследованию блага, а истина становится монополией естественных наук. «Дух ка­питализма» отвергает претензии философии на истину. В соци­альном пространстве образуется вакуум ценностных долгосроч­ных ориентации.

Капиталистическая идея прогресса сводилась к повышению производительности труда и техническому совершенствованию, что усиливало роль естественных наук. Французская револю­ция наполнила идею безграничного технологического прогрес­са политическим содержанием. Социальные перемены объяв­ляются нормой, а субъектом перемен объявляется народ. Благо трансформируется в политическую ценность. Гражданские права и легитимность политической власти становятся основ­ными векторами общественных процессов.

Политические лозунги Французской революции восходят к идеям Ж.-Ж. Руссо, главный тезис которого — неравенство между людьми нелегитимно и не имеет оправдания — открывает новые горизонты социального действия, имеющие политическое содер­жание. Несправедливое общество должно быть заменено справед­ливым, в котором преодолевается неравенство между людьми, а естественная свобода воли индивида заменяется общей волей. Индивид не утрачивает свободу, он обретает ее в общей воле. Пре­одоление политического неравенства находит свое обоснование в идеологии (общей воле), что и зафиксировала «Декларация прав человека и гражданина» (1789): «Люди рождаются свободными и равноправными. Социальные различия могут основываться толь­ко на всеобщей пользе». Формируется тенденция к заполнению вакуума ценностных ориентации социального действия, возник­шего в результате отказа от универсальных моральных и религи­озных ценностей, политическим содержанием.

Идея социального равенства находит свое отражение в трех идеологиях: консерватизме, либерализме и социализме. Они суще­ственно отличаются друг от друга в видении источников соци­ального напряжения, способов их преодоления и исторической перспективы капитализма в целом. Но их объединяла, во-пер­вых, общая оптимистическая вера в возможность улучшить ус­ловия существования в будущем, а во-вторых, эгалитаристское (от фр. egalitarisme — равенство) мировоззрение. Общественный прогресс прерывает смысловую связь с моралью и ориентирует­ся теперь на область политики и экономики. Всеобщее избира­тельное право и благосостояние становятся основными крите­риями социального «здоровья» общественной жизни.

Либерализм наиболее последовательно и полно выразил иде­ологический оптимизм в отношении капитализма. Политичес­кая доктрина либерализма руководствовалась идеей научного управления переменами. Путь к вершинам политической власти открыт для всех и каждого, единственным условием является профессиональное владение научными методами управления со­циальными процессами. Умение управлять не является теперь родословной привилегией, как это считалось в монархической традиции престолонаследия. Это умение приобретается в резуль­тате усвоения научно обоснованных знаний о технологиях уп­равления. Либерализм считал, что общественные цели при ка­питализме могут быть достигнуты только посредством научного знания, а поэтому нужно открыть универсальные законы разви­тия общества и общественного производства. Но задача откры­тия универсальных законов могла быть решена только в рамках естественнонаучной модели теоретизирования: стандарты при­чинной обусловленности явлений легли в основу изучения об­щественных процессов. Социальные науки с самого начала по­зиционируют себя в качестве номотетических.

Можно ли на основе рациональности сформулировать уни­версальную общественную цель, придающую одновременно смысл и индивидуальному бытию, и обществу в целом? Эта проблема является фундаментальной для общественных наук.

Либерализм эту проблему решает с позиции методологического индивидуализма. Общественное благо редуцируется к индиви­дуальным потребностям, которые рассматриваются в контек­сте полного раскрытия человеческого потенциала. Идеология либерализма, выражая беспрецедентное доверие к личности как рациональному существу, выстраивает познавательную стратегию в двух направлениях: научного обоснования эконо­мического прогресса и условий роста индивидуальной свобо­ды. Либерализм стремится представить доводы, оправдываю­щие оптимистические надежды капитализма, рассматривая общественные процессы в прогрессистской перспективе, ин­терпретируя благо в терминах справедливого распределения материальных благ, равных гражданских прав и отсутствия со­циальных привилегий.

Общественная жизнь при капитализме протекает в трех отно­сительно независимых сферах: политической, экономической и гражданской. Поэтому для управления общественными процесса­ми стали необходимы специализированные знания, раскрываю­щие законы функционирования этих сторон социального организ­ма. Именно социальная востребованность специализированного знания обусловила в XIX веке следующую дисциплинарную организацию социальных наук: экономика, политология, социо­логия. Экономика изучает законы функционирования рынка, политология — государственные институты, социология — граж­данское общество. Эти науки должны были обеспечить научное управление социальными переменами. Либерализм, таким об­разом, свою убежденность в возможности научного управления общественными процессами положил в основу концептуализа­ции общественных наук. Указанные общественные науки яви­лись, таким образом, востребованными идеологией оптимизма, т.е. идеологией либерализма.

Институционализация социальных наук прошла долгий путь, охватывая, согласно современному американскому социологу И. Валлерстайну, период с 1850 по 1945 г. Во второй половине XX века капиталистическая система претерпевает структурную

трансформацию. Вместо экономики реального обмена прихо­дит денежная экономика. Промышленники уступают место ло­комотива экономики финансистам. В новой экономике льви­ная доля ВНП приходится на сферу услуг. Информационные услуги и информационные технологии оказывают значительное влияние на принятие решений в выборе направлений соци­альных перемен. Информация и коммуникация становятся ос­новными переменными, организующими общественную жизнь. «Информатизация» жизни вызывает диффузию экономической, политической и социальной сторон жизни общества. Это состо­яние, называемое постмодерном, многие представители соци­ально-гуманитарных наук считают концом эры социальности. Так, современный французский социолог и философ Ж. Бод-рийяр отвергает любые теоретические интерпретации настояще­го в терминах классической социологии.

Современная иерархия социально-гуманитарных наук в значительной мере отражает специфику социально-экономичес­кого бытия общества. Лидирующие позиции таких дисциплин, как право и экономика, обусловлены преобладанием идеологии либе­рализма в государственной политике многих европейских госу­дарств. В связи с расширением влияния процессов глобализации не только на характер межгосударственных отношений, но и на социальные процессы в целом, в ближайшем будущем следует, ожидать, как считают некоторые исследователи, возрастания со­циального статуса таких социально-гуманитарных дисциплин, как социология, социальная психология, международные отно­шения. Что касается философии, филологии, культурологии и педагогики, то они пока предстают в роли дисциплин-аутсай­деров. Эта тенденция, конечно же, не является единственно воз­можной перспективой эволюции места и роли социально-гума­нитарных наук в обществе. Существуют и иные прогнозы по поводу судьбы социально-гуманитарных наук. Так, бывший президент Международной социологической ассоциации Вал-лерстайн, подвергая сомнению традиционную дисциплинарную организацию общественных наук, считает, что уже к 1970-м гг.

началось размывание границ предметно-дисциплинарной структуры социально-гуманитарных наук. Это размывание «ока­залось настолько сильным, — пишет он, — что многие (и я в том числе) сочли невозможным защищать как теоретическую значимость, так и саму полезность устаревших названий и раз­граничений». Не только понятие «социальность» утрачивает тра­диционную эмпирическую корреляцию, но и политика все боль­ше становится составной частью экономики.

Гибридизация экономики подвергается критике идеологами нео­либерализма, которые порывают с традициями политического ли­берализма, считая невозможным управление социальными, поли­тическими и экономическими процессами. Так, основатель Венской школы экономики К. Менгер (1840-1921) доказывал, что такие ос­новополагающие институты, какденьги, государство, рынокит.п., развиваются независимо от человеческих проектов. Подвергает критике проективные устремления политологии и английский социолог Дж. Скотт, который в своей книге «Благими намерени­ями государства: Почему и как провалились некоторые проекты улучшения условий человеческой жизни» вскрывает теоретичес­кие основания провала идеологии либеральных реформ.

Отсутствие проективных теоретических ресурсов у социологии и политологии ставит под сомнение институциональную востребо­ванность этих наук в их традиционной форме, что наглядно про­явилось в контексте глобализации. Глобализация предлагает новую историческую перспективу: национальные государства становят­ся достоянием истории, общественная жизнь сводится к рынку. И поэтому неолиберализм — идеологический рупор глобализации — утверждает: рынок- хорошо, государство - плохо. Минимизация роли государства в общественной жизни объявляется благом, а идентичность, представленная институтами демократии, окон­чательно утрачивает смысловую связь с социальным (коллектив­ным). Социальная среда оказывается в сетях стихии рынка. Индивид договаривается с участниками экономического обме­на, чтобы придать некую общественную форму своим потребно-

стям. Государство больше не является центром принятия реше­ний, свои права диктует рынок.

В этой ситуации традиционная дисциплинарная организация социальных наук, представленная экономикой, политологией и социологией, выявила свою историческую ограниченность. Со­циальные науки для сохранения своей востребованности дол­жны учитывать вызовы современности, которые и определили не только изменение их содержания, но и иерархию. Науки, изу­чающие общество, право и экономику, стали лидирующими, социология, психология, международные отношения как перс­пективные дисциплины, за ними следуют науки, изучающие че­ловека. История, философия, филология, культурология, педа­гогика пока являются дисциплинами-аутсайдерами.

Говоря о перспективе классического обществознания, Вал-лерстайн отмечает, что «...наиболее вероятна и плодотворна пер­спектива создания новой открытой культуры, но уже не социо­логии, а обществознания, которая (и это самое важное) органично встроится в эпистемологический единый мир зна­ния». Речь идет об интеграции наук, ибо реальная ткань обще­ственных процессов свидетельствует о размывании границ между его различными аспектами. Говоря о междисциплинар-ности, он имеет в виду единство естественных, общественных и гуманитарных наук, которое должно строиться, учитывая, что а) наука ценностно ангажирована; б) беспредпосылочной теории не может быть; в) истины не являются всеобщими и уни­версальными, они историчны и множественны; г) истина как и идея прогресса является абсолютизацией рациональных осно­ваний знания. Рациональность в своей основе проективна, по­этому в любой своей форме предполагает конечную цель.

Поиск по сайту: