Историческое развитие институциональных форм научной деятельности

Современная эпистемология выделяет три аспекта бытия на­уки: (а) как особой системы знаний; (б) как познавательной дея­тельности со своими «технологиями» и методами; (в) как соци­ального института. Проблемы бытия науки как особой системы знания и деятельности подробно рассмотрены в главах 4 и 5 учеб­ного пособия.

Понятие социальный институт (лат. institutum — установле­ние, учреждение), широко используемое в социологии, означа­ет определенную организацию общественной деятельности и соци­альных отношений, воплощающую в себе нормы экономической, политической, правовой, нравственной и т.п. жизни общества, а также социальные правила жизнедеятельности и поведения лю­дей, фиксируемые в документах, имеющих социальную значимость. Д. Норт понимает под институтом «правила игры в обществе, или... созданные человеком ограничительные рамки, которые организуют взаимоотношения между людьми». М.Вебер подчер­кивал, что социальный институт — это, прежде всего, форма объединения индивидов, позволяющая им совместно участво­вать в социальном действии. Будучи относительно устойчивыми формами организации социальной жизни, социальные институ­ты выполняют функции социальной преемственности и уменьше­ния неопределенное™ путем устойчивого структурирования повсед­невной жизни. Социальные институты обеспечивают устойчивость общественной жизни, так как регулируют действия членов обще­ства в рамках социальных отношений, интегрируют их интересы, стремления и действия, способствуют осуществлению социального контроля.

Процесс учреждения каких-либо новых социальных институ­тов, а также правовое и организационное закрепление тех или иных общественных отношений, т.е. процесс формализации деятельнос-

ти и общественных отношений, называется социальной институ-ционализацией. В ходе институционализации неорганизованная деятельность и неформальные отношения формализуются, что приводит к созданию таких организационных структур, в которых на первое место выходят регламент и властное регулирование. Принудительный характер социального института по отношению к отдельному субъекту отмечали Э. Дюркгейм, Т. Парсонс.

Наука как социальный институт является предметом социоло­гии науки, которая изучает внутренние отношения, обеспечиваю­щие функционирование и развитие науки, место научной деятель­ности в структуре общественного разделения труда, ее функции в социокультурном пространстве и взаимоотношения с другими со­циальными институтами.

Условиями функционирования науки как социального ин­ститута является наличие: (а) сообщества ученых, деятельность которых регулируется принципами научного этоса; (б) учреж­дений, снабженных определенными материальными средства­ми и осуществляющих свою деятельность в соответствии с фор­мально-правовым регламентом. Один из основоположников «институциональной» социологии науки XX века Роберт Мертон показал, что научный этос есть набор некоторых неписанных и юридически не оформленных, но признаваемых и выполняемых всеми членами научного сообщества предписаний, таких как: (а) коллективизм (принцип, отражающий всеобщий характер на­учного труда, предполагающий гласность научных результатов, без чего наука развиваться не сможет); (б) универсализм (прин­цип, отражающий тот факт, что истинное научное знание имеет объективный характер, содержание которого не зависит оттого, кем и когда оно получено); (в) организованный скептицизм (требование критического переосмысления как научных теорий, так и стратегий научного поиска); (г) бескорыстие (служение единственной цели - постижению истины, что предполагает отказ от всех соображений престижного порядка, личной выго­ды, круговой поруки и т.д.).

Но к выделенным Мертоном компонентам научного этоса следует добавить еще два: (а) требование научной компетенции

всех членов научного сообщества, так как научные споры, про­блемы оценки и признания результатов научной деятельности в принципе не могут быть решены ни властями, ни обществен­ностью. Например, только сами же ученые могут оценить целе­сообразность внедрения тех или иных научных технологий, про­вести их предварительную экспертизу по таким параметрам, как энерго-, науко-, ресурсо-, капитало- и трудоемкость, уровень использования новых материалов, уровень автоматизированно-сти, безопасность эксплуатации, способность к быстрой модер­низации и др.; (б) запрет на повтор-плагиат, обеспечиваемый соблюдением принципа приоритета. Следует отметить, что этот принцип не работал в условиях традиции, когда знания переда­вались «из рук в руки», что предполагало повтор действий и зап­рет на отклонение от «нормы». Выделенные принципы и нормы научного этоса являются обязательными для каждого, входящего в сообщество ученых, что делает науку как социальный инсти­тут явлением надындивидуальным.

Специфика формирования науки как социального института состоит в том, что социальной институционализации науки истори­чески предшествует процедура когнитивной институционализации. Обычно социальная институционализация не нуждается в когни­тивной составляющей.

Процесс социальной институционализации идет по цепочке: на­учное направление - специальность - дисциплинарное сообще­ство и заканчивается созданием специальных организаций и уч­реждений, прежде всего, научно-исследовательских и высших учебных заведений. В них особая группа людей (научное сообще­ство) осуществляет согласно определенным правилам деятель­ность, направленную на получение научного знания и его переда­чу последующим поколениям ученых. Так, например, социальная институционализация и социализация философии науки как на­учной дисциплины началась в США, где еще до второй мировой войны стал выходить журнал «Философия науки», а в СССР сразу после войны в структуре Института философии Академии наук создается сектор философии естествознания, впоследствии пере-

именованный в сектор философских вопросов естествознания. Одновременно возникают соответствующие подразделения в ака­демических институтах философии Киева, Минска, Алма-Аты.

Во времена Галилея и Ньютона, хотя уже и существовали уни­верситеты, но не было специальных научно-исследовательских учреждений, объединяющих многих ученых вокруг решения ка­ких-то общих научных проблем. В этот период шел процесс ког­нитивной институционализации, состоящий в формировании некоего общего понимания того, какими должны быть содер­жание и форма научного мышления, какова специфика соб­ственно научной познавательной деятельности, какие темы, проблемы, программы могут называться научными, наконец, кого можно называть ученым. По сути, этот вид институционали­зации сопровождал генезис науки (подробно см. раздел I, гл. 2). Когнитивная институционализация науки позволила ученым понимать друг друга в ходе постановки научных проблем, вы­бора критериев их решения и т.д. Процесс когнитивной инсти­туционализации науки проходил как очень сложная процедура согласований между учеными по вопросу понимания структу­ры и методов научной деятельности, содержания научного мыш­ления, норм научной этики и т.д. В отличие от социальной, ког­нитивная институционализация проходила по следующей цепочке: исследовательский поиск — исследовательская про­грамма — специальность — научная дисциплина — дисципли­нарные комплексы.

В ходе когнитивной институционализации науки особое место занимает институционализация научных направлений и научных сооб­ществ, которая сводится к следующим процедурам: (1) идентифи­кация (лат. identiflcare — отождествлять) проблем и коллег, которые работают над этой или родственной проблемой; (2) коммуникация, т.е. установление общения между учеными; (3) определение гра­ницы группы и условий доступа в нее; (4) вербовка новых ис­следователей с целью расширения фронта исследований и обес­печения гарантий передачи опыта группы за пределы деятельности одного поколения; (5) диффузия или распространение нововведе-

ния; (6) создание условий предупреждения отклонения поведения ученых от норм и правил научного этоса.

Итак, процесс обретения наукой статуса социального институ­та не сводится только к социальной институционализации (обра­зование учреждений и предприятий), а включает в себя и когни­тивную институционализацию, которая началась еще в XVI—XVII веках и способствовала формированию научных направлений и на­учных сообществ (понятие «научное сообщество» введено М. По-лани), что предполагало установление норм научной деятельнос­ти определенной группы ученых.

Процесс превращения науки в социальный институт, по мне­нию М. Хайдеггера, был неизбежен в силу того, что «наука как ис­следование носит характер производства», т.е. ориентируется «на собственные результаты, как на пути и средства поступательного методического развертывания» научной работы. Преимущества институционализации науки, утверждал он, состоят «в макси­мально свободной, но вместе и управляемой маневренности, по­зволяющей переключать и подключать исследование к ведущим на данный момент задачам». Наука в форме специальных иссле­довательских учреждений и институтов полностью может развер­нуть свой исследовательский потенциал, так как это и есть «пол­нота» ее «отвечающего Новому времени существа». Развитие производственного характера науки привело, фиксировал Хайдег-гер, к созданию «новой породы» ученых. «Ученый-эрудит исчеза­ет. Его сменяет исследователь, состоящий в штате исследователь­ского предприятия». В отличие от ученого-эрудита, исследователь «неотвратимо вторгается в сферу, принадлежащую... фигуре тех­ника...», и только так он придает своей деятельности актуальность и признанность. Громкое восхищение ученым-эрудитом заменя­ется ситуацией, когда исследователь неизбежно вынужден «отсту­пать в социальную неприметность всякого общеполезного труда». Время великой науки и великих имен закончилось. Что касается университетской науки, то, по мнению Хайдеггера, в некоторых из них еще может некоторое время «держаться, все более скудея и выхолащиваясь, романтика гелертерства (нем. книжной ученос-

ти). Но так как «истинные сущностные силы современной науки достигают действенности непосредственно... в производстве», то университетская наука как бы выпадает из времени своего истин­ного бытия.

Историческое развитие институциональных форм научной деятель­ности проходило во взаимодействии когнитивной и социальной ин-ституционализации, и его можно представить в виде следующих этапов: (1) появление отдельных ученых, специализирующихся по данной отрасли, как это было во времена Галилея и Ньютона; (2) «любительская наука», когда ученые объединяются в неформаль­ные сообщества по типу «невидимого колледжа» (вне организаци­онных университетских структур) на основе взаимного знакомства и психологической совместимости. Эти формы институционализа-ции науки не зависят от государственной политики и государствен­ных заказов. Г.Салмон считает, что в европейских «невидимых кол­леджах» «духовные ценности так называемых розенкрейцеров были заменены на сугубо практические, способствовавшие развитию капиталистического общества. В то самое время, когда розенкрей-церовский Манифест пропагандировал наступление новой эры — эры духовности, в обществе стали появляться «жрецы науки», кото­рые вверили себя основным принципам материалистической мета­физики»; (3) академическая (университетская) наука (начиная со второй половины XVII в.), когда образуется уже некое научное со­общество, не предполагающее, в отличие от «невидимого коллед­жа», взаимной психологической совместимости, хотя исследова­тельская работа остается еще в основном деятельностью отдельных лиц. В университетах формируются научные школы, организаци­онная структура которых не носит еще формального характера: ученых объединяют единый стиль мышления, общая исследова­тельская программа, они работают под руководством признанного ими талантливого ученого-лидера, генератора идей, и активно уча­ствуют в процессе обучения студентов; (4) специализированные научно-исследовательские лаборатории и институты, ставшие в середине XX века (особенно после второй мировой войны) веду­щей формой организации научного труда и занимающиеся разра-

боткой научных программ, содержание которых определяется, в основном, правительственными заказами. Такая форма институ-ционализации науки изменила и статус научных школ: они пре­вратились в научные коллективы, которые характеризуются тем, что их научно-исследовательская деятельность организовывалась не изнутри самого коллектива, а извне. Теперь руководитель науч­ного коллектива назначался «свыше», и им не всегда был выдаю­щийся ученый в связи с тем, что деятельность этого коллектива ориентировалась в основном на решение плановых научных про­грамм, заданных извне (государством, военными ведомствами и т.д.); (5) крупные технически хорошо оснащенные научные центры, промышленные лаборатории, синтезирующие фундаментальные и прикладные направления исследования, объединяющие несколь­ко научных коллективов на междисциплинарной основе. Ученых, входящих в эти центры, трудно назвать единомышленниками, так как многие из них имеют разные исследовательские установки, по-разному относятся к той или иной теории и даже научному этосу. Для эффективного решения поставленной научной задачи члены междисциплинарного коллектива подразделяются на проблемные группы, в которые входят специалисты разного профиля, призван­ные решать общую задачу.

В настоящее время научная деятельность ученых осуществляет­ся только в рамках науки в ее статусе социального института (уни­верситет, научно-исследовательская лаборатория и институт, науч­ный центр). Это, с одной стороны, порождает ограничения свободы исследовательского поиска отдельного ученого, который выполня­ет конкретную задачу в рамках общей исследовательской програм­мы, а с другой, способствует сохранению принципов научного ис­следования, не позволяет паранаучным, оккультно-мистическим и иным видам ненаучного и вненаучного познания расшатать основу научной методологии.

Наука как социальный институт выполняет следующие функции: (а) становится непосредственной производительной силой, обес­печивающей и стимулирующей непрерывный процесс формиро-

вания и развития нового знания, а также его технического приме­нения; (б) осуществляет объективную оценку значимости того или иного открытия, сделанного как отдельными учеными, так и ис­следовательскими коллективами, распределяя соответственно воз­награждения; одним из критериев, позволяющих осуществить эту оценку, является индекс цитирования (Science Citation Index, — SCI) - созданная Филадельфийским институтом в начале 1960-х гг. система научной информации, в основу которой положены свя­зи между документами по прямым, обратным и перекрестным ссылкам (цитированию). В настоящее время индекс цитирования, несмотря на дискуссии по поводу адекватности оценок публика­ций с помощью данного метода, признан одним из самых эффек­тивных при ранжировании ученых по степени значимости их от­крытий; (в) переводит личные достижения того или иного ученого в коллективное достояние; (г) систематизирует с помощью вер­бальных текстов (монографий, статей, обзоров, учебников, сло­варей и т.д.) полученные теоретические и технологические знания, выступая в роли централизованной социальной научной памяти, не зависящей от сроков жизни отдельных ученых; (д) осуществля­ет трансляцию полученных знаний на все этажи социальной жиз­ни (содержание этой функции рассмотрим в следующем парагра­фе); (е) осуществляет контроль за подготовкой научных кадров в соответствии с принципами научной этики; (ж) выполняет образо­вательную функцию.

Необходимо отметить, что сейчас в нашей стране формируется тенденция к трансформации (а иногда и разрушению) существу­ющих форм научных институтов, чему будут в немалой степени способствовать намечающиеся реформы науки и высшей школы. Кроме того, в условиях коммерциализации науки произойдут из­менения в содержании научного этоса. Так, вынужденный совме­щать профессиональную исследовательскую деятельность с пред­принимательством, ученый не сможет выполнять требования научного этоса, и, прежде всего, требование бескорыстного слу­жения единственной цели - постижению истины, что предпола­гает отказ от всех соображений престижного порядка, включая и обогащение.

Наука как социальный институт претендует на определенную автономию в системе общественного разделения труда, видя свою социальную функцию в производстве теоретического и приклад­ного знания. Но автономизация не может быть полной: наука как социальный институт взаимодействует с другими социальными институтами, зависит от некоторых из них, например, в финансо­вом плане. В итоге возникают конфликты между желанием науки укрепить свою автономию в качестве социального института и необходимостью выполнять социальные и государственные зака­зы, считаться с общественным мнением и выполнять соответству­ющие социальные функции. Так, сегодня общественность требует введения моратория на те направления научных исследований и их техническое применение, которые представляют опасность для общества и жизни человека, что, несомненно, вступает в противо­речие с интересами науки. Противоречие между интересами чис­той науки и интересами общества породило необходимость обсуж­дения в самой науке проблем безопасности для общества научных экспериментов и открытий, социальной ответственности научно­го сообщества. Все больше осознается необходимость этической регуляции научной деятельности, особенно в тех областях, кото­рые представляют откровенную угрозу для человека. Этим объяс­няется целый ряд запретов на проведение экспериментов в ядер­ной физике, генетике, геномике и т.д. Углубляется понимание этических требований науки, о чем свидетельствуют появившиеся новые области знания, такие как этика науки, экологическая эти­ка, биоэтика. Обсуждается проблема введения в научный этос юри­дических норм.

Следует отметить, что институциональные напряжения и кон­фликты между наукой и обществом нельзя переводить в ситуацию открытой и непримиримой вражды между общественными и на­учными системами норм и ценностей: в таких условиях, когда фун­даментальные ценности общества несовместимы со специфичес­кими ценностями науки, социальный институт науки просто не сможет функционировать.

Поиск по сайту: