Экологическая этика и ее философские основания

Открыв тот факт, что индустриальная техноэкономическая дея­тельность человека создала невиданную ранее гомеостатическую неустойчивость планеты и ее экосистемы, что теперь даже сравни­тельно слабые силовые воздействия могут спровоцировать глобаль­ные и непоправимые губительные для всей планеты последствия, синергетика актуализировала проблему экологической этики.

Этика (от греч.ethos — нрав, обычай, образ мыслей) — теорети­ческое обоснование той или иной конкретной моральной систе­мы, содержащей понятия добра и зла, долга, ответственности, че­сти, совести, справедливости, смысла жизни и т.д. Экология (греч.

Oikos — дом, местообитание, жилище) — наука об отношениях орга­низмов с окружающей средой, к которой относится как органи­ческая, так и неорганическая природа. Термин «экология» был введен Э.Геккелем, а как научная, в основном биологическая, дисциплина экология возникла в 1900 г. Со второй половины XX века она оформилась в принципиально новую интегрированную дисциплину, связывающую физические и биологические явления и образующую мост между естественными и общественными на­уками. Экологическая этика, будучи частью общего этического уче­ния, специализируется на обосновании моральных норм и нравствен­ных принципов, которыми должны руководствоваться люди в своем воздействии на природу.

Экологические кризисы, порождаемые превосходящими преде­лы допустимости изменениями окружающей среды, ввергают при­родные системы в состояния бифуркационных переходов. В отли­чие от экологической катастрофы, экологический кризис сохраняет возможность восстановления «порядка из хаоса». Экологические кризисы бывают: (а) естественного происхождения (они сопровож­дают весь период эволюции Вселенной и нашей планеты, но до сих пор существенно не повлияли на целостность биосферы на­шей планеты), (б) антропогенного происхождения, связанные с производственной и научно-технической деятельностью людей.

Проблема ответственности человека за безрассудное и безот­ветственное отношение к природе стала осознаваться в полной мере в XX веке, когда экологические кризисы достигли планетар­ного масштаба, т.е. стали глобальными. Главными их причинами являются, во-первых, доминирование в западной цивилизации антропоцентристского мировоззрения, согласно которому человек объявил себя центром мироздания и властелином природы, ориен­тированным на неограниченное удовлетворение своих бесконечно растущих потребностей за счет эксплуатации природы; во-вторых, несоответствие законов социально-технического развития, связан­ных с громадным ростом «энерговооруженности» человечества, за­конам эволюции биосферы; в-третьих, отсутствие осознания че­ловеком своей ответственности перед природой в условиях наращивания энергетической мощи воздействия на нее, т.е. отсут-

ствие экологической этики как регулятора человеческого поведе­ния по отношению к природе.

Рост материальных потребностей не имеет предела: каждая удовлетворенная потребность порождает новую и так до бесконеч­ности. Потребительская цивилизация предполагает агрессию и насилие не только в отношении людей друг к другу, но и в отноше­нии людей к природе. В обществе потребления промышленное производство превращается в ничем не ограниченное хищничес­кое использование природных ресурсов, сопровождаемое некон­тролируемыми технологиями этого использования. В итоге про­исходит разрушение окружающей среды, вымирание отдельных биологических видов со скоростью около десяти тысяч видов в год и т.д. Возможности природы удовлетворять бесконечно растущие потребности человека, не нарушая при этом природный энерге­тический и экологический баланс, оказались ограниченными.

Наука, которая определяет специфику современного социаль­ного и технического развития, не может быть освобождена от от­ветственности за экологический кризис. Необходимо изменить ценностные ориентации науки, включить в научный этос мораль­ную и социальную ответственность ученых.

Но здесь возникает проблема: можно ли применять этическое (моральное) измерение к науке, можно ли выносить по поводу науки моральные суждения? Эти вопросы исследовал итальянс­кий философ Э. Агацци в работе «Моральное измерение науки и техники». Наука делится на чистую (теоретическую) и приклад­ную (техника и технологии), а потому проблема возможности вы­носить моральные суждения по поводу науки должна быть диф­ференцирована. Согласно традиционной этике, если то или иное действие сопряжено с предвидимыми негативными последствия­ми, то такое действие совершать нельзя. Поскольку прикладные исследования всегда включают действие, то здесь и возникают проблемы моральной законности этих действий. Поэтому если техническое или технологическое действие по реализации науч­ных идей и программ влечет за собой предсказуемые неизбежные негативные последствия, то от него необходимо отказаться. То есть

последствия применения научных открытий напрямую поддают­ся моральной оценке. Ученые ответственны за последствия своих действий, даже если они не знали, что эти последствия будут нега­тивными. Если ученый мог знать, но по каким-то причинам не знал того, что можно знать, то он должен нести ответственность за свои деяния.

Ученые осознали проблему ответственности за техническое применение своих открытий в период подготовки первого испы­тательного взрыва атомной бомбы. Если до этого события А. Эйн­штейн утверждал, что «наука существует для науки... и не занима­ется... самооправданиями», то перед испытанием атомной бомбы он уже вместе с Н. Бором и другими учеными выказывал озабо­ченность возможными негативными последствиями применения этого научного открытия. Хотя некоторые ученые даже в тот пе­риод «верили», что «наука существует для науки». Так, Э. Ферми, присутствовавший при первом взрыве атомной бомбы, восклик­нул, обращаясь к коллегам: «Вы все говорите, что это ужасно, а я не понимаю, почему. Я нахожу, что это прекрасный физический эксперимент». Но, как известно, этот «прекрасный» эксперимент привел к атомной бомбардировке Хиросимы и Нагасаки.

Что касается чистой (теоретической) науки, то, как считает Агацци, ее цель — постижение истины - всегда морально законна. Невозможно морально осудить стремление к истине. Нельзя так­же ставить вопрос о моральной законности используемых наукой интеллектуальных средств исследования, т.е. «инструментов разу­ма». Чистая наука не ответственна за негативные последствия при­менения своих идей прикладными науками, считает Агацци.

Но существует и иная точка зрения: проблема моральной закон­ности имеет силу и для ученых-теоретиков, так как они должны по­нимать, что их исследования, особенно в области высоких энергий, генетики, биологии, рано или поздно приведут к созданию на их основе губительных для человечества технологий.

Проблемы морального измерения науки - это проблемы ответ­ственности науки за экологический кризис, принявший планетар­ные масштабы.

Какие аргументы приводятся в подтверждении возможности говорить об ответственности науки?

Во-первых, наука с самого начала формировалась как такая по­знавательная деятельность, которая была направлена на подчине­ние природы и ее использование в целях удовлетворения челове­ческих потребностей, «будь то в качестве предмета потребления или в качестве средства производства» (Гегель). Если в период воз­никновения науки ее притязания ограничивались религиозно-нравственными нормами, то в дальнейшем эти ограничения были сняты самой наукой. Этому способствовало, с одной стороны, на­растание процесса секуляризации, а с другой - ставший доминан­тной ценностью эгоистический частнособственнический интерес. Идея «господства над природой», не ограниченная никакими ре­лигиозно-этическими ценностями, породила возможность безот­ветственного «покорения природы» ради экономических и поли­тических интересов общества и его элит, что было чревато негативными последствиями в области экологии.

Во-вторых, в науке сложился корпус обособленных друг от друга дисциплин (физика, химия, биология и т.д.), которые изучают ана­литически расчлененный Универсум, не учитывая при этом це­лостного характера функционирования экосистем и природной среды в целом. Поэтому невозможно отследить негативные эко­логические последствия практического применения результатов исследования отдельных наук. Так, в 1947 г. швейцарский уче­ный Мюллер получил Нобелевскую премию за изобретение ядо­химиката ДДТ (дуст) для борьбы с вредителями сельскохозяй­ственных угодий, а в 1961 г. были обнаружены отрицательные экологические последствия применения этого яда, который, как оказалось, губительно действовал на все живое, включая челове­ческий организм.

Кроме того, неравномерное развитие научных дисциплин по­рождает иерархию наук, их деление на «главные» и «второстепен­ные». К «главным» традиционно относились фундаментальные науки физико-химического цикла, но сейчас в их число входят генная инженерия и информационные технологии. Открытия в

области этих наук априори считаются «полезными», а просчитать заранее возможные негативные последствия технического приме­нения этих открытий очень трудно, так как не существует связи между этими «главными» науками и науками, изучающими при­родную среду, биосферу и отдельные биогеоценозы. Но если чело­вечество не будет иметь определенной информации о возможных последствиях своей научно-технической деятельности, то, как счи­тал Н.Н. Моисеев, его будущее «весьма проблематично». Слож­ность же состоит в том, что человечество в принципе не может иметь такой информации в том случае, когда научно-техническая деятельность будет способствовать переходу природных систем в состояния бифуркации.

Такая ситуация актуализирует проблемы экологизации науки, формирования нового научного этоса, базирующегося на принци­пах экологической этики, учитывающей синергетические принци­пы. Экологически ориентированный научный этос должен включать определенную систему запретов: (а) запрет на научно-технические преобразования природы, чреватые возникновением бифуркаци­онных состояний; (б) запрет на формирование исследовательских программ, например, изучения динамических моделей биосферы, если не разработаны «специальные методы, позволяющие опре­делять те критические величины нагрузок на биосферу, которые будут вызывать быстрые изменения значений ее параметров» (Мо­исеев). По убеждению Н.Н. Моисеева необходимо разработать «способы выявления тех опасных зон, за которыми следует нача­ло непредсказуемых и, как правило, необратимых изменений ха­рактеристик окружающей среды»; (в) запрет на понимание соци­альных систем как независимых от Вселенной и автономных в своем бытии, а также запрет на отношение к природе как к «окру­жающей среде», влиянием которой на социальную систему мож­но пренебречь; (г) запрет на игнорирование «законов» экологии при формировании целей и методологии научной деятельности, а также ее технологических приложений. Американский ученый Б. Коммонер сформулировал четыре «закона» экологии: (а) все свя­зано со всем; (б) все должно куда-то деваться; (в) природа «знает»

лучше»; (г) ничто не дается даром. Если экстраполировать эти за­коны на отношения человека с биосферой, то получим соответ­ственно четыре вывода: (а) разрушая биосферу, человек разрушает фундамент жизни; (б) однажды созданные вредные для экосисте­мы производственные технологии и их отходы никуда не девают­ся, а остаются навсегда в природе, ее биосфере; (в) биосфера — система столь высокого порядка, что мы можем только следовать ее законам и ограничениям и не можем управлять ею или заме­нить ее искусственной системой; (г) природа всегда «найдет» спо­соб противодействия, если человек нарушит ее законы.

Отечественный философ А.Ф. Зотов пишет, что нельзя «про­сто» уничтожить атомное, химическое, биологическое оружие, «просто» разрушить химические, нефтеперерабатывающие и дру­гие. «вредные для экологии заводы, «нельзя даже, в конце кон­цов, «пустить в расход» источник всех бед — ученых с инжене­рами, «запретив науки» и взорвав университеты, а потом установить исламское, православное или какое-то другое правление, не бази­рующееся на изживших себя ценностях научной рациональнос­ти... Слишком поздно!» Остается единственный путь: разработать экологическую этику в качестве этического регулятора отноше­ния человека к природе. Человечеству всегда был присущ «этичес­кий нарциссизм» в отношении не только к природе, но и к другим людям, что и отразил Кант в сформулированном им этическом ре-гулятиве: относись к другому так, как ты хочешь, чтобы относи­лись к тебе. Но в ситуации глобального экологического кризиса требуется отказаться от этического «нарциссизма» в отношении к природе и понять, что без экологической этики человечество об­речено на гибель.

К основным принципам экологической этики относятся: (а) огра­ничение свободы человека преобразовывать и использовать при­роду в борьбе за свое комфортное существование, ограничение человеческих материальных потребностей, их видоизменение в соответствии с возможностями природы выдержать антропологи­ческую нагрузку; (б) признание ответственности человека за без­думное преобразование природы; (в) замена насильственной экс-

плуатации природы бережным и внимательным (любовным) к ней отношением, создание этики, основанной на принципах почте­ния к природе, что предполагает введение понятий экологичес­кой совести, индивидуальной ответственности за здоровье Земли, этического отношения к Земле, благоговения перед ее ценностью.

Понятие глобальная экологическая этика имеет два значения: (а) ответственность человека не только перед живой, но и перед не­живой природой; (б) планетарный, а не региональный характер запретов и моральных норм.

Многие исследователи считают, что в экологическую этику сле­дует внести следование принципам коэволюции природы и обще­ства. Коэволюция - состояние, когда две развивающиеся системы адаптируются друг к другу так, что изменения, произошедшие в од­ной системе, не встречают противодействия в другой. По мнению ученого В.И. Данилова-Данильяна, область корректного примене­ния принципа коэволюции природы и общества не безгранична. Дело в том, что адаптацией природы к человеку может считаться такое состояние, когда природа в ходе своей эволюции формирует специальные механизмы компенсации возмущений, производи­мых человеком в окружающей среде, если эти возмущения пре­восходят меру воздействия, допустимую с точки зрения самой ок­ружающей среды. Наука на сегодняшний день не зарегистрировала ни одного случая создания природой подобного механизма ком­пенсации, так как его создание, считает ученый, в принципе не­возможно. Эволюционные изменения окружающей среды — это появление новых биологических видов, для формирования каж­дого из которых требуется не менее 10 000 лет. Это — скорость био­эволюции. Скорость же техноэволюции, т.е. время, требуемое в среднем для появления технического нововведения, примерно 10 лет. Такая разница в скоростях био- и техноэволюции ставит под вопрос возможность абсолютизировать принцип коэволюции при­роды и общества, во всяком случае для современной цивилизации. Если бы коэволюция природы и общества была действительно реа­лизуема, то у человечества был бы шанс выжить, применяя прежние этические принципы потребительского отношения к природе.

Философским основанием экологической этики может выступать сформулированный А.Швейцером принцип «благоговения перед жизнью», предполагающий «безграничную ответственность за все живое на земле». Существуют и христианско-религиозные основа­ния экологической этики. Многие библейские сюжеты содержат мысли о необходимости заботиться о природе, охранять ее. На­пример, в Библии сказано, что Земля сотворена Богом и принад­лежит в конечном счете Ему. Нам лишь доверено управлять ею. Но управлять не значит господствовать: можно управлять, забо­тясь о земле, брать на себя ответственность за ее благосостояние. Другой пример. Первая глава книги Бытия заканчивается утверж­дением о благости сотворенного миропорядка, что предполагает ценность природы как таковой, независимо от той пользы, кото­рую она нам приносит. О ценности природы говорится также во многих псалмах. Если признать, что природа священна в силу ее творения, то почитание человеком природы не требует специаль­ного обоснования.

Поиск по сайту: