Этапы развития социально-гуманитарных наук: классический, неклассический, постнеклассический

Социально-гуманитарные науки в своем развитии прошли не­сколько этапов. Принято выделять классический, неклассический, постнеклассический этапы.

Классический этап в развитии социальных и гуманитарных наук трактуется учеными неоднозначно. Если понимать гуманитарные науки как науки, изучающие продукты любой деятельности чело­века, прежде всего, продукты духовной, творческой деятельности, а социальные науки как науки, изучающие социальные институ­ты общественно-политической, экономической и правовой и дру-

гих форм жизнедеятельности человека, то к классическому этапу их развития следует отнести время от возникновения философии в Древней Греции (VI век до н.э.) до немецкой классической фи­лософии (XIX век) включительно.

Другая точка зрения на классическую науку в целом и ее соци­ально-гуманитарную составляющую ограничивает классический этап развития периодом с XVI века по вторую половину XIX века. При этом выделяется Новое время с XVII по XVIII век как время закладки фундаментальных основ, идей, принципов науки. Есть различные модификации в понимании сущности, границ, со­держания, методов классического этапа в развитии науки, из­ложенные в трудах Р. Мертона, А. Койре, Т. Куна, К. Поппера, П. Фейерабенда, М. Полани и других теоретиков, исследовавших эту проблему. При рассмотрении этой проблемы следует учиты­вать и труды отечественных ученых: С.С. Аверинцева, Б.М. Кед­рова, П.В. Копнина, Л.М. Косаревой, А.П. Огурцова, А.Л. Ники­форова, Л.А.Микешиной, B.C. Степина и др.

Классический этап в развитии социально-гуманитарного зна­ния мы рассматриваем как ограниченный временными рамками XVI - второй половины XIX века. Чем характерен этот этап для развития социально-гуманитарного знания? Какие методы выд­вигаются в качестве главных? В наиболее понятном виде ответ на эти вопросы выглядит следующим образом. Развитие математики и механики создало эталон научного знания, идеал, к которому стали стремиться науки об обществе. С XVIII века этот идеал на­учного знания был еще более упрочен физическими науками, а потому стремление реализовать этот идеал стало проявляться даже в философии. Яркий пример - великий труд Б.Спинозы «Этика, доказанная в геометрическом порядке...», где философ, опираясь на законы механики, математики, формальной логики, попытал­ся обосновать законы человеческой морали, религии, психологи­ческих явлений и т.д. Другой пример - теория права Гуго Гроция, где все государства и люди (субъекты права) выступают как абсо­лютно одинаковые объекты, подчиняющиеся «правильным» зако­нам. «Правильные» же законы являются всеобщими, а в качестве

9. Философия науки 257

их образца выступают законы природы, которые в итоге предста­ют как общие для всех сфер жизни человека. Такая позиция не всту­пала в противоречие с религиозными принципами, согласно ко­торым Бог «любит» только «правильные» законы, так как именно они положены Им в основу существования Вселенной. Придер­живались ориентации на всеобщие «правильные» законы и другие философы, например, Т. Гоббс и И. Кант. Позиция, когда соци­ально-гуманитарные науки подражают в своей методологии есте­ственным наукам, называется натурализмом. Суть его в том, что природные закономерности принимаются за универсальный принцип объяснения всех явлений, происходящих в обществе и связанных с человеческими формами бытия. Даже мораль, кра­сота в контексте натурализма объясняются с помощью законов природы. Так, есть теории, в которых законы общества объясня­лись условиями климата, расовыми особенностями людей и дру­гими природными факторами; мораль сводилась к биологическим особенностям организма человека, ее законы отождествлялись с физиологическими и психологическими законами «человеческо­го естества», а красота и право выводились из космических зако­нов и т.д. Стремление следовать принципам и методам естествен­ных наук в изучении общества, духовной жизни человечества породило вытекающие из «натурализма» принципы жесткой при­чинно-следственной связи в изучении духовных явлений, строгой количественной оценки в изучении социума, стремление к созда­нию единственно верной науки о человеке и обществе и т.д.

Неклассический этап в развитии социальных и гуманитарных наук, который начинается с середины (особенно последней чет­верти) XIX века, характеризуется тем, что в общественных науках происходит переход от натурализма к антинатурализму. Возника­ют новые подходы к пониманию сущности социально-гуманитар­ного знания, его предмета и методов. Быстрый рост с конца XIX века экономических, политических, социологических, психоло­гических, философских и особенно культурологических знаний привел большинство исследователей к мысли о принципиальном отличии социально-гуманитарных наук от физико-математичес­ких и, шире, естественных наук, о невозможности использовать в

социально-гуманитарных науках методологические установки наук естественных. Идею об особом статусе наук о «душе человека» от­стаивали уже А. Шопенгауэр, С. Кьеркегор, Н.А. Бердяев и мно­гие другие философы XIX—начала XX века.

Но специально проблему особого статуса социально-гумани­тарных наук рассматривали В. Дильтей, Г. Зиммель, А. Бергсон, Г. Риккерт, В. Виндельбанд, Э. Гуссерль и другие. В трудах этих уче­ных появились новые идеи, противоположные натурализму и со­ставившие теоретико-методологический «костяк» неклассического этапа в развитии социально-гуманитарных наук. Неклассический этап развития характерен тем, что стала доминировать направлен­ность знания на изучение жизни людей, а не жизни природы. Эта направленность натолкнула исследователей на ряд теоретических и методологических установок, обобщений, имеющих значимость и в сегодняшней социально-гуманитарной науке.

Во-первых, в отличие от природы, о которой мы не можем ска­зать, с какой целью она возникла и есть ли эта цель, где границы природы и есть ли они вообще, почему законы природы именно такие, а не другие, границы, цели, законы культуры гораздо более понятны с точки зрения исторического происхождения конкрет­ного содержания явлений, их целенаправленности.

Во-вторых, в деятельности людей и продуктах этой деятельности (т. е. в культуре) нет таких же всеобщих, устойчивых «вечных» зако­нов, какие мы открываем в природе и используем для объяснения соответствующих природных явлений и процессов. Поэтому соци­ально-гуманитарные науки не столько вскрывают законы общества и духа, не столько описывают и систематизируют факты, сколько выявляют их смысл и ценность. Они не могут использовать метод беспристрастного анализа и изложения, так как огромное значение приобретает личный опыт ученого (см. подробно раздел II, гл. 2, §1).

В-третьих, явления духа, социальные явления поддаются ко­личественным методам изучения только в ограниченном виде, применение этих методов не дает того гносеологического эффек­та, который присущ им в естественных науках. Цифровые данные и факты всегда интерпретируются и оцениваются в социально-гу-

манитарных науках неоднозначно. Например, рост рождаемости или ее падение интерпретируются по-разному в теориях Мальтуса и Маркса, а приверженность идее монетизации экономики по-разному оценивается не только в различных политических, но и в экономических теориях, и т.д.

В-четвертых. Социально-гуманитарные науки включают в про­цесс познавательной деятельности диалог как методологический прием (подробно см. раздел II, гл. 2 и 4). Кроме того, в этих науках нет и не может быть одной общепризнанной всем мировым науч­ным сообществом теории: споры, дискуссии выражают сущность «человекознания» в большей степени, чем согласие. Фундамен­тальные основы философии, культурологии, экономики, полити­ки и др. имеют ярко выраженный дискуссионный характер. Кон­сенсус общества достигается уравновешиванием мнений спорящих сторон. Но все же социально-гуманитарное знание не является абсолютно релятивным и не может быть сведено к простой сумме мнений. В социально-гуманитарных науках возможно существо­вание объективной истины, поскольку объект познания все же отличен от субъекта познания, а выводы наук могут быть опровер­гнуты, не выдержав фактической или логической проверки.

Социально-гуманитарные науки на этапе неклассики использу­ют такие методы изучения процессов и явлений культуры, истории, духовной сферы жизни человека и общества, которых не было на этапе классики. Это, прежде всего, феноменологический и герменевтический методы. Указанные методы способны прояснить индивидуально-лич­ностные, неформализируемые и даже интуитивно выражаемые сто­роны социального. Ученые, разрабатывавшие и применявшие эти методы (Бергсон, Гадамер, Ясперс, Хайдеггер, Ортега-и-Гассет), выд­вигают проблемы «понимания», «здравого смысла», «интерпретации» как главные для социально-гуманитарного знания (подробно эти проблемы рассматриваются в разделе II, гл. 2 и 4).

Социально-гуманитарное знание не общезначимо, поскольку в общезначимом знании нет души человека, чувства человека, лич­ности человека. Общезначимое знание синоним научного, рацио­нального и (к сожалению) «оторванного» от личности знания. Ос­нова «истинного» «человекознания» — это понимание и здравый

смысл, которые позволяют сохранить человеческое в человеке. Понимание и здравый смысл связаны с мировым человеческим моральным опытом и потому — человечны. Понимать, иметь здра­вый смысл иногда важнее, чем знать. Ученый-естествоиспытатель знает, а философ, психолог понимают. Например, законы войны показывают необходимость уничтожения «живой силы» против­ника в первую очередь. Однако во всех даже самых непримири­мых войнах здравый смысл заставляет противников предлагать варианты примирения, сдачи в плен, сохранения жизни людей. Знание биологических законов жизни человека позволяет нам вторгаться в генетические структуры человека. Однако понима­ние аморальности такого вторжения заставляет остановиться пе­ред возможностью изменения генетического кода людей, клони­рования людей и т.п.

Постнеклассический этап в развитии социально-гуманитарного знания связан с именами известных западных (преимущественно французских и американских) мыслителей Р. Барта, Ж. Батая, Ж. Делеза,Ж. Деррида, Ж. Лиотара, М. Фуко и др., расцвет творче­ства которых пришелся на период 50—70-х гг. XX века. Этот этап в специальной литературе называют также постмодернизмом и пост­современной философией. Поскольку идеи и труды мыслителей по­стмодерна чрезвычайно многообразны и освещение их в рамках по­собия не представляется целесообразным, остановимся на главных чертах постнеклассического социально-гуманитарного знания.

Новые явления в развитии культуры общества после 60-х гг. XX века в области искусства, информации, науки, социально-поли­тических процессов породили новые варианты осмысления мира и новое выражение самоощущения человека современной эпохи. Выдвигается идея ценности хаоса и «беспорядочного мира». На смену идее упорядоченности мира приходит идея «привнесения хаоса в порядок». Мир теряет свой стержень, теряет свой смысл, теряет порядок и разумность. В мире все больше информации и все меньше смысла, говорил Ж. Бодрийяр, философ постмодерна. Отсюда в культуре современного мира теряется «вера в смысл», и сознание общества выступает как продукт осмысления хаоса — «бессмысленного бытия». Поскольку смысл связан с порядком, утрата смысла означает и утрату порядка.

С вышесказанным связано новое понимание свободы как «сво­боды от чего бы то ни было», т.е. свободы от всяких норм и тради­ций жизни общества, от любых авторитетов и, прежде всего, авто­ритета государства, религии, этики. В ряду таких принципов свободы стоит и свобода от любой общепринятой научной мето­дологии, а также «свобода от разума». Такая «свобода» якобы из­бавит человечество от всякого диктата, что является «главной це­лью человечества», по мнению теоретиков постмодерна. Отказ от разума, естественно, есть отказ признавать ценность познаватель­ной истины, сама проблема которой объявляется бессмысленной. Поскольку деятельность разума проявляется с помощью вербаль­ного языка, постмодернисты предлагают преодолеть диктат зако­нодательного (научного) разума посредством «деконструкции це­лостных текстов» и «языковой анархии». Деконструкция - это процедура расслоения, разборки, разложения лингвистических, этимологических, исторических и других структур высказываний и текстов с целью выявления существующей в скрытом виде «ина-ковости другого». Например, Деррида говорил о том, что любой текст может быть интерпретирован бесконечное число раз и каж­дый раз одинаково правильно или одинаково неправильно. Р. Барт предложил отказаться от твердых значений слов, называть одну и ту же вещь разными именами, нарушать грамматические и стили­стические нормы и тем самым избавиться от «диктатуры языка». Доминирующей становится идея «игры» с вербальными знаками, что на практике приводит к элиминации из текстов и рассужде­ний логики, к стремлению «жить не по правилам», ироническому и пародийному отношению к любому явлению человеческой куль­туры. Так, Лиотар считал, что любое знание есть «языковая игра», где действуют принципы свободы, воображения, где субъект при­нимает ответственность за правила игры, которые он же сам и вво­дит. Главное в знании - новизна говорения, которая способна при­нести наслаждение. Возникли идеи об эротической сути языка.

Разумеется, все попытки обнаружить суть бытия, законы при­роды, законы общества и человеческого мышления объявляются не имеющими смысла. Философы и ученые, занимающиеся эти-

ми проблемами, называются «маньяками», «шизофрениками» и «извращенцами» (интеллектуальными). Впрочем, ЖильДелез, дав­ший такие характеристики гениям науки и философии, себя так­же относил к «извращенцам».

В целом, постнеклассический этап в развитии социально-гу­манитарного знания к настоящему времени себя исчерпал. Глав­ная идея постнеклассики - деконструкция не привела к созданию новых позитивных идей и выродилась в разрушение различных структур ради самого разрушения. Однако ряд тем и проблем, под­нятых философами постмодерна, обратили на себя внимание ученых. В частности, идеи постмодерна были учтены в теории «нелинейной динамики культуры», теории катастроф Р. Тома, способствовали принципиально новой интерпретации феноме­на темпоральное™ в синергетике (подробно о синергетике см. раз­дел И, гл. 7) и т.д.

Литература

1. Бергсон А. Здравый смысл и классическое образование //Воп­росы философии. — 1990. — № 1.

2. Гадамер Г. X. Истина и метод. Опыт философской герменев­тики. - М., 1988.

3. Гуссерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология. Введение в феноменологическую философию // Вопросы философии. — 1972. — № 7.

4. ЛиотарЖ.Ф. Состояние постмодерна. — М., СПб., 1998.

5. Фуко М. Археология знания. — Киев, 1996.

Учебники

1. Кохановский В.П. Философские проблемы социально-гума­нитарных наук. — Ростов н/Д, 2005.

2. Микешина Л.А. Философия науки. — М., 2005.

3. Философия социальных и гуманитарных наук / Под ред. С. А. Лебедева. — М., 2006.

Поиск по сайту: