Человек-легенда

Расскажите о Михаиле Кузьмиче Янгеле… А что рассказать? Что он был выдающимся Главным конструктором, притягательной силы человеком, что чем дальше во времени уходит от нас, тем легендарнее становится его образ?! Все это уже сказано и написано о нем и вряд ли можно мне добавить что-нибудь новое. Да и не настолько близко я его знал, не так уж часто с ним общался, чтобы поведать о чем-то, известном лишь нам двоим.

Но семилетнее, хотя и только деловое знакомство с ним, встречи в КБ, на заводах, на полигонах, в организациях различных ведомств, во всех тех местах, где формировались решения о разработке тех или иных ракетно-космических систем и велись работы по их осуществлению, создали в памяти яркий образ обаятельного человека, выдающегося Главного конструктора и крупного ученого. Воспоминания о нем сами собой всплывают в памяти всякий раз, когда создается в работе технически сложная, казалось бы, тупиковая ситуация, из которой не видно выхода. Мысленно ставишь в эту ситуацию Михаила Кузьмича и стараешься представить, как бы он себя повел.

А действовал он в таких ситуациях примерно так. Во-первых, никакой нервозности и растерянности. И не только во внешнем проявлении, но, я уверен, что в сознании его в таких ситуациях все эмоциональные чувства подавлял трезвый ум и рассудок. Затем обсуждение сложившегося положения с ближайшими соратниками. Это деловое обсуждение в спокойной атмосфере, когда участники никак не стеснены рангами и мнениями старших товарищей и в то же время нет места панибратству. Создать такую обстановку не каждому дано, это надо и уметь, и хотеть. Ведь не все руководители стремятся создать при обсуждении атмосферу откровенности и раскованности. А вот Михаил Кузьмич всегда умело ее создавал. На этих обсуждениях специалисты высказывали чисто профессиональные суждения, не беспокоясь о том, совпадут ли их предложения с мнением Главного конструктора. Участники обсуждения чувствовали себя причастными к принятию очень важных и нужных решений, чувствовали себя необходимыми делу и все это в максимальной степени мобилизовывало их возможности и способности. Со стороны казалось все обыкновенно и просто: идет обсуждение очередной технической проблемы. Участники высказывают суждения, предложения. Главный конструктор слушает, иногда подает реплики, иногда задает вопросы либо для уточнения неясного положения, либо вопросы-советы, корректирующие высказанную мысль. Потом – решение. Решение Главного конструктора, которое будет проводиться в жизнь. Умение воплотить в решении коллективную мудрость, выбрать из обилия мыслей и высказываний те немногие, но верные предложения, сформировать из них решение было одной из характерных черт Михаила Кузьмича как Главного конструктора. Но коллективное обсуждение решения никогда не было у Михаила Кузьмича способом снизить уровень собственной ответственности. Он всегда видел разницу между коллективным обсуждением и персональной ответственностью Главного конструктора, и если что-либо случалось непредвиденное, то так уж получалось, что ответ держал Михаил Кузьмич, никого не выставлял перед собой: ни смежников, ни заказчиков.

Теперь наука в выборе правильного решения шагнула далеко вперед и одним из признанных методов является метод экспертных оценок. Причем указывается, что успех метода целиком определяется тем, удалось ли организаторам экспертизы создать атмосферу доверия, чтобы участники исходили только из пользы делу и использовали только знание существа вопроса. Так вот, позволю себе утверждать, что Михаил Кузьмич блестяще владел этим методом задолго до того, как метод был научно обоснован.

Мне представляется, что есть много общего в значимости и последствиях действий крупного полководца и Главного конструктора. Как от решений полководца зависят жизнь и смерть множества людей, цена за достижение той или иной цели, так и от решений Главного конструктора во многом определяется эффект от затраченных усилий десятков, а иногда и сотен коллективов заводов, НИИ и КБ. Михаил Кузьмич глубоко осознавал эту ответственность и уверенно принимал решения, определяющие на многие годы вперед направление работ. А годы действительно многие: 4-5 лет - на отработку системы, лет 5 – на серийное производство, лет 10, а то и 15 – на эксплуатацию. Вот и получается, что Главный конструктор должен смотреть на четверть века вперед. Не каждый Главный способен на это. Про Михаила Кузьмича же можно твердо сказать, что он был способен ясно видеть вновь создаваемую ракетно-космическую систему на всех последующих этапах ее жизни. Его технические решения прошли бескомпромиссную проверку жизнью и блестяще выдержали экзамен на зрелость.

Имя и деятельность Главного конструктора всегда связывают с коллективом, где он жил и работал. Главный конструктор и коллектив взаимозависимы, но здесь не должно быть путаницы – каждому свое. Создание новой техники, несмотря на широкое развитие машинных методов проектирования, остается и на многие годы останется творчеством. И во главе дела нужен творец, деятельность которого не может заменить коллектив. Но и творец без коллектива эрудированных и грамотных инженеров, техников и рабочих ничего не сможет сделать. Даже самая блестящая идея не будет осуществлена, она погибнет в прикладных технических проблемах, в недоработках по мелочам. Только единение в действиях Главного конструктора и коллектива рождает успех, иначе – крах делу. Иногда приходилось с горечью наблюдать, как с уходом Главного конструктора обеднялось творческое руководство и начинал чахнуть ранее прославленный коллектив. Этого не случилось с коллективом Михаила Кузьмича Янгеля. Михаил Кузьмич сумел создать условия для сохранения устойчивого взаимодействия Главного конструктора с коллективом, о чем свидетельствует деятельность коллектива за последние 10 лет без Янгеля.

Мало сказать, что Михаил Кузьмич Янгель был выдающимся Главным конструктором, будет правильнее сказать, что каждый крупный Главный конструктор по стилю работы во многом должен походить на М.К. Янгеля.

Май 1981 г.

Поиск по сайту: