Б.Ф. Бызалов

… Вспоминается, как Михаил Кузьмич Янгель во время подготовки к пуску ракеты 8К67 наблюдал за пайкой проводов к пироразъемам, которую в силу необходимости проводил на открытом воздухе инженер КБТМ Вартан Меграбян, подбадривал его, помогал советом, да и подучивал рабочим приемам. Вообще Михаил Кузьмич, при всей его жесткости по принципиальным вопросам и ответственности в выполнении работ оставался весьма демократичным в обращении с людьми, которых он уважал и ценил. Неоднократно мы участвовали в обсуждении технических проблем, по которым в горячих спорах в табачном дыму в ненормируемое время в рабочей комнате рядом с кабинетом Янгеля вырабатывались единственно правильные оптимальные решения. Михаил Кузьмич, участвующий в обсуждении, попыхивал сигаретой, слушал. Помалкивал, а потом принимал решение: "Вот будет так…", причем это решение, иногда не совпадающее с мнением большинства, всегда было, как правило, верным. Природа и самосовершенствование наделили его даром убеждения, которое вкупе с глубокими знаниями и инженерным чутьем оказывало решающее влияние при принятии организационных и технических решений на самом высоком уровне руководства промышленности и страны.

Мне пришлось быть у министра С.А. Афанасьева, когда решался вопрос об организации работ по шахтным стартам для ракеты 15А14, вопрос, который имел колоссальное, едва ли не решающее значение для создания системы сдерживания и паритета в холодной войне СССР и США. Главный конструктор-разработчик и создатель шахтных установок для семейства "речек" Евгений Григорьевич Рудяк не смог преодолеть классического подхода к созданию принципиально нового вида ракетной системы повышенной защищенности от термоядерного воздействия, не нуждающейся в обустройстве шахт сложными и дорогими в строительстве и монтаже газоотводами, что, конечно, давало возможность сэкономить на развертывании системы защиты от возможного нападения колоссальные государственные средства. Михаил Кузьмич, встретившись с таким непониманием со стороны своего смежника, высказал ему свое отношение к его позиции: "Ты, очевидно, не отдаешь себе отчета в том, что происходит, ты превратился в тормоз развития техники, ты мешаешь обороноспособности страны, тебе придется уйти". И действительно, Янгель настоял на смене руководства соисполнителя и привлек к разработке эскизного проекта КБТМ, ведущий состав которого полностью разделял концепцию КБ "Южное".

Так же жестко Михаил Кузьмич поступил с руководителем ГСКБ
В.П. Петровым, который был по предыдущему богатому профессиональному опыту прекрасным конструктором-агрегатчиком, но растерялся перед несвойственной для него работой по проектированию и созданию сложных комплексов оборудования, связанных с большими объемами и сжатыми сроками строительства сооружений и производства строймонтажных работ. В результате к работам по созданию экспериментальной стартовой позиции для новой ракеты 8К67 был привлечен коллектив инженеров ГСКБ, способных выполнить поставленные перед ними задачи, а Главным конструктором был назначен В.Н. Соловьев, в которого Михаил Кузьмич поверил, и в дальнейшей совместной работе не разуверился ни в коллективе, ни в руководителе предприятия.

Это было время, когда от начала проекта в июле 1962 года до первого пуска ракеты 8К67 в сентябре 1963 года прошло немногим более одного года – темпы работ, невиданные в ракетно-космической технике ни до, ни после создания этого комплекса. Напряженная работа над проектом ракеты, стартовой и технической позиции, тяжелые климатические и бытовые условия работы непосредственно на объекте строительства комплекса еще более сблизили коллективы КБЮ и КБТМ, а почти постоянное присутствие на полигоне Главных конструкторов, их заместителей, руководителей промышленности страны и Заказчика создавали идеальные условия для практической учебы молодежи, которая в дальнейшем пришла к руководству предприятиями военно-промышлен-ного комплекса и в значительной степени составила кадровый потенциал отрасли.

Работали не считаясь ни со временем, ни с личными проблемами, не особенно обращая внимание и на здоровье, что было характерно и для молодежи, и для руководителей работ. То же относилось и к М.К. Янгелю. Напряженная работа, сознание своей ответственности перед страной, оторванность от семьи и особенно трагедия "неделинской" катастрофы, свидетелем которой он был, подкосили сердце и Михаила Кузьмича. Помню, как на одном из Советов Главных конструкторов, пленарное заседание которого проходило в актовом заде КБЮ, Михаил Кузьмич сидел на сцене за председательским столиком с землистым мокрым лицом, слушал доклады участников Совета и беспрерывно курил. За три часа работы Совета была выкурена пачка "Новости". Для М.К. Янгеля было несвойственно житейское спокойствие, хотя внешне он выглядел очень спокойным и рассудительным человеком. Для него, я думаю, самым главным в жизни было его творчество во имя его страны, его государства, его родного конструкторского бюро.

Апрель 2004 г.

По материалам газеты "Конструктор"

Поиск по сайту: