Как одна семья

В начале 50-х годов на заводе сложилась чрезвычайная обстановка: вместо выпуска автомобилей началось освоение первых ракет С.П. Королева. Многое не получалось. Опыта у нас не было. Я, например, всю жизнь занимался автомобилями, и основной состав заводчан также были автомобилестроителями. А тут принципиально новая техника, иная технология, сверхсжатые сроки освоения. И, имейте в виду, постоянный, жесточайший контроль со стороны Министерства и специального ведомства… Это не шуточки. Мы это хорошо понимали…

Как я уже сказал, завод лихорадило. Особенно не клеились дела с рулевыми машинками. Несколько раз приезжал Главный конструктор
С.П. Королев. Его полномочный представитель Василий Сергеевич Будник – Главный конструктор заводского КБ оказывал большую помощь заводчанам, но отдельные вопросы требовали решения либо Главного конструктора изделий, либо вмешательства руководства головного института, в состав которого входило КБ Королева.

И вот приехал Михаил Кузьмич Янгель. Он был в ранге директора
НИИ-88 – головного института по ракетной технике в нашей стране. Честно скажу, мы ждали очередного разноса, но Михаил Кузьмич на встрече с руководством завода вежливо попросил познакомить со всем циклом производства рулевых машинок.

Осмотрев цеха, Янгель глубоко занялся проблемами негерметичности рулевых агрегатов, заклиниванием шестеренчатых насосов, особо обратил внимание на чистоту обработки деталей – в общем, основательно вник во всю технологию производства рулевых машинок. Нас, прежде всего, удивили его компетентность в этом деле, глубокое понимание технологии производства и то, как он спокойно, доброжелательно решал все вопросы. Нельзя сказать, чтобы после его приезда вмиг все изменилось и рулевые машинки заработали, как часики, но он помог нам найти ключи к решению многих проблем.

В тот первый приезд на завод Янгель досконально познакомился с производством двигателей, помог нам со штамповкой проставок для камер, оказал содействие в получении нового оборудования. В общем, Михаил Кузьмич нам запомнился с самой лучшей стороны.

В то время у нас в стране ракетной техникой занималась, по сути, одна организация, Главным конструктором которой был С.П. Королев. Фактически, он занимался и боевой тематикой и вел подготовку к штурму космоса. Чтобы как-то его разгрузить, дать возможность сосредоточиться на космических исследованиях, высшим руководством было принято решение о создании в Днепропетровске конструкторского бюро по боевой тематике.

Мы искренне обрадовались, когда Главным конструктором Особого конструкторского бюро назначили Михаила Кузьмича Янгеля. Когда он прибыл на завод, мы всецело были поглощены серийным выпуском ракет Р-1 и Р-2 конструкции Королева. В то же время велась интенсивная подготовка к освоению и ракеты Р-5. Нужно отметить, что ракета Р-5 – очень сложное изделие и мы основательно были заняты этой работой. Неделями не уходили с завода, спали урывками по три-четыре часа в сутки. Отвлекаться на новые идеи молодого конструкторского бюро у нас не было ни сил, ни времени.

Вот тут-то Михаил Кузьмич и проявил свои незаурядные качества: организаторский талант и государственную мудрость. Начал с главного: выработки принципов взаимоотношений ОКБ и завода.

"ОКБ – РАСТИ И РАЗВИВАТЬСЯ КАК ГОЛОВНОЙ ПРОЕКТНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ НА ПРОИЗВОДСТВЕННОЙ БАЗЕ ЗАВОДА. ЗАВОДУ – РАСТИ И КРЕПНУТЬ КАК ГОЛОВНОМУ ПРЕДПРИЯТИЮ НА ОСНОВЕ И В ПРОЦЕССЕ МАТЕРИАЛЬНОГО ВОПЛОЩЕНИЯ ПРОЕКТОВ ОКБ".

Тогда же Янгель подчеркнул: "Имеющиеся разговоры, кто главнее – ОКБ или завод, право же, не имеют практического смысла и, если хотите, являются вредными".

В процессе работы Михаил Кузьмич еще не раз возвращался к этой теме и каждый раз подчеркивал: "Вот мы сделали проект, возможно, наилучший проект на данный момент, но если он не воплотится в изделие, так и останется проектом. Не более!" Такое уважительное отношение к коллективу завода покорило нас с Леонидом Васильевичем Смирновым, который в те годы был директором завода. Мы поверили в новое ОКБ, в ракету Р-12, которую создавало КБ Янгеля.

Возглавив ОКБ, Михаил Кузьмич включился в работу по созданию экспериментального производства и испытательной базы. Конструкторы и
заводчане вместе работали дни и ночи напролет в цехах завода, вместе экспериментировали, дорабатывали, улучшали ракету – делали одно общее дело. Характер наших взаимоотношений отметил даже Д.Ф. Устинов, в общем-то весьма скупой на похвалу: "Вы – одно целое. Ругаешь заводчан – Михаил Кузьмич берет вину на себя. Хвалишь конструкторов – Янгель утверждает, что это заслуга и заводчан. Так и только так надо работать, а успехи не замедлят сказаться". Хочу отметить еще одну, весьма важную, сторону нашего дела. Мы решили экспериментальное производство оставить за заводом. Янгель пошел на такой риск, хотя его ближайшие соратники Будник, Ковтуненко, Герасюта и другие были категорически против этого. Мы со Смирновым и Янгелем вышли к Устинову. Дмитрий Федорович мгновенно отреагировал: "Что это даст?" Были представлены техническое и экономическое обоснования: сроки выпуска изделий значительно сокращаются, уменьшается их стоимость. Нас поддержали. Жизнь подтвердила мудрость этого решения: каждые два-три года мы выпускали новые ракеты, которые по многим параметрам не имели аналогов в мировой практике.

Хочу рассказать еще об одной мало кому известной странице в нашей истории.

После успешного полета Гагарина и других космонавтов правительство совместно с Академией наук приняло решение о подготовке экипажа к полету на Луну. Не буду вдаваться в подробности реализации этой программы, тем более что тут многое связано с Хрущевым и его непростым отношением к Челомею. После того как выяснилось, что Челомей носитель на Луну сделать не может, выполнение этой престижной национальной задачи поручили ОКБ Сергея Павловича Королева. Он отлично понимал, что на семерке такой полет осуществить невозможно и задумал создать мощную ракету Н-1. Однако Королев понимал и другое: одному его КБ не под силу решить такую сложную и грандиозную проблему. Надо привлечь к работе над Н-1 другие организации и производственные базы и в первую очередь - ОКБ Янгеля. Правда, у него с ним давние трения, не ссорились, но спорили крепко. Янгель многому научился у Королева, но и Королев, чего греха таить, взял у Янгеля не меньше технических решений. И оба достигли блестящих результатов. Не зря ведь и Королеву, и Янгелю одним Указом присвоили звания дважды Героев Социалистического Труда.

Не знаю, сколько размышлял Королев по поводу сотрудничества с Янгелем, но однажды по правительственной связи Сергей Павлович позвонил мне и стал осторожно интересоваться, как у нас идут дела. Я сразу понял, что была лишь зацепка: он отлично знал и о наших успехах, и даже о блестящих перспективах. Я тоже выжидал и не торопил событий. Мы поговорили еще пару минут, и Сергей Павлович перевел разговор на Янгеля: поинтересовался, как у него здоровье, чем занят, какие у меня с ним отношения. Я тут и выпалил Сергею Павловичу, что с таким Главным, как Янгель, я пойду хоть на край света, а живем мы и работаем душа в душу, понимаем друг друга, как говорят, с полуслова.

Королев был немного шокирован моим ответом, но, очевидно, он и не ждал ничего другого. "Александр Максимович, – обратился Сергей Павлович ко мне, - правительство поручило нам государственную задачу – полет на Луну. Хочу подключить ваш завод и КБ Янгеля к работе над этим проектом. Как ты думаешь, как воспримут мое предложение Михаил Кузьмич и сотрудники КБ?" Я ответил Королеву, чтобы он не беспокоился за завод, а насчет КБ обещал потолковать с Янгелем и выразил надежду, что Михаил Кузьмич с пониманием отнесется к этому предложению.

После звонка Королева я переговорил с Михаилом Кузьмичом, но он выслушал меня, как показалось, без особого энтузиазма… Я знал, что у него было свое мнение, свои планы по поводу полета на Луну. И все же мы договорились о встрече с Королевым. Буквально через пару дней я встретил Сергея Павловича в нашем аэропорту, и мы сразу приехали на завод. Королев не спеша прошелся по заводу. Побывал в сборочных цехах. Чувствовалось, Сергей Павлович почти не узнавал завод – так он изменился за последние восемь-девять лет, именно с того момента, когда он в последний раз побывал на нашем заводе.

"Ну и махину отгрохали! – заметил с улыбкой Королев. – Не завод – сад! С парками, бульварами. Скажу прямо, широко живете, не то, что мы в столице".

После осмотра завода мы часа три просидели у меня в кабинете. Говорили о предстоящей работе, о новой работе. На второй день встретились с Янгелем и его ближайшими помощниками. Сергей Павлович Королев рассказал о проекте полета на Луну, о ракете-носителе Н-1 и о посадочном блоке лунного корабля, который предполагалось создать в Днепропетровске. Обсуждение идеи полета на Луну прошло оживленно, как говорят, при взаимном интересе. К моей радости, Янгель заинтересовался идеей полета на Луну и в принципе не возражал разработать посадочный блок лунного корабля, о чем и был подписан соответствующий документ.

Королев еще несколько раз приезжал к нам в Днепропетровск, интересовался ходом работ над лунной программой.

Вскоре Сергея Павловича не стало, и проект по Н-1 так и не был воплощен в жизнь: состоялось несколько неудачных пусков, после чего эту тему закрыли.

Но Михаил Кузьмич Янгель, его конструкторское бюро и завод в этой печальной истории оказались верны своему слову – создали посадочную ступень лунного корабля, так называемый блок Е, он прошел успешные испытания на земле и в космосе.

Михаил Кузьмич ненадолго пережил С.П. Королева, он умер 25 октября 1971 года, в день своего шестидесятилетия, все его замыслы и идеи составили обширную программу работ на многие годы, они актуальны и сегодня, ждут своего воплощения в жизнь.

Март-апрель 1991 г.

К.Г. Осадчиев