Вокруг одного интервью

Интервью с Михаилом Кузьмичом Янгелем в "Конструкторе" публиковались несколько раз. В основном, они были предельно краткими, из трех-четырех вопросов-ответов. Лишь в номере от 30 декабря 1968 года был помещен обстоятельный разговор с Главным конструктором.

Этот номер и другие номера "Конструктора" с выступлениями
М.К. Янгеля, по-моему, уникальны: дело в том, что в то время ни одна газета страны не могла позволить себе такую "роскошь" – напечатать интервью с Главным конструктором стратегических ракет.

Мы это делали не потому, что были отчаянными смельчаками и храбрецами, и не потому, что никого и ничего не боялись. Мы были газетчиками, пусть и не высокого ранга, но все же газетчиками: знали, с каким интересом сотрудники ОКБ будут читать разговор с М.К. Янгелем. И этим все сказано. А еще нам казалось, что у нас была надежная "крыша": о ракетах и спутниках мы открыто не писали – шифровали все "темами", газету с предприятия выносить не разрешалось, а сам "Конструктор" не имел статуса официального печатного органа, хотя у него был вполне приличный тираж (бумаги тогда хватало и на тираж, и на объем в 6-12 страниц формата "Недели").

Я знал, что некоторые "киты" центральных газет порывались взять интервью у М.К. Янгеля, но это желание испарялось мгновенно, когда любопытных тихо спрашивали: "А откуда вы знаете Янгеля?" Вопрос вроде бы простой, а звучал с подтекстом: "Зачем это вам понадобилось раскрывать государственную тайну?" Даже главному редактору "Известий" А. Аджубею, зятю Н.С. Хру-щева, у которого возможностей было в то время больше, чем у других, и тому вежливо посоветовали воздержаться от освещения визита главы правительства и "коммуниста номер один" на фирму Янгеля. Примечательно, что все интервью с М.К. Янгелем, которые привел В. Губарев в книге "Конструктор", взяты из нашей газеты или просто выдуманы – никогда Владимир Степанович не разговаривал с М.К. Янгелем и тем более не брал у него никогда интервью – об этом он сам нам рассказывал при первой встрече. "Так, видел несколько раз в президиумах", – заметил В. Губарев. Но и это можно поставить под сомнение, так как Янгель никогда не сидел в президиумах открытых собраний, кроме единственного раза – на XXII съезде Компартии Украины. Оставим все на совести известного журналиста.

В то время ракетчики были под строжайшим запретом. Правда, иногда на страницах печати все же появлялись статьи К. Сергеева, В. Петровича,
И. Андронова, В. Михайлова и других "профессоров". По меткому выражению одного академика: "Так их окрестили "кремлевские попы", чтобы никто не догадался…" За этими псевдонимами скрывались подлинные фамилии советских ракетчиков: Сергея Павловича Королева (К. Сергеев), Валентина Петровича Глушко (В. Петрович), Андроника Гевондовича Иосифьяна (И. Андронов), Вячеслава Михайловича Ковтуненко (В. Михайлов). Предел фантазии!…

М.К. Янгель лишен был этой возможности. Даже под псевдонимом было "НИЗЯ"… Приходилось довольствоваться "чем Бог послал" – стенной газетой. Да и эта газета, если вникнуть в суть, издавалась подпольно.

В канун нового 1969 года редакция "Конструктора" решила взять интервью у Главного конструктора, и М.К. Янгель без всяких формальностей дал "добро". Были назначены день и час встречи. Но случилось непредвиденное: к нам на фирму приехала масса смежников со всей страны.

Зная обязательность нашего Главного, мы все же верили в успех, но с некоторой тревогой ждали назначенного часа. Незадолго до этого в редакцию позвонил Михаил Кузьмич и с присущей ему тактичностью извинился, что встречу придется отменить и, если у нас есть возможность, перенести на более позднее время…

Ждем час. Ждем два… Когда, наконец, прозвучало долгожданное "заходите", меня в редакции не оказалось… На встречу пошли В. Чеховский, М. Маляревский, В. Песоцкий.

Сижу в редакции, точнее в приемной парткома (своего помещения тогда газета не имела), и жду итогов "визита"…Сижу час, сижу два… Стрелки часов перевалили за десять вечера. Наконец-то появляются ребята. Шум. Восторг. И слова Чеховского: "Такие встречи – как праздник!" Я понял, что лишил себя "праздника", а главное – прозевал очень и очень важную встречу…

Договорились, что к утру каждый обработает свою часть ответов. К обеду следующего дня полный текст интервью напечатали на машинке. Его просматривают секретарь парткома Г.М. Пиленков и начальник первого отдела
И.В. Борисов. Они охают, ахают: "Вы что, ребята, нас всех посадят…" Интервью "причесывается" – оно становится все "мягче" и "туманнее"…

Когда мы остались одни, В. Чеховский высказал мнение: "Может получиться конфуз. Прочтет статью Михаил Кузьмич и что о нас подумает… Надо обязательно показать новый текст Кузьмичу".

Встал вопрос: как это сделать? Сегодня суббота – день на исходе, а у Янгеля поминутный график, который к тому же удлиняется и удлиняется… Завтра воскресенье – выходной, но Янгель будет на работе, и у него весь день уже расписан… В понедельник он уезжает в командировку…

Как всегда нас выручает "добрая душа" – секретарь Главного Лидия Павловна Мышковская. По телефону объясняю Михаилу Кузьмичу наши проблемы. Янгель непривычно долго молчит, извиняется, что нет времени и "воскресенье забито до предела". Неожиданно предлагает: "У тебя есть возможность прийти ко мне домой в воскресенье часам к восьми вечера?" И добавляет: "Надеюсь, к этому времени буду свободен…"

В назначенное время нажимаю кнопку звонка. Дверь открывает Люся (дочь Михаила Кузьмича Людмила Михайловна): "Проходи. Отец только что приехал с работы и спрашивал о тебе".

Мы с Михаилом Кузьмичом уединяемся в кабинете. Он начинает читать интервью. Первый вопрос: "Какое событие на предприятии за прошедший год Вы считаете наиболее важным и значительным? В чем заключаются причины неудовлетворительного состояния дел по отдельным вопросам?"

Янгель читает записанный ребятами и откорректированный режимом ответ: "Наступающий 1969 год мы встречаем новыми производственными успехами. И в первую очередь – это окончание работ по теме 69…"

Михаил Кузьмич задумывается. Закуривает очередную "Краснопресненскую": "Ну нет, так не пойдет!"

Берет ручку и правит: "…Коллектив создал и отработал новое изделие по теме 69 с весьма высокими характеристиками. По одному из принципов действия это изделие является единственным в нашей и зарубежной практике".

М.К. Янгель читает и снова правит: "Вторым по важности событием является начало работ по теме 67, разработка которой была осуществлена в сжатые сроки. Продолжению работ по этой теме необходимо уделить особое внимание ввиду ее технической новизны и важности.

Впервые за последние годы и вообще за годы существования нашего предприятия приходится говорить о такой серьезной неудаче в нашей работе, как по теме 99.

В чем причины неудачи? Вопрос сложный, многосторонний, но, однако, несколько очевидных причин выделить все-таки можно. Во-первых, к разработке совершенно новой для нашего предприятия темы мы подошли, не имея опыта в этой области: в процессе работы нам приходилось учиться, а это, как известно, практически всегда сопряжено с ошибками (проектными и конструкторскими); во-вторых, параллельно с разработкой самой темы нужно было создавать экспериментальную базу в другом городе, что привело к затягиванию сроков отработки; в-третьих, руководящий состав, начальники комплексов и отделов не оценили в достаточной степени новизны темы, специфики сложнейших технических вопросов, другими словами, подошли к разработке темы 99, как к предыдущим, отработанным темам".

Михаил Кузьмич правит почти каждый абзац. По-новому зазвучала и концовка предыдущего абзаца: "…подошли к разработке темы 99, как к старой знакомой, а она оказалась более сложной и "капризной". Ну, а главной причиной нашей неудачи явилось то, что наша страна еще не была готова к созданию такого сложного комплекса. Тут надо правде посмотреть в глаза. Как следствие того, материальная часть была вначале не подготовлена к успешной работе. Но нет худа без добра. На основании опыта, накопленного по теме 99, можно сказать, что коллектив нашего предприятия уже в ближайшем будущем сможет успешно решать еще более сложные задачи по этому новому для нас направлению".

Янгель снова закуривает. Курит он много, совсем не щадит себя. В это время в кабинет заглядывает Елена Матвеевна Ушакова, в некотором роде "хозяйка" коттеджа: "Чайку не хотите? У меня к чаю и пирожки есть!" - "Чай нам не помешает, - говорит Михаил Кузьмич. – Только мне, Матвеевна, покрепче".

Вопрос: "Как известно, недавно завершила работу комиссия по проверке деятельности нашего предприятия, известно ли, хотя бы в общих чертах, ее мнение о состоянии дел на нашем предприятии в сравнении с другими смежными организациями?"

М.К. Янгель: "Главный вывод, который сделала комиссия – это правильный курс, правильная техническая и экономическая политика, принятая нашим ОКБ. Экономические показатели по нашей продукции значительно лучше, чем на аналогичных предприятиях. Комиссией отмечен очень малый процент "бросовых" работ – 0,7 % против 40 %, имеющих место на аналогичном проверяемом комиссией предприятии".

Вопрос: "Каковы перспективы ОКБ на будущий год в сфере производственной деятельности?"

Ответ: "В сфере производственной деятельности увеличение номен-клатуры тем не ожидается. Однако, несмотря на это, перед нами стоят достаточно сложные и ответственные задачи"…

Михаил Кузьмич отрывается от текста, записанного ребятами, замечает: "Странно получается: настолько просто говорить и как иногда трудно ПРОСТО ИЗЛОЖИТЬ мысли на бумаге. Предлагаю тут тоже подправить: "В сфере предстоящей производственной деятельности коллектива ОКБ увеличение номенклатуры тем не ожидается. Однако, несмотря на это, перед нами стоят задачи большой технической сложности и государственной важности. Сложность отдельных тем заключается в том, что уже сейчас при проектировании и начальной конструкторской разработке необходимо найти и использовать такие технические решения, которые позволили бы считать разрабатываемый агрегат и узел прогрессивным во всех отношениях на 15-20 лет вперед".

Михаил Кузьмич допивает чай. Пользуюсь случаем и говорю, что было бы здорово, если бы Вы на страницах "Конструктора" поделились своим богатым опытом, рассказали о секретах конструкторского мастерства, ведь по сути никто в ОКБ не знает о знаменитой конструкторской школе Н.Н. Поликарпова.

Михаил Кузьмич соглашается с моим предложением, но тут замечает:
"А где взять время? Живешь в вечной командировке: сегодня – тут, завтра – там, а послезавтра – неизвестно, куда забросит судьба".

Я не отступаю и продолжаю бубнить что-то в том же духе, но Михаил Кузьмич продолжает просматривать интервью. Я же никак не могу успокоиться. Привожу какие-то примеры, в конце концов ссылаюсь на книгу, которую только что прочел… Кажется, Михаил Кузьмич полностью поглощен текстом и совсем не слушает моего бормотанья.

"А что это за такая "интересная книга" о конструкторах?" – неожиданно спросил Янгель.

- "Цель жизни" Яковлева.

Что-то произошло, а что, я не мог понять: такого Янгеля я еще никогда не видел – он так хлопнул рукой по столу, что подскочили и чашки, и все, что лежало на столе… Вскочил и я, растерянно смотря на Михаила Кузьмича.

"Прости меня. Нервы совсем расшатались, – как-то медленно, почти по слогам сказал Михаил Кузьмич. – Ты ни в чем не виноват, откуда тебе знать историю нашей авиации и ту роль, какую в ней сыграл Яковлев". И добавил: "У тебя есть время? Садись, кое-что расскажу тебе, чтобы ты имел представление об авторе этой "интересной книги"…

"Читал "Записки авиаконструктора?" – спросил Янгель. - Начни с этих "Записок". Затем прочти подряд все издания "Цели жизни". Иногда полезно проводить такие эксперименты. Выводы сделаешь сам…"

Забегая вперед, скажу, что я так и сделал. После "Записок" А. Яковлева
у меня сложилось впечатление, что всю нашу авиацию создавали не конструкторы и ученые, а лично товарищ Сталин. Потом ситуация измени-
лась – заговорили о культе личности Сталина. Вышло новое, переработанное издание, в котором Сталин практически исчез со страниц книги, но зато появился выдающийся деятель в области создания и развития отечественного авиастроения Н.С. Хрущев. Сняли Хрущева – вышло новое издание книги
А. Яковлева "Цель жизни". Там уже написано, что Хрущев – неумный человек, делал массу глупых вещей, а вот Леонид Ильич Брежнев действительно был мудрым наставником авиационных конструкторов. В книге снова во всю ширь появился "отец народов" и гениальный наставник советских авиаконструкторов И. Сталин. После четвертого издания А. Яковлева "Цель жизни" я не выдержал и написал письмо в ЦК КПСС с просьбой ответить, для чего издаются такие книги и в чем состоит цель жизни: в умении приспосабливаться? быть конформистом? и чему учат такие книги нашу молодежь? Ответа из ЦК я до сих пор не получил.

После этого, в 1987 году, вышло новое, переработанное и дополненное издание книги А. Яковлева "Цель жизни" (пятое по счету), из которой практически исчез Л.И. Брежнев, но Сталин остался во всем величии… Яковлева уже нет в живых и неизвестно, оставил ли он поручение переделывать книгу дальше…

В тот вечер я узнал, что в одно время в доме на площади Расковой и даже в одном подъезде жили заместитель наркома авиаконструктор генерал
А. Яковлев и инженер М. Янгель. Дом был ведомственный, таких много в Москве, и все же это был не простой дом: на лифтах этого дома были укреплены грозные таблички: "ТОЛЬКО ДЛЯ ГЕНЕРАЛОВ!" Не для больных, стариков и детей – для генералов…

Позже жена Янгеля рассказала, как ей трудно было подниматься по лестничным пролетам с двумя малышами (дочери четыре года, сыну – два), а Михаилу Кузьмичу заносить мешки с картошкой на седьмой этаж.

"Бог с ним, с этим лифтом, - в сердцах сказал Янгель. – Лучше поговорим о чем-то приятном". И начал рассказывать о "Короле истребителей": "Творческое наследие Поликарпова изучают во всем мире, лишь у нас он недостаточно известен. Причина тут, очевидно, в боязни нарушить идеологические установки: Поликарпов - сын священника, окончил духовное училище, учился в духовной семинарии, после окончания политехнического института работал у Сикорского, а Сикорский, как известно, уехал в Америку… Но Поликарпов никуда не уезжал, много, очень много сделал для развития нашей авиации. Нельзя человека обвинять в том, в чем он не виноват: дети не выбирают родителей, также как не выбирают и страну, где родиться. Важна позиция, занимаемая человеком в зрелые годы, а здесь Поликарпов всегда был на высоте".

"Скажу то, чего никогда не забуду, - отметил Михаил Кузьмич. – У Поликарпова был свой, простой с виду метод воспитания кадров: новичкам – максимальное внимание и задачи посложнее, чтобы думали, искали, творили. По установившейся традиции в конструкторском бюро никто не опекал молодых, не продвигал их по служебной лестнице. Как правило, пришедшие в КБ конструкторы сами определяли свой путь: одни постоянно работали с перегрузкой, решая все более сложные и ответственные задачи, другие выбирали дело попроще, занимаясь чисто технической работой, третьи, в поисках тихой и легкой жизни, отсеивались сами. Но последнее случалось нечасто: лентяев и бездельников в КБ чувствовали на расстоянии, их попросту не принимали на работу.

И еще хочу отметить одну черту Николая Николаевича Поликарпова – это был образованнейший человек своего времени, настоящий русский интеллигент, он оставил интересные труды по самолетостроению и конструкторскому мастерству, и вот что любопытно: ни один из созданных им самолетов не позволил назвать своим именем, считая, что создание самолета – это заслуга не одного человека, а плод коллективного творчества. Только после смерти конструктора знаменитый учебный самолет "небесный тихоход", прославившийся в годы войны, переименовали в ПО-2.

Одним словом, скажу так: "Технику я изучал в МАИ, но настоящую школу инженерного искусства и коллективного творчества прошел в конструкторском бюро, возглавляемом Николаем Николаевичем Поликарповым".

М.К. Янгель так интересно рассказывал о своем первом наставнике, что если бы все это было записано на пленку, получился бы очерк, которого до сих пор нет в литературе по истории авиации.

"Мы отвлеклись, - сказал Михаил Кузьмич. – Интервью так и не дочитали". И неожиданно предложил: "Время позднее, ты иди домой, отдохни, а я немного поработаю - вопросы остались полегче. Завтра утром заходи ко мне без звонков, поговорим и кое-что подправим…"

Я шел домой через пустынный Комсомольский парк и клял себя, что все нескладно получилось: черт меня дернул задавать все эти посторонние вопросы… Наверняка интервью будет не закончено – Янгелю тоже нужен отдых. Что скажу я ребятам?

После встречи с Михаилом Кузьмичом спать я уже не решился – до начала работы оставалось совсем мало времени. Чтобы как-то скоротать время, решил записать хотя бы главное, о чем говорил Михаил Кузьмич Янгель.

С тех пор прошло почти четверть века. Как летит время! Перечитываю свои записи и удивляюсь: разговор шел и на другие темы, о которых я совсем забыл. Надеюсь, что некоторые из них многие прочтут с интересом.

"М.К. Янгель вдруг оживился:

- Вот Саша (сын Янгеля Александр Михайлович работал в нашем ОКБ инженером, затем был корреспондентом "Правды", печатался под псевдонимом "А. Стражев") написал статью "Работает инженер в министерстве". Кое-что я ему подсказал, кое-что вместе обсудили. Начальник главка или замминистра подписывает документ, не глядя в него, лишь бы в нем все визы были, и только обращает внимание на замечания, если они есть. Это стиль высшего аппарата. Что же получается на самом деле: коллективная ответственность или коллективная безответственность? Куда мы идем? Чем все это кончится?

- Читал я тоже эту статью, Михаил Кузьмич. Интересные мысли, интересные идеи…

- Как думаешь, получится ли у него что? Писать вроде бы умеет, но главное в журналистике, по-моему, это не то, чтобы хорошо писать, надо хорошо думать. И уточнил: "Описывать, что лежит на поверхности, многие способны, надо уметь размышлять, сравнивать, замечать все, что увидели и не увидели другие, идти по пути исследователя, предвосхищая события…"

Иногда думаю, кем бы стал наш М.К., если бы не был конструктором ракетно-космической техники: философом, критиком, журналистом? Уверен, с таким независимым и оригинальным складом ума он везде бы достиг того положения, которое занял в нашей отрасли техники, - был бы всегда и везде
ЛИДЕРОМ".

Вот еще одна коротенькая запись из тетрадки: "Вчера, 21 декабря 1968 года, был запущен "Аполлон-8" с американскими астронавтами Ф. Борманом,
Дж. Ловеллом, У. Андерсом. Предполагается совершить первый пилотируемый облет Луны. Наши почти ничего не сообщают об этом полете, говорят о каких-то неполадках в системах "Аполлона". У М.К., очевидно, больше информации. Хотел расспросить и о нашей "Лунной программе", но не решился. И так все ясно: из-за всех ведомственных и вневедомственных неурядиц мы сильно отстаем от американцев… И потом эта тема – самый больной вопрос для Кузьмича – ведь его собственную программу высшие чины отклонили…

Еще задолго до начала работы я уже был в приемной Главного конструктора, зная, что Михаил Кузьмич, в отличие от многих начальников, не позволял себе "задерживаться", появлялся в своем служебном кабинете всегда до начала работы.

8-15, 8-20. Янгеля все нет. Странно, совсем на него не похоже. Что случилось? Заволновалась и Лидия Павловна: "Володя, во сколько вы вчера закончили работать?" Звонит в коттедж. Елена Матвеевна отвечает, что Михаил Кузьмич выехал полчаса назад. Где же он?

Точно в половине девятого М.К. Янгель появляется в дверях приемной. Здоровается со всеми. В приемной человек десять – все прибыли на краткое совещание перед отъездом Главного в командировку. Михаил Кузьмич подходит ко мне и извиняется: "Я все сделал, только рукопись забыл на столе. Попросил Павла Александровича привезти, ждал у входа, а он что-то задерживается… (Павел Александрович Мизинов – водитель начальника предприятия). Я позвоню, как только интервью будет у меня. Еще раз извините, товарищи ждут".

Не успел я спуститься со второго этажа, меня уже разыскивают: "Срочно вызывает Янгель!"

Захожу в кабинет. Михаил Кузьмич прерывает совещание: "Вы извините, товарищи. Не могу подвести нашу газету". И, обращаясь ко мне, говорит: "Прочти. Там все ясно?"

Стоя посреди кабинета, начинаю читать рукопись и чувствую, как за столом, где собрались замы Главного, начальники комплексов, начинают сверкать "молнии"…

Торопливо закрываю рукопись, говорю, что все понятно, благодарю и пулей вылетаю из кабинета…

Ребята набрасываются на рукопись: столько замечаний, столько поправок…

Читаю ответы на последние вопросы: "Продолжительное время на предприятии ведется дискуссия по проблемам управления. Просим высказать Ваше мнение по этим вопросам".

М.К. Янгель: "В проблеме управления предприятием значительная роль отводится подразделениям СПУ, ОТИЗа и ППО. Однако эти подразделения до настоящего времени выполняют возложенные на них обязанности "по старинке". В работе этих отделов и в работе руководящего состава необходим большой качественный скачок. Чтобы их роль была более ощутимой, нужно повседневно ими заниматься и пользоваться их информацией. Начальник предприятия практически не имеет возможности для такого повседневного общения. Такая работа должна проводиться главным инженером. С другой стороны, СПУ должно активней вмешиваться в жизнь ОКБ, совместно с ведущими конструкторами координировать работу подразделений.

До настоящего времени бытует мнение, что при разработке какой-либо темы ответственность должна возлагаться на одного из заместителей Главного конструктора. Я этого мнения не разделяю. Это правильно там, где профиль работ более низкий (например, КБ-4). При разработке темы всеобъемлющим звеном должен являться ведущий конструктор. Его роль нужно всемерно поднимать и, естественно, поручать эту роль наиболее способным организаторам с очень большим техническим кругозором".

Вопрос: "В течение полугода "Конструктор" на своих страницах вел дискуссию по вопросу: нужны ли аспирантура и ученый совет на нашем предприятии? Подавляющее число опрошенных высказалось за их создание. Каково Ваше мнение по этому вопросу?"

М.К. Янгель: "Я убежден в целесообразности и необходимости создания на нашем предприятии аспирантуры. Но я не за аспирантуру ради получения степени как самоцели, а как метод повышения квалификации. Нам нужна аспирантура для обобщения собственного опыта с элементами научного анализа. При этом темы диссертаций должны соответствовать профилю предприятия, способствовать решению основных производственных вопросов.

Наши научные работы должны быть полезным достоянием не только нашего предприятия, но и смежных организаций.

В вопросе подготовки научных кадров я категорически против "выравнивания" количества защищаемых диссертаций среди подразделений расчетных, конструкторских, испытательных, в которых степень "легкости" защиты разная.

По моему мнению, необходимо способствовать защите диссертаций тем сотрудникам, которые являются кадровыми работниками ОКБ, под руководством которых был решен ряд проблем, которые по объему знаний находятся на уровне кандидатов или докторов наук. Например, трудно ожидать от человека в 45-50-летнем возрасте, что он освоит и сдаст кандидатский минимум по иностранному языку. Вот я, будучи в свое время в Америке, разговаривал по-английски, однако теперь затратил бы очень много сил для сдачи английского. И важным для права на ученую степень в нашей организации является вклад в технический прогресс нашей отрасли, а этого можно ожидать только в избранной, полюбившейся профессии, не боясь сказать – узкой профессии. Создание ученого совета является целесообразным. Для этого у нас имеется достаточно научных сил. Наш ученый совет может быть использован для технической пропаганды нового, так как к защите диссертаций у нас можно привлечь широкий круг специалистов данного профиля".

Главному конструктору ОКБ был задан и традиционный вопрос: "Ваши пожелания трудящимся предприятия на будущий год?"

М.К. Янгель: "Хочу пожелать всем сотрудникам ОКБ наибольшего удовлетворения результатами своего труда. Совершенно необходимо быть непримиримым к любым вещам, отравляющим вкус к работе, мешающим работать. Желаю достигнуть еще больших успехов в будущем году, исполнения своей творческой мечты, здоровья, личного счастья".

Собственно, на этом текст интервью закончился, и можно было бы поставить точку. Однако редакция сочла необходимым добавить к интервью еще несколько строк. В ходе беседы М.К. Янгель тепло поздравил редколлегию "Конструктора" с пятилетием выхода первого номера, живо интересовался работой редакции. "По моему мнению, - сказал М.К. Янгель, - наш "Конструктор" - интересная, остроумная, злободневная газета. Молодцы ребята, которые ее создают. Можно пожелать только одно: по крайней мере, держаться на этом уровне, развиваться дальше, совершенствовать свое литературное мастерство". "Вместе с тем бывают случаи, - отметил Главный конструктор, когда много места в газете отводится не очень актуальным вопросам. Это не порок, но и не очень целесообразное использование возможности газеты".

М.К. Янгель обратил внимание еще на одну, присущую только нашей газете, характерную деталь – отсутствие в "Конструкторе" материалов о важнейших политических и хозяйственных событиях в жизни страны и за рубежом. "У нас нет своих корреспондентов в Москве, Нью-Йорке, Лондоне и Париже. Перепечатывать материалы центральных газет – не лучший способ повышать интеллект наших читателей, тем более, что каждая семья выписывает по несколько центральных изданий", - был ответ "Конструктора". Михаил Кузьмич улыбнулся: очевидно, ему понравились и наш ответ, и наш рациональный подход к делу, и даже наметки на юмор.

Последние слова в конце интервью М.К. Янгель дописал своим "паркером": "Писать надо коротко и остроумно, когда надо – зло, ехидно и смешно, но обязательно и поощрительно, и воодушевленно – вот, по-моему, линия совершенствования нашего газетного искусства".

Когда окончательный текст интервью с М.К. Янгелем мы снова показали в парткоме и первом отделе, ситуация повторилась: "Вы все-таки посадите нас, ребята… Напечатаем все, как есть – будет скандал по части режима, не напечатаем – что скажет М.К. Янгель?" В конце концов, приняли соломоново решение: в интервью не осмелились оставить некоторые мысли М.К. Янгеля об орбитальной ракете Р-36М (тема 69). Газету взяли на строгий учет и предприняли все меры, чтобы интервью ни в коем случае не попало в поле зрения М.К. Янгеля. Последнее было сделать легче всего: в тот день Михаил Кузьмич убыл в длительную командировку. Когда он возвратился в ОКБ – на столе у него лежали новые номера "Конструктора"…

Так что у читателей этого сборника появилась возможность впервые прочесть интервью М.К. Янгеля без всяких купюр и искажений.

Было бы интересно, чтобы все участники этого интервью:
В. Чеховский, В. Маляревский, В. Песоцкий – поделились своими воспоминаниями об этой незабываемой встрече. Уверен, каждый из них мог бы добавить много интересного к этим воспоминаниям.

Хочу поделиться еще одной мыслью. Почему я так подробно описал весь процесс работы над этим интервью: во-первых, чтобы показать стиль и методы работы Главного конструктора, отношение М.К. Янгеля к любой просьбе, к любому делу (действительно, мелочей в нашей жизни не бывает!); во-вторых, чтобы показать, как Михаил Кузьмич сам, без подготовки (не так, как это делают многие руководители высокого ранга) отвечал на все вопросы, - значит, был в курсе всех событий. В-третьих, интервью М.К. Янгеля, которому больше двадцати лет, по-моему, и сегодня звучит современно. И, что особенно важно, М.К. Янгель имел собственное мнение по любому вопросу и всегда проводил свою генеральную линию – не подражать, не копировать, не догонять, а всегда быть лидером.

Август 1991 г.

Поиск по сайту: