Выдающийся Главный конструктор

На мой взгляд, в личности Михаила Кузьмича Янгеля воплотилось редкое сочетание способностей, позволяющее утверждать, что это был действительно Главный конструктор.

Как настоящий Главный он отчетливо понимал, что необходимо стране сегодня и завтра, умел найти технические средства для реализации этой необходимости, по-бойцовски страстно отстаивать свои убеждения на любом уровне, был замечательным организатором целенаправленной работы многих научных коллективов и предприятий, обладал инженерным талантом и не растратил при этом простых человеческих качеств.

Мне памятны основные стратегические направления развития нашей техники нового поколения, которые в свое время были сформулированы лично Михаилом Кузьмичом (между собой мы их называли "Панча шила", так как их было тоже пять). Благодаря исключительной настойчивости, энергии, глубочайшей убежденности в правильности выбранного пути они были приняты, легли в основу соответствующих решений, успешно реализуются и полностью себя оправдали.

Письма в самые высокие инстанции с изложением своих предложений по важнейшим принципиальным вопросам Михаил Кузьмич чаще всего писал собственноручно. Читать их было просто приятно – настолько ясно, лаконично и грамотно были изложены в них мысли. Меня восхищала в Михаиле Кузьмиче способность выбрать из огромной массы информации узловые вопросы, являющиеся компетенцией именно Главного конструктора.

Он часто подолгу отсутствовал по болезни и, возвращаясь в КБ, сразу же просил рассказать конспективно состояние дел, интересные подробности расспрашивал по ходу доклада и просил дать перечень вопросов, которые необходимо решить у него в ближайшие дни. Перечень составлялся. Михаил Кузьмич просматривал его с карандашом, отсеивал второстепенные вопросы, приговаривая: "Сами решите", - оставлял самые нужные и решал их без спешки, решительно и однозначно.

Запомнился поздний вечер после длительного совещания, когда
Э.М. Кашанов, Г.А. Кожевников и я принесли на подпись Михаилу Кузьмичу материалы одного из эскизных проектов. Михаил Кузьмич выглядел очень уставшим, непрерывно курил. Коротко спросил: "Все состыковали? Все получилось? Хорошо, немного позже подпишу, технику Вы и без меня решите. Давайте-ка я Вам расскажу сегодняшнее положение дел, поразмышляем несколько шире". И стал неторопливо, с подробностями говорить, какое место, по его представлению, должна занимать тема в общей системе, кто за нее и кто против и почему, на чем дальше нужно сделать основной упор, какие могут встретиться препятствия, что нужно сделать в ближайшее время. И не только сам говорил и размышлял вслух, но и спрашивал, внимательно слушал.

Такие беседы Михаил Кузьмич вел с ведущими проектантами практически регулярно, когда не был болен, и они приносили нам много пользы. Этим он оказывал нам полное доверие. Такая информация была бесценной – достоверной, из первых рук, и помогала ориентироваться в сложной обстановке, своевременно находить, разрабатывать и принимать правильные решения. Не говоря уже о том, что такие беседы расширяли кругозор, под многими решениями четко просматривалась причина и все мы уверенно чувствовали себя творцами одного большого дела, каждый точно знал, куда и для чего нужно тянуть свою упряжку.

Казалось бы, чего же больше: ценой огромного напряжения создано новое направление, успешно развивающееся, а Михаил Кузьмич уже присматривается к будущему. Сознавая, что оно неизбежно, создает подразделение М.Б. Двинина. Разве тогда было лучше с людьми, меньше стояло текущих задач? Конечно, нет. Но жизнь требовала начинать, и некоторое время спустя появилась тема 99. Кстати, сейчас необходимо со всей определенностью сказать, что тема 99 была не просто своевременной, а опережающей требования того времени. Известно, что Заказчик не раз выражал позже сожаление по поводу ее закрытия. Эта тема стала своеобразной школой для нашего предприятия, положившей начало и утвердившей принципиально новые решения, прочно вошедшие впоследствии в жизнь изделий.

Думается, что конгломерат двух разнородных основ изделия этой темы очень точно и мудро отвечал возможностям того периода: исходить из накопленного опыта освоенного направления и придать ему часть совершенно нового, по которому не было большого опыта вообще. Как не сказать здесь доброго слова о Главном конструкторе! А ведь было немало тех, кто советовал брать "быка за рога", немедленно и сразу делать однородное перспективное изделие. Насколько прав был Михаил Кузьмич тогда, насколько трудна эта задача, мы полностью понимаем только сейчас. Постоянно убеждаешься, что куда проще придумать решение, чем реализовать, каким бы своевременным и нужным оно ни было. И вот здесь помощь Главного конструктора неоценима. Сколько замечательных решений получили "права гражданства" благодаря Михаилу Кузьмичу, его инженерной интуиции, помогавшей безошибочно понять истинную ценность предложения. В настоящее время, наконец-то, и у нас, и за рубежом крепнет понимание того, что действительно инженерный талант – это искусство, в котором много подсознательного, интуитивного, истинно творческого начала, которое не поддается количественной оценке, регламентации и строго индивидуально. На мой взгляд, таким даром и обладал Михаил Кузьмич, умевший из вороха разноречивой информации при обсуждении идеи уловить самую суть, понять и оценить ее слабые и сильные стороны и, наконец, принять конкретное решение. Естественно, что в нашем сложном деле Главный конструктор – не единственный генератор технических идей и вовремя разглядеть рациональное зерно в предложениях других, пожалуй, важнейшее достоинство настоящего Главного.

Если, как утверждают специалисты, предприятие – общественное лицо своего истинного руководителя, то Михаилу Кузьмичу мы обязаны многими пионерскими идеями, рождавшимися ради решения актуальных задач, а не ради пустой оригинальности. Может быть, талантом Михаила Кузьмича и был дан мощный толчок творчеству нашего большого коллектива, источник которого не иссякает и поныне.

Мне, например, было приятно за всех наших толковых специалистов, когда при выпуске итогового отчета Государственной комиссии по одной теме уважаемый член другой комиссии по теме, соперничавшей с нашей, сказал: "Сколько у вас замечательных новых решений и все – к месту, а о нашем изделии и сказать в отчете нечего".

При первом обсуждении у Михаила Кузьмича принципиально нового способа начала функционирования изделия, получившего теперь признание не только у нас, но и за рубежом, он подробно интересовался всеми сторонами реализации способа, одобрил идею безоговорочно и при разработке нового поколения изделий через этот способ увидел возможность повышения качественных характеристик сооружений и обеспечения их переоборудования индустриальными методами. В отстаивании этого способа убежденный в его полезности и необходимости Михаил Кузьмич не щадил ни себя, ни тех, кто не разделял его убеждения.

В то же время памятен и противоположный случай. Для гарантированного обеспечения заданных возможностей одного из изделий нами был предложен вариант компоновки с размещением узла, разрабатываемого В.П. Глушко, непосредственно в емкости с компонентом, что успешно до этого применялось в изделиях В.П. Макеева. Выпустили эскизный проект. Завод сказал категорическое "нет" этой схеме, объясняя свою позицию необходимостью разработки и освоения принципиально новой технологии, средств контроля, что в предписанные сроки абсолютно нереально. Меня вызвал Михаил Кузьмич со всеми материалами по этому вопросу. Состоялся обстоятельный разговор, в котором участвовал и В.Ф. Уткин. Михаил Кузьмич много спрашивал, внимательно слушал, вникал во все тонкости конструктивной и технологической реализации и сделал однозначный вывод: от предложенной схемы нужно отказаться, несмотря на потерянное время, и немедленно искать способ компенсации потерь в традиционной схеме. И нашли! И что интересно: предложили взамен практически "голую" идею, ждать предметной ее разработки и результатов расчета не было времени. Нужно было рисковать. Получили резкий отказ от всех, от кого зависело принятие решения. Пошли прямо к Михаилу Кузьмичу – он оценил сразу и дал добро. Быстро выпустили новый эскизный проект. Идея полностью себя оправдала.

Мне понятны две попытки включить М.К. Янгеля в число авторов заявок на изобретения, его причастность к которым была абсолютным фактом. Ничего не вышло. Наотрез отказался. Больше к нему с этим не ходили. Жаль и несправедливо, ибо довлеющая часть отличных технических решений так или иначе связана с основополагающими идеями лично Михаила Кузьмича.

Нередко удивлял Михаил Кузьмич своей хорошей памятью.

Однажды он знакомился с материалами эскизного проекта за день до его защиты. Перед этим долго отсутствовал, тяжело болел. Но сам сделал доклад и отвечал на многочисленные вопросы как всегда спокойно, раздумывая на ходу. Просто не верилось, что основную информацию, позволяющую давать такие обстоятельные ответы, он почерпнул всего лишь накануне. И еще я подумал, что дилетант никогда не смог бы так быстро органично слить воедино свои предыдущие знания по теме и последнюю информацию по ней, чтобы так весомо, компетентно и исчерпывающе отвечать на сложные вопросы.

Вспоминаются два случая, весьма характерные для стиля работы Михаила Кузьмича. Для выдачи рекомендаций по предложениям нашего предприятия и В.Н. Челомея была создана специальная экспертная комиссия под председательством М.В. Келдыша, возглавить одну из секций которой было поручено В.П. Макееву. На совещании у Михаила Кузьмича было решено послать меня в "первую разведку". Войдя в кабинет Г.Н. Пашкова, я увидел В.П. Макеева и, как потом узнал, группу ведущих специалистов - проектантов его предприятия. Представился, Макеев сразу приступил к делу: рассказал о задачах комиссии, его секции и потребовал через два дня представить несколько емких справок по различным вопросам разработки двух тем. Я ответил, что по всем поставленным вопросам я в этот срок справок, естественно, представить не могу и назвал более поздний срок, учитывая необходимость приезда соответствующих специалистов. Макеев в резкой форме выразил несогласие и попросил связаться с Михаилом Кузьмичом. Я набрал номер по аппарату Пашкова, вышел прямо на Михаила Кузьмича, поздоровался с ним. Меня прервал Макеев и попросил передать трубку ему. "Здравствуй, Миша! – начал он. – Как здоровье? Что же ты прислал некомпетентного человека, который ничего делать не может?!" И передал трубку опять мне. Стало, мягко говоря, не по себе. Наверное, Михаил Кузьмич уже понял мое положение, когда я услышал его голос: "Расскажи, что там случилось, состояние дела, что от нас требуется, какие вопросы поставлены". И никаких упреков, начальствующего окрика, высокого тона. Все, что просил Михаил Кузьмич, я рассказал и в конце разговора услышал: "Передай Виктору Петровичу, что завтра с необходимыми людьми буду у Вас". На следующий день прилетели Михаил Кузьмич, В.С. Будник, Ю.А. Сметанин, М.И. Галась, И.М. Игдалов, Н.М. Степанов, В.А. Серенко, А.И. Шевцов и др. Я с товарищами от Макеева сидел за столом П.Ф. Донского (большого друга КБ, как говорил Михаил Кузьмич), когда вошел Михаил Кузьмич, поздоровался и попросил рассказать обо всем подробно. Уже после трудной работы в этой комиссии товарищи от Макеева делились со мной впечатлениями о Михаиле Кузьмиче. Некоторые видели и говорили с ним впервые и не скрывали своего восхищения располагающей простотой общения, умением по-особенному внимательно слушать собеседника, спокойной деловитостью и компетентностью. А на пленарном заседании этой же комиссии в конференц-зале организации Н.А. Пилюгина мы видели совсем другого Михаила Кузьмича: трудно сдерживающего волнение при выступлении, раздражение и гнев при ответах на вопросы одного из главных оппонентов, находчивого и интеллигентно-язвительного, настоящего бойца, убежденного в правильности и реалистичности отстаиваемого предложения.

Еще один случай при разработке темы 15. Вместе с В.Ф. Егоровым я выехал к Н.А. Пилюгину для консультации группы В.Н. Бугайского (тогда заместителя В.Н. Челомея), разрабатывавшего свой вариант изделия. Зашли к Н.А. Пилюгину. Поздоровавшись, он сказал: "Пошли, покажу вашу резиденцию". Открыл дверь конференц-зала, зажег свет. Весь зал был заставлен двумя стройными рядами новеньких кульманов, столов и стульев КБ "Юго-запад". "Располагайтесь, Бог в помощь!" Я люблю шутки, но от этой стало совсем неуютно. "Николай Алексеевич, спасибо, но нас всего двое и задача у нас совсем другая". "Ну, нет, так мы не договаривались! Пойдем звонить в Днепр!" "Миша, – сказал Николай Алексеевич, – вот здесь у меня – как твоя фамилия? (я назвал) – ничего не хочет делать. Мы же договорились…" И опять спокойный голос Михаила Кузьмича, которому я рассказал, что от нас хотят, все поставил на свои места. "Проконсультируйте, как договорились дома, и все", что мы и сделали с большим удовольствием и немедленно уехали. При таком отношении к тебе Главного конструктора, как говорится, и работа спорится, и работать хочется.

Михаил Кузьмич располагал к себе естественной простотой, демократичностью, органической неприязнью к позе, чванству, высокомерию и честолюбию. Хорошо запомнилась одна долгая беседа в небольшом кругу. Михаил Кузьмич сказал, что перед нами от него ушел хороший приятель, который просил об одном одолжении. "Я ему обещал сделать, что надо, но спросил, зачем тебе это нужно, у тебя же все есть?" "Ну, это, Миша, сложно объяснить". "Не понимаю я таких людей", – продолжал Михаил Кузьмич. И еще раз повторил: "Не понимаю я этих людей. Ну, есть и у нас демонстрационный зал, но чтобы все связывалось с моим именем?! Зачем? Кому это нужно? Там молодежь должна узнавать, как мы дело делали, где ошибались. А все остальное – суета-сует, пустая трата сил и времени!" Кажется, яснее не скажешь.

Январь 1981 г.

Поиск по сайту: