Французский либерализм: Б. Констан, А. де Токвиль

Решение проблемы свободы в либеральном духе нашло отражение в трудах французского публициста, ученого и политического деятеля Бенжамена Констана (1767-1830).

Основное внимание Констан уделяет обоснованию личной свобо­ды, которую трактует как личную независимость, самостоятельность, безопасность, право влиять на управление государством. Он различает личную и политическую свободу. По мнению Констана, древние на­роды (греки, галлы, римляне) знали лишь политическую свободу. Здесь было полное подчинение индивида авторитету сообщества. Как граж­данин индивид оставался рабом в частной жизни. Пользуясь правом участвовать в осуществлении коллективного суверенитета, граждане античных республик, располагая коллективной свободой, были под­чинены государственной регламентации и контролю в частной жизни.

Современный мир являет совсем иную картину, считает ученый. И дело не в обширности современных государств, а в обширности личной, гражданской свободы, в известной независимости индивидов от государственной власти.

Какой смысл Констан вкладывает в понятие свободы? 1) Это право каждого подчиняться одним только законам; 2) право каждого выска­зывать свое мнение, выбирать себе дело и заниматься им; 3) право распоряжаться своей собственностью, даже злоупотребляя ею; 4) сво­бода передвижения; 5) право на объединение с другими индивидами (для обсуждения своих интересов, для отправления культа, проведения досуга и т. д.); 6) право каждого влиять на осуществление правления — путем ли назначения чиновников или посредством представительства, право петиций, запросов, которые власть в той или иной мере вынуж­дена учитывать. Итак, у Констана на первом месте стоят правовая за­щищенность личности, ее материальная и духовная автономия.

Личная свобода, по Констану, — «торжество личности над вла­стью». Это — подлинная современная свобода: политическая свобода выступает ее гарантом, условием и средством совершенствования и расширения.

Ценностям личной свободы должны быть подчинены, полагает публицист, организация политической жизни, пределы компетенции институтов власти. В отличие от древних, нынешние правительства, опирающиеся на легитимные основания, имеют меньше, чем прежде, прав на всевластный произвол. Чем больше времени осуществление политических прав оставляет для частных интересов, согласно Констану, тем «драгоценнее для нас свобода». Но в таком соотношении политической и личной свободы таится угроза для самой свободы. Последствием политической пассивности неизбежно будет стремление носителей власти, по мнению Констана, «избавить нас от любых хлопот, за исключением уплаты налогов и послушания». Не меньшую опасность для свободы он усматривает и во власти большинства, предъявляющего «право на подчинение себе меньшинства». Таким образом, неограниченная власть народа опасна для индивидуальной свободы не менее, писал ученый, чем суверенитет абсолютного монарха. «Суверенитет народа не безграничен, он ограничен теми пределами, которые ему ставят справедливость и права индивида».

Исходя из этого, Констан по-новому ставит вопрос о форме прав­ления. Он осуждает любую форму государства, где существует «чрез­мерная степень власти» и отсутствуют гарантии индивидуальной сво­боде. Такими гарантиями, по его мнению, являются общественное мнение, а также разделение и равновесие властей.

Условием выражения общественного мнения, по Констану, явля­ется представительная система правления, а органом его выраже­ния — представительное учреждение.

Современному государству в форме конституционной монархии, как полагал Констан, должно быть присуще разделение властей, «ко­торое обычно является гарантией свободы». Он обосновал необходи­мость создания шести конституционных властей: 1) королевской — как власти нейтральной, регулятивной и арбитражной. Ему принадлежит право вето, роспуска выборной палаты, он назначает членов наследственной пала­ты пэров, осуществляет право помилования; 2) наслед­ственного палаты пэров, как «представительной власти постоянной»; 3) выборного законодательной палаты, которую автор проекта называл «властью общественного мнения». Он отстаивал высокий имущественный ценз ее депутатов: только богатые имеют образование и воспитание, необходимые для осознания обще­ственных интересов, «только собственность делает человека способным к пользованию политическими правами», лишь собственники «про­никнуты любовью к порядку, справедливости и к сохранению суще­ствующего». Бедняки же, рассуждал Констан, «не обладают большим разумением, нежели дети, и не более, чем иностранцы, заинтересованы в национальном благосостоянии»; 4) власти исполнительной, осущест­вляемой министрами, ответственной перед парламентом; 5) судебной власти, называемой Констаном самостоятельной; 6) муниципальной власти, подчиненном исполнительной, но являющейся местным са­моуправлением как противовес центральной власти.

Такая сложная схема разделения властей, очевидно, была призвана гарантировать гражданские и политические свободы, вписать модернизи­рованный институт монархии в устройство правовой государственности.

У Констана гарантом личной свободы выступает и право. Оно при­звано противостоять произволу, покушающемуся на свободу, стать «единственно возможной основой отношений между людьми». Но за­кон, в отличие от Монтескье, не представляется ему абсолютной цен­ностью. Лишь закон, исходящий из легитимного источника и имеющий справедливые границы, может сыграть эту роль.

Концепция права и государства Констана долгое время была обще­признанной доктриной государствоведов Франции.

В значительной мере под влиянием Констана и великого француз­ского историка Ф. Гизо сложились взгляды на свободу и представитель­ную демократию их младшего современника Алексиса де Токвиля (1805-1859).

В своей работе «О демократии в Америке» Токвиль исследует принцип народовластия и его наиболее полное воплощение в США. По его мнению, здесь общество действует вполне самостоятельно, управляя собой само. К демократическим установлениям Ток­виль относит разделение властей, местное самоуправление, в котором он усматривает истоки народного суверенитета. Его внимание при­влекли такие демократические институты, как независимость судей, самостоятельность «блюстителей закона» (чиновников, полиции), сво­бода печати, веры и т. п.

А. де Токвиль показывает преимущества и недостатки реальной де­мократии в сфере исполнительной власти. Следствие демократических принципов он видит в том, что источником силы американского государ­ственного чиновника является не должность, а функция, которую он исполняет в государстве, не принадлежность к государственной власти, а зрелость, личные качества. В демократическом государстве все граж­дане имеют равный доступ к государственной службе и лишь количество и качество выдвигаемых кандидатур ограничивает выбор избирателей. Недостаток демократии в США, по его мнению, в том, что талантливые люди, как правило, отстраняются от власти, направляя свои силы на достижение богатства. В результате на государственных постах «часто сидят люди заурядные, обыватели». Однако принцип выборности и частой сменяемости чиновников все же в значительной мере компенсирует эти издержки демократии.

Для Токвиля несомненны позитивные последствия народовла­стия: процветание гражданского общества в США, активная защита гражданами своих прав; общность интересов граждан и правителей, почему пороки и коррупция здесь индивидуальны и не могут носить массового характера; демократия способствует благосостоянию боль­шинства; законы здесь не могут выражать интересов, противных на­роду. Главное — простые американцы понимают несложную истину: «счастье каждого зависит от общего процветания». Автор «Демократии в Америке» убежден: гражданственность способна преодолеть эгоизм, сохранить и упрочить в обществе свободу.

Пороками и слабостями американской демократии Токвиль назы­вает несовершенство и неполноту законов, произвол блюстителей за­кона, правители здесь не всегда достаточно честны и разумны, а граж­дане — просвещенны и сознательны. Но непрерывный процесс улуч­шения управления «в целом приносит пользу».

Сердцевина демократии — принцип равенства. Токвиль пишет, что любовь американцев к равенству больше, чем к свободе. Это идеал, к которому стремятся все демократические народы. Люди предпочитают равен­ство свободе еще и потому, что радости от нее «не требуют ни жертв, ни усилий... и, чтобы наслаждаться ими, человеку надо просто жить». Свобода же, согласно Токвилю, требует от человека больших усилий, связанных с необходимостью быть самостоятельным, делать свой соб­ственный выбор, отвечать за его последствия. «Нет ничего труднее, чем учиться жить свободным». Поэтому современная демократия возмож­на лишь в единстве равенства и свободы.

Поиск по сайту: