АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

Ложь во благо в медицине

Читайте также:
  1. I. Благородное сословие
  2. I. Пророк, да благословит его Аллах и да приветствует — милость ко всем творениям: к верующим и неверным, к людям, джиннам и животным.
  3. I. Пророк, да благословит его Аллах и приветствует, побуждал мусульман к благонравию.
  4. II. Крестное знамение употребляли, по преданию апостольскому, свв. отцы как точное подобие Креста Христова: а) при совершении всех таинств и б) в благословении.
  5. II. О БЛАГОВИДНОЙ ВСЕХ ГРАДОНАЧАЛЬНИКОВ НАРУЖНОСТИ
  6. II. Примеры, подтверждающие милость, явленную в Пророке, да благословит его Аллах и да приветствует.
  7. III. Мягкосердечие Пророка, да благословит его Аллах и приветствует, и его плач
  8. III. Мягкосердечие Пророка, да благословит его Аллах и приветствует, и его плач.
  9. IV городская благотворительная акция «От сердца к сердцу»
  10. IV. ЗАКОН О БЛАГОЧЕСТИВОМ ПОВЕДЕНИИ
  11. o принцип. защиты окружающей среды на благо нынешних и будущих поколений
  12. VII. Жизнь благородная и жизнь пошлая, или энергия и косность.

Рассмотрим подробнее ситуацию с больным, диагноз болезни у кото-

рого неблагоприятен.

Что же лучше:

сообщить больному о нём или скрыть, заменив сладкой ложью;

правда, умолчание правды или «ложь во спасение»?

Ответы на эти вопросы дать непросто. Большинство медиков схо-

дятся на том, что сообщение больному диагноза неизлечимого забо-

левания ведёт к жестокой травме его психики, лишает его надежды

и приводит к быстрому моральному и физическому краху. Даже когда

больные настаивают на сообщении всей правды, то они ищут от врача

поддержки, а не подтверждения их опасений. Ещё Гиппократ реко-

мендовал врачам ничего не сообщать больному о тяжести заболевания.

Он указывал:

«В случае необходимости строго и твёрдо отклоняй его требования (боль-

ного), но в другом случае окружи больного любовью и разумным утеше-

нием: но главное, оставь его в неведении того, что ему предстоит, и осо-

бенно того, что ему угрожает. Ибо некоторые больные вследствие этого,

я имею в виду неосторожное сообщение и предсказание в отношении того,

что грозит им, решаются на крайние поступки (самоубийство)» (Гиппок-

рат. Избранные книги. — М., 1994).

Интересно мнение по этому поводу известного советского академика

Н. Н. Блохина, который в своей книге «Деонтология в онкологии»

писал:

«Если в других случаях возможны разные решения в отношении сообще-

ния больному правды о болезни, то обречённому, инкурабельному боль-

ному никогда нельзя говорить полную правду… Встречаются больные,

которые предполагают опасный характер своего заболевания и просят

сказать им всю правду, ссылаясь на свой сильный характер, который по-

может перенести самые тяжёлые сообщения о болезни и прогнозе. В боль-

шинстве случаев не следует поддаваться на эти просьбы, так как врач не

знает, что последует за сообщением больному правдивых сведений».

Это мнение основано на понимании возможности нанесения боль-

ному тяжёлой психической травмы. Весьма популярной была у врачей

6. Ложь во благо в медицине 147

прошлых веков поговорка: на всё плохое есть только два лекарства:

молчание и время.

Ещё одно мнение, мнение бывшего министра здравоохранения РФ,

действующего хирурга и начальника Военно-медицинской академии

Санкт-Петербурга Ю. Шевченко. На вопрос корреспондента «Вы всег-

да говорили больному правду о его диагнозе?» он ответил:

«Говорю правду родственникам, если вижу, что они после “правды” сами

не выпрыгнут из окна. Часто это помогает склонить больного к неизбеж-

ной операции. Говорить человеку, что он болен раком, считаю, нужно

только в редких случаях. Например, тогда, когда он упорно не хочет ле-

читься, думая, что болячка пустяковая. Но нельзя отнимать у пациента

надежду на выздоровление. Ни-ког-да!» (АиФ, 2000. — № 33).

За рубежом врачи уже давно по-иному, чем российские, относятся

к вопросу информирования больного о состоянии его здоровья и про-

гнозе заболевания, особенно в подходе к информированию онколо-

гических больных. Там считают, что если правда может навредить

больному, то она недопустима. Принцип «не навреди больному» входит

в противоречие с принципом правдивости. Американский врач Джозеф

Коллинз в 1927 году писал: «Врачебное искусство в значительной сте-

пени заключается в навыке приготавливать смесь из обмана и правды».

Поэтому «каждый врач должен культивировать в себе способность лгать

как разновидность художественного творчества».

Американский медик У. Хукер считал, что добро, которого в немногих

случаях и можно достичь обманом, почти ничтожно в сравнении с тем

злом, которое следует от него в большинстве случаев. Применение об-

мана тем более проблематично, что невозможно с уверенностью пред-

сказать, будет ли он выгоден в той или иной ситуации. Более того,

систематическое применение обмана, приводящее к серьёзным негатив-

ным последствиям, может подорвать доверие пациента к врачу и к вра-

чам в целом.

Известный американский врач Роберт-Питер Гейл, оказавший не-

оценимую помощь россиянам после Чернобыльской трагедии, так

определил свою позицию к сообщению диагноза онкологическим

больным:

«Я всегда говорю своим пациентам всю правду, сообщаю все факты. Я не

знаю — хорошо это или плохо, но мы исповедуем философию, согласно

которой человек должен иметь всю информацию. Дело в том, что самые

главные решения по лечению должны приниматься самим больным. А для

этого им нужна достоверная информация. Не всегда это работает лучшим

образом, но иного выхода у нас просто нет».

148 Глава III. Обман сокрытием

И. Харди, автор полезной для медиков работы «Врач, сестра, боль-

ной», писал:

«Согласно опыту, тем больным, которые желают смерти, с нетерпением

ждут её, если того требует состояние личности, можно сказать правду…

Однако верить утверждениям больного, что они могут перенести любое

известие, что им “спокойно всё можно рассказать”, следует лишь в обо-

снованных случаях, в этом отношении надо быть очень осторожным.

Изменения личности, её перестройка, возникающая в результате хрони-

ческого заболевания, изменение состояния сознания часто не позволяют

сказать больному правду. Сообщение такого диагноза может быть воспри-

нято больным как смертельный приговор. В медицинской литературе

неоднократно отмечались случаи самоубийств после таких сообщений».

В «Декларации о развитии прав пациентов в Европе», утверждённой

на Европейском совещании по правам пациентов (Амстердам, 1994),

положение «говорить или не говорить» изложено следующим образом:

«Информированное согласие пациента является непременным услови-

ем проведения любого медицинского вмешательства». Такое согласие

может быть получено только при условии полной информированности

пациента о болезни, ожидаемом эффекте и возможных побочных дей-

ствиях вмешательства медиков. Поэтому в «Декларации…» также отме-

чается, что «…пациенты имеют право на ознакомление с медицинскими

картами и данными лабораторных и инструментальных исследований,

а также с любой другой документацией, относящейся к их диагнозу,

лечению и уходу…» Хотя принцип информированного согласия и кладёт

конец спорам сторонников «голой правды» и «святой лжи», но не даёт

ясного ответа на то, что же предпочтительнее. Есть тысячи примеров,

когда ложь во имя сохранения психики больного приносила пользу, но

можно найти и великое множество случаев, когда больные резко осуж-

дали врачей за сокрытие от них жестокой правды.

Приведём исторический пример отношения врача к больному, тоже

врачу, и знаменитому врачу, российскому хирургу Н. И. Пирогову.

В мае 1881 года Москва готовилась отметить Пироговский юбилей — пять-

десят лет его деятельности на ниве медицины, Пирогов же долго отказы-

вался — возраст. Пошёл восьмой десяток. Яркость мира из-за катаракты

сменилась на тусклые, бледные силуэты. Зубов почти не было. К тому же

мучила язва на нёбе, появившаяся ещё зимой. Пирогов принял её вначале

за ожог, из-за привычки полоскать рот горячей водой, чтобы не пахло

табаком. В Москве, во время юбилея, его осматривали светила медицин-

ской науки: Н. В. Склифосовский, Е. И. Богдановский, В. Ф. Грубе. Кон-

силиум поставил диагноз: рак верхней челюсти, необходима операция. Этот

диагноз сильно травмировал Пирогова. Он поехал в Вену, к знаменитому

6. Ложь во благо в медицине 149

европейскому хирургу Теодору Бильроту, который считал Пирогова

своим учителем. Бильрот, обследовав знаменитого пациента, категори-

чески отверг этот страшный диагноз. Правду ли говорил Бильрот? Из

опубликованной позднее переписки стало известно, что он знал об истин-

ном характере заболевания. Российскому доктору Выводцеву он писал:

«Вряд ли он (Пирогов) перенёс бы операцию; но даже при благоприятном

исходе её надо было бы опасаться очень скорого рецидива… Мне хотелось

отвлечь внимание больного от характера его болезни, поддержать в нём

твёрдость духа и терпение… Я поступил так, как мне предписывали мой

долг и многолетний опыт…»

Во многих случаях больные с неоперабельными формами рака, по-

дозревая ужасный диагноз и требуя от врача откровенной информации,

ждут от него отрицательного ответа. В этот период они безоговорочно

принимают на веру ободряющие, вселяющие надежду на выздоровление

слова при наличии явных симптомов тяжёлой болезни. Крупный зна-

ток хирургии И. Микулич сам был прооперирован своим учеником

А. Эйзельбергом по поводу неоперабельного рака желудка. После опе-

рации ему сообщили, что у него был найден хронический панкреатит.

Он настолько был воодушевлён этим известием, что ещё некоторое

время работал в клинике и даже оперировал больных.

Ещё сложнее ситуация для родственников у постели умирающего.

Что можно сказать больному? В случае сокрытия от него реального

положения они не могут выразить ему сочувствия, высказать благо-

дарность или попросить прощения за прошлое, нет возможности пе-

рейти от лжи к истине и попрощаться, позвать к умирающему, если он

верующий, священника, что вызывает чувство вины у оставшихся жить.

Драматические переживания, связанные с процессом кончины и смертью

близкого человека, усугубляются тем обманом, которым окутаны по-

следние дни больного и который уже не может быть исправлен даже со

временем. Ещё большие муки испытывают близкие умирающего, когда

чувствуют, что диагноз болезни и состояние больного дают ему осно-

вание подозревать их в неискренности. Безусловно одно, что обман

умирающего, даже и оберегающий его от опустошительного осознания

безнадежности, не является фактором, положительно влияющим на

психику всех, кто вовлечён в процесс последних дней умирающего

больного. Даже различные погребальные ритуалы (отпевания, поминки

и т. д.), удовлетворяя запоздалую потребность живых сделать что-либо

для умершего, не гарантируют полного исчезновения чувства вины

перед человеком, ушедшим в мир иной.

Насколько добродетельный обман может быть недобродетельным,

описал Л. Н. Толстой в рассказе «Смерть Ивана Ильича» о честолюбивом

150 Глава III. Обман сокрытием

и удачливом судебном чиновнике. Иван Ильич был неизлечимо болен.

Его жена и дети, руководствуясь боязнью причинить боль близкому

человеку и ввергнуть его в отчаяние, стараются оставить его в неведении

о наступающей смерти. Даже врач, более всех, может быть, понимающий,

что конец близок, держит его в неведении относительно его состояния.

Сам же больной чувствовал, что умирает, и мысль о том, что все лице-

мерят перед ним, терзала и угнетала его иногда даже больше, чем фи-

зическая боль, которую он испытывал постоянно.

«Главное мучение Ивана Ильича была ложь, — та, всеми почему-то при-

знанная ложь, что он только болен, а не умирает, и что ему надо только

быть спокойным и лечиться, и тогда что-то выйдет очень хорошее. Он же

знал, что, что бы ни делали, ничего не выйдет, кроме ещё более мучитель-

ных страданий и смерти. И его мучила эта ложь, мучило то, что не хотели

признаться в том, что все знали и он знал, а хотели лгать над ним по слу-

чаю ужасного его положения и хотели и заставляли его самого принимать

участие в этой лжи. Ложь, ложь эта, совершаемая над ним накануне его

смерти, ложь, долженствующая низвести этот страшный торжественный

акт его смерти до уровня всех их визитов, гардин, осетрины к обеду… была

ужасно мучительна для Ивана Ильича. И — странно — он много раз, когда

они над ним проделывали свои штуки, был на волоске от того, чтобы за-

кричать им: перестаньте врать, и вы знаете и я знаю, что я умираю, так

перестаньте, по крайней мере, врать. Но никогда он не имел духа сделать

этого… Он не желал этого обмана и в то же время желал его… Кроме этой

лжи, или вследствие её, мучительнее всего было для Ивана Ильича то, что

никто не жалел его так, как ему хотелось, чтобы его жалели: Ивану Иль-

ичу в иные минуты, после долгих страданий, больше всего хотелось, как

ему ни совестно бы было признаться в этом, — хотелось того, чтобы его,

как дитя больное, пожалел кто-нибудь. Ему хотелось, чтобы его прилас-

кали, поцеловали, поплакали бы над ним, как ласкают и утешают детей…

Когда доктор начинает с серьёзным видом исследовать больного, пульс,

температуру, и начинаются постукивания, прослушивания. Иван Ильич

знает твёрдо и несомненно, что всё это вздор и пустой обман, но когда

доктор, став на коленки, вытягивается над ним, прислоняя ухо то выше,

то ниже, и делает над ним с значительнейшим лицом разные гимнастиче-

ские эволюции, Иван Ильич поддаётся этому, как он поддавался, бывало,

речам адвокатов, тогда как он уж очень хорошо знал, что они всё врут и за-

чем врут? Да, жизнь была и вот уходит, уходит, и я не могу удержать её.

Да. Зачем обманывать себя? Разве не очевидно всем, кроме меня, что

я умираю, и вопрос только в числе недель, дней — сейчас, может быть. То

свет был, а теперь мрак. То я здесь был, а теперь туда! Куда? Его обдало

холодом, дыхание остановилось. Он слышал только удары сердца».


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 | 47 | 48 | 49 | 50 | 51 | 52 | 53 | 54 | 55 | 56 | 57 | 58 | 59 | 60 | 61 | 62 | 63 | 64 | 65 | 66 | 67 | 68 | 69 | 70 | 71 | 72 | 73 | 74 | 75 | 76 | 77 | 78 | 79 | 80 | 81 | 82 | 83 | 84 | 85 | 86 | 87 | 88 | 89 | 90 | 91 | 92 | 93 | 94 | 95 | 96 | 97 | 98 | 99 | 100 | 101 | 102 | 103 | 104 | 105 | 106 | 107 | 108 | 109 | 110 | 111 | 112 | 113 | 114 | 115 | 116 | 117 | 118 | 119 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.016 сек.)