История о Воозе и Руфи

Этот рассказ опять же является исторически правдивым и представляет собой пророческое изображение сердца Божьего по отношению к Его народу. Это впечатляющая история, в центре которой находится принятие Богом языческих народов в Его плане найти Свою Невесту. Это одна из первых картин в Библии, демонстрирующая то, что взаимоотношения с Богом устанавливаются на уровне сердца и происходят по вере, а не в зависимости от этнического происхождения. Многие фрагменты этой истории заслуживают более тщательного рассмотрения, но это не является темой данной книги.[43] Здесь же я остановлюсь лишь на нескольких аспектах той истины, которая является иллюстрацией парадигмы Невесты.

Образ девушки-слуги открывается здесь еще больше, чем в предыдущем примере. Руфь – это моавитянская невестка Ноемини, той Ноемини, которая много лет назад оставила свой родной дом в Израиле из-за голода и отправилась на моавитские поля со своим мужем и сыновьями. Сыновья женились на моавитских женщинах и по трагическому стечению обстоятельств, как и их отец, заболели и умерли. Остались только эти три женщины, да и они оказались в очень тяжелых обстоятельствах. Мы присоединяемся к этой истории в тот момент, когда голод в Иудее прекратился. Ноеминь решает отправиться назад в свою родную землю и в отчаянном состоянии своего вдовства старается найти родственника, который бы сжалился над ней. Одна из невесток решает остаться в Моаве, но другая, Руфь, повинуется влечению своего сердца и отправляется с Ноеминью навстречу своей судьбе.

Когда они прибыли в Вифлеем, Руфь, должно быть, вся отдалась труду на полях, собирая колоски, оставшиеся после уборки урожая. В те дни это был Божий способ обеспечения нуждающихся.[44] Именно в этом месте смирения и труда, в месте вдовы-слуги, которая не ожидала ни привилегий, ни близости, Руфь встречает Вооза. Он является владельцем этих полей и тем, кто в данной истории выступает прообразом Бога, а Руфь – Невестой.

Пока Руфь трудится на поле, приходит Вооз, чтобы проверить выполнение работы. До него уже дошли слухи об этой новой девушке, которая осталась верной Ноемини и которая трудится с огромным старанием, и он предоставляет ей свою помощь и благословение. Все заканчивается тем, что он выделяет ей больше зерна, чем она сама могла бы собрать, и начинает проявлять благодать Господа, оказываемую тем, кто приходит к Нему за помощью.

Когда в конце дня Руфь возвращается к Ноемини, открывается чудесная истина: на самом деле Вооз является родственником, тем, кто может стать «родственным искупителем», имеющим право и привилегию взять к себе этих женщин в качестве членов своей семьи, так как у них больше не было мужей, которые могли бы позаботиться о них. Итак, история продолжается: Вооз узнает об этой ситуации и хочет взять на себя эту роль. В итоге, он берет Руфь в жены, и именно благодаря этому союзу рождается Овид, дедушка царя Давида, и утверждается родословная линия Мессии.

В этой истории очень сильно касаются моего сердца две небольшие реалии, которые говорят о Божьей благодати, что Господь принимает меня как Своего и прикасается ко мне нежностью Своего романтического сердца. Прежде всего, это реальность того, что Вооз вначале выступает для Руфи в роли отца. Эти взаимоотношения устанавливаются в кульминационной встрече, в которой она подчиняет себя его заботе.[45] Именно здесь Руфь отдает себя Воозу как служанка, не имея никаких притязаний на брачную близость, – она просто приходит в смирении и чистоте как та, кто нуждается в покровительстве и защите.

Руфь не осознает, до какой степени сердце Вооза пленено ее красотой и ее смиренной готовностью служить ему. В предыдущем отрывке[46] Вооз сказал ей, чтобы она оставалась на поле с молодыми женщинами и чтобы ее внимание было сосредоточено на том, что ей скажут делать. Позже, рассказывая об этом событии, она говорит Ноемини, что ей было сказано оставаться с молодыми людьми (KJV), и Ноеминь поправляет ееи говорит о подобающем поведении в данной ситуации.

Когда Руфь вверяет себя Воозу для его отцовского покровительства, он впервые показывает, что в его сердце есть желание быть для нее больше, чем защитником. Вооз также испытал зарождающуюся любовь жениха к этой девушке, и он берет на себя инициативу довести дело до конца. Это является примером земной иллюстрации двойной роли Отца и Жениха, которые характеризуют Божью любовь к Его народу. Он любит нас, прежде всего, как Отец, чтобы утвердить нас в нашем первоначальном тождестве в качестве Его народа, детей Его семьи. И затем, в Его великой любви к Сыну, Он готовит нас к воссоединению с Ним в качестве Его Невесты: один Бог выступает для нас в двусторонней роли Отца и Сына, и все это направляется третьей Личностью, Духом Святым.[47]

После того как Вооз взял Руфь под свое отцовское покровительство, его покоряет ее красота и характер, и он рад тому, что она не стала обращать внимание на других молодых мужчин. В удивительном откровении сердца Господа к Его Невесте Вооз говорит ей о той доброте, которую она проявила к нему, так как «не пошла искать молодых людей, ни бедных, ни богатых». [48] Она проявила к нему великую доброту! Здесь мы видим начальное проявление сердца влюбленного Жениха, которое связано с удивительной уязвимостью – Божье сердце наполнено восторгом от того, что «служанка» предпочла Его, воздержавшись от более доступных и заманчивых, но не входящих ни в какое сравнение с Его любовью возможностей ее повседневной жизни. Его сердце наполняется радостью от выбора девушки-слуги! Какая романтическая реальность!

Мое сердце трепещет при мысли о том, что этот ветхозаветный святой является лишь прообразом моего вечного Искупителя, сердцу Которогоя доставляю радость, Кто рассматривает как доброту, проявленную мной к Нему в том,что я храню свои чувства для Него одного, не обращая своих глаз на меньшую любовь, не отводя своего взгляда от Него и не желая никого другого кроме Него. И чудо состоит в том, что Он прикасается ко мне этой истиной. Он будет говорить ее моему сердцу силой Духа Святого, когда я буду тихо сидеть в Его присутствии, давая Ему возможность запечатлеть это во мне на уровне понимания моего сердца. Это оставит во мне более глубокий след, чем любая теология, которая касается лишь моего разума. Это такая истина, которая должна загореться в моем сердце, и я должен испытать ее на себе лично, чтобы мое внутреннее естество убедилось и преобразовалось от познания Его чрезвычайной любви.

Поиск по сайту: