Предмет является существенным условием

Цена – комиссионное вознаграждение. Размер определяется соглашением сторон. Смотрим ст.991 – цена – не существенное условие. Отсылка к п.3 424-ой.

Срок – п.2 ст.990 – не существенное условие. Может быть комиссия без указания срока.

Единственное различие в правовом режиме срочных и бессрочных комиссий – это особенности прекращения, которые характерны для последних. Там есть односторонний отказ и его специальное регулирование.

Наконец, последний элемент – это форма. В 51-ой главе нет специальных требований к форме. Значит, смотрим на главу 9.

Есть мнение о целесообразности обличения комиссии в письменную форму всегда. Это исключает сложности с доказыванием. Но целесообразность решения вовсе не говорит о том, что письменная форма – единственная из возможных форм. Можно и устно.

Б. Содержание комиссии

· обязанности комиссионера

Основная обязанность комиссионера состоит в том, что он должен совершить одну или несколько сделок.

Характеризуя данную обязанность, законодатель говорит о том, что комиссионер должен совершить эти сделки в соответствии с указаниями комитента и на наиболее выгодных для него условиях.

Что касается указаний, то под таковыми понимаются правила, регламентирующие способ исполнения комиссионного поручения. При этом само по себе наличие указаний не является обязательным. При отсутствии специальных указаний комиссионер должен действовать в соответствии с обычно предъявляемыми требованиями. Как мы уже сказали, комиссионер должен совершить соответствующую сделку на наиболее выгодных для комитента условиях.

При этом законодатель понимает, что экономически комиссионер в сделке не заинтересован. Поэтому просто установить обязанность комиссионера действовать на выгодных для комитента условиях недостаточно. Отдавая в этом себе отчет, законодатель устанавливает экономический стимул к подобному поведению комиссионера. 992-я статья, второй абзац – вот, собственно, воплощение того, ради чего комиссионер может постараться совершить сделку на выгодных для комитента условиях. 992-я дает возможность участвовать в распределении полученной дополнительной выгоды. Дополнительная выгода, по общему правилу, делится поровну. Договором может быть установлено иное. Собственно, это и есть тот пряник, который может заставить комиссионера позаботиться об интересах комитента и заключить сделку на наиболее выгодных для комитента условиях.

Возникает вопрос: а что следует понимать под дополнительной выгодой? Собственно, никаких здесь на уровне позитивного права указаний мы не найдем, и даже не найдем критериев понимания дополнительной выгоды. В этой связи для нас представляют интерес разъяснения п.11 и 12 информационного письма №85. Там разбираются две конкретные ситуации. Эти разъяснения дают нам определенные критерии дополнительной выгоды.

Ситуация, которая анализируется в п.11[93] письма №85: есть комитент, есть комиссионер. Комиссионер заключает договор с третьим лицом. Договор к-п на покупку имущества. Из к-п возникает обязанность оплатить (обязанность у комиссионера) сумму перед третьим лицом. Из к-п возникает обязанность передать (обязанность у третьего лица) товар перед комиссионером. Причем, в качестве способа обеспечения обязанности по передачи товара договором установлена неустойка. Просрочка в передаче товара, третье лицо платит неустойку. Может ли эта неустойка рассматриваться как дополнительная выгода? Нет, это не дополнительная выгода. Неустойка причитается комитенту. Обоснование: комиссионер действует в чужом интересе, а, следовательно, сумма неустойки – это компенсация нарушенного интереса комитента. Это не дополнительная выгода. Правда есть оговорка (она для нас не важна с точки зрения 992-ой): да, это не дополнительная выгода, она передается комитенту, за исключением случаев, когда комиссионер отвечает за исполнение. Если отвечает за исполнение комиссионер, то эта сумма причитается ему. Но всё равно, дополнительной выгодой это не является.

Ситуация в п.12[94] письма №85. Был заключен договор комиссии на продажу имущества. Имущество продавалось на торгах. В результате торгов сумма, за которое имущество было приобретено, превысила сумму, которая изначально была при выставлении имущества на торги. Эта дельта – дополнительная выгода? Нет. При комиссионной продаже имущества на торгах повышение цены имущества обусловлено указанием на способ реализации товара, а не стараниями комиссионера.

А как быть в ситуации, если способ реализации поручения оговорен не был, а комиссионер, впоследствии, реализовывал бы имущество на торгах? По идее, здесь комиссионер, выбрав этот способ, предопределил своими действиями получение дополнительной выгода. Значит, по идее, тут есть дополнительная выгода.

Устанавливая данное требование, законодатель одновременно предписывает правила и на случай отступления комиссионера от данных ему указаний. 995-я статья регламентирует вопрос об отступлении. Здесь, собственно, правила, схожие с регулированием поручения. Комиссионер может отступить от договоренностей, если есть необходимость и нет возможности получить согласие. П.2 и п.3 устанавливают специальные правила. П.2 – комиссия на продажу, п.3 – комиссия на покупку.

Заканчивая разговор об этой обязанности комитента, глобальный вопрос: а может ли комиссионер заключить сделку сам с собой во исполнение комиссионного поручения? Тут два подхода: юридический подход (нельзя), экономический подход (почему бы и нет?). С другой стороны, если мы позволим комиссионеру заключить сделку с самим собой, то тут может быть злоупотребление, ибо цену он тут сам определит. Если же комиссионер заключал бы сделку с третьим лицом, то цена бы определялась рынком. В некоторых правопорядках допускается заключение сделки комиссионером с самим собой, но только тех товаров, цену на которые можно определить без проблем (товары, торгуемые на бирже и имеющие объективную цену). Опять же, с позиции действующего законодательства сделку с третьим лицом нужно совершить обязательно.

В проекте ГК применительно даже к представительству допускается в определенных пределах совершением сделок с самим собой. А раз это для представительства допускается, то оснований делать запрет для комиссии явно нет.

Следующая обязанность комиссионера состоит в том, что комиссионер должен принять меры к обеспечению сохранности имущества комитента. Данная обязанность предопределена тем простым обстоятельством, что право собственности на имущество, переданное комиссионеру или полученное им в связи с исполнением комиссионного поручения, принадлежит комитенту. При всем при этом, комитент, обладая правом собственности, реально не может предпринять меры к сохранности своего имущества, ибо вещь в любом случае находится у комиссионера.

Законодатель достаточно четко разводит вопрос обязательственных и вещно-правовых последствий.

Если такие меры не предпринимаются, и это приводит к утрате или повреждению, то тут договорная ответственность, возмещение убытков.

Следующая обязанность комиссионера состоит в том, что, исполнив поручение, комиссионер обязан представить комитенту отчет и передать всё полученное по договору комиссии.

Мы должны понимать, что законодатель не формализует данную обязанность. Термин отчет представляет собой достаточно условную категорию. В подавляющем большинстве сама по себе передача комитенту в связи с исполнением поручения уже рассматривается как отчет. Отчет никто в разряд фетиша не возводит. Смысл отчета вроде бы понятен: исходя из этого, отчета комитент может понять, насколько выполнено комиссионное поручение.

Однако при всём при том, законодатель, к сожалению, закрепляет такую схему взаимоотношения сторон, при котором значение отчета нивелируется.

Законодатель по умолчанию не связывает комиссионное вознаграждение с предоставлением отчета. Получается, что вознаграждение должно уплачиваться по исполнении комиссионного поручения (т.е. по совершению сделки). Следовательно, даже если отчет не будет предоставлен, обязанность по выплате вознаграждения уже есть.

Это лишает комитента возможности контролировать качество исполнения поручения.

В итоге, комитент находится между молотом и наковальней. Комиссионер кричит: я исполнил! Комитент говорит: давай отчет! А комиссионеру пофиг, потому что комитент уже торчит ему бабки.

Действующее регулирование сводится к тому, что можно постфактум снизить стоимость вознаграждения, когда оное уже уплачено.

Нюанс: момент выплаты вознаграждения может определяться сторонами. Поэтому бдительный комитент заключит договор на условии, что вознаграждение уплачивается после ознакомления с отчетом.

Судебная практика пытается несколько поправить эту ситуацию. Есть дела, где ВАС говорил, что при непредоставлении отчета нельзя говорить о том, что комиссионер вообще совершал какие-то действия. Следовательно, обязанности платить нет. Но этот вывод не основан на законе, поэтому тут всё вот так вот коряво.

Тут интересен агентский договор – там вопрос о вознаграждении решен в привязке с предоставлением отчета.

Теперь уделим внимание об обязанности передать всё полученное в связи с исполнением комиссионного поручения. 999-я статья эту обязанность регламентирует. Положения 999-ой в вопросе, касающегося срока передачи комитенту всего полученного в связи с исполнением комиссионного поручения воспринимаются практикой в качестве специальных правил. Отсюда, исключается возможность использования общей восполняющей нормы 314-ой статьи.

Если срок передачи договором не установлен, то восполняющей нормой будет являться не общее правило 314-ой, а специальное правило 999-ой. Наиболее ярким воплощением этого подхода выступает п.9 [95] Письма №85. Там анализируется частный случай, вопрос о том, в какой срок комиссионер должен передать комитенту денежные средства (суммы, которые получены от третьих лиц). На примере этого случая ВАС указывает, что обязанность передачи денежных сумм возникает непосредственно в момент получения денег и подлежит исполнению в разумный срок.

Отсюда делается вывод, что просрочка будет наступать со второго дня со дня их получения. Про второй день можно не запоминать, ибо такое решение не способно претендовать на характер универсальной нормы. Разумный срок – оценочная категория, всё будет зависеть от обстоятельств дела.

Несмотря на то, что п.9 рассматривал частный случай, поскольку при этом ВАС вынужден быть толковать 999-ю, а там универсальное правило относительно всего имущества, полученного в связи с исполнением комиссионного поручения, мы можем понимать такое разъяснение ВАС универсально.

В связи с этой обязанностью необходимо также обратить внимание на то, что, по общему правилу, комиссионер не отвечает за исполнение третьим лицом заключенной с ним сделки. Отвечая перед комитентом за действительность такой сделки, за исполнение третьим лицом сделки комиссионер ответственности не несет.

Из данного правила есть два исключения. Первое исключение – это ситуация, когда комиссионер не проявил необходимой осмотрительности при выборе третьего лица-контрагента. В качестве примера приводится вариант, когда комиссионер заключает договор с третьим лицом, а оно находится в стадии банкротства. Или еще один конкретный пример, который в свое время был рассмотрен ВАСом: юрлицо по внешнеторговому контракту получило валютную выручку, и оно должно было продать часть валюты. Для реализации этой обязанности был заключен договор с банком, а банк, исполняя эту обязанность, вступил в отношения с другим банком. При этом другой банк этой сделки так и не исполнил потому, что в данный момент у него была отозвана лицензия. ВАС указал, что в этой ситуации, поскольку не было проверено наличие этой самой лицензии, мы можем говорить, что банк не проявил осмотрительности, а, следовательно, должен нести ответственность перед комитентом не только за действительность сделки, но и за ее исполнение.

Достаточно интересным с точки зрения анализа этого исключения представляются разъяснения п.17[96] Письма №85. Там, разбирая соответствующий казус, ВАС делает ряд вполне обоснованных и знаковых для практики выводов. Например, ВАС говорит о том, что при применении первого исключения бремя доказывания непроявления осмотрительности комиссионером возлагается на комитента. Казус, который разбирается, не столь однозначен, а его решение не столь очевидно. Казус состоял в следующем: возник вопрос об осмотрительности комиссионера в выборе контрагента. ВАС говорит: для этой ситуации никакой ответственности не наступает, никакого ненадлежащего выбора не было. Но парадокс: почему ВАС делает такой вывод? Если бы он сказал, что комитент не доказал неосмотрительность, то всё было бы нормально. Но у ВАСа разыгралась фантазия. Что послужило основанием для вывода ВАСа? Знание комитентом контрагента и молчаливое одобрение этого лица освобождает комиссионера от ответственности за неосмотрительность. Это очень странно.

Это было первое исключение.

Второе исключение (когда комиссионер отвечает не только за действительность сделки, но и отвечает за ее исполнение) – это ситуация, когда комиссионер принял на себя ручательство за исполнение такой сделки.

Это комиссионное ручательство именуется делькредере. Если комиссионер принимает делькредере, то он будет отвечать, в том числе, и за исполнение третьим лицом сделки перед комитентом. Возникает вопрос: зачем это комиссионеру надо? За деньги. За принятие делькредере комиссионер получает специальное вознаграждение (оно отдельно и независимо от вознаграждения за исполнение комиссионного поручения).

Природа делькредере интересна.

Регламентации делькредере законодательство не содержит. Вот и возникает очевидное рефлекторное действие. Делькредере – это комиссионное ручательство. Раз специального регулирования нет, то нужно смотреть на общее регулирование. В качестве попытки с неизбежностью всплывает институт поручительства. Как делькредере и поручительство соотносятся? Если признать, что делькредере – это частный случай поручительства, то к нему будут применяться правила главы 23 (поручительство). Это могло бы спасти ситуацию в плане достаточно легкого нахождения нормативного материала, посвященного делькредере.

Подобная позиция достаточно ущербна и сегодня не разделяется мнением доктрины и практики. Арбитражные суды говорят, что кроме лексического сходства между этими институтами ничего общего нет. Обоснование этого тезиса элементарно. При поручительстве у нас есть кредитор, должник и поручитель. При этом по договору поручительства поручитель ручается за чужого должника кредитора.

При делькредере есть комитент, комиссионер и третье лицо. Третье лицо – это должник, комиссионер принимает на себя делькредере. За чьего должника комиссионер ручается? За своего. Уже это обстоятельство показывает различия между делькредере и поручительством.

Отсюда вывод: правила о поручительстве не применяются к делькредере. Этот вывод разделяется ВАСом и иллюстрируется на примере п.16[97] Письма №85. В казусе п.16 возник вопрос: может ли к делькредере применяться пресекательный срок прекращения, который установлен 367-ой статьей для поручительства (пресекательный срок прекращения поручительства – 1 год непредъявления к поручителю требований).

ВАС верно указывает на различную правовую природу делькредере и поручительства, и делает вывод, что правила о поручительстве к делькредере не применяются.

Этот вывод о разном правовом режиме делькредере и поручительства был подтвержден и в недавнем ППВАС №42 от 12.07.2012 о поручительстве. В п.41[98] этого постановления пленума ВАС констатирует, что правила о поручительстве не могут применяться к делькредере. Однако в этом разъяснении, подтвердив свой исходный тезис (неприменение к делькредере правил о поручительстве), ВАС делает важное уточнение: при ситуации, когда в рамках комиссионных отношений происходит уступка прав по сделке от комиссионера комитенту, правила о поручительстве могут применяться к делькредере. Поручительство (трансформировавшееся делькредере) в таком случае возникает с момента уступки.

Вот, собственно, второй случай, когда перед нами изъятие из общего правила, когда комиссионер отвечает перед комитентом не только за действительность сделки, заключенной с третьим лицом, но и за исполнение такой сделки контрагентом. Во всех остальных случаях комиссионер не отвечает за исполнение сделки.

При этом в рамках общего правила может возникнуть ситуация, потенциально угрожающая интересам комитента. Представьте, что речь идет об общем правиле, т.е. нет делькредере, нет неосмотрительности в выборе третьего лица.

Права и обязанности по сделке возникают у комиссионера, комиссионер исполнил комиссионное поручение, заключил сделку с третьим лицом (комиссия на продажу). Товар комиссионер передал, у третьего лица возникла обязанность уплатить деньги комиссионеру. И вот, третье лицо не исполняет данную обязанность. Вот эта ситуация способна создать угрозу интересам комитента. Обязанность у третьего лица перед комиссионером, а комиссионеру неинтересно, исполнит ли третье лицо свою обязанность. У комиссионера право на вознаграждение уже возникло, ибо он уже заключил сделку. Получается, что возможность использования мер понуждения к плохому должнику имеется только у комиссионера, у которого нет интереса применения мер понуждения. Напротив, у комитента такой интерес есть, но нет возможности использования мер понуждения.

При этом, что могло бы интерес комитента защитить? Приобретение статуса кредитора по соответствующему обязательству. Все было бы хорошо, если бы не одно но: нужна цессия. А цессия требует добровольного волеизъявления комиссионера. Хорошо, если комиссионер – честный и хороший парень. Если комиссионер не захочет, то уступки не будет. В итоге, комитент становится заложником поведения комиссионера. Понимая подобную ситуацию, законодатель в рамках 993-ей статьи устанавливает специальные правила. Начальная фаза этих правил уже была нами констатирована: комиссионер должен уведомить немедленно комитента о неисполнении третьим лицом своей обязанности, собрать все документы и уступить право требования комитенту. Но этого не достаточно. Законодатель далее говорит: в случае, если комиссионер не производит такой уступки, то комитент вправе обратиться в суд с требованием такой уступки. Получится, что эффект в виде перехода права требования на комитента будет достигаться не с помощью цессии в ее истинном смысле слова, а будет достигаться за счет перехода права требования вследствие решения суда.

Подобное регулирование уже способно комитента защитить, способно противопоставить отсутствующей воли комиссионера достаточно действенный механизм в виде судебного решения, за счет которого комитент приобретет статус кредитора и сможет предъявить третьему лицу (должнику) адекватные требования.

Еще один нюанс, связанный с защитой комитента в данной ситуации, состоит в том, что возможна ситуация, при которой договор комиссионера с третьим лицом содержит в себе запрет на цессию (п.3 ст.993). Как защищать интерес комитента? На этот счет законодатель исходит из идеи, что этот запрет носит договорный характер, а, следовательно, действует только между участниками этого договора (порождая лишь обязанность не уступать), но, не имея внешнего эффекта, не препятствует ни возможности уступки, ни возможности перевода требования по решению суда. Следовательно, несмотря на данный запрет, комитент может стать кредитором по соответствующему обязательству. Законодатель не пытается сказать, что запрет цессии вообще не имеет силы. Он всего лишь говорит, что комитенту ничего не запрещено. При нарушении запрета цессии цессия будет действительной, просто третье лицо может предъявить требование к комиссионеру в связи с нарушением договорной обязанности.

В проекте ГК распространение запрета цессии только на внутренние отношения становится общим правилом.

П.10[99] Письма №85: ВАС говорит, что нельзя не уступить право требования, если комитент не уплачивает комиссионное вознаграждение. Можно с самостоятельным иском зайти, если комитент не платит, но удерживать право требования нельзя.

Это то, что касается обязанностей комиссионера.

· Обязанности комитента

На основании предписаний 1000-ой статьи в литературе в качестве первой обязанности комитента часто называют обязанность принять всё полученное в связи с исполнением комиссионного поручения. Это обязанность кредиторская. Поэтому последствия ее нарушения будут регламентироваться 406-ой статьей.

К полноценным обязанностям относятся обязанность возместить комиссионеру понесенные издержки и обязанность выплатить комиссионеру вознаграждение.

Что касается обязанности возместить издержки, то это обусловлено тем, что услуга оказывается комитенту по его поручению и за его счет (легальное определение). В легальном определении «за вознаграждение» и «за его счет» разведены. Издержки, отсюда, должны возмещаться отдельно от вознаграждения, если иное не установлено договором.

1001-я говорит, что комитент должен возместить все издержки комиссионера, за исключением расходов на хранение имущества. Это правило диспозитивно, соглашением сторон может быть установлено иное.

Исключение расходов на хранение из числа издержек логически обосновано, ибо законодатель, таким образом, стимулирует комиссионера к скорейшему исполнению комиссионером обязанности заключить сделки и обязанности передать комитенту все полученное по сделке.

Что касается вознаграждения, то мы уже говорили. Применительно к комиссии есть два вида вознаграждения: вознаграждение за исполнение комиссионного поручения (которое существует всегда) и вознаграждение за делькредере (которое может и не существовать в договоре; факультативное вознаграждение).

Размер вознаграждения мы уже упомянули выше.

Порядок уплаты вознаграждения устанавливается соглашением сторон. Смотрим абз.2 п.1 ст.991 – порядок уплаты – несущественное условие, ибо есть восполняющая норма: «после исполнения договора комиссии». Тут законодатель поддерживает комиссионера. Общее правило – вознаграждение нужно уплатить после заключения сделки, порученной ему. Тут комитент может не знать момент, когда комиссионер заключил сделку. Опять же: эта норма диспозитивна, стороны могут порядок уплаты изменить в договоре.

В связи с этой возможностью сторон установить своим соглашением порядок уплаты вознаграждения, интерес представляет ситуация, которая была рассмотрена в п.3[100] Письма №85. Здесь в основе казуса была следующая ситуация: заключая договор комиссии, стороны по поводу порядка уплаты вознаграждения указали следующее: вознаграждение уплачивается после исполнения третьим лицом обязанности по совершенной сделке. Дальше понятно, как развивалась ситуация: комиссионер сделку заключил, третье лицо не исполнило обязанности по этой сделке. Вопрос: может ли комиссионер претендовать на выплату комиссионного вознаграждения? ВАС, рассматривая этот казус, занял сторону комиссионера, и, по сути дела, тем самым запретил возможность подобного соглашения относительно порядка уплаты вознаграждения. Позиция ВАСа вполне логична. ВАС сказал: основная обязанность комиссионера, с которой связана уплата вознаграждения, - это совершение сделки. Постановка уплаты вознаграждения в зависимости от воли третьего лица не отвечает признакам возмездных [меновых] договоров, к которым относится договор комиссии. По всей видимости, именно меновый характер комиссии и отсутствие у него признаков алеоторности послужили для ВАСа основанием для отрицательного отношения к подобному соглашению.

Тут нужно указать также на последствия неисполнения обязанности уплатить вознаграждения. По умолчанию, очевидно, можно использовать проценты по 395-ой. Во-вторых, здесь интересны предписания 996-ой и 997-ой статей ГК РФ. 996-я говорит о том, что в обеспечение своих интересов комиссионер, не получивший комиссионного вознаграждения, вправе использовать такой механизм, как удержание находящегося у него имущества комитента.

Собственно, 997-я, основываясь на той же самой логике, дозволяет комиссионеру произвести зачет причитающихся ему сумм комиссионного вознаграждения с теми суммами, которые подлежат передаче комиссионером комитенту.

Хотя в 997-ой написано «вправе удержать причитающиеся комитенту суммы», мы должны понимать, что это не удержание, ибо там ссылка на 410-ю.

Собственно, можно было эти правила и не указывать, ибо общие предписания общей части ГК действуют.

В связи с применением правил 997-ой, в связи с возможность комиссионера произвести зачет, интерес представляет ситуация, проанализированная ВАСом в п.4[101] Письма №85. Был заключен договор комиссии на продажу имущества. Во исполнение этого договора комиссионер заключил к-п с третьим лицом. Договором к-п была установлена рассрочка платежа. Первый транш третье лицо осуществило, а остальные деньги не передало и обанкротилось.

Применительно к первому траншу комиссионер, имеющий право на комиссионное вознаграждение, удержал из первого транша всю сумму. Комитент настаивал на том, что комиссионер вправе удерживать соразмерно поступившим суммам. Желание комитента понятно.

Несмотря на ту бытовую правду, которая наличествует здесь в словах комитента, вывод ВАСа был другим. Комиссионер вправе зачесть и удержать сумму, равную комиссионному вознаграждению.

Еще одна обязанность комитента, которая может входить в содержание договора (факультативная обязанность). Речь идет о правилах п.2 ст.990-ой. Эта обязанность – обязанность не совершать аналогичных сделок с третьими лицами (сделок по поручению заключения сделок).

Мы закончили комиссию.

АГЕНТСТКИЙ ДОГОВОР

СОДЕРЖАНИЕ:

А.Понятие и элементы агентского договора

Б. Содержание агентского договора.

А.Понятие и элементы агентского договора

П.1 ст.1005 – легальное определение –

По агентскому договору одна сторона (агент) обязуется за вознаграждение совершать по поручению другой стороны (принципала) юридические и иные действия от своего имени, но за счет принципала либо от имени и за счет принципала.

Легальное определение показывает близость агентского договора с поручением и комиссией. Это договор об оказании посреднических услуг.

Правила об агентском договоре являются новыми для отечественного кодифицированного акта. Ни один из прежних кодексов агентских договоров не знал. Однако отечественный правопорядок знал агентский договор.

В зависимости от момента заключения – консенсуальный договор («…обязуется…»).

В зависимости от встречного имущественного предоставления – возмездный договор.

В зависимости от распределения прав и обязанностей между сторонами – двухсторонний синаллагматический договор.

С точки зрения видов агентского договора, нужно обратить на то, что предписания 52-ой главы дают основания для двух классификаций.

Первая (популярная) классификация: в зависимости от того, от чьего имени действует агент – (1) агентский договор, где агент действует от имени принципала, (2) агентский договор, где агент действует от собственного имени. По идее, это не классификация. Общепризнанно, что в рамках одного договора может быть установлено применительно к одним действиям действие от имени принципала, а применительно к другим действиям – действие от собственного имени агента. Однако это деление имеет практическое и методологическое значение. Этот вывод наглядно вытекает из предписаний 1011-ой статьи. Если агент действует от имени принципала, то это напоминает поручение. Если агент действует от своего имени, то это напоминает комиссию. Отсюда законодатель говорит, что для первого случая будут применяться правила главы 49 (поручение), а для второго случая будут применяться правила главы 51 (комиссия).

Но это не значит, что агентский договор – разновидность поручения или комиссии. Агентский договор – самостоятельная договорная конструкция.

Вторая классификация, которая используется в современной литературе, основана на п.4 ст.1005 (законом могут быть предусмотрены особенности отдельных видов агентских договоров). Агентские договоры могут подразделяться по сфере деятельности. Есть морское агентирование, там применяется Кодекс Торгового Мореплавания (КТМ – будет иметь большую юридическую силу). Есть агентские договоры в рамках деятельности на рынке ценных бумаг, в рамках биржевого посредничества и др.

· Элементы агентского договора

Стороны – агент и принципал.

По общему правилу, в качестве сторон могут выступать любые субъекты ГП с учетом объема дееспособности (действия должны охватываться право- и дееспособностью и агента, и принципала).

Изначально, сфера использования агентского договора предполагает опосредование предпринимательских отношений. Поэтому в подавляющем большинстве случаев сторонами выступают предприниматели. Но это лишь статистика.

Говоря о субъектах агентского договора нужно обратить внимание на решение вопроса о заключении субагентского договора.

В поручении по общему правилу нельзя субдоговор заключать. В комиссии по общему правилу можно.

Ст.1009-я – общее правило – допустимость использования конструкции субагентского договора. Исключение – совершение юридических действий от имени принципала – привлечение субагента возможно только в случаях, в которых допускается передоверие.

Более того, можно в договоре установить обязанность заключить субагентский договор. Логика очевидна, ибо понятно, что принципал заинтересован в лучшем выполнении поручения. Агентским договором может охватываться целый комплекс действий. Очевидно, что специалистом высшего класса во всех этих действиях агент быть не способен. Отсюда, может быть установлена обязанность заключить субагентский договор применительно к определенным категориям действий.

Предмет – оказание посреднических услуг в виде совершения юридических и иных (фактических, по всей видимости) действий. Предмет агентского договора может ограничиваться только юридическими действиями. Возможна ситуация, когда в предмет агентского договора могут входить также и фактические действия наряду с действиями юридическими. Однако принципиально недопустима ситуация, когда предмет агентского договора будет только фактическими действиями. Если представить себе, что только фактические действия могут быть предметом агентского договора, то тогда сотрется грань между договором о возмездном оказании услуг и агентским договором.

Цена – агентское вознаграждение. Размер этого вознаграждения устанавливается соглашением сторон. Ст.1006 – цена – несущественное условие, есть общая восполняющая норма (п.3 ст.424).

Срок – п.3 ст.1005 – несущественное условие. Агентский договор может быть заключен на определенный срок или без указания на срок его действия.

Форма – специальных предписаний в 52-ой главе нет. Через 49-ю или 51-ю главы мы тоже ничего не найдем. Следовательно, форма определяется по правилам главы 9 – субъектный состав и сумма сделки.

Б. Содержание агентского договора

Мы будем тут кратки, ибо мы уже указывали на возможность применения правил 49-ой и 51-ой главы.

· Обязанности агента

Основная обязанность агента состоит в том, что он должен выполнить данное ему поручение от принципала. Понятное дело, что поручение должно быть выполнено в соответствии с указаниями принципала. Указания эти фиксируются в договоре, однако обязательным элементом оного не являются. Применительно к ситуации, когда агент действует от имени принципала, возникает уже известная необходимость отграничивать указания от полномочий. Причем здесь эта задача усложняется по формальным причинам, ибо в поручении для нас одним из внешних проявлений могло выступать место закрепления полномочия и указания (договор и доверенность, соответственно).

В агентском же договоре полномочия, предоставляемые агенту, тоже, как правило, фиксируются в договоре, ибо феномен доверенности для агентского договора не характерен. Доверенность можно заключать, но необязательно.

Применительно к полномочиям закон допускает установление договором общих полномочий агента. Для этой ситуации возникает проблема, связанная с конфликтом интересов третьих лиц, ориентирующихся на общие полномочия, с одной стороны, и интересы принципала, который может в рамках соглашения с агентом ограничить общие полномочия, с другой стороны.

Чьим интересам нужно отдавать приоритет? Законодатель предлагает традиционное решение. Нужно защищать добросовестных третьих лиц.

Еще одна обязанность агента состоит в том, что он должен предоставлять принципалу отчеты о ходе исполнения поручения.

Такое было уже в комиссии. Экономический смысл отчетов понятен. Принципал должен иметь возможность адекватного и своевременного реагирования. Этой цели и служит предоставление отчетов. Отчеты включают в себя и финансовые отчеты. Срок их предоставления устанавливается соглашением сторон. 1008-я статья с неизбежностью дает основание утверждать, что условие о сроке предоставления отчетов не является существенным условием. Восполняющая норма 1008-ой к тому, что отчеты должны предоставляться по мере исполнения либо по окончании действия договора.

Агентский договор, в отличие от комиссии, признает за этой обязанностью существенное значение. В комиссии отчет с точки зрения уплаты вознаграждения абсолютно индифферентен. В агентском договоре, напротив, законодатель по умолчанию закрепляет позицию, в которой интересы принципала защищены преобладающим образом, ибо предоставление отчета и отсутствие возражений по нему зависят от уплаты вознаграждения.

Применительно к обязанностям агента можно указать еще на одну возможную обязанность агента. Речь идет о правилах ст.1007 п.2. Может быть установлена обязанность не заключать агенту аналогичных агентских договоров с другими принципалами, которые должны исполняться на той же самой территории, что и первичный агентский договор.

· Обязанности принципала

Во-первых, нужно возместить издержки. Издержки должны компенсироваться сверх вознаграждения.

Во-вторых, обязанность выплатить вознаграждение. Размер вознаграждения определяется соглашением сторон, не является существенным условием. Что касается порядка уплаты оного, то он также устанавливается соглашением сторон. Смотрим на 1006-ю – порядок уплаты – несущественное условие. Есть восполняющая норма абз.3 ст.1006 – если договором порядок не предусмотрен, то вознаграждение должно уплачиваться в течение недели с момента представления отчета.

Тут мы видим ранее анонсированную идею про зависимость отчетов и вознаграждения. Такое решение защищает интересы принципала. Другой вопрос: почему в родственных схемах комиссии и агентского договора решение законодателя различно? Объяснить это тем, что агент – это предприниматель, а, следовательно, принципал – слабейшая сторона, нельзя, ибо это неуниверсальное объяснение. Да и в комиссии комиссионер может быть предпринимателем, а комитент – непредприниматель. Нет ответа на этот вопрос. Тут несистемность законодателя.

Наконец, еще одна обязанность принципала, которая может присутствовать в агентском договоре (факультативная обязанность) – это п.1 ст.1007. Договором может быть установлена обязанность принципала не заключать аналогичных соглашений, либо воздерживаться от собственных действий на своей территории.

Все остальные правила из поручения и комиссии применяются к агентскому договору.

ХРАНЕНИЕ

СОДЕРЖАНИЕ:

А. Понятие и виды хранения

Б. Элементы договора хранения

В. Содержание договора хранения.

А. Понятие и виды хранения

Легальное определение – п.1 ст.886 –

По договору хранения одна сторона (хранитель) обязуется хранить вещь, переданную ей другой стороной (поклажедателем), и возвратить эту вещь в сохранности.

Данное легальное определение может явиться предпосылкой для решения вопроса о характеристике хранения.

С точки зрения момента заключения – реальный договор (несмотря на «…обязуется…», потому что «…обязуется хранить переданную вещь…»). Однако такая констатация была бы не совсем верной, ибо нужно посмотреть на п.2 ст.886. Если хранитель является профессиональным, то в договоре может быть предусмотрена обязанность принять вещь на хранение. Поэтому корректируем исходный тезис: если речь идет о профессиональном хранении, то такой договор может быть как реальным, так и консенсуальным. При этом общим правилом будет реальность договора. Тут не смотрим на общие предписания, что договор по общему правилу является консенсуальным, ибо есть специальная норма: «… может быть предусмотрена обязанность…».

В зависимости от наличия встречного имущественного предоставления – тут все сложнее. В легальном определении на сей счет никакого указания мы не найдем вообще. Одновременно, ознакомившись с главой 47, можно увидеть существование как возмездного, так и безвозмездного хранения.

Общее правило – возмездное хранение, ибо у нас общая презумпция возмездности договора.

Общая презумпция возмездности для хранения будет являть общее правило. Применительно к отдельным разновидностям хранения законодатель может закреплять иное. Например, регламентируя вопрос хранения в гардеробах организаций, 924-я указывает на презумпцию безвозмездности к этим договорам. Однако мы должны адекватно правило оценивать, речь идет о частном случае. За пределами этого частного случая будет действовать общее правило презюмирования возмездности хранения.

В зависимости от распределения права и обязанностей между сторонами – это тоже дискуссионно. Возмездное хранение – двухсторонний синаллагматический договор. Тут всё понятно.

А что делать с безвозмездным хранением? Тут две позиции: (1) всякое безвозмездное хранение – двухсторонний договор, ибо у поклажедателя есть обязанность принять вещь обратно и обязанность возместить расходы на хранение. Эта позиция изложена в учебнике А.П. Сергеева, например. Другие авторы придерживаются иного мнения, отмечая, что (2) обязанность принять вещь на хранение – это не обязанность в истинном смысле слова (кредиторская обязанность). Что касается возмещения расходов, то они могут присутствовать, а могут и не присутствовать. Даже если они есть, то она не зависит от обязанности хранить вещь. Наш кафедральный учебник исходит из того, что безвозмездное хранение – односторонний договор. Мы видим, что дискуссия эта не разрешима.

Участники дискуссии по-разному понимают двухсторонний характер договора, по-разному соотносят синаллагмы и двусторонности. Первая позиция не отождествляет их, а вторая позиция, наоборот, отождествляет.

· Виды хранения

Начинать надо с ознакомления со структурой главы 47. Структура, которая нам уже хорошо знакома: общие положения + регламентация отдельных разновидностей.

Количество отдельных разновидностей, прямо называемых в подобном качестве действующим законодателем, велико: хранение на товарном складе, в ломбарде, в камерах хранения транспортных организаций, в гардеробах организаций, в гостиницах, хранение ценностей в банке и секвестр (хранение предметов спора). Всего 7 штук.

При этом опять нужно понимать, что данные разновидности не являются классификацией. Нет единого классификационного критерия (некоторые виды хранения предполагают особенности субъектного состава, некоторые виды – особенности объекта хранения). Перечень не носит исчерпывающий характер. За пределами перечня остаются депозит нотариуса, депозит ценных бумаг, хранение в камерах хранения нетранспортных организаций.

Перечень построен произвольным образом. Это просто усмотрение законодателя. Однако отрицание классификации в хранении отнюдь не значит, что мы не можем провести дифференциацию договоров хранения, и что законодательство такой дифференциации не поддерживает.

Действующее законодательство дает основание для трех классификаций хранения.

Первая классификация – в зависимости от субъекта выделяется профессиональное хранение и любое другое хранение (непрофессиональное хранение).

Чем же характеризуется профессиональное хранение? П.2 ст.886 показывает нам критерии, по которым соответствующее хранение может быть отнесено к числу профессиональных хранений. Хранитель – предприниматель, коммерческая организация, НКО, если хранение для НКО – одна из целей деятельности. Во всех остальных случаях речь будет идти о непрофессиональном хранении.

С точки зрения модели используемого договора, профессиональное хранение может заключаться как договор консенсуальный. Также профессиональный хранитель несет повышенную ответственность.

Вторая классификация – деление на регулярное и иррегулярное хранение.

Иррегулярное (хранение с обезличением) хранение – его особенности отражены в ст.890. Вещи одного поклажедателя могут смешиваться с вещами других поклажедателей. Поклажедателю возвращается равное или обусловленное сторонами количество вещей того же рода и качества.

Обязательственно-правовые последствия иррегулярного хранения ст.890 обозначает явственно. В то время как вопрос о вещно-правовых последствиях законом не урегулирован вовсе и является предметом дискуссий.

При ответе на вопрос о вещно-правовых последствиях иррегулярного хранения доктрина предлагает три варианта решения. Первая точка зрения – при иррегулярном хранении поклажедатели сохраняют право собственности на переданные вещи. Вторая точка зрения – общая долевая собственность поклажедателей. Третья позиция – право собственности на вещи принадлежит хранителю.

1. Достоинство первой концепции состоит в том, что при этом подходе сохраняется один из ключевых признаков хранения – хранение опосредует лишь передачу фактического владения объектом, но не опосредует переход права собственности на переданные вещи. Однако это единственное достоинство данной концепции. Основной недостаток – эта концепция противоречит учению о праве собственности. Право собственности может возникать только на индивидуально-определенные вещи.

2. Достоинство второй концепции – сохраняется ключевой признак хранения (право собственности остается у поклажедателя). Минусы: общая долевая собственность возникает в случаях, прямо предусмотренных законом. При хранении такого предусмотрения нет. (Вторая самая норм).

3. Достоинство третьей концепции – простота регулирования. Недостаток – это противоречит признаку хранения (право собственности остается у поклажедателя).

Это была вторая классификация (иррегулярное и регулярное хранение).

Третья классификация – деление в зависимости от обстоятельств, при которых заключен договор: чрезвычайное хранение и «обычное» хранение (специального названия нет).

Особенности чрезвычайного хранения состоят в том, что при нем потребность в хранении возникает вследствие чрезвычайных обстоятельств (стихийные бедствия, внезапная болезнь, угроза нападения – это то, что называет закон). Поскольку заключение такого хранения носит несколько невольный характер, кодекс допускает смягчения в вопросе, связанном со способом заключения такого чрезвычайного хранения.

· Отграничение хранения от смежных правовых институтов

Хранение v. Аренда (Ссуда).

Обе конструкции опосредуют передачу вещи во временное владение. При этом по окончании договора эта же вещь должна быть возвращена. Но это не говорит даже об общей родовой принадлежности между этими договорами. В аренде и ссуде в пользовании, а не во владении состоит интерес арендатора или ссудополучателя.

Доктрина здесь использует исторический критерий: критерий интереса. В чьем интересе заключается аренда или ссуда? В интересе того, кто получает вещь. Поэтому лицо, которое получает вещь, вносит плату. Хранение же заключается в интересах лица, передающего вещь. Поэтому такое лицо вносит плату, а не тот, кто это вещь получает.

Аренда банковской ячейки – хранение или аренда? Хранение ценностей в банке рассматривается в качестве договора хранения (даже в ГК предусмотрено). Однако указывается, что если договор заключается на условиях передачи сейфа в пользовании соответствующего лица без возложения ответственности на банк за его содержимое, то это уже договор аренды. То есть идея обеспечения вещи может принципиально быть реализована с помощью различных конструкций: можно заключить хранение и передать вещь хранителю, а можно снять у контрагента помещение, чтобы вещь там разместить, и самому охранять вещь.

Тут интересно хранение в автоматических камерах хранения в транспортных организациях. Какова природа такого договора? До принятия нынешнего ГК в судебной практике был распространен тезис о том, что это лишь договор аренды (Пленум ВС еще до ГК это сказал). К чему это приводило? Если использование камер хранения – это аренда, то транспортная организация не отвечала за повреждение или утрату переданной вещи. Сегодня ст.923, регулируя хранение в транспортных организациях, упоминает и об автоматических камерах хранения. Сегодня закон признает договор, связанный с использованием автоматических камер хранения, разновидностью договора хранения.

Хранение v. Заем.

Вопрос особенно актуален в иррегулярном хранении. Там есть некое тождество: лицо, получившее родовые вещи, обязано вернуть равное количество вещей того же рода и качества. Однако при всем этом внешнем сходстве никакой тождественности не существует.

С точки зрения существа перед нами две разные конструкции. Критерий отграничения – критерий интереса. При займе вещь передается в интересах того, кто принимает. Поэтому именно он платит. При хранении преследуется интерес того, кто передает. Поэтому он платит.

Вопрос о разграничении займа и хранения играет существенное практическое значение. Почему? При займе вещи, которые передаются заёмщику, становятся собственностью заёмщика.

При хранении же передача соответствующих вещей к переходу права собственности не приводит. Поэтому, хотя фактически это имущество находится у хранителя, переданные вещи имеют своим собственником поклажедателя (вспомнить про дискуссионность вопроса о праве собственности при иррегулярном хранении).

При займе кредитор заемщика может обратить взыскание на сумму займа, которая находится в собственности у заемщика. При хранении же обращение взыскания со стороны кредиторов к хранителю невозможно, ибо в имущественную массу хранителя переданные по хранению вещи не входят.

В этой связи с точки зрения интересов соответствующих субъектов (с точки зрения интересов займодавца), какая из этих конструкций ему предпочтительна? Хранение, конечно же. Отсюда есть угроза, что с помощью конструкций хранения будут прикрываться действительные отношения по договору займа. Но эта угроза спокойно преодолевается критерием интереса. Мы будем ориентироваться не на фактически использованную конструкцию, а на то, чей интерес воплощается в передаче вещи.

Хранение v. Договор на оказание охранных услуг.

Необходимость разграничения соответствующих конструкций обусловлена тем, что у них единая экономическая цель – цель, состоящая в обеспечении сохранности объекта путем предоставления соответствующей услуги.

Однако эта единая экономическая цель отнюдь не предопределяет тождество этих конструкций. Принципиальная разница между ними состоит в том, что в хранении для реализации этой цели вещь передается во владение хранителю. Договор же на охрану такой передачи во владение не предполагает, а обеспечение сохранности достигается за счет выполнения соответствующим лицом определенных технических функций, т.е. при договоре на охрану обеспечение сохранности обеспечивается за счет внешней неприкосновенности соответствующего объекта.

Вот этот вот критерий предопределяет многие частные различия между этими договорами. При хранении предмет передается на хранение. Соответственно, хранить можно то, что можно передать, т.е. движимые вещи (и недвижимые как исключение при секвестре). При охране же предмет услуг не замыкается только на вещах, потому что обеспечивать сохранность можно не только вещи, но и, например, человека (телохранители).

Но нужно понимать, что при том, что критерием разграничения охраны и хранения является передача во владение или отсутствие таковой, законодатель может позволить себе решить этот вопрос иначе. Например, с позиции сегодняшнего правопорядка есть целый ряд конструкций, которые прямо объявлены законом как хранение, хотя передачи во владение в рамках таких конструкций не происходит.

Например, всё те же автоматические камеры хранения. Есть здесь передача вещи во владение? Нет, мы просто размещаем вещь в предоставленный объект. А ГК квалифицирует это как хранение. Или, например, хранение в гардеробах организаций. При этом имеет в виду любой гардероб (как обслуживаемый силами работников-бабушек, так и необслуживаемый никем). Например, вешалка в парикмахерской – это хранение (выставление вешалки – это оферта, а вешание на нее одежды – это акцепт). Или, например, хранение в гостинице. Оставление вещей в номере рассматривается как хранение, хотя никому мы вещь не передаем.

Б. Элементы договора хранения

Стороны – хранитель и поклажедатель.

Что касается фигуры хранителя, то в этом качестве, по общему правилу, могут выступать любые субъекты ГП. Понятное дело, есть исключения в отдельных разновидностях хранения. Например, есть хранение в гостиницах. Там хранителем может быть только юридическое лицо-гостиница.

Применительно к отдельным разновидностям хранения для участия в этом договоре в качестве хранителя необходимо наличие лицензии. Закон о лицензировании называет в качестве предметов лицензирования хранение нефти, газа, взрывчатых веществ и т.д.

Что касается фигуры поклажедателя, то в этом качестве, по общему правилу, могут выступать любые субъекты ГП. Могут быть исключения в отдельных разновидностях хранения. Например, хранение в гостинице. Там поклажедателем может быть только тот, кто проживает в гостинице.

Нужно обратить внимание, что в литературе распространен вывод о том, что поклажедателем может быть только собственник или иной титульный владелец.

Этот вывод обосновывается тем, что есть римская максима – нельзя передать больше, чем сам имеешь. Если хранение предполагает передачу владения, то поклажедатель должен иметь правомочие владения.

Однако, собственно, аргументы, приводимые в пользу этой точки зрения, бьют мимо цели. Действительно ли для возникновения хранения нужна передача вещи? Да, ибо хранение – реальный договор. Действительно ли нельзя передать больше, чем имеешь сам? Да, это так. Но где в хранении сказано, что нужно передавать правомочие по владению??? Хранение требует передачу фактического владения, а не правомочия владения.

Сторонники этой позиции говорят: Как? Получается тогда, что можно заключить хранение с вором?! Ну да, возможно заключение хранения с вором. Но что с того? Что страшного в том, что вор заключит соответствующий договор?

Предмет.

Договор хранения относится к родовой группе договор оказания услуг. Следовательно, предмет – услуги по обеспечению сохранности объекта. Мы уже констатировали, что в качестве объектов приложения усилий по сохранности могут выступать только вещи, причем только движимые вещи. Недвижимые вещи, по общему правилу, объектом приложения услуг хранителя быть не могут. Единственное исключение – это секвестр.

Вещи могут быть и неодушевленными, так и одушевленными. Например, приюты для животных.

Срок.

Срок – период времени, в течение которого хранитель должен хранить вещь. Условие о сроке устанавливается соглашением сторон. П.2 ст.889 – срок – не существенное условие. Есть восполняющая норма: если срок не определен и не может быть определен, то такое хранение – хранение до востребования.

Вне зависимости от того, срочное или бессрочное хранение, закон предоставляет поклажедателю возможность потребовать возврата вещи в любое время. Это не нивелирование разницы между срочным и бессрочным хранением. Хранение – это оказание услуг, а оказать услугу насильно нельзя.

Цена – вознаграждение хранителя. Цена есть только в возмездном хранении.

Размер вознаграждения определяется соглашением сторон. Закономерный вопрос: цена – существенное условие? Нет, ибо в рамках предписаний главы 47 специальных указаний нет. Значит, действует общее восполняющее правило ст.424.

Наконец, такой элемент как форма.

Применительно к форме договора хранения закон устанавливает специальное регулирование в ст.887. Тут регулирование во многом повторяет правила главы 9: форма зависит от субъектного состава и стоимость переданной вещи (в главе 9 была сумма сделки).

Нужно заметить, что ст.887 закрепляет специальное правило о консенсуальном хранении: консенсуальное хранение всегда должно быть заключено в письменной форме.

При этом нужно понимать, что, устанавливая требование письменной формы для указанных в ст.887 случаев, законодатель не указывает на необходимость соблюдения специального варианта письменной формы. Более того, помимо тех случаев, которые признаются законом письменной формой (единый документ, обмен документами и т.д.), ст.887 п.2 закрепляет варианты «квазиписьменной формы»: письменная форма считается соблюденной, если передача вещи на хранение подтверждается документом, подписанным хранителем, или номерного жетона и иного знака, удостоверяющего прием вещей на хранение.

Устанавливая требование к форме, 47-я глава не устанавливает специальных последствий на случай ее несоблюдения. Следовательно, форма не является конститутивным элементом хранения. Следовательно, несоблюдение письменной формы не ведет к незаключенности договора.

Последствия несоблюдения письменной формы – общие правила ст.162 с учетом специальных предписаний ст.887. А в 887-ой есть два специальных правила.

Общее регулирование ст.162 – поражение в средствах доказывания (свидетельские показания под запретом) относительно факта и условий заключенной сделки. Это общее правило должно применяться с учетом изъятий ст.887.

Во-первых, это абз.3 п.1 ст.887 – специальная регламентация в случаях чрезвычайного хранения: передача вещи может быть доказываема свидетельскими показаниями. То есть факт заключения договора и его условия в плане характеристик самой вещи могут при чрезвычайном хранении доказываться свидетельскими показаниями. Это исключение из общего правила. Следовательно, это исключение не может толковаться расширительно. Факт заключения договора можно доказывать свидетельскими показаниями. Условия договора можно доказывать свидетельскими показаниями, но только те условия, которые касаются предмета чрезвычайного хранения (условия о цене, например, всё так же нельзя доказывать свидетельскими показаниями при чрезвычайном хранении).

Второе специальное правило – это п.3 ст.887. Стороны могут ссылаться на свидетельские показания в случае спора о тождестве вещи, принятой на хранение, и вещи, возвращенной хранителем. Это тоже исключение. Тут речь идет о предмете хранения, причем только о тождестве предмета хранения. Относительно других условий договора, относительно факта заключения договора нельзя ссылаться на свидетельские показания в случае несоблюдения письменной формы.

В. Содержание договора хранения.

· Обязанности хранителя

Тут нужно вспомнить, что хранение может быть реальным и консенсуальным. Применительно к консенсуальному хранению первой обязанностью хранителя будет обязанность принять вещь.

Эта обязанность должна быть исполнена в срок, предусмотренный договором. Из этой фразы (последние слова п.2 ст.886) возникает вопрос: срок принятия вещи на хранения – это существенное условие? В литературе есть такой тезис, но у авторов такого тезиса понятие существенного условия понимается своеобразно. Витрянский об этом говорит. ВАС говорит. Они понимают существенное условие как не влияющее на заключение договора. Критерий существенности условия – это восполнимость условия общими правилами закона. Нет оснований, чтобы считать срок существенным условием.

Что касается последствий нарушения данной обязанности, то очевидно, что способом защиты при подобном нарушении будет возмещение убытков. Вопрос о возможности понуждения хранителя к исполнению этой обязанности должен получать отрицательный ответ. Потому что механизмов реализации такого способа защиты законодательство не предусматривает. Это, отнюдь, не подрывает значения принятия вещи на хранение. Возможность возмещения убытков – это не такая уж и плохая возможность.

Следующая обязанность хранителя, которая есть и в реальном, и в консенсуальном хранении, состоит в том, что хранитель обязан обеспечить сохранность вещи.

Хранитель должен обеспечить эту сохранность в течение обусловленного договором срока, а если срок не предусмотрен, то до востребования. Во-вторых, характеризуя данную обязанность, нужно констатировать, что в рамках ее исполнения хранитель должен принять необходимые меры, исключающие хищение, порчу, повреждение или уничтожение вещи. Конкретный перечень таких мер может устанавливаться договором. Если же он не установлен, хранитель должен для соответствующих целей предпринять обычные меры.

Причем, во всяком случае, хранитель должен предпринимать установленные нормативно общеобязательные меры, как то: санитарные, противопожарные и т.д. и т.п.

Определенной спецификой обладает решение вопроса о необходимых и достаточных мерах, особенно когда конкретный перечень в договоре не предусмотрен, для случаев безвозмездного хранения.

Для безвозмездного хранения в качестве правила, действующего по умолчанию, законодатель указывает: хранитель должен заботиться о переданной ему вещи не менее чем о своей собственной.

Это правило помогает нам для каждого случая безвозмездного хранения определить перечень мер, необходимых для сохранности. Это решение помогает ответить и на иной вопрос: надлежащим ли образом хранитель выполнил свою обязанность обеспечить сохранность вещи.

Поиск по сайту: