|
|||||||
АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция |
Преступные намеренияСубъективные намерения или состояние сознания обвиняемого преступника рассматриваются повсюду в уголовном праве. Это представляет загадку для экономиста. Можно прочитать десятки книг по экономике и не встретить ни одного упоминания о субъективных намерениях. На самом деле концепция намерения в уголовном праве выполняет ряд экономических функций. Здесь мы обсудим три: 1) выявление факта чисто принудительного трансферта, 2) оценку вероятности ареста и осуждения и 3) выяснение того, будет ли уголовная санкция эффективным (оправданным с точки зрения издержек) средством контроля за нежелательным поведением. Еще одна функция будет обсуждаться в п. 7.5. Если я по рассеянности забираю из ресторана домой зонт, который считаю своим (а он моим не является), я не являюсь вором. Но если я знаю, что зонт чужой, и все равно беру его, я — вор. Экономическое различие заключается в том, что в первом случае, поскольку я должен тратить ресурсы, чтобы не забрать зонт, и вероятность того, что я возьму не тот зонт, низка, расхождение между В и PL в формуле Хэнда невелико, а риск чрезмерного сдерживания посредством уголовного наказания велик. Во втором же случае, когда я трачу ресурсы на то, чтобы взять чужой зонт (возможно, я шел в ресторан с единственной целью украсть зонт), В отрицательно и Р высока (см. п. 6.15). Проблема заключается в том, что внешне действия, совершаемые в этих двух трансакциях, выглядят одинаково и основное различие заключается в состоянии сознания, с которым они совершают- 22 См. United States v. Hollings worth, 27 F.3d 1196 (7th Cir. 1994) (en bane). Уголовное право ся.23 Разумеется, мы должны проявлять осторожность и отличать намерение от осведомленности. Иначе мы могли бы попасть в ловушку, думая, что менеджеры железнодорожной компании являются убийцами, поскольку они знают достаточно точно, что эксплуатация их поездов вызовет гибель определенного количества людей на перекрестках железнодорожных путей в течение данного года. Они знают об этом, но они не получают никакой выгоды от этих смертей. Они получают выгоду только от экономии ресурсов, необходимых для предотвращения этих смертей, и выгоды, как социальные, так и частные, могут превосходить издержки. Преступное же намерение подразумевает стремление к получению определенного (запрещенного) объекта путем инвестирования ресурсов в его приобретение. Хотя мы и сократили бы издержки расследования уголовных дел, если бы не беспокоились о разделении между чисто принудительным трансфертом и несчастным случаем, который он внешне напоминает, результатом могло бы быть чрезмерное количество уголовных наказаний, приводящее к значительным социальным издержкам воздержания от таких законных видов деятельности, как помещение зонтов в гардеробные комнаты ресторанов. Хотя иногда грань размывается. Известным примером является изнасилование малолетних. Девушка может выглядеть как 16-летняя (предположим, это возраст, начиная с которого допускается согласие на сексуальную связь), но в том случае, если она моложе, вполне понятная ошибка не освободит мужчину от ответственности. Другим примером является убийство при уголовном преступлении: если смерть происходит во время совершения опасного преступления не по вине преступника, он все равно несет ответственность как убийца. В этих и других примерах мы не заботимся о том, чтобы сдерживать деятельность, граничащую с деятельностью, против которой направлено основное уголовное преследование; иными словами, мы не считаем уклонение от этой деятельности социальными издержками, и потому выгодно сократить издержки судебного преследования путем устранения проблемы намерения. Мужчина может избежать ответственности за изнасилование малолетних, если будет держаться подальше от молодых девушек, а грабитель может избежать ответственности за убийство при уголовном преступлении, если не будет грабить или не будет брать с собой оружие. В сущности, мы вводим степень строгой ответственности в уголовное право, когда, как в гражданском праве, изменение объемов деятельности является эффективным методом предотвращения социальных издержек (см. п. 6.5). 23 Но состояние сознания (если только преступник не сознается в своей виновности или не делает других невыгодных для себя признаний) должно выводиться и из внешних действий. Не является ли тогда термин «намерение» простым эквивалентом высокого отношения PL к В? (См. п. 6.15.) Преступные намерения аа Для того чтобы проиллюстрировать вторую функцию намерения в уголовном праве, рассмотрим тот факт, что преднамеренное убийство наказывается более строго, чем убийство, совершенное в припадке гнева. Индивид, планирующий убийство, скорее всего планирует и свой уход от ответственности. Убийство, совершаемое в порыве страсти, скорее всего происходит в обстоятельствах, в которых его сокрытие не может быть ни задумано, ни осуществлено. Таким образом, р (вероятность ареста и осуждения) в нашей формуле D = L/p в первом случае ниже, а это подразумевает, что наказание должно быть более суровым. Следует отметить, что термин «намерение» в этом примере используется в ином смысле, нежели в предыдущих (или, возможно, термин «преднамеренность» (premeditation) следует понимать как означающий нечто отличное от обычного преступного намерения). Намерение, которое рассматривается при определении того, наказывать ли сознательного убийцу строже, чем импульсивного, называется «обдумыванием целей». Намерение, которое рассматривается при определении наказания человека, взявшего мой зонт, состоит просто в знании человеком фактов, делающих этот акт принудительным трансфертом.24 Если он имеет это знание, он преступник. Больше ничего не нужно, чтобы определить данный акт как принудительный трансферт благосостояния, даже если он решил взять зонт в последний момент. (Железнодорожная компания в моем примере также знает обо всех фактах, но эти факты не позволяют выявить принудительный трансферт в соответствующем смысле.) Импульсивный убийца наказывается именно как убийца, хотя и не так строго, как совершивший преднамеренное убийство. Как может показаться, существует и другой довод в пользу менее строгого наказания импульсивных преступлений, чем обдуманных: импульсивный преступник в меньшей степени подвержен сдерживанию. Поэтому наказание менее действенно и имеет меньшую ценность, а стало быть, общество должно покупать меньшее его количество. Первоначальная предпосылка более убедительна, чем последнее заключение. Преступник, который достаточно осторожен, чтобы спланировать свое преступление заранее, с большей вероятностью оценит все связанные с ним издержки и выгоды, включая ожидаемые издержки наказания. Однако тот факт, что данное увеличение наказаний будет сдерживать импульсивного преступника в меньшей степени, чем обдумывающего свои действия, на самом деле может указывать на необходимость более сурового наказания для первого. Предположим, 20-летнего срока заключения достаточно, чтобы сдержать почти все наемные убийства, но для достижения такого же сдержива- 24 Это разделение подчеркивается в работе Jeffrey S. Parker. The Economics of Mens Rea, 79 Va. L. Rev. 741 (1993). Уголовное право ния импульсивных убийц необходим 30-летний срок. Введение дополнительного срока связано со значительными издержками, но если эти издержки меньше социальных выгод от дополнительного сдерживания, то они могут быть хорошими инвестициями. Не стоит забывать также о превентивном эффекте тюремного заключения. Тот факт, что некоторых преступников нельзя эффективно сдержать, говорит в пользу большего акцентирования их изоляции, что подразумевает длительные сроки заключения.25 Конфликт между сдерживанием и предотвращением как целями уголовных санкций является наиболее острым в отношении освобождения от ответственности на основе невменяемости. Если человек невменяем либо в том смысле, что он не знает о преступности своих действий (он убивает человека, думая, что это кролик), либо в том смысле, что не может контролировать свои действия (он слышит голоса, которые, по его мнению, принадлежат божеству, повелевающему ему убивать людей), он не будет подвержен сдерживающему влиянию угрозы уголовного наказания. Таким образом, если бы сдерживание было единственной целью криминальных санкций, то было бы очевидно, что подобные люди не должны наказываться как преступники.26 Ресурсы, употребляемые на их наказание (включая отрицательную полезность наказания для самого «преступника»), тратились бы впустую с социальной точки зрения, поскольку не производилось бы дополнительного сдерживания. На самом деле это преувеличение: существование освобождения от ответственности по невменяемости привлекает ресурсы в доказательство и опровержение доказательства невменяемости, и сдерживание ухудшается до той степени, в какой либо преступники успешно симулируют невменяемость, либо сокращение (неважно, по какой причине) числа наказанных уменьшает сдерживающий сигнал, порождаемый наказанием. Но это лишь одна сторона проблемы. Как только в игру вступает превентивная цель, становится намного менее очевидной необходимость существования освобождения от ответственности по невменяемости, которое повышает издержки расследования уголовных дел без по меньшей мере сокращения потребности в изоляции подсудимого. Однако клеймящий эффект уголовного наказания должен был бы уменьшиться, если класс не 25 Однако можете ли вы сказать, почему это означает, что относительные издержки наказания обдумывающих свои действия по сравнению с издержками наказания импульсивных преступников будут еще больше, чем соотношение сроков заключения для этих двух типов преступников? 26 Справедлив ли этот тезис, если освобождение от ответственности по невменяемости требует лишь, чтобы преступление ответчика было продуктом его невменяемости (см. правило Дюрхема) в том смысле, что, если бы не его невменяемость, он не совершил бы это преступление? Преступные намерения поддающихся сдерживанию мог бы подвергаться наказанию. (Почему? И почему это наблюдение не противоречит сохранению некоторых элементов строгой ответственности в уголовном праве?) Это является доводом в пользу использования гражданского, а не уголовного права для изоляции уголовно опасных невменяемых. В гражданском праве невменяемость редко признается как фактор, освобождающий от ответственности. Обычно состояние сознания ответчика с меньшей вероятностью рассматривается как способствующее снятию или смягчению гражданской ответственности, чем уголовной. Уголовные санкции являются более дорогостоящими, чем гражданские (почему?), и это изменяет соотношение между издержками выяснения фактов и издержками наложения санкции за пределами ее сферы действия. Таким образом, при гражданском правонарушении — нарушении границ владений — от ответственности не освобождает тот факт, что виновник не знал и не мог с разумными издержками узнать, что нарушил границы владений истца, но при соответствующем уголовном правонарушении — освобождает. Поскольку санкции за неумышленное причинение ущерба путем нарушения границ владений менее строги, издержки сложного исследования состояния сознания истца с меньшей вероятностью приведут к равной или большей выгоде, выражающейся в избежании издержек присуждения санкции за поведение, которое никто не собирается сдерживать (нарушение границ, непредотвратимое в экономическом смысле). Некоторые проблемы, связанные с преступным намерением, объясняются посредством концепции информационных издержек. Например, часто бывает неясно, знает ли покупатель краденых товаров о том, что они украдены. Критерием привлечения его к уголовной ответственности является вопрос о том, избежал ли он, подозревая, что они украдены, приобретения информации, которая могла бы подтвердить или опровергнуть его подозрения. Этот критерий по сути возлагает на покупателя правовую обязанность, которая подкрепляется угрозой уголовного наказания, исследовать происхождение товаров в случае, когда издержки такого исследования очень низки.27 Нечто подобное может лежать в основе древнего, но все еще сохраняющего некоторую силу принципа, согласно которому незнание закона не освобождает от ответственности. Поскольку неясные уголовные 27 См. Jon Elster. Ulysses and the Sirens: Studies in Rationality and Irrationality 178 (1979). Издержки даже могут быть отрицательными, как в случае, когда получатель краденого на самом деле расходует ресурсы на предотвращение распространения информации о криминальном происхождении товара; например, он может пойти окольным путем, чтобы никто не увидел факт воровства. См. United States v. Giovannetti, 919 F.2d 1223 (7th Cir. 1990). Уголовное право законы могут создавать значительные издержки воздержания от их нарушения (избежания ответственности), эти законы обычно довольно ясны, причем в меньшей степени точностью формулировок, чем сведением к типам поведения, которые любой считает антисоциальными. Целью этого является значительное снижение издержек получения информации о возможной ответственности перед уголовным правом. Если издержки получения подобной информации высоки, уголовное право обычно требует доказательства «особого намерения», т. е. знания не только о фактах, составляющих преступление («общее намерение», как в нашем примере с зонтом), но и о том, что является преступлением. Примером является уклонение от налогов. Если человек знает, что он имеет задолженность по налогам, В в формуле Хэнда равняется нулю. Если же он не знает об этом, В может быть значительным и случай переходит в тот разряд случаев, где предпочтительнее применять средства регулирования неумышленного причинения ущерба.28 Поиск по сайту: |
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.006 сек.) |