ОБЩИЕ ЗАМЕЧАНИЯ

I. Преследования, жертвами которых стало столько ученых, доказывают,

что трибунал инквизиции поступал неразумно главным образом потому, что

препятствовал испанцам читать книги, которые могли бы содействовать их

просвещению. Другим злоупотреблением, которое существенно вредит

администрации правосудия (особенно в уголовных делах), является панический

ужас, внушенный инквизиторами должностным лицам. Действительно, множество

преступлений осталось безнаказанным из-за страха судей перед цензурами и

даже тюрьмами святого трибунала, так что они часто отказывались от

преследования виновных для избежания этой произвольной власти, пользование

которой только умножало число проступков.

II. Фердинанд V и его преемники даровали этим трибуналам привилегии,

злоупотребление которыми дало себя знать с самого начала. Этого было

недостаточно: система расширения, которой следовали инквизиторы, и милости,

даруемые им монархами, сделали наконец эти пожалования невыносимыми. Мне

было бы нетрудно доказать эту истину, если бы я передал подробно скандальные

распри, разделившие инквизиторов и других церковных или светских судей. Я

скажу только, что, хотя у меня не хватало времени для собирания всех фактов

этого рода, я могу предложить моим читателям сто четырнадцать из них, более

или менее волновавших общественное мнение. Из этого числа сорок относятся к

истории трибунала Кастилии, сорок два взяты из истории трибунала Арагона и

тридцать два падают на верховный совет инквизиции.

III. В первый отдел входят три конфликта юрисдикции для трибуналов

инквизиции в Америке, семь в Кордове, один в Галисии, восемь в Гранаде, один

в Хаэне, один в Льерене, два в Логроньо, два в Мурсии, три в Севилье, пять в

Толедо и семь в Вальядолиде.

IV. Во второй отдел входят семь дел этого рода для трибунала в

Барселоне, три в Майорке, три в Сардинии, тринадцать в Сицилии, десять в

Валенсии и шесть в Сарагосе.

V. Третий отдел представляет тридцать два случая распри, причину коих я

усматриваю в самом поведении верховного совета инквизиции. Здесь речь идет

менее о спорах и препирательствах, чем о резолюциях совета, которые

одновременно в нескольких провинциях вызывали смятение и разделения с

судьями по делам контрабанды и другими должностными лицами, с капитулами

кафедральных соборов и епископами, с вице-королями и собраниями кортесов, с

королями, с папой и даже с главным инквизитором, главою самого совета.

VI. Такое сильное желание господствовать посредством страха должно было

произвести результаты, противоречащие семейному спокойствию. Поэтому история

представляет нам длинный список людей всех классов, которых нельзя было

упрекнуть ни в малейшем заблуждении в области веры и которые, однако, были

унижены заносчивостью инквизиторов. Среди них мы находим пять вице-королей -

Валенсии, Каталонии, Сардинии, Сицилии и Сарагосы, четырех членов совета

Кастилии, четырех председателей апелляционных судов, трех судей королевского

двора, четырех членов королевских апелляционных судов и одного прокурора,

шесть коррехидоров, девять судей первой инстанции, двух архиепископов,

четырех епископов, четыре капитула кафедральных соборов, несколько

муниципалитетов, пять грандов Испании.

VII. Они взялись унизить, насколько возможно, еще трех государей:

Климента VIII [903] в Риме; государя Беарна, короля Наварры во Франции;

гроссмейстера ордена св. Иоанна Иерусалимского на Мальте.

VIII. Они напали на совет Кастилии и даже объявили его целиком

подозреваемым в ереси; своими произвольными мерами они возбудили мятежи в

нескольких городах, особенно в Толедо и Кордове; наконец, сами члены совета

инквизиции бывали несколько раз преследуемы.

IX. Система господства, которой беспрерывно следовали трибуналы

инквизиции, никогда не могла быть подавлена ни общими законами Испании и

Америки, ни частными резолюциями и случайными распоряжениями, принятыми в

каждом из королевств короны Арагона, ни частыми королевскими указами, ни,

наконец, циркулярами совета инквизиции.

X. Не больший успех получился от наказаний, которые сочли нужным

употреблять против некоторых из них (хотя, говоря правду, редко), отставляя

их от должности: они без страха смотрели на опасности, которым подвергала их

народная ярость, а также заговоры и проекты убийства, составленные против

них друзьями и родственниками несчастных, которых они преследовали.

XI. Наконец, общие конвенции (числом двадцать одна), которые они должны

были бы уважать как законы, исполнение коих еще энергичнее требовалось

правосудием и совестью, чем верность правилам святого трибунала, были не

менее бессильны для удержания честолюбия, которое влекло в установлению во

всем мире их власти посредством страха.

XII. Все эти конвенции имели своим предметом пункты подсудности; они не

имели никакого отношения к расследованию процессов, возбужденных по делу

ереси. Они были установлены в 1553 и 1631 годах для трибуналов королевств,

зависимых от короны Кастилии, и в 1610 и 1633 годах для трибуналов Америки;

к ним можно прибавить две, касающиеся Кастилии и королевский указ 1570 года.

Все эти меры эквивалентны конвенциям и рассматривались как таковые.

XIII. Было издано семь подобных регламентов для Арагона в 1512, 1515,

1518, 1572, 1631, 1635 и 1646 годах; четыре для Каталонии - в 1515, 1519,

1534 и 1564 годах; один для королевства Валенсии в 1568 году; один для

острова Сардинии в 1569 году; три для Сицилии - в 1580, 1582 и 1597 годах.

Регламенты Арагона распространялись на остров Майорка, Каталонию, Валенсию,

Сардинию и Сицилию, кроме распоряжений, противоположных сделанным для их

трибуналов.

XIV. Все вышесказанное являет нам в инквизиции трибунал, судьи которого

не хотели повиноваться ни законам королевств, в которых он установлен, ни

папским буллам, ни первоначальным уставам своего учреждения, ни частным

приказам своих глав; трибунал, который не боялся противиться папе, именем

которого он судит процессы по делам ереси, и не признавать - до одиннадцати

раз - власти самого государя; трибунал, который позволил свободное обращение

книг, проповедующих цареубийства и стремящихся установить в пользу папы

косвенное право низлагать королей, и одновременно осудил и запретил труды

(наказывая их авторов), которые защищали противоположное учение и права

государственной власти; наконец, трибунал, который действовал таким образом

относительно предметов и обстоятельств, не касающихся преступления ереси,

для которого короли дали ему власть.

XV. Если трибунал дошел до таких злоупотреблений, так мало считался с

отведенными его власти границами и тем не менее его образ действий не

считался посягательством на права других государственных учреждений и в нем

не находили ничего неполитичного, то мне кажется, что после этого нельзя уже

делать такого двойного упрека никакому учреждению, каковы бы ни были его

действия. Среди многочисленных фактов, доказывающих эту истину, я выберу те,

которые самым прямым путем приведут к намеченной цели.

XVI. Первый акт, которым севильские инквизиторы ознаменовали в 1481

году вступление в должность, был покушением против королевской власти. Если

бы Фердинанд и Изабелла были более предусмотрительны, они увидали бы, что

угроза лишить герцогов, графов, маркизов, владельцев поместий и высших

судебных должностных лиц их титулов, санов, поместий и разрешить их вассалов

от присяги на верность была самой очевидной узурпацией, на какую только

можно было решиться, и что она не могла быть узаконена никаким согласием со

стороны государя, власть которого не была бы деспотичной.

XVII. Унижения, которые они заставили испытать в 1488 году вице-короля,

наместника королевства Валенсии; в 1498 году вице-короля острова Сардиния и

в том же году архиепископа города Кальяри; в 1500 году графа Беналькасара и

управление его крепостью, также судью первой инстанции в Кордове; в 1503

году коррехидора того же города; в 1506 году маркиза де Приэго, графа де

Кабры и других; в 1516 году коррехидора города Логроньо; в 1531 году

управляющего королевским судом на Майорке; в 1543 и следующих годах

вице-короля Сицилии, маркиза де Терранова, и дона Педро Кардону, вице-короля

Каталонии; в 1553 году старшего алькальда города Арнедо; в 1569 году

военного представителя Барселоны и гражданского губернатора этого города; в

1571 году представителей королевства Арагон; наконец, великое множество

других фактов подобного рода доказывают, как должно быть вредно

существование трибунала, система которого беспрерывно состояла в расширении

своей власти посредством страха и который при малейшем оказанном ему

противодействии объявляет виновников подозреваемыми в ереси, соучастниками и

пособниками еретиков.

XVIII. Незаконное употребление цензур, которыми этот трибунал поражал

первых магистратов, каковы вице-короли, а особенно лиц низшего класса, было

страшным оружием, которым он разил всякого, кто дерзал противиться его

видам.

Если эта мера была недостаточна, декрет об аресте не замедлял

обыкновенно обеспечить победу.

XIX. Юрисдикция бывает или светская, или духовная. Первая есть чистое

пожалование, а иногда результат молчаливого дозволения монарха. Вторая

заключает права, чуждые первой. Законы королевства всегда запрещали

употреблять светскую юрисдикцию, придавая ей силу церковных цензур. Однако

инквизиторы настойчиво обходили это правило: они утверждали, что, если

конфликт и казался возникшим из-за расширения привилегии, речь тем не менее

шла в сущности о защите духовной юрисдикции, которую они получили от папы

для преследования и наказания еретиков как единственное средство достигнуть

этой цели.

XX. Когда испанские короли решили обуздать этот род посягательства,

инквизиторы довели свою дерзость до отрицания того, что они получили власть

от монарха. Они изложили свое учение в книгах и брошюрах, распространенных

по всему свету. Только вялость Филиппа IV и слабость Карла II [904] были

способны терпеть такую дерзкую отвагу, хотя легко было бы доказать, что

церковная юрисдикция даже не нужна для того, чтобы судить и наказывать

еретиков, кроме богословского решения квалификаторов.

XXI. Церкви принадлежит право объявлять, является ли еретическим данное

учение или нет. Но если кому-нибудь доведется устно или письменно высказать

еретическое мнение или совершить некоторые действия, которые указывают,

предполагают или доказывают внутреннее усвоение ереси, это является

основанием для дела, суждение о котором по праву принадлежит светской

власти, поскольку она не соглашается выпустить его из своих рук; с тем

большим основанием она может наказывать человека, объявленного виновным в

совершении этих действий или в произнесении этих слов.

XXII. Фердинанд и Изабелла основали трибунал инквизиции. Они, однако,

хорошо сознавали истину, о которой я только что говорил, потому что видели

осуждение и казнь еретиков при Хуане II [905], отце Изабеллы. Они объявили,

что юрисдикция верховного совета инквизиции принадлежит им, и доказали это,

когда кардинал Хименес де Сиснерос отказался принять дона Ортуньо Ибаньеса

д'Агирре, назначенного членом совета инквизиции, под предлогом, что он не

духовное лицо. Что сделал Фердинанд V? Указом от 17 февраля 1509 года он

обязал кардинала принять этого советника, говоря, что "он был очень изумлен

поступком кардинала, так как последний хорошо знает, что если совет

пользуется юрисдикцией, то он получил ее от самого монарха, и таким образом

Агирре должен участвовать в ней и подавать свое мнение, как и другие

советники".

XXIII. Наш век гораздо более просвещен, и нет теперь более никакого

сомнения насчет этого предмета. Но торжество достигнуто не без сильного

сопротивления со стороны инквизиторов. Они всегда старались преследовать

испанцев, которые осмеливались напоминать это учение, когда оно затмилось и

почти погибло в ночи времен. Среди этих отважных людей называют Херонимо

Севальоса и других ученых XVII века, просвещение которых подобно блестящему

светилу среди мрака и дурного вкуса, царивших в кругу их современников.

XXIV. Следуя этой системе упразднения здравых идей, трибунал успел

замять жалобы, обращенные представителями наций, собравшимися на кортесы, к

государям при разных обстоятельствах, а особенно в годы 1518,1520, 1525,

1534, 1537, 1579, 1586, 1607 и 1611, когда занимались делами Кастилии. Такая

же участь постигла протесты представителей арагонских провинций,

собиравшихся в 1510, 1512, 1515, 1518, 1585 и 1646 годах.

XXV. Трибунал инквизиции успел также убедить монархов, что учреждение

инквизиции препятствует отнятию у них государств в Европе, как это случилось

во Фландрии. Однако неоспоримо, что эти владения отделились от короны

вследствие употребленных королями неразумных усилий ввести там инквизицию. Я

приведу несколько примеров этих конфликтов юрисдикции, которые причинили

столько зла Испании.

Статья вторая

Поиск по сайту: