ДОЛЖНОСТНЫЕ ЛИЦА, ПОДВЕРГШИЕСЯ ПРЕСЛЕДОВАНИЮ

Вышеприведенное хронологическое изложение распрей, возникших по делу о

подсудности между инквизицией и светскими судами, достаточно доказывает

постоянное посягательство инквизиторов на расширение влияния и прерогатив

против воли государя и вопреки государственным законам и королевским указам.

Для дополнения картины, предлагаемой мною читателям, я присоединю список

самых известных должностных лиц, которые стали жертвами анафем святого

трибунала или как подозреваемые в ереси, или как противившиеся инквизиции и

подверглись вследствие этого карам, определенным в папских буллах против

врагов трибунала, - даже если они удовольствовались препятствием

инквизиторам завладеть процессами, чуждыми вере, и сопротивлением их

честолюбию, высокомерию и желанию распространить ужас для установления

повсюду их власти. Я буду следовать алфавитному порядку.

1. Альмодовар (дон Кристобал Хименес де Гонгора, герцог). Он был послом

при венском дворе и опубликовал труд под заглавием Колонии европейских наций

в заморских странах. Эта книга была вольным переводом труда Рейналя [908].

Он скрыл свое имя под псевдонимом Эдуард Мало де Луке, представляющим

анаграмму [909] речения el duque de Almodovar (герцог Альмодовар). Он сам

представил экземпляры своей книги королю: вопреки этому ходу и принятому им

решению устранить некоторые места, на него донесли инквизиции как на

подозреваемого в принятии систем неверующих философов. Инквизиторы старались

узнать, как герцог выражался в ученом обществе; результат не доставил им

достаточно мотивов для обвинения, как это почти всегда бывало в царствование

Карла III и Карла IV по отношению к ученым, на которых желали напасть.

Вследствие этого секретари, комиссары и нотариусы были очень заняты в это

время, но бесполезно, потому что множество процессов оставалось

приостановленным после предварительного следствия, за неимением достаточных

улик заявленного в доносе преступления.

2. Аранда (дон Педро - Пабло Аварка де Болеа, Хименес д'Урреа, граф),

гранд Испании. Он был более знаменит своими талантами и познаниями, чем

происхождением и высоким положением. В качестве военного он достиг степени

генерал-капитана, что в Испании соответствует степени маршала во Франции.

Дипломатические таланты выдвинули его на пост посла при парижском дворе. По

своим познаниям в качестве государственного человека он стал первым

министром, государственным секретарем в царствование Карла IV.

Как политик он был назначен председателем совета Кастилии. Во всех этих

четырех областях управления он был действительно велик. Он

председательствовал на чрезвычайном королевском совете, созванном Карлом III

по делам иезуитов. На этом совете обсуждали: 1) докладную записку,

обращенную к королю домом Исидоро Карбахалом, епископом Куэнсы, в которой

плохое положение королевства представлялось следствием нарушения привилегий

духовенства; 2) предполагаемые меры против действия недавнего папского

бреве, направленного против владетельного герцога Пармы; 3) средства к

прекращению непрерывных узурпации святым трибуналом королевской светской

юрисдикции, отчего последовали большие беспорядки. Хотя члены этого собрания

вели свои обсуждения тайно, публике удалось узнать не только предмет их

обсуждений, но и мнение каждого члена совета. На графа Аранду поступил донос

в святой трибунал как на подозреваемого в исповедании убеждений философов

XVIII века, потому что его политические убеждения были чрезвычайно

либеральны. Думали, что указ, подписанный Карлом III в 1770 году, был

произведением председателя совета Кастилии. Этот указ запрещал инквизиторам

браться за расследование процессов, не имеющих своим мотивом ереси, и

переводить в секретную тюрьму того, кто не сознался в совершении

преступления, принимая во внимание, что эта мера сама по себе навлекает

бесчестие. Инквизиторы были на него сердиты. Процесс, предпринятый несколько

позже против дона Пабло Олавиде, доставил подробности, способные уверить,

что граф Аранда думал подобно этому обвиняемому о проявлениях чисто внешнего

благочестия. Однако трибунал не осмелился решить, что существует достаточная

улика для возбуждения против него процесса. Граф умер; четыре раза поступали

против него доносы в святой трибунал, но ни разу он не был привлечен к суду.

3. Арройо (дон Эстеван д'), коррехидор и супрефект Эсихи, андалусского

города, член королевского гражданского суда Гранадского округа. Он был

отлучен инквизиторами Кордовы в 1664 году за то, что противился попыткам

инквизиторов расширить их юрисдикцию за счет юрисдикции светских судов.

4. Авалос (дон Диего Лопес д'), коррехидор Кордовы, встал под угрозу

быть отлученным и заключенным в тюрьму в 1501 году, потому что, когда два

лучника инквизиции были посажены в королевскую тюрьму, он отказался выдать

их инквизиторам, если только выдача не будет требуема формально.

5. Асара (дон Хосе Николас д'), уроженец Арагона, был последовательно

начальником канцелярии Министерства иностранных дел, полномочным министром

короля в Риме и чрезвычайным послом в Париже. Он опубликовал перевод Жизни

Цицерона, с примечаниями, объяснениями и таблицами. Он был уважаем в Испании

как один из ученейших людей в царствование Карла III и Карла IV. Хотя он жил

постоянно в Италии или во Франции, его имя внесено в реестры испанской

инквизиции. На него поступили доносы в Сарагосу и в Мадрид как на

неверующего философа. Но в обоих случаях недоставало улик, и процесс был

приостановлен в ожидании новых обвинений.

6. Арагон. Королевство Арагонское в старину было представляемо восемью

депутатами в промежутки между двумя собраниями кортесов. Двое (из которых

один почти всегда был епископ) были избираемы духовенством, двое - высшим

дворянством, состоящим из баронов королевства, двое - буржуазией и двое -

коммунами городов и деревень. Это собрание было крайне уважаемо и имело

некоторое сходство с палатой депутатов во Франции. Однако инквизиторы не

побоялись отлучить его членов без всякого иного мотива, если не считать

мужества в деле подавления покушений против арагонской конституции.

7. Арагон. Великий судья Арагона (Justiza mayor) был магистрат высокого

ранга, облеченный верховной властью и поставленный между королем и нацией

для произнесения безапелляционных приговоров относительно нарушения

королевскими министрами органических законов, установленных с возникновением

монархии в Арагоне. Сам король был обязан подчиняться решению этого

магистрата, во всем имеющего отношение к конституционным делам. Для

предотвращения расхождения между двумя верховными властями было

постановлено, чтобы великий судья, его трибунал и королевская тюрьма были

независимы от короля в уголовных делах. Вопреки этому распоряжению,

инквизиторы Сарагосы постановили принять меры против великого судьи и

угрожали в 1591 году подвергнуть его анафеме, что можно видеть из предыдущей

статьи и о чем мы подробно изложим в процессе Антонио Переса, первого

государственного секретаря Филиппа II.

8. Баньюэлос (дон Висенте), дворцовый и придворный королевский судья,

был отлучен инквизиторами Толедо за желание защитить юрисдикцию светских

судов в процессе по делу об убийстве. - См. предыдущую статью.

9. Барселона. Этот город представлялся палатой депутатов, среди которых

были гражданский вице-губернатор и военный губернатор города. Приказ

инквизиторов велел посадить их в тюрьму с несколькими подчиненными им лицами

за то, что они осмелились ввести в их законные границы привилегии чиновников

святого трибунала относительно налогов. - См. N 4 предыдущей статьи.

10. Бариэнтос (командор), рыцарь военного ордена Сант-Яго, коррехидор и

супрефект города Логроньо, был обязан в 1516 году явиться в Мадрид, чтобы

представиться лично главному инквизитору и верховному совету и просить

прощения за отказ в помощи лучникам святого трибунала для ареста нескольких

монахов. Он подвергся наказанию малого аутодафе, присутствовал стоя на мессе

со свечой в руке и подучил легкие удары кнута из собственной руки

инквизитора. Эта церемония закончилась торжественным отпущением цензур.

11. Беналькасар (граф) был отлучен и состоял под угрозой ареста

инквизиторами Эстремадуры в 1500 году. Та же угроза была сделана губернатору

крепости. Их можно было упрекнуть лишь в том, что они защищали права

светской власти против притязаний святого трибунала в деле арестованной

женщины, которой вменили в вину некоторые тезисы против веры.

12. Кампоманес (дон Педро Родригес де Кампоманес, граф де), может быть,

величайший литератор Испании в царствование Карла III и Карла IV. Он был

автором нескольких трудов, о которых упоминается в Испанской библиотеке

времени Карла III, опубликованной доном Хуаном де Семпера Гуариносом.

Сначала он отправлял обязанности королевского прокурора в государственном

совете Кастилии и в королевской камере, которой потом управлял. В своих

сочинениях он никогда не удалялся от здравых принципов, постоянно

поддерживал независимость королей от римской курии, обязанность всех граждан

государства уплачивать свою долю общественных расходов и невозможность,

чтобы тяжебная юрисдикция когда-либо составляла часть духовной власти, если

государь не пожалует ее или не потерпит по своей собственной милости. Не

трудно понять, что граф Кампоманес должен был иметь множество врагов среди

членов белого и черного духовенства, которые из церковной истории знали

только то, что прочли в дурных книгах. На него донесли святому трибуналу как

на антикатолического философа. Улики были многочисленны, но они не

доказывали, чтобы он выражал какое-либо еретическое предположение. Они

клонились только к уверенности, что его труды, очевидно, были пропитаны

духом, противным христианству. Он был приглашен присутствовать на малом

аутодафе дона Пабло Олавиде, потому что желали предупредить об участи,

ожидавшей его, если бы он стал проповедовать приписываемые ему убеждения.

Инквизиторы не сомневались, что он был врагом святого трибунала, по манере,

с которой он выразился в совете Кастилии, когда там рассуждали о делах

подсудности, порождавших несогласия между инквизицией и другими судами; но

это мнение не было достаточным мотивом, и инквизиторы не осмелились идти

далее.

13. Кардана (дон Педро де), сын и брат герцогов Кардона, наместник

Каталонии, был принужден в 1543 году просил у инквизиторов отпущения цензур,

которым, по их мнению, он подверг себя, защищая права королевской юрисдикции

против захватов святого трибунала. Он присутствовал стоя и без шпаги за

торжественной мессой в кафедральном соборе Барселоны, после которой стал на

колени и получил несколько ударов кнута от руки декана инквизиторов, который

произнес затем отпущение. - См. главу XVI.

14. Кастилия. Верховный совет Кастилии есть первый и самый уважаемый в

монархии. Предполагают, что король присутствует на нем, потому что прежде

это было так. Короли советуются с ним во всех важных делах. Филипп IV

захотел в 1641 году узнать его мнение о средствах прекращения часто

возобновлявшихся споров между святым трибуналом и королевскими судами по

вопросу о подсудности. Совет дал ответ, не понравившийся членам верховного

совета, и они затеяли против совета Кастилии так называемый процесс веры,

обвиняя его в безрассудстве и близости к ереси. Я говорил о нем в предыдущей

статье.

15. Чавес (дон Грегорио Антонио де), коррехидор и супрефект Кордовы,

был отлучен и состоял под угрозой тюремного заключения в 1660 году со

стороны инквизиторов Кордовы. Побуждение, послужившее основанием для этой

меры, было так же достойно презрения, как то, о котором я говорил в

предыдущей статье, под N 23.

16. Чумасеро (дон Хуан), граф де Гуаро, председатель совета Кастилии,

посол в Риме, составил несколько трудов, о которых упоминает Николас Антонио

в своей Испанской библиотеке, и несколько рассуждений в защиту светской

власти против власти церковной и в пользу независимости государей против

злоупотреблений римской курии. Испанские инквизиторы, подстрекаемые папским

нунцием, взялись осудить его учение и запретить чтение его сочинений, как и

многих других авторов, писавших в том же смысле, чтобы принудить их в отказу

от своих мнений под страхом анафемы и заключения в тюрьму. Я об этом говорил

в предыдущей статье, под N 21.

17. Кордова (дон Педро Фернандес де), маркиз де Приэго, член

муниципалитета Кордовы, был преследуем святым трибуналом в 1506 году. - См.

главу X.

18. Кордова (дон Диего Фернандес де), граф де Кабра, член

Муниципалитета Кордовы, испытал ту же участь. - См. главу Х.

19. Годой (дон Мануэль), Князь мира (principe del paz), repцог

д'Алкудиа, первый министр и государственный секретарь Короля Карла IV. - См.

главу XLIII.

20. Гонсалес (дон Матиас), королевский прокурор при апелляционном суде

в Гранаде, был отлучен инквизиторами в 1623 году за то, что поддерживал

права своего суда в конфликте юрисдикции. - См. предыдущую статью, N 13.

21. Гудиэль (лиценциат), дворцовый алькальд, член палаты придворных

алькальдов, испытал такое же обращение со стороны инквизиторов в 1588 году и

по такому же мотиву, что и Гонсалес. - См. предыдущую статью, N 7.

22. Гудиэль де Перальта (дон Луис), член суда с присяжными в Гранаде,

был третирован в 1623 году подобно предыдущим. Его мнимое преступление было

такое же. - См. предыдущую статью, N 13.

23. Гусман (дон Гаспар де), граф-герцог Оливарес, первый министр

Филиппа IV. - См. главу XXXVIII.

24. Искиердо (лиценциат), старший алькальд, судья первой инстанции

города Арнедо, в провинции Сории, был наказан в 1553 году за то, что велел

посадить в тюрьму убийцу, чиновника святого трибунала. - См. предыдущую

статью, N 1.

25. Ховельянос (дон Гаспар-Мельхиор де), министр, государственный

секретарь в департаменте помилований и юстиции при Карле IV, был одним из

ученейших людей Испании. Он написал несколько сочинений по политике и по

различным отраслям литературы. Когда в 1798 году он решил преобразовать

судопроизводство трибуналов инквизиции, то воспользовался докладной

запиской, составленной мною в 1794 году по приказу главного инквизитора

Абад-и-ла-Сьерры. Тайная интрига мадридского двора способствовала доносу на

него как на приверженца янсенистов и врага святого трибунала. Сюда

примешалась политика; Карл IV сначала отстранил его от министерства и сослал

в Хихон, его родину в Астурии, а вскоре за тем заключил в картезианский

монастырь (Cartuja) на Майорке, объявив, что это делается с целью его

обучения христианской доктрине. Этот поступок должен быть поставлен в ряду

величайших несправедливостей, потому что Ховельянос был не только хорошим

католиком, но человеком справедливым и безупречным, память о котором всегда

будет делать честь Испании.

26. Хуан (дон Габриэль де), председатель королевского апелляционного

суда на острове Майорка, был отлучен в 1531 году за то, что поддерживал

права государя против посягательств инквизиторов.

27. Лара (дон Хуан Перес де), королевский прокурор при королевском

апелляционном суде в Севилье, испытал в 1637 году крайне дурное обращение со

стороны инквизиторов за то, что поддерживал права королевской юрисдикции в

сочинении, направленном против посягательств святого трибунала. - См.

предыдущую статью, N 17.

28. Маканас (дон Мельхиор де), королевский прокурор в государственном

совете Кастилии при Филиппе V и посол Фердинанда VI на Ахенском конгрессе,

был одной из самых знаменитых жертв святого трибунала, апологию которого он

написал, озаглавив ее Критическая защита испанской инквизиции. - См. статью

вторую этой главы.

29. Мадрид. Дворцовый алькальд, член королевского суда в Мадриде, был

отлучен в 1634 году вследствие спора о подсудности. - См. предыдущую статью,

N 6.

30. Моньино (дон Хосе), граф Флорида-Бланка, первый министр и

государственный секретарь при Карле III и Карле IV. Он был последовательно

адвокатом в Мадриде, королевским прокурором в совете Кастилии и полномочным

министром в Риме. Его известность как юрисконсульта была началом возвышения,

а поведение его вполне оправдало составленное о нем мнение. Он написал в

качестве прокурора труды, которые дадут потомству самое выгодное понятие о

его талантах и образованности. Дон Хуан Семпере Гуаринос в своей Библиотеке

писателей времени Карла III поместил заметку о напечатанных и неизданных

трудах его. Среди первых некоторые имеют большие достоинства. Прокурорские

мнения, данные им совету Кастилии по поводу докладной записки,

представленной Карлу III Карбахалом, епископом Куэнсы, и по поводу

беспристрастного суждения бреве, обращенного папою Климентом XIII против

владетельного герцога Пармы, заставили некоторых невежественных или

предубежденных священников причислить его к сторонникам антихристианских

принципов, и на него донесли инквизиции как на врага религии и Церкви. Граф

доставил новое оружие против себя, когда изложил свое мнение прокурора по

поводу злоупотреблений, в которых были повинны инквизиторы в отношении

запрещения книг, и усвоенной ими системы подчинять своей юрисдикции

преступления, чуждые догматам. Верный истинным принципам естественного и

международного права, он постоянно обнаруживал свое противодействие

узурпации и злоупотреблениям, совершаемым беспрерывно инквизиторами. Однако

инквизиторы, не имея возможности найти в сочинениях Флорида-Бланки ни одного

тезиса, могущего получить квалификацию еретического, не осмелились

продолжать процесс министра, которому король оказывал большое почтение.

Когда он покинул министерство, прежние доносы уже были забыты.

31. Мур (дон Хосе де), председатель королевского апелляционного суда на

острове Майорка, с целью поддержать права своего суда против нападок святого

трибунала составил в 1615 году труд о подсудности, в котором установил

принципы в подкрепление королевской юрисдикции, противоречащие церковной

власти по всем спорным вопросам, предмет коих не имеет ничего духовного и

священного. Святой трибунал заставил много претерпеть автора и внес в Индекс

его труд. Филипп IV, по требованию государственного совета Кастилии,

приказал его вычеркнуть оттуда в 1641 году.

32. Мурсия. Епископ и капитул кафедрального собора, королевский судья

трибунала первой инстанции и члены муниципалитета этого города испытали в

1622 году ужасное обращение инквизиции вследствие споров о привилегиях

святого трибунала. - См. предыдущую главу, N 11.

33. Оссуна (герцог); на него поступил донос в 1609 году. - См. главу

XXXVII.

34. Олавиде (дон Пабло), уроженец Лимы в Перу, asistente; то есть

городской судья Севильи, правитель и генерал-губернатор городов и местечек,

недавно выстроенных в Сьер-ра-Морене [910] и в Андалусии, был арестован в

1776 году и посажен в секретную тюрьму святого трибунала в Мадриде как

подозреваемый в исповедании нечестивых убеждений, в частности, в

поддерживании тайной переписки с Вальтером и Руссо. Из документов процесса

вытекало, что Олавиде среди жителей новых местечек, которыми он управлял,

говорил языком этих философов о внешнем культе в этой стране, об

употреблении колоколов, четок и других обычаях этого рода, о почитании икон

Иисуса, Марии и святых, о прекращении работ в праздничные дни, о воздержании

в пище в известные дни года, о приношениях на литургии, о проповедях, о

совершении таинств и других церковных церемониях. Олавиде не обладал

талантом лицемерия. Я ничего не могу возразить против деталей, находящихся в

Новом путешествии в Испанию, которое издал в Париже Реньо в 1789 году. Эта

книга не вполне лишена ошибок, но я должен сказать, что она толковее, точнее

и умереннее тех, что я читал, хотя достоинством и ниже Относительного

путеводителя графа Лаборда911, но я рассматриваю здесь Олавиде только в

отношении его процесса. Подсудимый отрицал множество фактов и выражений,

которые ему приписывали, разъяснил другие, которые могли быть плохо

истолкованы свидетелями, но признал достаточное количество их, чтобы

инквизиторы уверились в его тайных мыслях, сходных с мыслями его друзей.

Олавиде просил прощения в своем неблагоразумии, но объявил, что не может

того же сделать относительно обвинения в ереси, потому что никогда не терял

внутренней веры. Он был жертвой изуверства монахов и невежественных

священников, в глазах которых значило быть нечестивым, если не хвалить их

принципов, которые они называли религиозными, благочестивыми и набожными, а

в особенности обнаружить себя врагом тех правил, которые они старались с

величайшим тщанием распространить, чтобы заполучить в свои руки приношения и

деньги от непросвещенного народа. 24 ноября 1778 года справили малое частное

аутодафе при закрытых дверях в залах трибунала мадридской инквизиции, в

присутствии шестидесяти лиц высокого ранга. Дон Пабло де Олавиде предстал в

платье кающегося, держа в руке зеленую потушенную свечу. Приговор объявил

его сознавшимся в формальной ереси. В этом случае он должен был бы появиться

в санбенито, с тростниковой веревкой на шее, но он был избавлен и от этого,

и от пожизненного ношения санбенито. Он был приговорен к восьмилетнему

заключению в монастыре и обязательству вести образ жизни сообразно

предписанию, которое ему продиктует духовник, назначенный по выбору

инквизиции. Кроме того, он был удален навсегда из Мадрида, Севильи, Кордовы

и новых местечек Сьерра-Морены. У него отняли имущество, и он должен был

отказаться на будущее время от всякой должности и всякого почетного звания.

К этим наказаниям был еще прибавлен отказ от верховой езды, ношения

драгоценностей, золотых и серебряных украшений, жемчуга, бриллиантов,

драгоценных камней, шелковых или тонких шерстяных одежд, кроме шитья из

грубой саржи или сукна в этом роде. Чтение фактической части его процесса

секретарем продолжалось около четырех часов; это не должно вызывать

удивления, если принять в соображение, что прокурор инквизиции обвинял его в

утверждении шестидесяти шести еретических мыслей и что по его делу было

допрошено до семидесяти двух свидетелей. В конце чтения Олавиде прервал его

возгласом: "Что бы ни говорил фискал, я никогда не терял веры". Услыхав свой

приговор, он упал в обморок и упал со скамьи, на которой сидел (ему

позволили сесть, хотя осужденные должны были стоять); ему брызнули воды на

лицо, чтобы привести в чувство. По окончании чтения приговора ему дали

отпущение; он получил его на коленях, прочитав и подписав свое исповедание

веры; тотчас же его увели обратно в тюрьму. Нетрудно понять, как должны были

страдать его щепетильность и самолюбие, когда он увидал себя в таком крайне

унизительном положении в присутствий множества свидетелей. Шестьдесят

человек, которых пригласили присутствовать на церемонии, были герцоги,

графы, маркизы, генералы, члены всех советов, выдающиеся рыцари разных

военных орденов, люди высокого ранга, почти все его друзья. Выбор стольких

важных лиц был результатом политики главного инквизитора и членов верховного

совета, которые по некоторым обстоятельствам судопроизводства заподозрили

кое-кого из приглашенных в том, что они более или менее разделяют его образ

мыслей, и пожелали предупредить их, чего им следует опасаться, и искусно

побудить их исправить свои мнения. Большинство в этом было убеждено; они

знали, что мадридские инквизиторы того времени с успехом ввели этот обычай,

доказательством чему послужило то обстоятельство, что дом Феляше де

Саманьего сделал добровольное признание, а другие свидетели церемонии стали

сдержаннее в своих разговорах. Олавиде отправился в назначенный ему

монастырь, но некоторое время спустя бежал оттуда и удалился во Францию. Он

жил в Париже под именем графа Пило, титул которого никогда не носил в

Испании. Через несколько лет он опубликовал труд под названием Торжествующее

Евангелие, или Обращенный философ. Благодаря этому сочинению он получил

помилование и вернулся в Испанию, где не потребовали от него никакой

епитимьи. Я видел его в Эскуриале в 1798 году у дона Мариано-Луиса д'Уркихо,

первого министра и государственного секретаря. Так как ему давали пятьдесят

один год во время его процесса, ему было теперь наверняка семьдесят три.

Несмотря на несчастия Олавиде, память о нем будет вечно жить в сердцах

жителей Сьерра-Морены. Справедливый и просвещенный дух, который он внес в

прочное установление гражданского управления, его любовь к земледелию,

которую он сумел привить новым поселенцам, источники богатства, которые он

создал среди них, внушив им вкус к искусствам и труду, - все эти благодеяния

обеспечили ему славу, которая продлится, пока просвещение и полезные знания

будут в почете у людей.

35. Перес (Антонио), первый министр и государственный секретарь короля

Филиппа II. - См. главу XXXV.

36. Поррес (дон Педро де), коррехидор и супрефект Мурсии, был

преследуем в 1622 году. - См. предыдущую статью, N11.

37. Рамос дель Мансано (дон Франсиско), граф де Франко, воспитатель

короля Карла II, председатель государственного совета Индий, составил

несколько трактатов о политике, о которых говорит Николас Антонио в своей

Испанской библиотеке. В них он поддерживает права и независимость государей

против высшей власти пап, злоупотреблений римской курии, церковных судей и

святого трибунала. Автор испытал сильное преследование. Его труды были

осуждены; если бы Филипп IV не принял на себя его защиты, он был бы

арестован и его книги были бы сожжены.

38. Рикла (граф де), военный министр и генерал-лейтенант армии при

короле Карле III. На него донесли инквизиции как на принявшего учение

философов XVIII века и те же убеждения, что и Олавиде. Но достаточно улик

против него не имели, и его процесс был приостановлен.

39. Рода (дон Мануэль де), маркиз де Рода, министр и государственный

секретарь по департаменту помилований и юстиции при короле Карле III. Он был

выдающимся адвокатом в Мадриде и полномочным министром короля в Риме; его

способности и просвещение оказали большую помощь королю в важных делах,

касающихся изгнания иезуитов. Обвинение архиепископов и епископов

чрезвычайного совета в янсенизме пало также и на этого министра, который

сделал себе врагов, посоветовав Карлу III произвести реформу шести так

называемых высших коллегий в Саламанке, Алькале и Вальядолиде. Донос не имел

последствий, потому что он не содержал ни одного частного тезиса, достойного

критики.

40. Сальседо (дон Педро Гонсалес де), королевский прокурор в

государственном совете Кастилии, опубликовал трактат под заглавием О

политическом законе и несколько других трудов, в которых сильно нападал на

злоупотребления, совершенные судьями привилегированных трибуналов, и на

притязания инквизиторов и других церковников на королевскую юрисдикцию.

Его преследовали, его книги были осуждены. Понадобилось заступничество

Филиппа IV, который отменил запрещение, однако впоследствии изъяли некоторые

параграфы, которых нет и в последних изданиях.

41. Сальгадо (дон Франсиско де), член государственного совета Кастилии,

напечатал несколько трудов в защиту светской королевской юрисдикции против

посягательств церковной власти. Николас Антонио дал о нем заметку в своей

Библиотеке. Римская курия их осудила; испанские инквизиторы заставили автора

испытать большие огорчения. Когда они собирались опубликовать осуждение его

книг, король Филипп IV, узнав об этом, запретил инквизиторам принимать

дальнейшие меры.

42. Саманьего (дом Фелипе де), священник, архидиакон Памплоны, кавалер

ордена Сант-Яго, королевский советник и главный секретарь, переводчик с

иностранных языков, был приглашен присутствовать на аутодафе дона Пабло

Олавиде. Услышанное им чтение настолько устрашило его, что боязнь на себе

испытать подобное отношение вырвала у него добровольный донос на себя. Он

представил писанное собственной рукою заявление, в котором сознавался в

чтении запрещенных книг Вольтера, Мирабо [912], Руссо, Гоббса [913] Спинозы

[914], Монтескье, Бейля [915], д'Аламбера [916], Дидро [917] и других. В

этом заявлении говорилось, что чтение произведений этих писателей ввело его

в религиозный пирронизм [918], но, серьезно поразмыслив обо всем, он решил

твердо и неотступно следовать католической вере. Вследствие этого он просил

отпущения цензур с предупреждениями. Трибунал потребовал, чтобы он

подтвердил свое добровольное признание присягой. Его обязали также сказать,

каким образом, при каких обстоятельствах и от кого он получал запрещенные

книги и где они находятся в настоящее время, с какими людьми он беседовал по

вопросам религии и кому открывал свои убеждения, кто из знакомых ему лиц

опровергал или принимал его убеждения, кто оказался незнакомым с этим

учением и кто уже знал его, наконец, от кого, каким образом и с какого

времени он усвоил это учение. Эти подробные показания были поставлены ему

условием, которое он должен выполнить, чтобы получить отпущение. Саманьего

исполнил все требуемое. Он написал пространное заявление, в котором

скомпрометировал почти всех ученых и просвещенных придворных лиц, между

прочим - графа Аранду, генерала Рикардоса, графа де Трухильяса, генерала

дона Хаиме Массонеса де Лима; графа де Монтальво, посла в Париже, брата

герцога де Сотомайора; графов Кампоманеса, Флорида-Бланку, Орельи, Ласси,

Рикла; герцога Альмодовара и других лиц, выдающихся как происхождением и

положением, так и знаниями, полученными ими во время посольств при

иностранных дворах и почерпнутыми из иностранных книг, привезенных ими в

Испанию. Были возбуждены процессы против всех этих деятелей. Недостаток улик

и их влияние удержали инквизиторов от продолжения дел до получения новых

сведений. Некоторые из этих знаменитых людей, ставших объектами доноса

Саманьего, были приглашены на аутодафе Олавиде.

43. Вице-король Сардинии был отлучен в 1498 году и наказан

инквизиторами за помощь, предложенную им архиепископу города Кальяри, когда

этот прелат захотел перевести одного преступника из тюрьмы святого трибунала

в тюрьму архиепископии.

44. Сесо (дон Хосе де), председатель королевского апелляционного суда

королевства Арагон. Этот магистрат написал труд, в котором собрал несколько

окончательных решений, вынесенных в различных делах о подсудности; они были

благоприятны светской власти против посягательств святого трибунала. Автор

стал жертвой своего усердия: его преследовали и его труд был внесен в

Индекс. Филипп IV пожелал, чтобы он был изъят оттуда. Николас Антонио

говорит о ней в своей Новой испанской библиотеке.

45. Севилья. Председатель и все члены королевского апелляционного суда

в Севилье были отлучены в 1598 году инквизиторами, которые утверждали, что

должны первенствовать в митрополичьей церкви при похоронах Филиппа II. - См.

предыдущую статью, N 9.

46. Солорсано (дон Хуан де), член государственного совета Индий. Он

автор Индийской политики и некоторых других трудов в этом роде, в которых

находятся те же принципы, что и в трудах Сальгадо. Он испытал подобную же

участь; его книги постигла та же напасть.

47. Сотомайор (дон Гутьере де), кавалер и командор военного ордена

Алькантара, брат графа Беналькасара, губернатоpa крепости Беналькасар,

получил угрозу от инквизиторов в 1500 году за то, что отказался выдать им,

без указаний графа Беналькасара, своего брата и начальника, женщину,

которая, как предполагали, придерживалась соблазнительных взглядов

относительно веры.

48. Терранова (маркиз де), вице-король, коннетабль и адмирал острова

Сицилия, в 1543 году был принужден подвергнуться каре малого аутодафе в

доминиканской церкви Юрода Палермо за наказание преступника, который был

лучником инквизиции.

49. Толедо. Королевский судья первой инстанции в городе Толедо был

настигнут анафемой святого трибунала, посажен в тюрьму и подвергся дурному

обращению со стороны инквизиторов в 1622 году вследствие споров по делу о

юрисдикции. - См. предыдущую статью, N 12.

50. Уркихо (дон Мариано Луис де), первый министр, государственный

секретарь в царствование Карла IV. - См. главу XLIII.

51. Валъдес (дон Антонио), член государственного совета Кастилии. Он

был отлучен инквизиторами в 1639 году за то, что отказался освободить от

налогов чиновников святого трибунала, которые лично владели землями. - См.

предыдущую статью, N 18.

52. Валенсия. Вице-король, наместник, губернатор королевства Валенсии,

был принужден в 1488 году явиться в Мадрид, в верховный совет, просить

прощения у инквизиторов и отпущения цензур, навлеченных им на себя за

освобождение одного военного, содержавшегося в тюрьме святого трибунала. Он

потерпел унижение, появившись на малом аутодафе.

53. Вера (дон Хуан Антонио де), заместитель великого судьи королевства

Арагон. - См. главу XXXVI.

54. Сарате (Диего Руис де), старший алькальд и судья первой инстанции в

Кордове, был наказан в 1500 году советом инквизиции и лишен своей должности

на шесть месяцев за то, что не разрешил инквизиторам Кордовы произвести

расследование процесса, возбужденного против главного альгвасила этого

города. Я мог бы назвать других должностных лиц, которые были преследуемы

инквизицией или подвергались этому риску. Но предыдущих примеров достаточно

для доказательства того, что трибунал инквизиции неполитичен, стремится к

посягательствам и будет противостоять независимости и державности королей,

пока королевская юрисдикция будет спутана и смешана с церковной властью в

руках инквизиторов, а члены инквизиции будут изъяты из гражданской и

уголовной юрисдикции королевских светских судов, и отправление их должности

будет совершаться под покровом тайны. Если мы присоединим к фактам,

изложенным в этой главе, факты предыдущей главы, можно будет признать, что

святой трибунал послужил началом и непрерывной причиной дурного вкуса

испанцев в литературе и ложных принципов, которые в течение двух столетий

имели перевес в области богословия и канонического права. Несомненно также

то, что при помощи римской курии он более трехсот лет извращал принципы

логики и обманывал королей при посредстве могущественного голоса великих

главных инквизиторов, которые, умея пользоваться некоторыми моментами,

всегда одерживали верх над усердием королевских советов Кастилии и Индий. К

этому можно добавить и то, что он злоупотреблял внешним уважением, которым

пользовалась религия, для одурачения испанских королей при помощи интриг

самых честолюбивых людей.

Поиск по сайту: