ИСТОКИ И ПРОИСХОЖДЕНИЕ ТЕРРОРИЗМА КАК ТЕРМИНА И ЯВЛЕНИЯ

Яньшина А.А.,

Самарская гос. академия путей сообщения, Самара

Терроризм в любых формах своего проявления превратился в одну из самых опасных проблем, с которыми человечество вошло в XXI столетие. В России проблема терроризма и борьба с ним резко обострилась в 90-х годах. Терроризм представляет реальную угрозу национальной безопасности страны: похищение людей, взятие заложников, случаи угона самолетов, взрывы бомб, акты насилия в этно-конфессиональных конфликтах, прямые угрозы и их реализация и т.д.

Современное развитие терроризма, приобретение им новых качеств объясняется тем, что если в годы «холодной войны» он имел ярко выраженную идейно-политическую ориентацию, то сегодня эта ориентация микшируется. К террористическим методам прибегают различные организации и сообщества, не имеющие политической мотивации: мафиозные группировки, секты нетрадиционных религий, наркодельцы и т.д. В современных условиях все больший акцент делается на терроризме не как форме политической борьбы, а как «низко затратном и высокопродуктивном методе» достижения самых разнообразных целей. Терроризм стал распространенным способом решения межэтнических, межконфессиональных и территориальных споров, вошел в практику достижения антиконституционных целей националистами, экстремистами, религиозными радикалами и сепаратистами.

Относительно времени возникновения терроризма мнения историков и политологов также довольно заметно расходятся. Иные приравнивают к терроризму любое политическое убийство и таким образом корни терроризма отодвигаются в античные времена, если не в еще более ранний период; другие считают терроризм феноменом конца XX в. Французский историк М.Ферро возводит терроризм к «специфической исламской традиции Хошашин ХI-ХII вв.», а Н.Неймарк относит происхождение современного терроризма к эпохе пост-Наполеоновской Реставрации [2, с. 5-12].

Представляется справедливым мнение историков, относящих возникновение явления, именуемого «терроризмом» к последней трети XIX – началу XX вв. Проследить эволюцию понятия «террор» (используемого поначалу для определения и государственного и оппозиционного терроризма) можно на семантическом уровне. В русских словарях и энциклопедиях дореволюционной эпохи не было толкования понятия «террор». В первом издании словаря Брокгауза и Ефрона были помещены статьи о якобинском терроре эпохи Великой французской революции и о белом терроре роялистов в 1815-1816 гг. Симптоматично, что слово «террор» производилось от французского lа tеггеuг, Во втором дополнительном томе этого же словаря, вышедшего в 1907 г., появилась статья «Террор в России», в котором террор был назван «системой борьбы против правительства, состоявшей в организации убийства отдельных высокопоставленных лиц, а также шпионов и в вооруженной защите против обысков и арестов»; период систематического террора автор относил к 1878-1882 гг.; в статье говорилось также о возобновлении террора в начале двадцатого века, упоминался террор партии социалистов-революционеров, а также черносотенный террор [5; 1, с. 28-52].

К.К.Арсеньев, в дни большевистского террора в Петрограде, попытался проследить происхождение термина «террор». Заметив, что «в политический обиход» его ввела Великая французская революция. Он писал, что «новый смысл выражение террор получило в семидесятых и восьмидесятых годах у нас, в России, когда оппозиционные течения, жестоко и бессмысленно подавляемые, вызвали ряд политических убийств».

Таким образом, возникновение революционного терроризма современники событий относили к рубежу 70-80-х годов девятнадцатого века, справедливо усмотрев в нем явление новое и не имеющее аналогов. Разумеется, политические убийства практиковались в Европе и ранее, в начале и в середине XIX столетия, отдельными лицами (К.Занд, Ф.Орсини и др.) и даже организациями (карбонарии в Италии). Однако, говорить о соединении идеологии, организации и действия – причем носящего «публичный» характер – можно лишь применительно к последней трети XIX в. В это время террор становится системой действий революционных организаций в нескольких странах, найдя свое классическое воплощение в борьбе «Народной воли» (хотя сами народовольцы не рассматривали свою организацию как исключительно или даже преимущественно террористическую).

Можно с уверенностью сказать, что превращение терроризма в систему было бы невозможно ранее по чисто техническим обстоятельствам. Возникновению терроризма нового типа способствовал технический прогресс – изобретение динамита, а также развитие средств массовой информации и способов передачи информации, в частности телеграфа. Это многократно увеличило пропагандистский эффект террористических актов.

Совершенно справедливо пишет израильский историк З.Ивиански, что «политический террор, применяемый в современном мире, является качественно новым феноменом, существенно отличающимся от политических убийств, практиковавшихся в древности и в начале нового времени. Современный террорист не только использует методы, отличающиеся от тех, которые использовал политический убийца, но он также по-другому смотрит на свою роль, общество и на значение своего акта». Столь же справедливо Ивиански усматривает непосредственные корни «индивидуального террора» в конце девятнадцатого столетия» [4,с. 43].

Современный террор, полагает Ивиански, начался с лозунга «пропаганды действием», провозглашенного впервые в декларации итальянской федерации анархистов в декабре 1876 г., а затем развитым и обоснованным французским анархистом Полем Бруссом. Конец девятнадцатого века был периодом непрерывного анархистского террора в Европе и США, террористической борьбы в России и борьбы за национальное освобождение с использованием террора в Ирландии, Польше, на Балканах и в Индии. Таким образом, налицо три типа терроризма, каждый из которых характеризуется его собственной идеологией и способом действия – ассоциируемый с анархизмом, с социальной революцией н с борьбой за национальное освобождение. «Однако, глядя в широкой исторической перспективе, – пишет Ивиански, – различия перекрываются фундаментальными чертами, которые являются для них общими».

Ивиански связывает возникновение российского революционного терроризма прежде всего с борьбой за социальную революцию; однако позднее, в начале двадцатого века, в Российской империи были представлены и другие типы терроризма – анархистский и национально-освободительный, характерный для Польши, Армении и отчасти Финляндии. Возникновение терроризма в России не было чем-то уникальным в тогдашней Европе; террористические идеи развивались в работах германских, итальянских, французских революционеров (преимущественно анархистов). Однако, генезис террористических идей в российском освободительном движении носил достаточно самобытный характер, а размах, организация и успех террористической борьбы русских революционеров сделали их образцом для террористов во многих уголках земного шара. Так, в Индии в начале века терроризм называли «русским способом» [4, с.45].

Терроризм оказался в России весьма живучим; каждое из «последовательных поколений» русских революционеров обращалось вновь к этому оружию, причем интенсивность и размах террористической борьбы оказывались с каждым разом все масштабнее. И это несмотря на катастрофические временами последствия террористических актов для революционного движения, как это было после покушения Каракозова или после величайшего достижения террористов, цареубийства 1 марта 1881 г., повлекшего за собой разгром «Народной воли» и потерю революционерами «кредита» (в прямом и переносном смысле этого слова) в обществе.

Объяснение этому следует искать не только (точнее, не столько) в социально-политических обстоятельствах, сколько в идеологии и, в значительной степени, психологии определенной части русских революционеров.

Террористы сегодня – это не только и не столько фанатики – революционеры, боевики – одиночки, угонщики самолетов и убийцы – камикадзе. Современные террористические организации – это подчас целые концерны с внутренним разделением труда, с мастерскими, складами, убежищами, типографиями, госпиталями, лабораториями, коммерческими предприятиями. Их «персонал» нередко состоит из идеологов и практиков, руководителей и исполнителей, специалистов по убийствам, диверсиям, угону автомашин, изготовлению фальшивых документов. Среди них: ответственные за разведку, финансы, связь с прессой, профессиональные подпольщики, получающие регулярное содержание, и лица ведущие легальный образ жизни, внедренные в различные сферы деятельности государственного аппарата, промышленного и финансового мира [3, с.12].

Международный терроризм приобретает все более угрожающие масштабы, его проявления влекут массовые человеческие жертвы, приводят к разрушению материальных и духовных ценностей. Расширение географии терроризма осложняет отношения между социальными, национальными группами и народами.

Транснациональный характер растущих угроз террористической деятельности и преступного экстремизма обязывает мировое сообщество консолидировать свои усилия в создании международной системы совместных мер борьбы с терроризмом и иными проявлениями экстремизма.

Литература:

1. Марков М.М. Корни и психология террора//Психология террористов и серийных убийств: Хрестоматия. М., Харвест, 2004.

2. Одесский М., Фельдман Д. Поэтика террора и новая административная ментальность: Очерки истории формирования. М., 1997.

3. Психология и психопатология терроризма. Гуманитарные стратегии антитеррора / Под ред. М.М. Решетникова. Восточно-Европейский Институт психоанализа. СПб., 2004.

4. Iviansky, Ze` ev. Individual Terror: Concept and Typology// of Contemporary History. January 1977. Vol. 12. Numb. 1.

5. Новый энциклопедический словарь. Издатели Ф.А.Брокгауз, И.А. 1913.

Поиск по сайту: