Глава 10. Тон Каролины Хоув встревожил обоих детективов

Тон Каролины Хоув встревожил обоих детективов. Они послушно проследовали за ней ко второму анатомическому столу.

– Я не имею ни малейшего сомнения в том, что все, происшедшее в той комнате, было тщательно спланировано.

Женщина сдернула со стола белую простыню. Ужасную «скульптуру», оставшуюся после убийцы, разобрали на составляющие части. Изувеченные части тела Деррика Николсона теперь аккуратно лежали на холодном листе металла. Запекшуюся кровь смыли.

– Не волнуйся, – заметив тревогу на лице Хантера, сказала женщина. – Мы все измерили и сфотографировали. В лаборатории изготовят муляж, который ты просил. Через пару дней они закончат.

Взгляды Хантера и Гарсии были прикованы к человеческим останкам.

– Что ты думаешь об этой «скульптуре», док? – спросил Гарсия.

– Ничего. Я сама ее «разбирала». – Женщина откашлялась, чтобы прочистить горло. – Я проверила под ногтями. Ни волос, ни частичек кожи. Обычная грязь и экскременты.

– Экскременты? – Лицо Гарсии напряглось.

– Его собственные, – сообщила доктор Хоув. – При сильнейшей боли, которую человек должен испытывать при ампутации без анестезии, старик, без сомнения, утратил контроль над своим мочевым пузырем и кишечником… И это еще одна странность.

– В чем же странность? – спросил Гарсия.

– Он не был испачкан, – сказал Хантер. – Простыня не была испачкана мочой и экскрементами.

– Из‑за болезни, – вновь вступила в разговор доктор Хоув, – справлять естественные потребности ему было совсем непросто. Ему помогали сиделки, а когда их не было поблизости, на больного надевали подгузники для взрослых.

– Ага. Я видел упаковку в одном из выдвижных ящиков, – подтвердил ее слова Гарсия.

– Судебные эксперты нашли внизу два грязных подгузника в полиэтиленовом мешке для мусора.

Глаза Гарсии расширились.

– Убийца его подмыл?

– Не подмыл, но от грязного подгузника избавился.

Несколько секунд стояла напряженная тишина, а потом женщина продолжила:

– Причина, по которой я считаю, что у убийцы есть определенные познания в области медицины, заключается в этом. – Доктор Хоув указала на одну из рук. – Я увидела это лишь тогда, когда смыла кровь.

Хантер и Гарсия подошли ближе. Слабый след черного маркера едва различался на похожей на резину коже. Он образовывал неполную окружность чуть ниже среза.

– Во время сложных операций, таких как ампутации, хирурги или те, кто им ассистируют, часто обозначают маркерами или фломастерами места надрезов.

– Но убийца мог найти эту информацию в книге или в Интернете. Ты же сама только что говорила об этом, док, – произнес Гарсия.

– Это, конечно, правда, – согласилась доктор Хоув, – но взгляните вот на это.

Женщина вернулась к первому анатомическому столу. Детективы последовали за ней.

– Во время ампутации очень важно, чтобы все главные кровеносные сосуды, такие как плечевые и бедренные артерии, были тщательно перетянуты. В противном случае пациент очень быстро истечет кровью.

– Их не перетягивали, – произнес Хантер, склонившись, чтобы лучше видеть. – Я внимательно все осмотрел еще на месте преступления. Никаких швов, никаких узлов.

– Убийца не пользовался хирургической ниткой. Он ведь не жизнь старику спасал. Плечевая артерия правой руки была стиснута хирургическими щипцами. Следы от них я разглядела под микроскопом.

Хантер выпрямился.

– Только на правой руке.

Доктор Хоув поправила хирургическую шапочку.

– Да. Думаю, сердце старика не выдержало прежде, чем убийца успел отпилить ему еще что‑то. Знаешь, Роберт, убийце хотелось как можно дольше продлить жизнь и страдания старика. Команды помощников под рукой у него, по‑видимому, не было, поэтому ему пришлось действовать как можно быстрее и чище, так, чтобы жертва не истекла прежде времени кровью.

– А он точно не мог делать ампутации хирургической пилой вроде тех, что используют у вас в морге? – спросил Гарсия.

– Нет, – ответила доктор Хоув, потянувшись за электрической пилой для аутопсии «Мопэк», лежащей на рабочей поверхности стола позади нее. – У портативных пил небольшие лезвия округлой формы с очень тонкими зубьями. Чем мельче зубья, тем аккуратнее срез, тем легче резать твердые кости и мышцы, подвергшиеся трупному окоченению.

Оба детектива рассматривали пилу и ее зубья.

– Но у пил для аутопсии лезвие недостаточно широкое, чтобы с его помощью можно было успешно ампутировать человеческую конечность. К тому же после них остаются характерные, очень гладкие срезы.

– А это не наш случай, – догадался Хантер.

– Нет. Здесь мы имеем дело с двумя очень острыми лезвиями, которые, располагаясь параллельно, быстро двигались в противоположную одно по отношению к другому сторону.

Хантер вернул врачу электрическую пилу.

– Электрический кухонный нож для разделки мяса?

– Шутишь?! – воскликнул Гарсия.

– Именно об этом я и говорю, – сказала доктор Хоув. – Большой, мощный кухонный нож для разделки мяса.

– А им можно резать кости? – задал вопрос Гарсия.

– Самыми мощными можно распилить замерзший говяжий сустав, – сказала врач, – особенно если лезвие новое и еще не затупилось.

– А в доме жертвы был электрический нож? – спросил Гарсия.

– Даже если и так, – сказал Хантер, – убийца все равно воспользовался ножом, который принес с собой.

– Откуда такая уверенность?

– Если бы он заблаговременно не запасся ножом, это означало бы, что ампутации были экспромтом и он пробрался в дом, ни к чему не подготовившись.

– Неподготовленным он явно не был, – проговорила доктор Хоув. – Кстати, я вспомнила! Свою «скульптуру» он скреплял не только проволокой, но и каким‑то быстро сохнущим суперклеем.

– Суперклеем!

Гарсия едва не рассмеялся.

Женщина утвердительно кивнула.

– Очень удобно, между прочим. Серьезно. Суперклей прост в использовании. Быстро сохнет. Легко пристает к коже и крепко держит… Но что меня пугает по‑настоящему – это полная бессмысленность совершенного убийства.

– А разве все убийства не лишены смысла? – поинтересовался Хантер.

– Верно. Но в этом убийстве вообще нет ни капли здравого смысла.

Доктор Хоув подошла к висящей на стене диаграмме, на которой скрупулезно был указан вес мозга, сердца, легких, печени, почек и селезенки покойного. Рядом на столе стоял пластиковый контейнер с внутренними органами жертвы. Доктор Хоув приподняла его.

– Рак почти съел его легкие. Через неделю или две он бы и так умер. С такими легкими человек умирает в страшных мучениях. Деррик Николсон и так уже прощался с жизнью, причем в муках. Зачем в таком случае его убивать?

Детективы молчали.

Никто не знал ответа на прозвучавший вопрос.

Поиск по сайту: