Глава 118. Почти полтора часа понадобилось Хантеру, чтобы рассказать Гарсии, капитану Блейк и Алисе о том, что случилось с ним

Почти полтора часа понадобилось Хантеру, чтобы рассказать Гарсии, капитану Блейк и Алисе о том, что случилось с ним, начиная с прошлой ночи.

– Признаюсь, – сказала Алиса детективу, – когда ты позвонил и попросил зайти в базу данных Калифорнийского отдела социального обеспечения и поискать информацию об удочерении Оливии, меня это удивило. Прежде я и представить себе не могла, что ее можно в чем‑то заподозрить. Единственным подозрительным фактом, который я сумела раскопать, было то, как быстро уладились все бюрократические формальности. Калифорнийские законы об усыновлении и удочерении вообще‑то очень мягкие. Единственное обязательное условие – приемный отец или мать должны быть, по крайней мере, на десять лет старше того, кого удочеряют (или усыновляют). Деррик Николсон окончил юридический факультет университета. Он обзавелся друзьями в судебной системе и перезнакомился с еще большим количеством влиятельных людей.

– С судьями? – произнес Гарсия.

– В том числе. Благодаря его связям и знанию законов Деррику удалось ускорить процесс удочерения в несколько раз. Обычно дело подобного рода занимает в Калифорнии от шести месяцев до года. На получение всех документов Деррик Николсон потратил меньше трех месяцев. Ему не задавали неприятных вопросов. Все прошло как по маслу.

– Чтобы обойти закон, надо его знать, – сказал Хантер.

– Верно, – согласилась Алиса. – С влиятельными друзьями возможно все.

– Ладно. Но откуда ты узнал, что Оливия собирается сегодня вечером заняться последней жертвой из своего списка? – спросил Гарсия.

– Я и не знал об этом, – ответил Хантер. – Все, что у меня было, – подозрения, поэтому мне пришлось блефовать.

Он коснулся кончиками пальцев двух неглубоких царапин на левой щеке. От пластыря детектив отказался.

– Ты блефовал? – переспросила капитан Блейк.

– Утром я заехал к Оливии, предварительно не уведомив ее о своем визите. Я сослался на то, что располагаю новой информацией и поэтому должен задать ей еще несколько вопросов. Когда вчера вечером мы с Гарсией беседовали с Оливией и ее сестрой, я попросил у них фотографию их отца, сделанную в то время, когда он был еще молодым. У Эллисон на комоде стояла старая свадебная фотография в рамке. Оливия передала мне ее из рук в руки. Когда она держала рамку в руках, то взглянула на снимок. Я увидел кое‑что в ее глазах… какие‑то сильные эмоции. Тогда мне показалось, что это горе, но утром, приехав к ней домой, я вернул женщине фотографию. В ее глазах опять что‑то сверкнуло. Теперь я увидел, что это не горе. Чувство было более глубоким и, если так можно выразиться, окрашено болью. – Хантер потер глаза. – А потом я спросил, играл ли ее отец, когда они были маленькими, со своими дочерьми в театр теней.

– То есть, – сказала Алиса, – ты дал ей понять, что знаешь, для чего создавались «скульптуры».

Хантер кивнул.

– Однако Оливия не растерялась. Она притворилась, будто вопрос ее удивил, и ничем себя не выдала. Затем я спросил, не играла ли с ними мама теневыми марионетками. На этот раз хладнокровие ей на секунду изменило. Ее взгляд стал отрешенным, а черты смягчились. На лице Оливии появилось выражение безграничной нежности… но ненадолго. Внезапно она вновь стала суровой. Такого выражения на ее лице я прежде не видел. И вот тогда я решил блефовать. Я сказал Оливии, что за ночь мы кое‑чего достигли и теперь уверены в том, что в списке жертв убийцы осталось всего одно имя. Еще я сказал, что максимум через сутки мы узнаем, кто этот человек, и установим за ним круглосуточное наблюдение.

Гарсия улыбнулся.

– Иными словами, ты сказал человеку, которого заподозрил: если она не поторопится, то через сутки жертва окажется вне зоны ее досягаемости. Ты принудил ее действовать.

Хантер утвердительно кивнул.

– Но у меня не было ни времени, ни оснований возвращаться в управление и подавать запрос, чтобы мне выделили людей для наружного наблюдения. У меня не было ничего, кроме подозрений и прозвища.

– И ты решил в очередной раз нарушить правила и сам вести наружное наблюдение, – без малейшего неодобрения в голосе констатировала факт капитан Блейк.

– Ага, причем круглосуточно, – поддакнул ей Хантер.

– И что предприняла Оливия? – поинтересовалась Алиса.

– Бо́льшую часть дня Оливия из дома не выходила.

– Думаю, она разрабатывала новый план действий, – предположила капитан Блейк.

– Потом она поехала прямиком на Вудленд‑Хиллз, где встретилась на автостоянке со Скоттом Брэдли. Мужчина пересел в ее машину.

Присутствующие нахмурились.

– Рискну предположить, – сказал Хантер, – что Оливия уже встречалась со Скоттом некоторое время. Он, конечно, женат, но питает слабость к симпатичным женщинам, особенно если они говорят, что любят подчиняться. Оливия знала, как его завлечь. Уверен, она уже некоторое время мариновала Скотта, доводя его до нужной кондиции.

– И это объясняет изменения в ее поведении, – сказал Гарсия. – С предыдущими жертвами она чувствовала себя комфортно и в полной безопасности – дома у Николсона, на лодке у Нэшорна и в кабинете у Литлвуда. У Скотта Брэдли – жена и две дочери, что делало использование его дома более чем проблематичным. У него нет собственного кабинета. Скотт Брэдли – брокер. Вместе с ним в одном помещении работают еще десятки людей.

Хантер был полностью согласен с напарником.

– Все, что ей нужно было делать, – позвонить Скотту и сказать, что она хочет встретиться с ним вечером, – поделилась своей догадкой Алиса. – Уверена, он не задумываясь изменил бы все свои планы ради встречи с ней.

– Мне кажется, Оливия не собиралась оставаться в живых, – вслух размышляла капитан Блейк, – даже если бы мы ее и не поймали. Она знала, что не окажется в тюрьме, потому что не хотела больше жить.

Роберт Хантер молчал.

– Рассказ Деррика Николсона, – продолжала Алиса, – разрушил ее психику. Такой ломки ее нервная система просто не выдержала. Если бы вам вдруг сказали, что всю жизнь вам врали, что вашу мать жестоко убили, расчленили и избавились от ее останков так, словно это мусор… Если бы вам назвали имена виновных, но при этом вы бы знали, что они не понесли и никогда не понесут заслуженного наказания… Что бы вы сделали? Как человек может продолжать вести нормальную жизнь, зная такое? Для Оливии, в тюрьме или на свободе, жизнь была бы мукой.

– Она пожертвовала жизнью ради того, чтобы правосудие свершилось, – сказал Хантер. – Наша юридическая система не смогла покарать убийц ее матери, и вследствие этого Оливия погибла.

Воцарилась тишина.

– Я знаю, что мы действовали в рамках закона, – сказала капитан Блейк, сокрушенно качая головой. – Возможно, нам и не следовало так торопиться. Если бы даже Оливия Николсон полностью исполнила свой план мести в отношении всех четырех, я бы не сожалела об этом… нисколько. Этот подонок Скотт Брэдли еще легко отделался. Один отрезанный палец. Он заслужил большего… Кстати, Брэдли утверждает, что ты хладнокровно его вырубил.

Хантер хранил молчание.

– Ну… ладно… Как я понимаю, – продолжала капитан, – этому типу через многое довелось пройти, а под воздействием сильного стресса в голове у человека все может перепутаться. Скотту Брэдли только почудилось, что ты его ударил. – Замолчав, женщина оглядела присутствующих. – Да… Как по мне, вполне разумное объяснение.

Гарсия рассказал Хантеру о том, что случилось в Помоне. Кена Сандса арестовали. Карлос собирался позвонить детективу Рики Корби, расследующему убийство Тито. Как‑никак, Сандс – главный подозреваемый по этому делу.

Поиск по сайту: