Глава 58

Оба детектива действовали слаженно, не мешкая ни секунды. Хантер отпрыгнул влево, Гарсия – вправо, подальше от Тито, вытаскивая пистолет из кобуры. Оба ствола одновременно уставились бывшему заключенному в грудь. Детективы двигались так быстро, что Тито замер от удивления.

– Полегче, кружевные трусики! – крикнул Гарсия. – Покажи нам руки. Только медленно… без резких движений…

– Эй! Погоди!

Тито отскочил, высоко поднимая руки вверх. В одной из них был зажат пульт дистанционного управления.

– Ну и хрень! Что на вас нашло, парни? Я просто хочу уменьшить звук.

Его подбородок чуть дернулся. Тот самый нервный тик, который выдал его семь лет назад во время вооруженного ограбления.

Хантер и Гарсия, поставив пистолеты на предохранители, сунули их обратно в кобуру.

– А что на тебя нашло? – в тон Тито ответил Гарсия. – Ты уже ученый, должен знать, что делать резкие движения в присутствии копов смертельно опасно для жизни. Или тебе не дорога твоя жизнь?

– Нет, дорога.

– Лучше присядь, Тито, – сказал Хантер, отодвигая стул от круглого деревянного стола, стоявшего посреди небольшой гостиной.

Это помещение, служившее, судя по всему, его хозяину также прихожей и столовой, было очень слабо освещено. Ремонт здесь делал человек, совершенно не обладавший эстетическим вкусом, возможно, даже полуслепой. Стены, покрытые слоем грязи, были когда‑то, скорее всего, бежевого или белого цвета. Ламинированный пол был так сильно поцарапан, что создавалось впечатление, будто Тито ходит по нему, надев коньки. Все здесь пропахло алкоголем и наркотиками.

Тито замер, стараясь выглядеть крутым перцем.

– Тито, садись! – повторил Хантер.

Он не повысил голос, но в его взгляде появился холодный блеск.

Тито наконец опустился на стул и сгорбился, из‑за чего стал похож на сердитого школьника. Дряблая грудь, плечи и спина были покрыты татуировками. На обритой налысо голове виднелось несколько шрамов. Хантер предположил, что большей частью этих отметин Тито обзавелся в тюрьме.

– Что за ерунда, – проворчал бывший заключенный, теребя желтую пластмассовую зажигалку. – У вас нет права ко мне врываться. Я ничего не нарушаю. Можете спросить у моего инспектора. Он за меня поручится.

– Ага, поручится, Тито, – ответил Хантер, глядя ему прямо в глаза и слегка касаясь кончиком пальца собственного носа. – Белое золото, значит.

Тито провел рукой по лицу, а затем взглянул на пальцы. К его большому и указательному пальцам пристали частички белого порошка. Мужчина потер нос, выдыхая остатки кокаина.

– Да все это фигня, парни. Мы просто немного повеселились там, в комнате… Вот и все. Ничего серьезного… По чуть‑чуть… Только для того, чтобы поднять себе настроение. Все‑таки сегодня у меня выходной. Решили немного выпустить пар… Вы меня понимаете?

– Успокойся, Тито. Мы пришли не за тобой и отдых тебе портить не собираемся, – сказал Гарсия, кивая головой в направлении спальни. – Сосредоточься на пять минут, а потом можешь расслабляться сколько угодно. Нам действительно надо с тобой поговорить.

– Вы шутите, парни? Если я подожду еще немного, то буду рыть копытами землю. – Тито заулыбался. – У меня там в спальне такие телочки, о‑го‑го!

– Ладно, крутой мачо, – сказал Хантер и встал по другую сторону стола. – Все, что нам нужно, – задать тебе пару вопросов. После этого мы уйдем.

– Вопросов? О чем?

– Об одном человеке из Ланкастерской тюрьмы.

– Блин, парни! Я что, похож на справочное бюро?

Гарсия хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание Тито.

– Слушай и запоминай, парень. Дважды я повторять не буду. Я сказал, что мы пришли не по твою душу, но легко могу передумать. Я уверен, что твой инспектор не обрадуется, услышав наш рассказ об этой маленькой шалости в наркотическом угаре. Как ты смотришь на то, чтобы провести оставшиеся три с половиной года за решеткой?

– А если, – вмешался в разговор Хантер, – тебе предъявят обвинение в хранении и распространении наркотиков, это прибавит, по крайней мере, два года к твоему сроку.

Тито прикусил губу. Он понимал, что возразить ему нечего.

– Послушай, Тито! Единственное, что нам от тебя нужно, – чтобы ты выяснил, где можно найти мужика по имени Кен Сандс.

Глаза Тито расширились, как пасти акул.

– Не шутите так…

– Вижу, ты его знаешь, – сказал Гарсия.

– Конечно, знаю. Все в блоке «А» его знали. Полный отморозок… Я это к тому, что он на самом деле полный отморозок… Он что, сбежал?

– Нет. Сандса освободили полгода назад, – сказал Хантер. – Его срок подошел к концу.

– Полгода, а за ним уже копы бегают, – хихикнул Тито. – Не удивлен, признаюсь…

– Так, значит, ты с ним дружил?

– Черта с два! Я знал, кто он такой, но ни за какие коврижки даже близко бы к нему не подошел. У парня не характер, а атомная бомба. Он весь мир ненавидит, но хитер, стерва. При надзирателях ходил на задних лапках. Сама вежливость и уважение. В Ланкастере он никогда не нарывался на неприятности… А еще не расставался с книгой. Книгочей. Но у Кена была та еще репутация, поэтому парни его не задирали… Он был похож на человека, который точно знает, что будет делать после освобождения… Вы догоняете?

– О какой репутации ты говоришь? – поинтересовался Гарсия.

Голова Тито нервно дернулась.

– Был один чувак, который его обматерил… Ну, вы таких наверняка видели. Гора, блин, мышц. Горилла. Строит из себя короля навозной кучи. Короче, этот чувак обматерил Кена в присутствии всех. Некоторое время Сандс помалкивал, ждал подходящего случая… Он вообще терпелив как… Ну, вы знаете. Не любит пороть горячку. Короче, Кен застукал того чувака в душе. Тот даже не заметил, как этот хрен к нему подходит… Короче говоря, никто ничего не видел. Прошло так много времени между тем наездом и смертью чувака, что никому из тюремщиков не пришло в голову связать… Понимаете, о чем я? С Кена все как с гуся вода…

Хантер и Гарсия знали, что такое часто случается в тюрьмах.

Тито нервно дернул головой и вновь принялся теребить пластмассовую зажигалку.

– Этот парень ничего не забывает и никогда не прощает. Если вы перейдете ему дорогу, то берегитесь. Рано или поздно это закончится гробом под звездно‑полосатым флагом. Однажды Сандс до вас доберется. Это как дважды два. – Тито зашелся кашлем туберкулезного больного. – Я был во дворе, когда тот чувак обматерил Кена. Я видел выражение его глаз… Никогда его не забуду… Я сам чуть не обоссался, а ведь я в этом деле с боку припека… Закупоренная жгучая ненависть… Понимаете, о чем я? Как будто внутри него живет дьявол… или демон… Я ничего не слышал о Сандсе с тех пор, как освободился. Надеюсь, никогда и не услышу. От этого парня всего можно ждать…

– Мы его ищем.

– Ну, и ищите. Вы же детективы. А я‑то здесь причем?

– А притом, гений, – произнес Гарсия, направляясь за невысокую перегородку, за которой располагалось нечто вроде небольшой кухоньки.

Оттуда доносилась вонь подгоревшей еды и мерзкий запах чего‑то прокисшего и прогорклого. В старой кухонной раковине высилась гора немытых тарелок. На столах громоздились грязные одноразовые тарелки, пластиковые судочки из‑под еды на вынос и пустые жестянки из‑под пива.

– Мне даже нравится, во что ты превратил это место, – заявил Гарсия, открывая дверцу холодильника. – Пиво будешь?

– Предлагаешь мне мое же пиво?

– Я просто хотел быть вежливым, но ты все испортил.

Детектив с силой захлопнул дверцу холодильника, а потом нечаянно наступил на педаль, распахнув крышку мусорного ведра. В нос Карлосу ударил сильнейший запах марихуаны.

– Черт побери!

Гарсия отступил на шаг и скривился.

– Сколько там окурков? Сотня?

– Да ладно… Чего там?

– Тито!

Хантер уселся напротив бывшего заключенного. Не стоит ему угрожать. Пусть немного расслабится.

– Нам действительно надо во что бы то ни стало найти Сандса. Ты хорошо нас понял?

– Откуда, блин, я знаю, где он? Мы даже друзьями не были.

– Но ты дружил с теми, кто может кое‑что о нем знать.

Хантер наблюдал за движением зрачков Тито. Было видно, что тот старается хоть что‑то вспомнить. Прошло довольно много времени, прежде чем лихорадочное беганье глаз бывшего заключенного прекратилось, а взгляд стал каким‑то отрешенным. Хантер понял, что Тито о ком‑то вспомнил.

– Я не знаю таких людей.

– Нет, знаешь, – отрезал Хантер.

Он и Тито уставились друг другу в глаза.

– Послушай, парень, – огибая стол с другой стороны, сказал Гарсия. – Единственное, что нам нужно, – это информация. Мы хотим знать, где найти Сандса. Для нас это очень важно. В благодарность за эту услугу мы поможем тебе избежать визита инспектора по досрочному освобождению и нескольких наших друзей из отдела по борьбе с проституцией, который может состояться в ближайшие два часа. Уверен, они с готовностью обыщут твою квартирку, особенно комнату с двумя твоими подружками.

– Хрень собачья.

– Хрень не хрень, а именно так и будет.

– Блин.

Голова Тито дернулась от нервного тика. Он тяжело вздохнул.

– Ладно. Я попытаюсь узнать. Но мне нужно время.

– До завтрашнего утра.

– Не шутите!

– Мы что, похожи на шутников? – спросил Гарсия.

Тито не решился ответить.

Гарсия потянулся за мобильным телефоном.

– Хорошо. Договорились. Я подумаю и позвоню завтра утром. А теперь можете оставить меня в покое?

– Пока нет, – ответил Хантер. – Есть еще один мужик…

– Ну нет…

– Другой заключенный по имени Рауль Эскобедо. Слышал о нем?

По дороге к дому, где жил Тито, Хантер рассказал напарнику все, что узнал от детектива Себастьяна Стоукса.

– О ком?

Глаза Тито прищурились.

– Рауль Эскобедо, – повторил Хантер. – Он сидел с тобой в Ланкастере. Преступление на сексуальной почве.

– Насильник?

Тито дернул головой.

– Ага.

– Не… Вы что, тоже обкурились? Или полицейским сейчас подмешивают в пончики марихуану?

– Я не ем пончики, – сказал Хантер.

– И я не ем, – вторил напарнику Гарсия.

– Я сидел в блоке «А». Там у нас никого, кроме настоящих крутых парней, не было… Еще был карцер. И все! Да никто бы не стал сажать к нам насильника… Ну разве если бы полиции очень захотелось, чтобы мы его укокошили. Не прошло бы и часа, как его пустили бы по кругу, а потом прирезали.

Тито не лгал. Таковы неписаные правила во всех калифорнийских тюрьмах. Все заключенные, вне зависимости от того, какое преступление они совершили на свободе, люто ненавидят насильников. В тюрьме насильники презреннее дерьма. Их считают трусами, у которых не хватает смелости на настоящее преступление. Они даже женщину завести себе не могут, поэтому берут ее силой. А еще у каждого преступника на свободе остались мать, сестра, дочь, жена или подружка – кто‑то, кто легко может стать жертвой очередного изнасилования. Насильников обычно сажают в отдельные камеры, а то и блоки, подальше от других заключенных. В противном случае они могут получить смертельно опасную дозу своего же «лекарства», перед тем как умереть страшной смертью. Такое прежде часто случалось.

Поиск по сайту: