Глава 70. Снаружи солнце медленно поджаривало людей и машины

Снаружи солнце медленно поджаривало людей и машины. Гарсия вытащил из нагрудного кармана рубашки солнцезащитные очки и провел рукой по затылку. Он уже вспотел. Остановившись у машины со стороны водителя, Гарсия взглянул на Хантера поверх крыши «хонды сивик».

– Если это Сандс прирезал Тито, то он не похож на нашего убийцу.

Хантер взглянул на напарника.

– Откуда такая уверенность?

– Хотя бы по той простой причине, что это совсем другой почерк. Убийца, конечно, вырезал Тито язык, но по сравнению со звериной жестокостью первых двух убийств это все детсадовские шалости во время кемпинга в выходной день. Никаких «скульптур». Никаких теневых марионеток.

Хантер оперся локтями на крышу автомобиля и сцепил пальцы. В целом он был согласен с Гарсией, но все равно оставалось слишком много невыясненных вопросов. Интуиция подсказывала ему, что сбрасывать Кена Сандса со счетов пока рано.

– Из всего, что мы нарыли на Сандса, отнюдь не следует, что он настолько туп, что не сумеет изменить свой почерк ради того, чтобы сбить нас со следа.

– Со следа, значит.

Гарсия отключил сигнализацию и сел в автомобиль. Хантер последовал за ним. Гарсия разблокировал двигатель и включил кондиционер.

– И как же он собирается сбить нас со следа?

Хантер оперся на дверцу автомобиля.

– Ладно. На секунду допустим, что мы не ошиблись и Кен Сандс – убийца, которого мы ищем.

– Допустим.

– Мы предположили, что Сандс мстит своим жертвам не только за себя, но и за своего друга детства Альфредо Ортегу.

Гарсия кивнул:

– Да.

– О’кей. И какое место Тито может занимать в его плане мести?

Карлос на секунду задумался.

– Помнишь, Тито сказал, что в тюрьме они с Сандсом даже ни разу не разговаривали, поэтому никакой вражды между ними вообще быть не могло.

Гарсия слегка ущипнул себя за нижнюю губу.

– Не срастается.

– Как сказать… Если Сандс все же наш убийца, то Тито не был частью его первоначального плана мести. Скорее всего, он погиб из‑за неосторожности: спросил о Сандсе не того человека или слишком прозрачно намекнул на то, что ему нужно.

– Но убийцы редко изменяют свой почерк, а если изменяют, то усиливая жестокость. Здесь же все как раз наоборот. – Гарсия махнул рукой в сторону муниципального дома. – От бессмысленного изуверства, – детектив запнулся, подбирая нужные слова, – до обыкновенной жестокости.

– Повторяю: Тито не был частью первоначального плана мести. Подумай об этом, Карлос. Для нашего убийцы способ умерщвления жертвы исключительно важен. Он расчленяет тела, а из их частей создает гротескные скульптурные композиции, отбрасывающие на стены различные тени. Делает он все это не ради прихоти. Для него это ужасно важно, так же важно, как само убийство или выбор жертвы. Это часть его мести. У меня нет ни малейшего сомнения в том, что существует прямая связь между «скульптурами», тенями и каждой конкретной жертвой. Есть причина, по которой преступник, убив Николсона, изобразил койота и ворона, а прикончив Нэшорна, слепил из его останков лицо дьявола и четыре фигурки.

– И Тито не был частью всего этого безумия, – сказал Гарсия.

Хантер кивнул.

– Но пока еще не установлено, что значат эти тени, – продолжал Гарсия. – Если ты прав и каждое теневое изображение имеет непосредственное отношение к жертве, то тогда я все равно кое‑чего не понимаю.

– Чего именно ты не понимаешь?

– Возьмем первую «скульптуру». Убийца много трудился, чтобы у нас не осталось ни малейшего сомнения в том, чьи это теневые марионетки. Ради этого он специально разрезал человеческое тело. Ты и сам говорил мне, что форма клюва птицы исключает многих пернатых, оставляя всего несколько видов. То же относится и к тени койота. Возьмем вторую «скульптуру». Здесь преступник не вдается в детали. Трудно сказать, изобразил ли он человеческое лицо с рогами, дьявола, языческого бога или какое‑нибудь животное. Две стоящие фигурки и две лежащие могут изображать людей, а могут что‑то другое. Зачем это убийце? Первый раз он из кожи лезет, создавая теневых марионеток, а во второй – выполняет задуманное кое‑как.

Хантер помассировал виски.

– Мне на ум приходит один возможный ответ: актуальность.

Нахмурившись, Гарсия поднял руки вверх.

– Сдаюсь.

– Думаю, убийца в первый раз вдавался в подробности только потому, что это казалось ему важным. Он не хотел, чтобы мы ошиблись и приняли одно животное за другое. Он не хотел, чтобы мы приняли тени за собаку и голубя или лису и сову.

Гарсия немного подумал.

– А во второй раз для него это было уже не важно?

– По крайней мере, не так важно, – ответил Хантер. – Детали не так важны для понимания второго изображения. Не важно, является ли рогатая голова дьяволом или не является. Не об этом хочет сказать нам убийца.

– И что же он хочет нам сказать?

– Еще не знаю…

Хантер выглянул из окна автомобиля и посмотрел на полицейские машины, выстроившиеся перед муниципальным домом, в котором прежде жил Тито.

– Но я считаю, что Кен Сандс достаточно умен для того, чтобы изменить почерк своих преступлений, пытаясь сбить нас со следа.

Поиск по сайту: