Глава 35. Алиса взяла газету со стола Хантера и прочла статью

Алиса взяла газету со стола Хантера и прочла статью.

– Это все шито белыми нитками, – нарушила она воцарившуюся в комнате тягостную тишину. – Две фотографии. Одна сделана издалека, видна только парусная лодка. Другая – цветная. Прижизненный портрет Эндрю Нэшорна. Ни интервью со свидетелями, ни официальных заявлений детективов. Все эти подробности, если их так можно назвать, высосаны из пальца.

– Спасибо, что раскрыли нам глаза на очевидное, – взглянув на нее, проворчала капитан Блейк. – Шито это белыми нитками или не шито, сейчас на телевидении и в газетах это убийство стало сенсацией. Большего и не требуется, чтобы люди запаниковали. Обывателю доказательства ни к чему. Все, что ему нужно, – прочесть статью в газете или увидеть репортаж по телевидению. Теперь всякий будет требовать от нас ответов, причем эти ответы должны были быть, по его мнению, даны еще вчера.

Алиса промолчала. Она понимала, что капитан права. То же самое она не раз видела в суде. Прокуроры и адвокаты делают в присутствии членов жюри присяжных голословные заявления, которые, как они хорошо понимают, будут опровергнуты их оппонентами и по решению судьи не внесены в протокол. В любом случае, заявление останется заявлением, внесут его в протокол или не внесут. Члены жюри его слышали, оно уже повлияло на ход их мыслей, а это все, что нужно.

Капитан Блейк перевела взгляд на Хантера.

– Ладно. Теперь с тобой, Роберт. Если твои предположения насчет теневых марионеток верны, то и на лодке Нэшорна должно было появиться что‑то похожее.

Хантер взглянул на Гарсию, который, стоя перед доской, прикалывал к ней фотографии, отснятые на новом месте преступления.

– Ага.

Капитан Блейк и Алиса подошли ближе, внимательно разглядывая каждый из приколотых к большой белой доске снимков. На них были отображены каюта, кровавые лужи и потеки на деревянных перегородках и настиле под ногами, изувеченный труп на стуле, отрубленная голова на кофейном столике и новая «скульптура» на высокой барной стойке.

– Иисус Христос! – вырвалось у Алисы.

Она коснулась губ кончиками пальцев. Несмотря на весь ужас, женщина не могла отвести глаз от фотографий.

Опытный взгляд капитана Блейк перемещался от снимка к снимку, впитывая малейшие подробности. За свою долгую службу Барбара Блейк, как ей казалось, повидала все уродства, на которые только способны преступники и убийцы, но увиденное в течение последних трех дней разбило ее самоуверенность на мелкие кусочки и раздвинуло границы воображения до новых пределов. Зло, похоже, очень изобретательно.

Ее внимание наконец целиком поглотили фотографии, на которых с разных ракурсов видна была новая «скульптура» – руки, ладони, пальцы и ступни, покрытые запекшейся кровью. Отделенные части тела были собраны в нечто тошнотворное, вызывающее омерзение и ужас.

– Убийца снова воспользовался проволокой и суперклеем? – спросила Алиса, косясь на фотографию в дальнем правом углу доски.

– Ага, – подтвердил ее догадку Гарсия.

– На стене надписей не было?

– А зачем? – спросил Хантер. – То, что убийца написал на стене спальни Деррика Николсона, к делу не относится. Это была выходка, продиктованная сиюминутным порывом.

– Ладно. Это я понять могу, – сказала Алиса. – Но зачем писать такое? Не для того же, чтобы нанести бедной девушке серьезную психологическую травму?

– Надпись адресована не только ей.

Озадаченная женщина замерла.

– Извини… Не поняла…

– Убийца написал это и для нас.

– Что? – Наконец капитан Блейк оторвалась от созерцания фотографий. – Что за чушь! О чем ты, Роберт?!

– Решимость. Смелость. Непоколебимость, – изрек Хантер.

– А поподробнее нельзя? – проявила нетерпение капитан. – Я скажу, когда мы поймем.

Хантер привык к колкостям, которыми начальница время от времени усыпала свою речь.

– Таким образом убийца хочет сказать нам, что ничто не сможет его остановить, капитан. Если невиновный человек случайно встанет у него на пути или поставит задуманное им под угрозу, убийца без сожалений, без малейших колебаний от него избавится.

– Это еще раз подтверждает, что в убийстве Николсона нет ничего случайного, – вступил в разговор Гарсия. – Роберт совершенно прав. У убийцы был четкий план действий. Он хотел убить Деррика Николсона, отрезать части его тела и слепить из них то, что слепил. Сиделка не входила в его первоначальный план, но, включи она свет, и мы имели бы на руках еще один труп.

– А еще поведение убийцы указывает на то, что заставить его запаниковать не так уж просто, – сказал Хантер.

– Это почему? – спросила Алиса.

– Он ее не убил.

Детектив направился к окну, на ходу разминая затекшие руки и спину.

– Когда убийца услышал, как сиделка ночью входит в дом, он не запаниковал, а выключил свет в спальне Николсона, затаился и принялся ждать. Судьба девушки зависела от ее собственного выбора.

– Большинство преступников на его месте при появлении нежелательного свидетеля либо, запаниковав, набросились бы на него, либо убежали с места преступления, не закончив того, что собирались сделать, – поддержала его капитан Блейк.

– Вот именно! Надпись на стене – экспромт. Просто таким образом убийца решил предупредить нас о том, что мы имеем дело с решительным и целенаправленным человеком, несмотря на весь разрушительный потенциал его силы воли. – Крутанув защелку, Хантер распахнул окно. – Мы этого вначале не поняли, потому что не догадывались о том, что он убьет еще раз.

– Парень очень самоуверенный и любит похвастаться этой чертой своего характера, – сказал Гарсия, прикалывая последнюю фотографию к доске. – Вчера вместо надписи он решил продемонстрировать нам, что обладает чувством юмора.

– Песня в стиле хард‑рок, которую он включил, – прокомментировала слова подчиненного капитан Блейк.

Алиса вздрогнула.

– Я читала об этом в статье, но не поняла, к чему это.

– Убийца оставил играть одну и ту же песню, а звук сделал максимальным, – пояснил Гарсия.

– Что в этом смешного? – слегка качнув головой, спросила Алиса.

– В выборе песни, – сказал Хантер. – Она довольно старая. Называется «Распадаясь на части».

– Там поется о том, что человек распадается на части и просит вернуть ему цельность, – добавил Гарсия.

Алиса промолчала.

– Он над нами насмехается, – подытожила капитан Блейк.

Она оперлась на стол Гарсии. В голосе – злость. В глазах – стальной блеск.

– Этот мерзавец до такой степени спятил, что, убив государственного прокурора и полицейского офицера, служившего у нас в Лос‑Анджелесе, пишет кровью жертвы адресованные нам записочки, проигрывает песни двусмысленного содержания, а из кусков тел лепит какие‑то «скульптуры», отбрасывающие теневые изображения. Он решил превратить свои преступления в цирк, а нам отведена роль клоунов.

Глаза капитана сверкали от гнева.

Все молчали.

Алиса снова принялась разглядывать фотографии.

– Так что же получится, если посветить на эту гадость? – спросила она, указывая пальцем на один из снимков. – Я знаю: вы не стали бы ждать, пока в лаборатории слепят муляж. Вы все проверили еще вчера ночью. Да?

– Да.

– И что? – спросила капитан Блейк. – Теневые марионетки четырех всадников Апокалипсиса, или я ошибаюсь?

Гарсия подошел к своему столу, взял коричневый конверт формата А4 и извлек оттуда одну‑единственную фотографию. Развернувшись, он показал ее остальным.

– Вот!

Поиск по сайту: