КОРОЛЕВСКИЕ ВОРОТА»

Есть в воспоминаниях всякого человека вещи, ко­торые он открывает не всем, а только друзьям. Есть и такие, которые он и друзьям не открыва­ет, а разве только самому себе, да и то под секре­том. Но есть, наконец, и такие, которые даже и себе человек открывать боится, и таких вещей у всякого порядочного человека довольно-таки нако­пится.

Ф. М. Достоевский.

«Королевскими воротами» в бессознательное назвал Фрейд сно­видения. Он писал, что «снотолкование есть прямой путь к позна­нию бессознательного, самое верное основание психоанализа». А «бессознательное» согласно его взглядов, есть та психическая сфе­ра, в которой якобы скрываются корни личности, глубинные мотивы ее поведения: «Половые переживания (»либидо») являются един­ственным и универсальным фактором психики».

По поводу «пансексуализма» Павлов высказал сомнение: «Поче­му господин Фрейд из всей кучи всем нам известных инстинктов вдруг остановился на половом, а на остальные закрыл глаза? Что же он других то не знал разве?.. Как понять односторонность такую?... Нет, это не правильно».

Исходя из посылки Фрейда, в «символике» преимущественно на­ходят те или иные элементы, так или иначе связанные с сексуальной жизнью. Следует подчеркнуть, что он очень своеобразное объясне­ние дал, выдвинутой им идее «универсальности» символов, исполь­зуемых «бессознательным». Истолкование образов сновидений, как универсальных символов определенных скрытых переживаний Фрейд основывал на данных, которые вытекают из «сказок, мифов, водевилей и острот, из фольклора, т. е. науки о нравах, обычаях, по­говорках и песнях народов, употребляемых в поэзии и обычной жиз­ни, в выражениях нашего языка» (Цит. по: 12). Фрейд, несомненно,

132

понимал несостоятельность такого метода доказательств, а также предвидел парадоксы, к которым он приведет. Он сам говорит, что если его гипотеза об универсальности символов будет принята, то надо будет признать, «что лицо, видящее сновидение, пользуется выражениями, которых в состоянии бодра кования оно не знает и не узнает. Это также удивительно, как если бы вдруг отрыли, что ваша прислуга знает санскритский язык, хотя всем известно, что она ро­дилась в богемской деревне и никогда его не изучала». И далее он обобщает «Этот факт невозможно объяснить при помощи наших психологических воззрений. Мы может утверждать лишь одно: зна­ние символики не сознается лицом, видевшим сон, оно принадле­жит к его бессознательной душевной жизни... Мне вспоминается в этом отношении фантазия одного интересного душевнобольного, сочинившего собственный «основной язык» и считавшего все эти символы остатками такого языка» (12).

Любой исследователь рубежа XIX и XX веков, прочитав, что ис­толкование сновидений возможно на основе образов фольклора предполагает в качестве своей логической предпосылки «неосозна­ваемое знание» данных этого фольклора, даже теми, кто никогда с подобными мифами, сказками и т. д. не встречался, не посчитал бы Фрейда, стоящим на позициях науки. Но для Фрейда «не человека науки... всего лишь конквистадора - искателя приключений» (Опре­деление его характера данное им самим) такой путь был совершен­но приемлем.

По мнению Фрейда, сексуальные потребности, удовлетворение которых не соответствует нравственным нормам («Сверх Я»), буду­чи вытесненными в подсознание, в последующем в результате «цен­зуры» не могут проникнуть в сознание. Во время сна «цензура» ос­лаблена, но не исчезает полностью. В результате чего в сновидени­ях запретные сексуальные представления принимают замаскирован­ную, символическую форму. И чтобы раскрыть причину невроза, выз­ванного конфликтом вытесненного полового влечения «Сверх - Я», психотерапевту необходимо уметь раскрывать символику сновиде­ний. Он писал: «Содержание сновидений представлено как бы иерог­лифами; которые мы должны перевести на язык мыслей». Символом основоположник психоанализа называл такой явный элемент снови­дения, который всегда соответствует определенной, «бессознатель­ной мысли сновидения». Что же представляет собой эта символика по Фрейду:

«Сновидения изображают мужские гениталии в нескольких раз­личных символах, в которых по большей части вполне очевидно

общее основание для сравнения. Прежде всего видную роль в изоб­ражении всех мужских гениталий в целом играет священное чис­ло 3. Более привлекающая внимание и более интересная для обоих полов часть гениталий мужского органа символически заменяется предметами, сходными с ним по форме, то есть длинными, торча­щими вверх, как, например, палки, зонтики, деревья, колья и т. п. Далее с предметами, имеющими с обозначенными предметами то сходство, что обладают способностью проникать в тело и причи­нять ранения, то есть всякого рода острое оружие - ножи, кинжалы, копья, сабли, а также огнестрельное оружие -ружья, пистолеты и очень подходящий по своей форме револьвер.

Женские половые органы изображаются символически при по­мощи тех предметов, имеющих с ними сходство, - особенность ог­раничивать полое пространство, способное быть чем-нибудь запол­ненным. Таким являются: шахты, копи, пещеры; далее, сосуды, бу­тылки, коробки, табакерки, шкатулки, чемоданы, ящики, карманы и т. п. Также судно относится к их разряду. Некоторые символы скорее относятся к матке, чем к гениталиям женщин, например, шкафы, печи и главным образом комнаты. Символика комнаты соприкасается здесь с символикой дома. Двери, ворота приобретают в свою очередь зна­чение символов половых отверстий... Самоудовлетворение обозна­чается часто, как всякого роды игры, тоже и игра на рояле. Типич­ным символическим изображением онанизма является движение, при котором скользишь или скатываешься, а также, когда обрыва­ешь ветку. Особенно замечателен символ выпадения или вырыва­ния зубов; прежде всего он обозначает кастрацию в наказание за онанизм. Специальные символы для изображения полового акта в сновидениях менее многочисленны, чем можно было бы ожидать на основании вышеизложенного. К ним относятся танцы, верховая езда, подъемы, а также переживания, связанные с насилием, что кого-нибудь переехали, раздавили. Сюда же относится и некоторые ре­месленные работы и, понятно, угрозы оружием».

Профессор И. Г. Оршанский, в монографии, посвященной сну и сновидениям, утверждал: «Нет почти человека интеллигентного слоя общества, которому не приходилось бы бороться с различными ду­шевными недостатками, как, например, тщеславие, зависть, сладос­трастие и т. п. Развитие дает нередко человеку победу, полную или относительную, над этими элементами, составляющими достояние детства и молодости.

Иногда эти элементы, не будучи совершенно уничтожены, днем, по крайней мере, прячутся в бессознательной области, не смея по-

являться в сознании, где царствует ряд принципов, выработанных развитием и управляющих дневной деятельностью. Ночью, во сне, эти придавленные элементы прошлого получают доступ в сознание и могут даже играть значительную роль в некоторых сновидениях». У людей, ведущих нормальную половую жизнь, особенно тогда, когда не удается удовлетворить сексуальную потребность, нередко появляются сновидения эротического характера (128).

В эти ясные мысли, высказанные в 1878 г. Фрейд в XX веке при­внес мифические понятия «либидо» и «цензуры» во сне. Подтверж­дением же мыслей Оршанского служат многочисленные факты.

Одна из обследуемых женщин сообщила, что после развода с мужем у нее. были частые сексуальные сновидения в течение 5 лет, сопровождающиеся оргазмом. После вторичного замужества сек­суальные сновидения исчезли.

У неженатых молодых людей или мужчин в силу различных при­чин, не имеющих возможности удовлетворить эту потребность, пол­люции в сновидениях воспринимаются как обычное, естественное явление.

В своем фундаментальном исследовании В. Н Касаткин (1983) показал, что только у 8% общего числа собранным им сновидений носят зрительный сексуальный характер. Причем, половое желание и возбуждение, наравне со всяким нормальным физиологическим чувством, таким как голод, жажда, потребность мочеиспускания и другие проявляются в сновидениях очень откровенными зритель­ными сценами. В сновидениях, по его данным, ничего не скрывает­ся из сексуальной жизни человека, наоборот, раскрывается более подробно и откровенно в плане удовлетворения половой потребно­сти. Это понятно, так как во время сна ослабляется контроль выс­ших отделов коры (вторая сигнальная система) и освобождается все, что имело место хотя бы в помыслах, но подавлялось в бодрствую­щем состоянии.

Требование безбрачия, предъявляемое католической церковью к своим служителям, есть лишь одно из выражений общей тенден­ции, свойственной большинству религиозным культам. Стремление победить в себе сексуальность осуществляется самыми различны­ми способами - от особого покроя платья, абсолютного полового воздержания до кастрации. У не кастрированных мужчин неудовлет­воренная потребность выражается не только в сновидениях, но по­рой в неадекватных и патологические формах. В этом плане показа­тельна борьба «греховных влечений плоти» в повести Л. Н. Толстова «Отец Сергий».

135

По наблюдениям немецкого психиатра XIX в. Крафта-Эбинга, нередко под целомудренной оболочкой религиозной мечтательно­сти таится болезненно усиленная чувствительность и половое воз­буждение, приводящее к различного рода необычным психическим феноменам и нарушениям. В Евангелии встречается множество мыслей, указывающих на связь сексуальных переживаний с религи­озным экстазом, в частности в Послании афесянам (гл. 5, ст.31 - 32), в Первом послании к кориянам (гл. 6, ст. 15 - 17), в Послании Иуды (гл.1, ст. 4) и т. д. Чувствительную основу любви монахов к деве Марии ярко показал Э. Золя в романе «Проступок аббата Муре».

У монахинь на место земного мужчины становится небесный «жених» Иисус. Святая Тереза, будучи «невестой Христа», пережи­вала страстное «томление о боге», «экстаз брачного единения» с ним. Нередко единение Марией с Иисусом происходило в ночных гре­зах, которые изобилуют яркими зрительными сценами и экстатичес­кими эмоциональными переживаниями.

При длительной борьбе аскетов с «плотью» подавляемые влече­ния порождали представления, которые с навязчивой силой обуре­вали сознанием и приводили к душевной борьбе, истязавшей под­вижников. Эти зрительные представления появлялись не только во сне, но и в просоночных состояниях проецировались во вне и полу­чали такую интенсивность, что воспринималось как нечто навязан­ное какой-то внешней силой, как «искушение дьявола». Именно в этом кроется причина того, что многие страницы в «Жития святых» занимают рассказы о том, как дьявол в образе молодых женщин со­вращает монахов, отшельников и затворников.

Иллюстрацией могут служить ночные грезы и сновидения уче­ного Эмануэля Сведенберга (1688 - 1772), впавшего в мистицизм и объявившего себя «духовидцем», призванным самим Христом дать истинное толкование Библии и основать церковь «Нового Иеруса­лима».

В первых видениях ему стал видеться искуситель, разжигавший в нем плотские желания. Сохранился дневник Сведенберга, в кото­ром он, явно не рассчитывал на его обнародование, со всей откро­венностью записал содержание своих, как он выражался, «ночных страстей».

Несомненно, что эти «ночные страсти» были неразрывно связа­ны с интимной стороной его жизни. Самое тяжелое впечатление, ос­тавившего след на всю жизнь, произвела на Сведенберга неудачная помолвка с девушкой, в которую он был страстно влюблен. Он дал

обет безбрачия, что и привело к нарушениям в интимной жизни, породив «ночные страсти».

Ватиканский врач-психиатр В. Альбисетти, проанализировав в 1995 г. сотни историй болезней, пришел к выводу, что 50% священ­ников, обращавшихся к нему за помощью, потеряли рассудок на сек­суальной почве или из-за непреодолимого желания стать отцом соб­ственного ребенка.

Так что утверждения Фрейда, что сексуальные потребности выс­тупают только в символических образах, не выдерживает критики. Но в то же время несомненно, что как осознанные, так и вытеснен­ные из сознания морально неприемлемые желания, конфликты мо­гут находить свое отражение в сновидениях.

Сон Анны Карениной, который почти каждую ночь посещал ее, может служить иллюстрацией вытесненного осознаваемого нрав­ственного конфликта. Ей снилось, что оба вместе Карелин и Вронс­кий «были ее мужья, что оба расточали ей свои ласки. Алексей Алек­сеевич плакал, целуя ее руки и говорил: как хорошо теперь! И Алек­сей Вронский был ту же, и он был также ее муж. И она удивлялась тому, что прежде ей казалось это невозможным, объясняла им, сме­ясь, что это гораздо проще и что они оба теперь довольны и счаст­ливы».

В этом сновидении можно увидеть, как две конкурирующих до­минанты, но почти равные по силе (доминанта семьи и привычного уклада жизни, с одной стороны, и доминанта любви, с другой), объе­диняются в одном сновидении и как бы удовлетворяют потребнос­ти при соблюдении всех моральных требований общества. Неразре­шимость конфликта в реальной же жизни привела героиню к траги­ческому концу

Во время сна абстрактное мышление (вторая сигнальная систе­ма), как наиболее позднее образование в антропогенезе, затормажи­вается. Сновидения же разворачиваются на основе первой сигналь­ной системы. Вот почему они носят образный характер. Как показы­вают исследования только в незначительной части случаев они мо­гут достигать символического значения, отражая конфликтные си­туации и размышления.

Понятие «символ» представляет собой условный графический или звуковой знак, обозначающий или напоминающий какое-либо понятие, воплощающий какую-либо идею. Но эта идея выражается не в словах, а в образах, которые порой можно легко понять без вся­кого «психоаналитического символизма».

137

Мастеру художественного слова снится, что она вышла на эстра­ду в неподходящем платье, и она смущена этим обстоятельством. Ей трудно давалось исполнение произведений современной^лите-ратуры, и она предпочитала выступать с чтением классических про­изведений, которые хорошо читала Ей было указан на необходимость уделять больше внимания современной литературе. Чувство своей неполноценности как исполнительницы современного репертуара получило в сновидении символическое выражение в образе непод­ходящего для выступления платья. Сообщая врачу об этом сновиде­нии, актриса ясно сознавала связь его содержания с тяготившими ее переживаниями своей профессиональной неполноценности.

Один сотрудник НИИ видит сны на один и тот же мотив, отража­ющий его жизненные устремления - продвижение по работе, дости­жения в науке. В одно из сновидений он едет в автомобиле в инсти­тут и должен попасть в дирекцию. Но по дороге оказывается, что дирекция (что не соответствует действительности) находится дале­ко от института, а машина едет в институт. По дороге машина оста­навливается, впереди глубокий ров с водой. За рвом зеленый луг. Проехать нельзя. При этом просыпается. Этот же мотив сновидения повторяется на другой лад с другими «препятствиями» на пути. Рас­крытие этой символики доступно человеку, не занимающемуся ана­лизом сновидений.

В наблюдении врача К. М. Воронковой за больной неврозом С. (43 года) символика отражает более сложную ситуацию. Больная на реке полощет белье, оно чистое. Подходит пожилой человек и бро­сает белье с мостков в грязь. С. сердится, ударяет мужчину грязным бельем по лицу. Мужчина хочет ей отомстить, бежит за ней. Она спа­сается в воде, плывет. Мужчина плывет за ней. Ей кажется, что он хочет ее утопить. Оглянувшись, видит девочку, которая плывет даль­ше от преследующего мужчины, чем она. С. решается поменяться с ней местами, считая, что этим спасется..

Что же имеет место в жизни этой больной? С. находится в дру­жеских отношениях с Н. Они всюду бывают вместе, много беседу­ют. Наконец он требует близости. С. страшится ее из-за последствий. Тогда Н. женится на очень молоденькой девушке. Больная считает, что эта девушка заняла ее место.

Нетрудно увидеть, что приведенное сновидение в зрительных образах, символически отражает конфликтную ситуацию и мысли больной.

Студентка Татьяна Н. обратилась с невротическими жалобами. В беседе удалось выяснить, что она видит навязчивое сновидение, в

котором превращается в красивую девочку с бантиками в волосах, пионерским галстуком, однако сохраняя при этом интеллект взрос­лой девушки. Ее эрудиция поражает детей, учителей "и родственни­ков. При этом она испытывает превосходство над всеми.

Было сделано предположение, что у нее имеется вытесненный аффект, связанный с каким-то конфликтом. Проведенное социомет­рическое исследование в студенческой группе показало, что в со­циально-психологическом «статусе о рангах» она занимает положе­ние изолированного человека. Выяснилось, что Татьяна по оконча­нии сельской школы провалилась на вступительных экзаменах в пре­стижный ВУЗ. Поступила только на следующий год. В группе же, в которую ее зачислили, в основном оказались выпускники спецшкол, причисляющие себя к «интеллектуальной элите». Татьяне хотелось не уступать им, но это не удавалось. Находясь в положении «золуш­ки», чувствуя иногда ироническое отношение к ней, она глубоко пе­реживала свою «неполноценность» Но потом, как ей казалось, она успокоилась, руководствуясь нехитрой мудростью: «Каждый свер­чок, знай свой шесток».

Желание быть равной нашло отражение в сновидении, в кото­ром, будучи маленькой девочкой, она превосходит взрослых по ин­теллекту. Ей и в голову не приходило, что ее нервное расстройство вызвано «комплексом неполноценности», который ранее не осозна­вался.

У девочки - подростка Ирины Ф. стало появляться неодолимое желание резать мягкую мебель, к которой бережно относится ее мачеха. На приеме убежденно рассказывала, что любит ее как род­ную мать. Оценивает свое поведение проявлением какой-то болез­ни. Выяснилось, что она часто видит сон примерно с одной и той же фабулой - свирепую волчицу, которая терзает ее. От родителей уда­лось узнать, что они ее «строго воспитывают», пресекая «всякие ду­рацкие желания» (приобрести джинсы, куртку «металлистов») и ог­раждают от общения с подростками «дурного поведения». Ирина рассказала, что за ослушание мачеха при сверстниках оскорбляет ее, а также наказывает, что для не. унизительно.

Анализ рассказов, сновидений и результатов психологического тестирования позволили установить, что аффективно насыщенная конфликтная ситуация с мачехой была вытеснена из сознания Ири­ны, обусловив появление символического сновидения (свирепой волчицы) и неадекватное поведение в форме своеобразного проте­ста.

точек. В просоночном состоянии, когда еще он не приобрел конт­роль за потоком сознания, на фоне гипнотических фаз между зву­ком скольжения полозьев и словами «весна» и «ласточка» образова­лась ассоциация, которая вряд ли возникла бы в бодрствующем со­стоянии. И если бы ни присутствующая дочь при рождении этого стиха, то вряд ли бы какому либо снотолкователю удалось разгадать возникновение сонной грезы.

Если не быть шарлатаном, который растолковывает каждое сно­видение, то, по моему глубокому убеждению, психотерапевт дол­жен относиться к ним осторожно, как ко всякому вспомогательно­му методу.

Поиск по сайту: