ПОТРЕБНОСТЬ В ОБЩЕНИИ

В нашем мире все живое тяготеет к себе подоб­ному, даже цветы клонясь под ветром, смешива­ются с другими цветами, лебедю знакомы все ле­беди - и только люди замыкаются в одиночестве. Как отделяет нас друг от друга наш внутренний мир!

Антуан дэ Сент-Экзюпери.

Многочисленные наблюдения и исследования показывают, что функционирование взрослого человека, как личности может прохо­дить только в постоянных, не прерывающихся взаимоотношениях, в процессе общения и деятельности с другими людьми. Как только человек попадает в условия одиночества, тогда его непосредствен­ные «живые», связи с людьми прерываются и начинают торчать во все стороны, как болезненно кровоточащие обрывки.

При разрыве системы привычных отношений в первые два дня в наших (О.Н. Кузнецов, В. И. Лебедев,80) сурдокамерных экспери­ментах четко отмечалась эмоциональная напряженность, объектив­но регистрировавшаяся в электрофизиологических показателях (ча­стота пульса, дыхания, ЭЭГ и др.). Слушатели-космонавты сообща­ли, что до сурдокамерных исследований они не осознавали полнос­тью и явно недооценивали значение психологических связей с дру­гими людьми.

«Только в сурдокамере понял, - записал в дневнике Т., - что зна­чит быть одному, какое значение для меня имеет общение не только с близкими мне людьми, но и с товарищами по работе. Это я понял не только умом, но эмоционально прочувствовал».

Об обострении этой потребности в условиях одиночества К. в дневнике записал: «Много раз мне говорили товарищи (в шутку ко­нечно) о чертике, живущем за холодильником. А за холодильником действительно всегда слышался незначительный шум, создаваемый фреоновой установкой. Во всяком случае, я отметил, что если бы он вдруг вышел, то думаю, что нам было бы о чем побеседовать, и я не прочь был бы с ним поговорить».

Д. Слоком, совершивший в XIX веке в одиночестве кругосвет­ное плавание на яхте, рассказывает, что в безмолвии океана он чув­ствовал себя бесконечно одиноким, его часто охватывало чувство страха. А. Бомбар во время экспериментального плавания на лодке через Атлантический океан отмечал, что ему «не хватало присутствия человека».

188

В. Виллис, совершивший одиночное трансатлантическое плава­ние вспоминал: «С одиночеством связаны и минуты страданий, ког­да тобой овладевает смутная тревога от сознания, что ты живешь на краю бездны. Человек нуждается в общении с себе подобными, ему необходимо с кем-нибудь разговаривать и слышать человеческие голоса»(35) Р. Бэрд после трех месяцев одиночества на леднике Рос­са (Антарктида) оценил свое состояние как депрессивное. В его во­ображении рождались яркие образы членов семьи, друзей.

Д. Мюллер-Хегеман, обследовавший людей, находящихся в ус­ловиях социальной изоляции (одинокие пенсионеры, вдовцы и др.), выявил у них настоящий голод по социальному контакту. Н., 32-х лет во время катастрофы потеряла мужа и двух детей: «Все шло хо­рошо, пока внезапно я не оказалась так одинока. Это ужасное оди­ночество точно переехало меня, вонзилось в меня. Не могу изба­виться от него, не знаю почему. Я ничего не могу поделать с собой. Я хочу умереть».

Приведенная здесь выдержка, отчаявшейся молодой женщины, демонстрирует состояние, присущие человеку, оказавшемуся в оди­ночестве. Замечу, что в Научном центре суицидологии статистически выявлены 22 стандартных ситуации, которые побуждают людей к самоубийству. Одно из приоритетных мест занимает одиночество.

Психиатр П. Б Ганушкин еще в 1904 г. отмечал, что реактивные психические состояния могут развиваться у людей, по тем или дру­гим причинам оказавшихся в условиях социальной изоляции. Ряд психиатров описывают случаи развития реактивных психозов у лю­дей, попавших в социальною изоляцию вследствие незнания языка. По этой же причине реактивные состояния и галлюцинации могут развиваться у одиноких пенсионеров, вдов и вдовцов.

Говоря о так называемых «психозах старых дев», психиатр Э. Кре-пелин четко выделяет как одну из причин относительную соци­альную изоляцию. Следует заметить, что речь идет о конце XIX и начале XX века, когда многие старые девы были обречены на соци­альное одиночество в провинции.

Старой деве 36 лет стало казаться, что за ней следят, делают ка­кие-то особые знаки, намекают на что-то неопределенное. Через две недели развился выраженный бред преследования, относящийся к ее девичьей чести. Она убеждена, что ее преследует какой-то муж­чина, который стремится с целью изнасилования завлечь ее в гости­ницу. Будучи одна в комнате стала слышать голос незнакомого муж­чины, которого считает обольстителем. Стала прятаться от него в различных местах.

Особенно отчетливо патогенное воздействие этого фактора на психическое состояние выступает в условиях одиночного заключе­ния. Ограничимся самонаблюдениями революционеров.

Декабрист Беляев в воспоминаниях о пребывании в Петропав­ловской крепости рассказывает: «Одиночное, гробовое заключение ужасно... То полное заключение, какому мы сначала подвергались в крепости, хуже казни». Ему вторит декабрист Зубков: «Изобретате­ли виселицы и обезглавливания - благодетели человечества; приду­мавший одиночное заключение - подлый негодяй; это наказание не телесное, но духовное». М. А. Бакунин в письме сообщает: «Ах, мои дорогие друзья, поверьте, всякая смерть лучше этого одиночества, столь восхваляемая американскими филантропами» (Ци. по: 44).

Э. Тельман в письме пишет: «Раньше я никогда не чувствовал и не представлял себе так реально, что значит находиться в одиноч­ном заключении и быть изолированным от людей, какое психичес­кое воздействие это оказывает с течением времени на думающего человека, если он присужден так жить годами» (Цит. по: 57).

«Безумие, - констатирует историк царской тюрьмы М. Н. Гернет, - было для узников почти неизбежным уделом при более длитель­ных сроках пребывания в крепости»(44).

Немецкий психиатр Э. Крепелин в своей классификации психи­ческих болезней выделил группу «тюремных психозов», возникаю­щие при длительном заключении. Многочисленные наблюдения и исследования показывают, что лишение человека межличностного общения приводит сначала к деградации, а затем к полному разру­шению личности.

Поиск по сайту: