Глава VIII. НЕСЛУЧАЙНЫЕ СЛУЧАЙНОСТИ

Все, о чем я размышлял или читал, было непосред­ственно связано с тем, что я видел или ожидал уви­деть, и такой режим работы продолжался в те­чение всех пяти лет путешествия на «Бигле». Я уверен, что именно приобретенные таким обра­зом навыки позволили мне осуществить все то, что мне удалось сделать в науке.

Ч. Дарвин.

Всем известны рассказы о том, например, что закон всемирного тяготения Ньютону внушило падающее яблоко, а идею паровой ма­шины Уатт усмотрел в прыгающей крышке кипящего чайника. Од­нако распространенность этих версий не прибавляет им достовер­ности. Эти и множество других подобных рассказов на поверку ока­зываются легендами. Но в то же время есть много достоверных фак­тов, говорящих, что в процессе творчества решению проблем на ста­дии «инкубации» нередко помогают различные «подсказки».

107

1. «ЭВРИКА!»

Воображение - это синоним к открытию. Вооб­ражать, открывать, нести наш слабый свет в живой сумрак, где скрыты все бесконечные воз­можности, все формы и ритмы. Воображение выхватывает и проясняет фрагменты невидимой реальности, в которой движется человек.

Ф. Г. Лорка.

Впервые история такой подсказки, которая стала хрестоматийной легендой, является воскликнутое Архимедом слово «эврика!» Об этом эпизоде много рассказывается как он пришел к открытию, но не акцентуируется внимание на главном, что явилось подсказкой в открытии. Ученый заметил, что вода из ванны не только уходит в той мере, в какой его тело погружается. Но самым существенным в явилось то, что он почувствовал увеличение плавучести тела.

В старой книге Смайлса «Самодеятельность» приводится случай имевший место с инженером-мостовиком Броуном. Над проектом моста через горную реку Твид, протекающую в глубоком ущелье, Броун работал длительное время. Проект никак не получался. В от­чаянии он оставил однажды чертежную доску и вышел прогуляться в сад. Было «бабье» лето. Он прилег и увидел, что паук сплел паути­ну между двумя кустами. Он вскочил от неожиданности. Он вдруг увидел нужный ему чертеж, ясно вычерченный серебристыми нитя­ми на фоне голубого неба. Это была не просто паутина, а маленький ажурный мост между ветвями. Ветер раскачивал ветви, но паутина не рвалась. И в воображении Броуна уже не хрупкие ветви растяги­вали паутину, а серые скалы держали на цепях легкий мост над уще­льем. Он сразу же засел за чертежи и вскоре создал новую конструк­цию - висячий мост без дорогих и сложных устоев. Увиденная им паутина послужила своеобразной подсказкой в решении проблемы.

Несомненно, что он много раз прежде видел серебристые нити паутины. Тем не менее это не помогло ему сразу создать нужную конструкцию. Необходимо было вначале потрудится над проблемой и лишь после этого паутина приобрела в воображении вид висячего моста в миниатюре. При этом ему казалось, что он нашел решение как бы без рассуждений, сразу увидел его воочию. То и было прояв­лением интуиции: ведь по-латыни данное слово буквально означает «созерцание», «усмотрение», «видение».

Теперь Броун знал, с чего ему начать, к чему стремиться. Он опять засел за чертежи и расчеты и вскоре сделал изобретение: он стал

108

строить так называемые висячие мосты, без дорогих и сложных в постройке устоев, подпирающих мост снизу.

Профессор физики университета Глазго Андерсон в 1765 г. по­просил механика Джемса Уатта починить модель водоотливной ма­шины Ньюкомена. Найдя причину неисправности, им овладела мысль, как уменьшить расход пара при работе машины? Чтобы по­лучить совершенную паровую машину, необходимо чтобы цилиндр был так же горяч, как и входящий в него пар. Однако конденсация пара для образования вакуума должна происходить при температуре не менее 30 градусов Но как можно держать цилиндр всегда горя­чим и в то же время конденсировать в нем пар? Уатт ломает голову над этой проблемой, но безуспешно. «Во время прогулки я миновал старый дом с прачечной (из которой шел пар В. Л.), - рассказывал он. - В это время мысли мои были заняты машиной, и уже дошел до хижины пастуха, когда мне пришло в голову, что пар, будучи упру­гим телом, мог бы ринуться в пустое пространство и при сообще­нии между цилиндром и резервуаром хлынул бы в резервуар и сгус­тился без охлаждения цилиндра.»

Приведем для иллюстрации из множества еще один пример. Дли­тельное время при переломах костей накладывались гипсовые по­вязки, которые имели ряд недостатков: сковывали движения, ухуд­шали кровообращение, вызывали атрофию мышц, кожные раздраже­ния, что, в свою очередь, замедляло сращивание костей. Молодой сельский врач Г Илизаров в течение многих лет в своих экспери­ментах пытался ввести нечто новое в несовершенства традицион­ного консервативного способа лечения. Решение пришло совершен­но неожиданно.

Илизаров ехал в телеге и в пути обратил внимание на то, как кре­пится оглобли к хомуту, обхватывающему шею лошади. И вдруг его озарило: вместо хомута - металлические кольца, вместо оглобель -металлические стержни, идущие параллельно сломанной кости. Стер­жни крепятся к двум кольцам («хомутам»), одетыми на конечность выше и ниже перелома. Через отверстия в кольцах спицы крестооб­разно прошивают обломки кости. Вся эта конструкция надежно со­единяет сломанную конечность, беря на себя всю нагрузку, которую выдерживала кость. Это позволяет больному с операционного стола самостоятельно уйти в палату.

Илизаров и до этого видел тысячи раза запряженных лошадей, но раньше его не осеняло. Но только после длительной работы и экспериментов «подсказка», что называется, «сработала».

Б. Мариотт сравнивает человеческий разум со шкатулкой. Во вре­мя напряженных раздумий человек как бы раскачивает ее, пока что-нибудь оттуда не выпадет. И если выпадет подходящее, цепь замы­кается, открытие совершается. А. Д. Пойа проводит аналогии с си­том. Оно наполнено огромным количеством информации, перебрать всю ее невозможно, но когда вы размышляете, то словно бы трясете сито, а сквозь него сыплются разные «предметы». В тот момент, когда они проходят мимо вашего настороженного внимания, мозг «под­хватывает» те из них, которые кажутся относящимся к делу.

Ситуация воздействие «подсказки» в творчестве была смодели­рована в ряде экспериментов Ю. Б. Гиппенрейтера и Я. А. Понома­рева.

От испытуемых в одной серии опытов требовалось построит из шести спичек четыре равнобедренных треугольника. Большинство пыталось решить задачу, раскладывая спички на плоскости. А на плос­кости решить ее нельзя: нужно выйти в пространство и построит треугольную пирамиду. Творчество именно в том и состоит, что от­крывается новый принцип.

Когда было видно, что у испытуемых ничего не получается, им давали более легкую вспомогательную задачу, для решения которой тоже требовалось выйти в пространство. Нужно было разместить на заданной плоскости несколько высоких коробок одинаковой толще­ны, но с разными основаниями. Коробки не размещались, но это испытуемых не обескураживало: они быстро догадывались, что ко­робки можно поставить на ребро. Вспомогательную задачу предла­гали на разных этапах решения основной. И здесь была выявлена следующая закономерность. Если задачу с коробками давали до того, как испытуемый принимался размышлять над спичками, на ход этих размышлений она не влияла. Если же испытуемый уже помучился над основной задачей и лишь тогда ему предлагали переключиться на коробки, он, разместив коробки, быстро стравлялся и со спичка­ми.

На том же принципе Пономарев создал методику «четыре точ­ки».

На плоскости они расположены так, что если их соединить че­тырьмя линиями, то получится квадрат. Но от испытуемого требова­лось соединить эти точки не четырьмя, а тремя линиями. И сделать это нужно, не отрывая карандаша от бумаги, да так, чтобы карандаш возвратился в исходную точку. На решение задачи давалось 10 ми­нут. Испытуемые начинали чертить незавершенный квадрат, затем

букву «зет», потом треугольник и т. д., но все равно одна точка оста­
валась в стороне Десятки фигур и ни одна из них не соответствовала
требованиям задачи. - •>

Затем Пономарев испытуемым давал панель с гвоздиками, вби­тыми в углах воображаемого квадрата. Кроме того дается три план­ки, по длине, превышающими расстояние между гвоздиками. В план­ках проделаны 4 отверстия и с одной стороны начерчены кривые линии. Нужно надеть планки на гвоздики так, чтобы концы нарисо­ванных кривых линий совпали и образовали овал. Составить овал из трех кривых - дело минутное. И перед испытуемым возникало сразу две фигуры: овал, составленный из трех нарисованных кривых, и тре­угольник из планок, повешенный на четыре гвоздика.

Овал испытуемым осознается. Он задан экспериментатором. А треугольнике не осознается. Это «побочный продукт» деятельнос­ти, фон для овала. Он остается за порогом сознания. Когда испытуе­мый возвращается к решению основной задачи, треугольник, обра­зованный из трех планок, становится «ключом» для решения постав­ленной задачи. Теперь соединяя четыре точки квадрата испытуемый выходит за пределы воображаемого квадрата, из которого до того не мог никак выбраться.

Опыт с четырьмя точками показал: во-первых, без подсказки ник­то задачу за десять минут решить не может и, во-вторых, что если подсказка дается до основной задачи, то ее решает только каждый второй. Попытки соединить четыре точки без подсказки были необ­ходимы: они создавали у испытуемого особое эмоциональное со­стояние, которое Пономарев называет поисковой динамикой. Без этого состояния невозможно решить никакую серьезную задачу. Вот тут-то и важно уловить благоприятный момент, когда неправильные приемы уже исчерпаны, а доминанта еще не угасла - испытуемый еще не утратил интереса к задаче.

Перенося эти экспериментальные исследования в условия под­линного творчества, можно придти к выводу, что успех интуитивно­го решения задачи завит от того, насколько исследователю удалось освободиться от шаблона, убедиться в непригодности ранее извес­тных путей и, вместе с тем, сохранить увлеченность проблемой. Пономарев подчеркивает, что результаты его опытов раскрывают лишь один из механизмов интуиции, одну его сторону. Подсказка -это та же ассоциация по сходству, играющая огромную роль в узна­вании. Но узнать можно то, что знаешь. «На случай наталкиваются те, кто его заслуживает, -говорил математик Лагранж. В своей стать-

ей «Луи Пастер» Тимирязев приводит аналогичные слова биографа Пастера: «Это была одна из тех случайностей, на которые наталкива­ются именно те ученые, которые делают все, чтобы на них натолк­нуться».

Из всего сказанного в этом разделе предположительно можно заключить, что звенья рассуждения существуют в сознании, в то время как соответствующие представления вырабатываются в под­сознании на различных уровнях нейрофизиологической деятельно­сти. Можно заключить, что мышление способно принять форму стройного рассуждения от общего к частному или от частного к об­щему. В интуитивном же мышлении нет определенных этапов. Во всяком случае их во многих случаях не видно. Если у него и есть логика, то это логика аналитического рассуждения. Она признак ин­туитивного мышления - свернутое восприятие всей проблемы сра­зу. И человек не знает того процесса, который привел его к ответу. Даже материал задачи отражается неосознанно. Сам же процесс мышления осуществляется в виде скачков, отдельные звенья его выпадают.

Из опытов Пономарева понятно, что интуиция тесно связана с бессознательны. И мы уже видели это бессознательное: в нем пре­бывали треугольники и коробки вспомогательных задач, позволяв­шие испытуемым внезапно усматривать решение. С бессознатель­ным связана и модель проблемной ситуации, в которой отражаются и элементы задач и процесс ее решения. Интуиция проявляет себя в различных обстоятельствах.

Поиск по сайту: