НЕВРАСТЕНИЯ. NEURASTHENIA

Клиническая картина. Это — функциональное страдание, для которого характерны, при отсутствии органических симптомов, быстрая умственная и физическая утомляемость, легкая возбудимость и общая. окраска всех душевных процессов чувством неудовольствия.

Пол больных — преимущественно мужской, реже женский; возраст — молодой и средний (третий и четвертый десяток лет).

Чтобы вы получили некоторое представление о типичной картине болезни, будет лучше всего и здесь дать вам описание одного рядового случая.

К вам обратится за советом мужчина лет под 30, горожанин, по профес­сии работник умственного труда.

Он будет жаловаться прежде всего на быструю утомляемость — физи­ческую, а главным образом умственную. От какой-нибудь пустячной работы по дому он сейчас же устает. Пройти пешком не особенно большой конец со службы ему уже трудно: он устанет, и нужно сесть на некоторое время у. чтобы «отдышаться». Он легко устает и от своей профессиональной работы и вообще от всякого умственного труда, и потому всякое дело у него тянется медленно. Память плохая, он забывает, куда что положил, что хотел сделать, что только что прочитал. Внимание также плохое — немного почитает, и мысли убегут куда-то далеко; он спохватится и видит, что без конца сидит над одной и той же страницей. Прежнего интереса к работе нет, и вообще-его уже ничто не интересует. Он стал раздражительным: от всякой мелочи может прийти в бешенство, наговорить дерзостей, а потом сразу остывает и мучительно стыдится своей вспышки. От всего он волнуется, от всякого пустяка расстраивается и долго не может успокоиться Настроение всегда подавленное, всем недоволен

Затем пойдут бесчисленные жалобы на физическую сферу здесь будут и запоры, и половые расстройства, и масса всевозможных болевых ощуще­ний, и много всего другого Так много, что и сам больной постоянно вы­нимает из кармана какие-то бумажечки с записями, справляется по ним и опять начинает свой бесконечный рассказ

Когда вы прослушаете всю эту несвязную, торопливую и сбивчивую речь и затем перейдете сами к систематическому расспросу и осмотру, кар­тина получится такая

Чаще всего вы отметите большую или меньшую степень наследственного отягощения, в роду есть невропаты, алкоголики, много туберкулезных и т. п. В детстве, если о нем можно получить точные сведения, больной уже проявлял какие-нибудь признаки невропатичности наклонность к судоро­гам. pavor nocturnus, впечатлительность, раздражительность, наклонность к навязчивым состояниям — кусание ногтей, тики, обсессии, — enuresis nocturna и т. д В прошлом были инфекционные болезни — ив детстве и у взрослого Между прочим всю жизнь был очень подвержен простуде — черта, удивительно частая у неврастеников Материальные обстоятель­ства складывались всю жизнь так, что приходилось много работать и очень мало отдыхать. Сообразно с положением и профессией больного пере­утомление было главным образом умственное Общая моральная атмос­фера, в которой проходила жизнь больного, тоже была незавидная: мелкие хронические неприятности, иногда тяжелые потрясения, мало удачных, ярких моментов, — в общем неспокойная и какая-то серая жизнь.

Вся картина болезни развивается уже давно, — медленно и посте­пенно А последнее время в связи с одной крупной неприятностью все быстро стало хуже

При объективном исследовании чаще всего приходится видеть немного пониженное питание и только изредка неожиданно цветущий вид. Со сто­роны нервной системы при однократном исследовании кроме повышения сухожильных рефлексов обыкновенно ничего отметить не удается Но при повторном, а иногда только при длительном наблюдении выступает большая, хотя и довольно однообразная картина. Главная часть ее определяется по субъективным жалобам, но кое-что можно проверить и объективно. При этом все симптомы можно разбить на две группы 1) физические и

2) психические Начну с разбора первых.

Со стороны двигательной сферы выступит прежде всего на первый план мышечная утомляемость О ней вы будете судить главным образом по рассказу самого больного, по тем жалобам, которые я уже привел Но при подходящих условиях — наблюдение за пациентом в больнице, личное знакомство с ним и т. п. — вы можете наблюдать ее и сами. Иногда это бы­вает видно даже на домашнем приеме: вы сразу пригласите к себе неврасте­ника, который только что разделся в передней, он войдет заметно усталый и грузно присядет. А когда вы что-нибудь спросите, то получите такой ответ:

«О, извините, доктор, я передохну минутку — устал, пока дошел до вас от трамвая». Вы смотрите на его вспотевшее усталое лицо и соображаете, что до вас от трамвая два коротеньких квартала.

Курьезно, что иногда такие жалобы да утомляемость, «слабость» вы слышите от людей атлетической силы.

Кроме утомляемости в тесном смысле слова у неврастеников почти всегда, даже в покое, есть какое-то ощущение общей слабости, они чувствуют себя всегда «расслабленными», по их любимому выражению. И эти два явле­ния — объективно существующая мышечная утомляемость и субъективное чувство постоянной слабости — тесно переплетаются между собою и про­никают во всю жизнь неврастеников.

Затем из явлений раздражения в двигательной сфере очень часто вы увидите tremor рук и иногда языка, подергивания круговой мышцы глаза. Последние возникают приступами и, странным образом, почему-то особенно беспокоят больных: часто неврастеник и начинает свои жалобы с того, что у него «глаз дергается».

Приступив к исследованию чувствующей сферы, вы услышите массу жалоб на всевозможные субъективные ощущения. Здесь будут и головные боли разных типов; один из них в виде чувства тяжести, лежащей на голове, в свое время получил даже особое название — «неврастеническая каска». Здесь и боли в позвоночнике — rhachialgia, — преходящие боли в разных ме­стах тела, всевозможные парестезии и т. п. Объективно можно заметить у больного известную степень общей гиперестезии для всех видов чувстви­тельности, в частности неврастеники плохо переносят боль. Повышена чувствительность и органов чувств: неврастеники не любят яркого света, всегда очень заботятся об абажурах на лампе, занавесках на окнах; не лю­бят резких звуков — поразительно часто у них наблюдается даже манера говорить негромко, приглушенным голосом; не любят сильных запахов и т. п.

Со стороны рефлекторной сферы вы увидите, как я уже сказал, повы­шение сухожильных рефлексов.

Все, о чем до сих пор говорилось, относится к соматическому отделу нервной системы. Не меньше, если не больше, расстройств вы найдете в области симпатической системы.

Всегда услышите вы жалобы на усиленную потливость. Очень часты непорядки в аппарате кровообращения: всегда холодные, застывшие ноги и руки; легко краснеет лицо — особенно у молодых неврастеников, сердце­биения и разные неприятные ощущения в области сердца.

Потом идут органы брюшной полости, традиционные запоры, плохой аппетит, все кажется безвкусным.

Наконец половая сфера: Здесь очень часто такое сочетание: неправиль­ности в половой жизни: мастурбация, coitus interruptus, разные извра­щения; и функциональные расстройства: ослабление potentiae, ejaculatio praecox, понижение libidinis и т. д.

Редкий неврастеник не жалуется на расстройство сна в какой-нибудь форме.

Так же богаты и расстройства в психической области. На первом плане стоит умственная утомляемость, о которой я уже говорил. Она тесно связана со слабостью памяти, а последняя — с ослаблением активного внимания. Неврастеник ваш вообще скоро устает от умственной работы, и тянется она у него очень долго: внимание постоянно отвлекается в сторо­ну, больной спохватывается и с трудом возвращается к нужному направ­лению. Все это выражается суммарно упадком работоспособности, на который и жалуются все неврастеники.

Затем идет легкая впечатлительность и повышенная возбудимость. Все психические раздражения ощущаются в усиленной степени — наподо­бие того, как усиленно ощущаются все чувствующие впечатления — боле­вые, тактильные и температурные: это своего рода психическая гипере­стезия.

Психические впечатления действуют так же, как физические раздра­жители: они вызывают рефлекторную реакцию, но только психологическую.

Последняя будет так же повышена, как повышены рефлексы в том слу­чае, когда чувствующие раздражения проводятся усиленно. И неврастеник реагирует на всякое мелкое переживание очень бурно, всякая мелочь при­нимает в его глазах характер целого события, пустяковые вещи оцениваются им одинаково с крупными и важными. А так как жизнь предлагает больше неприятных впечатлений, чем приятных, то отсюда раздражи­тельность неврастеников — также одна из главных жалоб их.

Еще с одной чертой вы встретитесь у неврастеника: чувственная окра­ска всех переживаний у нею извращена. Такая окраска, говоря вообще, в нормальной жизни всегда существует: все, что с нами происходит, по боль­шей части окрашивается в нашем сознании в один из двух основных чувствен­ных тонов — приятный или неприятный. Только известная часть пережи­ваемого воспринимается безразлично. В нормальной жизни здорового чело­века такая окраска в общем стоит в соответствии с характером впечатлений: неприятные события и воспринимаются с неудовольствием, а приятные — с чувством удовольствия. Но уже в норме эта параллельность часто нару­шается, и то, что при одних условиях окрашивалось в известный цвет, при других окрашивается иначе. Похоже на то, как будто бы перед глазами наблюдателя передвигаются цветные стекла разных тонов и все окружаю­щее кажется окрашенным то в один, то в другой цвет, хотя объективно. остается все время одинаковым. Например: идущая по улице группа моло­дых, здоровых, радужно настроенных людей все мимолетные впечатления, какие бы они ни были, может воспринимать радостно и весело: кто-нибудь из них споткнулся и упал, и все хохочут — в том числе и упавший, хотя бы он и ушибся; хохочут в трамвае, когда неожиданный толчок чуть не свалил их с ног; хохочут, когда выяснится, что один из них забыл дома что-то нужное; словом, хохочут от всех впечатлений, так как последние окрашиваются в их сознании в приятный тон. Но каждый из тех же здоро­вых людей может воспринимать все это по-иному при других обстоятель­ствах, например когда он не в духе, чем-нибудь расстроен и т. п. Тогда споткнуться и упасть — значит получить неприятность, которая чувствуется очень болезненно; а если кто-нибудь» при этом еще засмеется, это воспри­нимается как обида. Неожиданный толчок в трамвае раздражает. Вспо­мнить на середине дороги, что ты забыл дома что-то нужное, — новая не­приятность. И даже, когда кругом хохочут совершенно посторонние люди, это тоже раздражает: как это глупо, смеются ни с того ни с сего.

У неврастеника преобладает последний тип реакции: большинство про­исходящего окрашивается чувством неудовольствия. Природа как будто держит перед его глазами все время темные очки, через которые он видит в темных тонах все — даже то, что окрашено в яркие и светлые цвета. И та­кая извращенная реакция, по-видимому, тесно связана с природою болезни, вытекает из ее сущности.

Постоянная окраска всех восприятии неприятным чувственным тоном создает подавленное настроение, которое является господствующим у неврастеника. Оно таким образом тоже тесно связано с сущностью страда­ния, тоже вытекает из нее.

Кроме того сознание своей плохой работоспособности,. физических и психических изъянов своего здоровья вызывает уже нормальную реакцию — опять подавленное настроение. Последнее таким образом рождается из двух источников.

Противоположный тип настроения — некоторая экзальтация — бывает при неврастении только редко и мимолетно.

Наконец последняя черта в психике неврастеника — это наклонность к навязчивым состояниям — навязчивым идеям, навязчивым страхам и влечениям. Из всех этих особенностей психики неврастеников вытекает их психологический облик, довольно своеобразный.

Болезненная восприимчивость ко всем жизненным невзгодам делает их склонными к изолированности и уединению, заставляет уклоняться от широ­кого общения с людьми, от которых они получают только неприятности. Такая черта жизненного уклада делает неврастеников крайними индиви­дуалистами, а в связи с их раздражительностью создает им репутацию не­уживчивых, беспокойных людей. Долгая изолированность, отсутствие «по­правок на среду», приноравливания к ней, делает их оригинальными, чудаками или по крайней мере своеобразными людьми. Постоянная рефлексия тренирует их интеллект и делает их способными разбираться в мелких оттенках, все обдумывать до мелочей, — черта, предраспо­лагающая к умственному труду, к работе в интеллектуальной области, к систематичности, педантизму. Вечная боязнь за свое здоровье, выте­кающая из действительных и мнимых его изъянов, делает из неврасте­ников аккуратных, опрятных людей, строго следящих за своим здоровьем у ведущих очень правильный, размеренный образ жизни, чуждый всяких эксцессов. И недаром относительно неврастеников среди публики суще­ствует мнение, что они всю свою жизнь болеют и лечатся, а живут дольше здоровых.

Все то, что я вам описал, представляет основной клинический тип не­врастении. Его характеристика дополняется условиями возникновения болезни. Она развивается исподволь, в связи с умственным, моральным и отчасти физическим переутомлением, истощающими болезнями, плохим питанием, дурными условиями жизни. В отдельных случаях играют глав­ную роль одни факторы, в других — другие, и наконец в большинстве — сумма нескольких факторов.

Особняком стоит такой крупный момент, как врожденная конститу­ция, дегенеративный склад больного. Этому моменту придается особенно большое значение, и потому его надо разобрать немного подробнее.

Чем доказывается у неврастеника наличность соответствующей кон­ституции?

Ее устанавливают да основании ряда данных. На одном из первых мест стоит наследственное отягощение и в частности невропатическая наслед­ственность.

Затем идет детство больного с зародышами будущей болезни, — с так называемой детской нервностью. Последняя выражается или несколькими признаками или даже каким-нибудь одним: неврозы у детей имеют ту осо­бенность, что нередко дают моносимптоматические картины. Поэтому нужно вообще перечислить симптомы нервности у детей. Это — pavor nocfrurnus, тревожный сон, enuresis nocturna, пугливость, капризное отношение к пище, идиосинкразии, наклонность к судорогам, дурные двигательные привычки вроде гримас, грызения ногтей и т. п., мастурбация, мигрени, патологиче­ская лень, чрезмерная неусидчивость. Разумеется, нельзя представлять себе, что у одного ребенка непременно должны быть все эти признаки разом, хотя иногда при тяжелых степенях дегенерации бывает и так.

Но в большинстве случаев хороший анамнез что-нибудь из этого пе­речня все-таки обнаружит. А дальше, в возрасте постарше, начинают понемногу выявляться кое-какие из тех признаков, которые свойственны взрослому неврастенику.

Я сказал, что в разных случаях неврастении выступают на первый план то одни причинные моменты, то другие. И в клинической картине также пре­обладают то одни черты, то другие. Так, у одних неврастеников выступают на первый план висцеральные расстройства; у других — специально половые, между прочим этот тип имеет даже особое название — половая неврастения, neurasthenia sexualis, у третьих — расстройства в душевной жизни. И опять-таки одного беспокоит раздражительность, другого — понижение умственной работоспособности, третьего — подавленное настроение и т. д. и т. д. В результате получается довольно длинный ряд типов неврастении, В общем все эти типы мало чем отличаются один от другого, и потому за их-выделением, по крайней мере сейчас, мало гонятся. Но есть один тип, который настойчиво стараются обособить. Он отличается двумя чертами:

1) условиями возникновения и 2) клинической картиной.

Под условиями возникновения здесь понимают особенно резко и отчет­ливо выраженную конституциональную почву болезни: это те признаки, о которых я только что говорил. У такого неврастеника начало того, на что он жалуется, отходит в далекое прошлое, в раннее детство. Еще в дет­стве он проявлял все те черты нервности, которое я перечислил вам. И эти черты постепенно перешли в зрелый возраст, частично меняясь и уступая место особенностям взрослого неврастеника. Такие люди на вопрос, когда началась их нервность, очень удачно отвечают, что в сущности они всегда были нервными. Отсюда обозначение больных этого типа: «неврастения на дегенеративной почве».

В клинической картине таких больных также есть одна особенность: резкое преобладание психических симптомов над физическими вообще и в частности сильное развитие симптомов навязчивости. Последние со­здают то, что описывалось одно время под названием «тревожно-мнительного характера», и вся вообще картина неврастении этого типа сближается с областью патологических характеров. Это скорее не болезнь в узком смысле слова, не патологический процесс, как нечто проделывающее известный цикл развития, а своеобразный душевный и физический склад. Он резко от­личается от средне-нормального склада и потому считается окружающими за болезнь. Он тягостен для самого его обладателя, и потому последним тоже считается за болезнь. А фактически это нечто вроде наружности человека, его черт лица: это своего рода внешность — психологическая и физиоло­гическая. Внешность у человека может быть безобразная, и это безобразие может восприниматься окружающими как отклонение от средней эстети­ческой нормы, как своего рода эстетическая патология. Эта же уродливость может и самим носителем ее ощущаться с той болезненностью, которая ха­рактеризует патологию. Но патологии как процесса, как динамики, здесь фактически не будет: будет только статика, стойкое прирожденное со­стояние.

Так понимаемый этот тип неврастении часто фигурирует под названием «психастении». Его называют еще «неврастенией на дегенеративной почве» и противополагают ему так называемую «настоящую» неврастению. Под. этой последней подразумевается симптомокомплекс неврастении, который может развиться у средне-нормального человека в связи с переутомлением. или разными истощающими влияниями, продержаться известное время и затем, при подходящих условиях, пройти. Неврастения здесь будет, так сказать, эпизодом, — патологическим эпизодом такого же типа, как пне­вмония, вспышка легочного туберкулеза, брюшной тиф и т. п.

По мере того как выделялись эти два крайних типа, закипал спор о том, имеют ли они право на самостоятельное существование. И была тенденция сделать так, чтобы один тип поглотил другой. Особенно старались психи­атры представить дело в таком виде, как будто существует только неврасте­ния на дегенеративной почве, а «настоящая» неврастения есть только ошибка наблюдателя, при которой просматривался конституциональный момент и некоторые психологические элементы в состоянии больного.

Я не могу в элементарном курсе входить в критический разбор вопроса и должен ограничиться только изложением конечных выводов. Несомненно существуют ярко выраженные представители того и другого типа. Но они составляют меньшинство, лежащее на концах большой гаммы переходных случаев. А главную массу составляют именно эти переходные формы, где есть и элементы конституционального склада и элементы динамического процесса, болезненных явлений, развивающихся у носителей этого склада. Представители крайних типов только выявляют основную формулу невра­стении: некоторый патологический процесс, развивающийся под влиянием известных факторов у лиц с известной конституцией. течение. Оно очень разнообразно, смотря потому, к какому концу всей гаммы типов ближе данный больной. У одних сравнительно отчетливо обозначены начало и конец болезни, у других эти границы вы­ражены слабее. Но в среднем, в главной массе случаев, на фоне дегенера­тивного склада, первые проявления которого отодвигаются в детство, болезнь развивается постепенно, как будто накопляется месяцами и даже годами.

Потом она держится разное время — в зависимости от условий жизни, лечения, отдыха и т. д., — ив одних случаях ослабевает до такой степени, которая граничит с полным выздоровлением, в других остается неопреде­ленно долгое время, только колеблясь в своей интенсивности.

Этиология. На одном из первых мест в качестве причин болезни надо поставить факторы эндогенные — известную степень дегенерации, о которой уже несколько раз поднималась речь.

Затем идут факторы экзогенные. Это, во-первых, интоксикации: алко­голизм, неумеренное курение, разные профессиональные отравления и т. д.

Потом идут инфекции — преимущественно тяжелые, острые заболева­ния. тифы, пневмонии, дизентерия и т. п. Из хронических инфекций обра­щают на себя внимание особые формы легочного туберкулеза, — может быть, тоже с нейротропными свойствами: обострение, активирование таких форм дает вспышку тяжелой неврастении. Важным фактором являются также дурные гигиенические условия и недостаточное, плохое питание. Но главную роль все-таки играет переутомление — непомерно длинный рабочий, день, недостаточный отдых, отсутствие смены впечатлений. Чаще всего дело идет о переутомлении умственном, и отсюда преимущественное распространение неврастении среди людей умственного труда, учащихся и т. п. Много значит также и характер работы — нелюбимый, неинтересный труд скорее дает переутомление; наоборот, выносливость к любимой работе может быть очень большая.

Затем идет переутомление моральное: постоянное беспокойство, вечные повседневные тревоги, вечные мелкие неприятности, тяжелые потрясения и т. п. Роль этого фактора чрезвычайно большая, но она, по моему убеждению, недостаточно осознана не только широкими слоями самого населения, но даже большинством врачей; в лучшем случае у последних на этот счет существуют только теоретические представления, не оказывающие ника­кого влияния на практику.

И. наконец на последнем месте можно поставить переутомление физи­ческое: у лиц физического труда неврастения встречается гораздо реже.

Самой же частой причиной является комбинация нескольких факторов, так сказать, в разной пропорции. патогенез. Удобнее начать с разбора общего патогенеза болезни.

Как вы слышали, главным этиологическим моментом неврастении яв­ляется переутомление разного типа. Как рассматривать сущность пере­утомления?

Это связано с вопросом об усталости, механизм которой далеко еще не выяснен полностью. Её типом может служить мышечная усталость, при кото­рой в утомленных мышцах накапливаются угольная и молочная кислоты и другие продукты обмена. Когда все это удаляется из мышцы, она освобо­ждается от усталости, делается отдохнувшей. по-видимому и умственное утомление связано с образованием каких-то продуктов, которые потом удаляются из организма. Но пока они не удалены, они играют токсическую роль, создают состояние усталости.

По аналогии с другими областями физиологии и патологии в этом процессе мыслимы следующие отклонения от нормы: 1) усиленная выработка токсинов усталости, — своего рода гиперфункция соответствующих орга­нов, 2) недостаточное выведение этих токсинов и 3) комбинация этих друх явлений.

Любая из возможностей, если она примет затяжной характер, должна дать длительное состояние усталости, т. е. пониженную работоспособность. что является основной чертой неврастении.

Возможно, что хроническое переутомление, т. е. частое и длительное нарушение баланса между накоплением токсинов усталости и их удавлением в конце концов, так оказать, повреждает и аппараты, вырабатывающие эти токсины, и аппараты, удаляющие их. Тогда получилась бы хроническая аутоинтоксикация, которая мало чувствовалась бы только при уменьшенной работе и частом отдыхе. Но при неврастении положение дела именно такое. И это обстоятельство подсказывает мысль, что механизм, лежащий в основе неврастении, именно такой, расстройство равновесия между обра­зованием ядов усталости и их удалением.

Все это построение хорошо объясняло бы этиологическую роль умствен­ного и физического переутомления.

Что касается переутомления морального, то оно связано с пережи­ванием длительных или частых аффектов. А теперь начинает выясняться,, что аффекты влекут за собой также химические пертурбации в организме.

Приведу в виде примера такой опыт: у кошки в спокойном состоянии устанавливают количество сахара в крови, а затем подносят ее к собаке и таким образом пугают. После этого количество сахара делается больше. Вряд ли дело обстоит так элементарно просто, что все аффекты сводятся к образованию одного-двух химических соединений. Гораздо вероятнее, что здесь разыгрываются очень сложные процессы с образованием большого числа разных продуктов.

Клиника неврастении заставляет думать, что среди этих продуктов есть и тела, тождественные с ядами усталости или аналогичные по своему действию.

Как объяснить связь неврастении с такими вредными моментами, как инфекции, интоксикации, разного рода эксцессы и т. п.?

Здесь природа явлений.как химических процессов уже гораздо оче­виднее. Нужно думать, что в конце концов все они сводятся к образованию тех же ядов, что и при усталости, или близких к ним по действию: инфекция или интоксикация изменяет те органы, которые выделяют яды усталости у создает их дисфункцию и как результат последней опять выработку хими­ческих соединений того же типа, что а яды усталости.

Как объяснить роль конституции при неврастении? Здесь могут быть три возможности. Или конституция выражается между прочим в наклон­ности существующих органов к гиперфункции, к чрезмерной выработке ядов усталости под влиянием работы. Или она сводится к недостаточной работе, к гипофункции тех органов, которые выводят эти яды или их обез­вреживают, — к функциональной недостаточности в этой области. Или, наконец, обе возможности осуществляются разом.

Если одна из них или их комбинация свойственны данному организму, перед нами будет человек, предрасположенный к неврастении. Дело оста­нется только за подходящими условиями если и они окажутся налицо, у субъекта разовьется неврастения.

Дальше следует вопрос о клиническом патогенезе, т. е. о том, как из общего механизма вывести клинические симптомы. Это сейчас можно сде­лать только в самых общих чертах и только для части признаков,

Хроническое утомление как общепатологическая подкладка неврасте­нии объясняет быструю утомляемость неврастеников. Аналогией в этом случае может служить человек, уставший от физической работы: если его снова заставить взяться за работу, то од устанет быстрее, чем если бы это делал со свежими силами.

Затем идут явления так называемой «раздражительной слабости», Последнюю определяют как несоответствие между внешним раздражением и реакцией на него: неврастеник на всякий пустяк может реагировать очень бурно, реакция эта развернется очень быстро, он, как говорится, «мо­ментально вскипит» и так же быстро остынет. А остывание это сопрово­ждается каким-то тягостным чувством полной расслабленности и недоволь­ства самим собою. По терминологии самих, больных это называется так:

«после этого наступила сильная реакция».

Самое распространенное объяснение этого явления такое, что возбуди­мость нервных элементов неврастеника резко повышена — вследствие ли конституциональных особенностей или вследствие вредных влияний, со­здавших болезнь: достаточно слабых раздражении, чтобы вызвать реакцию. Это называется «понижением порога раздражения». О внешней стороны такое построение довольно правдоподобно, и физиологических аналогий этому можно привести довольно много. Например в утомленной мышце легко наступает тетанус от таких раздражении, которых недостаточно для мышцы неуставшей.

Но как из факта понижения порога возбудимости вывести всю картину неврастении, сказать трудно. Трудно также сказать, откуда берется тот неприятный тон окраски всех впечатлений, который так характерен для неврастении.

Попытки объяснения таких чисто психологических элементов болезни, как.например, состояние навязчивости, относятся уже к области психиатрии, и их касаться здесь я не буду.

ПАТОЛОГИЧЕСКОЙ анатомии неврастении в настоящее время не существует: нынешние методы исследования не открывают никаких изменений в нервной системе лиц, страдавших при жизни неврастенией. Такими же неудачными надо считать попытки создать гематологию невра­стении или характеристику конституционального склада неврастеников — status thymico-lymphaticus, asthenicus и т. п. Ввиду этого неврастения считается в настоящее время типичным представителем группы неврозов, т. е. болезней без анатомической подкладки. лечение и прогноз. Неврастения является такою болезнью, которая распространена везде необыкновенно широко. Можно думать, что иногда, в известных странах под влиянием общих жизненных условий она становится массовым явлением среди более культурных слоев населения. По крайней мере такая мысль напрашивается сама собой, если вспомнить большое распространение болезни в России в конце XIX и отчасти в начале XX столетий, — обстоятельство, которое нашло отражение даже в изящ­ной литературе. Поэтому с известным правом неврастению можно относить к числу социальных болезней подобно алкоголизму, туберкулезу и сифилису..

И если этого не делается, то, по всей вероятности, оттого, что на широкую публику неврастеники производят впечатление не столько больных, сколько мнительных людей, и притом дурного характера.

А среди врачей большинство — за исключением горсточки специали­стов — тоже не блещет правильным пониманием этой болезни.,

Между тем борьба с неврастенией, если смотреть на нее как на социальную болезнь, должна быть не столько лечебной, сколько предупредитель­ной, и успеха в этой борьбе можно ждать главным образом только от такого подхода. По каким же путям должна идти профилактическая борьба с неврастенией?

Вы слышали, что неврастения представляет результат двух основных причин: дегенеративной конституции больного и его переутомления. Если это так, то против двух указанных факторов и должна быть направлена главная масса профилактических мероприятий.

Борьба против невропатической конституции — это по существу ча­стный случай борьбы против вырождения нации вообще, это вся сумма евгенических мероприятий в широком смысле. Они. излагаются в курсах социальной гигиена, и потому подробно разбирать их я не буду; ограничусь только кратким перечислением их.

Это — все виды борьбы против привычных интоксикаций массового типа — алкоголизма и курения; против профессиональных отравлений; против таких социальных..болезней, как сифилис, и туберкулез; против дурного физического воспитания, дающего плохое развитие нервно-мышечной системы. Такими мерами, — при том непременном условии, чтобы они носили широкий массовый характер, — можно устранить самые главные причины физического вырождения нации и, следовательно, выбить один из двух устоев, на которых держится неврастения.

Другой устой, как вы уже знаете, — переутомление. Переутомление, говоря вообще, только в немногих случаях зависит от добровольного превышения гигиенических норм, от чрезмерного увлечения работой. В гро­мадном же большинства случаев оно бывает подневольным и является показателем неправильной организации труда, показателем того, что известным членам общества приходится работать больше, чем они в силах, чем им позволяет здоровье. Или, если иметь в виду переутом­ление моральное, — что формы быта в данной среде в известном от­ношении уродливы и не обеспечивают некоторым категориям ее членов достаточного покоя. 1

Здесь профилактическими мерами будет служить лучшая организация труда и его условий, а также бытовых форм жизни, т.,е. лучшая эконо­мическая, социальная и бытовая организация данного общества. Самособою разумеется, что конкретный план такого рода мер не может входить в задачи руководства по нервным болезням.

Как бы то ни было, полное предупреждение неврастении — дело дале­кого будущего, и неврастеники еще долго будут существовать и долго будут искать помощи у практических врачей. Что можно посоветовать неврасте­нику, который обратится к вам за помощью?

Конечно, как-нибудь повлиять на конституцию взрослого человека мы не можем. Приходится тщательно изучить те условия, которые создали пере­утомление, разъяснить их роль самому больному и сообща выработать план уменьшения работы, ее рационализации, а также отдыха. Практически это нередко удается: часто больные и могли бы многое из этого сделать, но они не знают, насколько это важно.

Я обращаю ваше внимание на то, что все эти меры лучше всего выраба­тывать сообща с больным, а не предписывать ему.

В конце концов если так или иначе вы сумеете урегулировать работу больного, то вы уже многого достигли.

Тем, кто редко берет отпуска, нужно посоветовать сделать это.

Дальше нужно выяснить источники психических травм и изыскать способы устранить их. Как это сделать, указать, конечно, нельзя: это — дело житейского опыта врача и его такта.

Наконец нужно разобраться в вопросе об интоксикациях и всевозмож­ных эксцессах и их категорически воспретить: запретить пьянство, чрезмер­ное курение, половые эксцессы, такие грубые уклонения от нормы, как coitus interruptus.

Если несомненна роль истощающих болезней, то нужно назначить усиленное питание, общеукрепляющее лечение и т. п.

Всем вообще неврастеникам в качестве хорошего средства можно ре­комендовать тонизирующее лечение: инъекции стрихнина, мышьяка, приемы железа, фитина и т. п. Такую же роль играет правильно выбранная форма водолечения.

Спорт можно рекомендовать только в самых легких формах, решительно не допуская азартной тренировки, участия в состязаниях и т. п.

Очень хорошее влияние оказывают формы времяпровождения, в кото­рых есть элементы так называемого «общения с природой»: охота, рыбная ловля, дальние прогулки по реке на лодке, в лесу и т. п.

Неврастения на почве туберкулеза требует настойчивого лечения ос­новной болезни.

Какое предсказание дает неврастения при таком лечении? Обыкновенно если все эти предписания могут быть выполнены, то насту­пает поправка в большей или меньшей степени. Однако же возврат болезни при новом ухудшении режима — явление очень обычное. Можно вообще заметить, что если у человека развилась неврастения, то даже после выздо­ровления выносливость его в работе уменьшается Очень обычна такая картина, что раньше, например, человек выносил напряженную работу всю зиму — до летнего отдыха. А после выздоровления от неврастении он может хорошо работать только до нового года, вторую же половину зимы он чув­ствует себя плохо и с трудом дотягивает до летнего отпуска.

В тех случаях, когда никаких изменений режима больной создать не может, неврастения держится неопределенно долго, только слегка коле­блясь в своей интенсивности.

Поиск по сайту: