Ольга Петровна быстро заскочила в дверь лечебного корпуса. «Хи-хи-хи», - летело ей в спину, но она была уже в коридоре

«Солдат сбежал, солдат сбежал!» - вытаращив глаза, бежала ей на­встречу дебелая девка. Она бухала толстыми ногами о пол, что прогиба­лись половицы.

Девица промчалась мимо Ольги Петровны, обдав учительницу запа­хами сытого потного тела. Жадно и зло хлопала стеклянная дверь про­цедурной. Из нее тоже, чуть не сбив с ног учительницу, выпрыгнул коз­лом заспанный детина в больничной куртке. Из кабинета врача уже кто-то, надрываясь, звонил по телефону и вызывал Петра Андреевича:

-Туманов сбежал. Туманов сбежал, тот дебильный... Тю-тю, нету, улиз­нул...

Учительница удивленно смотрела на этот гвалт: «Чего это они так поднялись на дыбы? Что тут особенного? Довели, дряни, сына до такого состояния, не могут вылечить, а крик подняли, вроде он бог знает какое совершил преступление. Кто дал право этой дебильной корове ставить сыну по пять доз димедрола? Как все это понять? А если через забор их больные каждый вечер сигают будто втихаря и приходят от проституток только под утро, то это вроде и не видят? Мол, солдат должен быть лов­ким и смелым и должен уметь выкручиваться от взыскания.

- Да никуда сын не улизнул и не сбегал. Он у меня в гостинице спит, -сказала Ольга Петровна медсестре, - не трогайте его, пусть отдохнет немного, хоть часика два. И это я вам сообщила, чтоб не волновались.

Но в госпитале люди, по-видимому, понимали другой язык и были пад­кими на жестокость и сенсации. Своим бешеным ажиотажем и шумом, суматохой напоминали полицаев в годы войны, которые поднимали та­кой же переполох, если кто-то из обреченных сбегал из-за колючей про­волоки... Советские кинофильмы отлично отображали такие моменты...

- Да вашего сыночка сейчас сюда приволокут. Послали офицера с двумя солдатами. Нам позвонили, что он находится в гостинице, прячет­ся там, - не слушая Ольгу Петровну, орала злорадно медсестра. И вроде это она ловко поймала преступника и теперь хвастается перед женщи­ной.

- Да как вы смеете?! Как вы смеете?! - со слезами на глазах закрича­ла Ольга Петровна, поражаясь теперь не только шумихе, но и бесчув­ственности людей... И она бросилась на улицу в военную гостиницу. «Сво­лочи, негодяи, да где же у вас человеческая совесть?» - бежала и плака-

ла. Вот и ворота. Около них стоял уже солдат, очумелый ото сна, взъеро­шенный и испуганный. За калиткой увидела Андрея под конвоем придур­коватой курносой рожи, злорадно улыбающейся во весь щербатый рот. Шимпанзе-офицерике раздутой мальчишеской гордостью держал за спи­ной сына наготове пистолет, упиравшийся прямо в спину Андрея. Рядом с победоносными мордами топали два солдата.

- Взяли прямо с кровати, - хмыкнул в лицо Ольге Петровне лейтенант и вроде ткнул ее штык-ножом в живот.

- Негодяй, - только и сказала она тому в спину, а сама побрела сле­дом, испуганно смотрела на пистолет, боясь, чтоб придурок не пальнул в сына. Скажет: «При попытке к бегству...» Да и всякие в части были слу­чаи. По глупости или неумению обращаться с оружием. Один раз и Анд­рей дал очередь из автомата в потолок. Уснул на посту... Соскочил оду­релый и давай строчить вверх...

Сейчас Андрей шел опухший, с воспаленными красными глазами, согнув худые выпирающие плечи, виновато опустив взлохмаченную го­лову. Шел без очков, тяжело волочил ноги, как преступник, которого вели на позорную казнь.

Поиск по сайту: