Того перебрасывали в Германию

Ремонт казармы был сделан за полмесяца. Каждая эскадрилья отделялась теперь от общего коридора отдельными комната­ми. Двери были стеклянные, чтобы дежурному офицеру мож­но было пройтись по коридору и увидеть, что делается в каждой эскад­рилье. Отремонтировали и отопительную систему, но как и обычно в не­расторопном хозяйстве, ее подключили, когда на улице стояли сильные морозы. И солдаты, чтобы было теплее, спали по двое на кроватях, на­тягивали на себя оба одеяла, а сверху второй матрац. Но в разгар зимы в казармах было терпимо. Правда, в столовую и по части ходили без шинелей. Их не хватало. Одна на пятерых. И хотя под гимнастерками было теплое белье, дрожали в тридцатиградусный мороз под дверью в столовой, дожидаясь своей очереди. Куда делись шинели, - неизвестно. Вроде, выдавались каждому, подписывались химическим карандашом на подкладе... Шапка - проще. Ее постоянно носишь на голове, а в сто­ловой сядешь сверху, чтобы никто не стянул... Однако на стоянку шли в теплых меховых куртках и брюках. День на морозе... Уходишь - получи форму и распишись в книге у Момедова, приходишь - сдай и снова рас­пишись. Ну а шинель? Да обшарь чердаки домов близ стоящих с частью, там найдешь не только шинели, но и солдатские одеяла, белье, котелки с ложками... Оборудованные «хаты», где бывает спиртное, проститутки и конопля. Бродячие девки приходят обслуживать солдат за пайку хлеба и миску перловой каши. Эта же «прекрасная половина человеческого общества» иногда ползком подлезает в дыру под забором напротив две­ри казармы, и их солдаты втихаря от дежурного «кадета» заводят к себе на всю ночь... А утром какой-нибудь солдат, спустившийся со своих гор,

знавший только строгие нравы своих предков, швырнет презрительно русскому солдату в лицо:

- Твоя сестра - дрянь. Я с нею спал по очереди... Мой отец такую бы дочь разорвал. Я сам бы убил такую сестру. Это позор всей родне... И твоя мать тоже такая? - спрашивал у Андрея Умхаев, пользовавшийся больше всех русской дешевой проституткой.

И Туманову стоило немалых усилий, чтобы доказать, что не все рус­ские девушки грязные и подвальные, и матери их - совсем другие...

Ольга Петровна по-своему хотела сгладить отношения между солдатами, облегчить службу сыну. И она послала килограм­мов на восемь посылку с конфетами и даже пачку рафинада положила. Сверху записка: «Мальчики, вам к чаю...» На посылке адрес: «Получить любому солдату из первой эскадрильи».

Над посылкой парни посмеялись, но сахар и конфеты тут же подели­ли и съели, не дожидаясь вечернего чая. Больше всех хватал Хачек. До армии он жил у престарелой бабки впроголодь. Его подкинула старухе какая-то на десятом колене внучка. И теперь, дорвавшись до бесплат­ных солдатских харчей, отъел увесистый бабий зад, что лопались по швам штаны. Хачек работал в столовой хлеборезчиком, ел вволю хлеба, пере­падало и с офицерского стола. Он первый жадно запустил руки в посыл­ку, что даже Умхаев не выдержал:

- Смотри, через очко все выйдет, прилипнешь к табуретке... На вечернюю поверку в казарме выстроились все.

- Момедов! -Я!!!

- Ломидзе! -Я!!!

- Галустьян!

- Я!!! - орал Хачек.

Поиск по сайту: