Вал с трудом и снова бежал, повторяя одно и то же: «Мамочка, мама, мама, голова болит...»

Аэродром оказался позади. Лубенок выбивался из сил: подламыва­лись ноги, хотелось сесть и отдохнуть. Он остановился, перевел дыха­ние. Начало мутить. Рвал долго и тяжело. Вспомнилось, что не ел уже сутки. Шла какая-то тягучая и липкая слизь. Горькая... значит, рвал жел­чью... У него больная печень, как и у Туманова. Тоже был когда-то гепа­тит... Но почему желчь? Витька не знал, да и не хотелось думать. Ноги дрожали, будто он сильно испугался, но страха не было. Была слабость и боль. Витька схватился за большой куст и скорее упал, чем сел на снег. Долго и устало тяжело дышал, вырывая из души надрывный свист. Пос­ле рвоты и пробега голова вроде перестала так болеть, зато теперь по­чувствовал, как гулко и тяжело стучало сердце. Витька наклонил чуть вперед голову, в глазах поплыли красные и фиолетовые с желтизной пятна и запрыгали тут же рядом по снегу. Уже давно рассвело, от белизны да­вило на глаза. Пришлось их закрыть. Снег по-прежнему валил тяжелыми ошмотьями, падал на плечи, на голову и лицо... На щеках он немножко подтаивал и блестел вроде крошечными капельками слез. Но Витька не плакал, у него не было сил на слезы. Он просто сидел и погружался в какую-то зыбкую облегчающую пустоту, покачивающуюся, как на волнах. И не замечал, как снег все валил и валил на него: падал на шапку и волосы, набивался в брови и ресницы. Тяжелые веки невозможно было приподнять. Но Витька все-таки их открыл. Он почувствовал что-то теп­лое и тягучее на своих озябших руках. Долго и удивленно смотрел на что-то красное, стекающее с рук на белый, как стерильные бинты, снег... «Кровь, - догадался Витька. - Но почему кровь? Откуда она?» Солдат этого не знал. Шла она носом, ртом или из ушей? Он даже не напугался, потому что ему снова стало немного легче. Вроде кто-то очень добрый легкой рукой убрал часть камней из его головы, и она теперь была не такой тяжелой, не так давило на виски, уши и глаза. И Витька, только как-то по-детски сморщив нос и тонкие, но не злые губы, жалко и беспомощ­но смотрел и смотрел на рубиновые капли, падающие на снег. «Мама, мне надо встать и идти... Мама, слышишь, мама, мне надо встать, а то заметет...» - но эта вялая мысль проползла где-то далеко в мозгу одинокой затухающей волной. А больное тяжелое тело уже тянула к себе мерзлая земля, прятавшая навечно в свои недра все, что рождается на ней. И она схватила цепкими руками Витьку, и не было другой силы, которая смогла бы вырвать легкое и хлипкое Витькино тело из ее жутких клещей... Над умирающим солдатом уже невидимо пролетел призрак смерти и задел его своим мертвым крылом: «Усни, солдатик, усни... Уходи туда, где все равны: цари и плебеи, люди всех национальностей, где

Поиск по сайту: