АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция
|
Восток - Запад - Россия: цивилизационные
Типы
Интерес на Западе к Востоку возник благодаря свиде- тельствам христианских миссионеров XVI — XVII вв., ко- торые первыми обратили внимание на существенные разли- чия между регионами в политическом устройстве и ценност- ных ориентациях людей. Эти свидетельства положили начало двум направлениям в оценке Востока: панегириче- скому и критическому. В рамках первого Восток, и прежде всего Китай — страна всеобщего благоденствия, учености и просвещенности,— ставился в пример европейским монар- хам как образец мудрости в управлении. В рамках второго внимание акцентировалось на духе застоя и рабства, царив- шем в восточных деспотиях.
При непосредственном столкновении двух типов цивилн- зационного развития, восточного и западного, в условиях, когда сила государства определялась технико-экономиче- скими и военно-политическими преимуществами, обнару- жилось явное превосходство европейской цивилизации.
Это породило в умах европейских интеллектуалов иллю- зию «неполноценности» восточного мира, на волне которых возникли концепции «модернизации» как способа приобще- ния «косного» Востока к цивилизации. С другой стороны, на Востоке в отношении европейцев практически до конца XIX в. господствовало представление о подавляющем мо- рально-этическом превосходстве восточной цивилизации, о том, что у «западных варваров» заимствовать нечего, кроме машинной технологии.
Современный цивилизационный подход, основываясь на идеях «культурного плюрализма», на признании неустра- нимости культурных различий и необходимости отказа от всякой иерархии культур н, следовательно, отрицания евро- поцентризма, вносит целый ряд уточнений в концепцию о
принципиальном различии путей исторического развития Востока и Запада.
Все более утверждается мысль о том, что «отставание» Востока носит исторический характер: до определенного времени Восток развивался достаточно устойчиво, в том «своем ритме», который был вполне сопоставим с ритмом развития Запада. Более того, ряд исследователей считает, что исторически Восток вообще не является альтернативой Западу, а выступает исходным пунктом всемирно-историче- ского процесса.
В частности, Л. Васильев рассматривает «азиатское об- щество» как первую цивилизащюнную форму постперво- бытной эволюции общины, сохранившую господствующую в ней авторитарно-административную систему и лежащий в ее основе принцип редистрибуции.
Для возникших на Востоке деспотических государств характерным было отсутствие частной собственности и эко- номических классов. В этих обществах господство аппарата администрации и принципа централизованной редистрибу- ции (дань, налоги, повинности) сочеталось с автономией об- щин н иных социальных корпораций при решении всех внутренних проблем. Произвол власти при соприкоснове- нии индивида с государством порождал синдром «сервиль- ного комплекса», рабской зависимости н угодливости.
Общество с таким социальным генотипом обладало прочностью, которая проявлялась, помимо прочего, в не- искоренимой потенции регенерации: на базе рухнувшего по той пли иной причине государства с легкостью, почти авто- матически, возникало новое с теми же параметрами, даже если это новое государство создавалось иным этносом.
По мере эволюции этого общества появились товарные отношения и частная собственность. Однако с момента сво- его возникновения они сразу же ставились под контроль власти, н потому оказывались полностью от нее зависимы- ми. Многие восточные государства древности и средневе- ковья имели процветающее хозяйство, большие города, раз- витую торговлю. Но все эти зримые атрибуты частнособст- веннической рыночной экономики были лишены того главного, что могло бы обеспечить их саморазвитие: все агенты' рынка были заложниками власти и любое неудо- вольствие чиновника оборачивалось разорением, если не ги- белью и конфискацией имущества в пользу казны.
В «азиатских» обществах господствовал принцип «власти — собственности», т. е. такой порядок, при котором власть рождала собственность..Социальную значимость в государст-
вах Востока имели лишь причастные к власти, тогда как бо- гатство и собственность без власти мало что значили. Утра- тившие власть становились бесправными.
На рубеже VII — VI вв. до н. э. в Южной Европе в рам- ках общества такого типа произошла социальная мутация. В результате реформ Солона и связанных с ними процессов в полисах Древней Греции возник феномен античности, ос- нову которого составляли гражданское общество н правовое государство; наличие специально выработанных юридиче- ских норм, правил, привилегий и гарантий для защиты ин- тересов граждан и собственников.
Основные элементы античной структуры не только вы- жили, но и в синтезе с христианством способствовали фор- мированию в средневековых городах-коммунах, торговых республиках Европы, имевших автономию и самоуправле- ние (Венеция, Ганза, Генуя), основ частнособственническо- го рыночного хозяйства. В эпоху Возрождения, а затем Просвещения античный генотип Европейской цивилизации проявился в полной мере, приняв форму капитализма.
Несмотря на альтернативность социального генотипа ан- тичности по сравнению с эволюционным типом развития на Востоке, примерно до XIV — XVII вв. между Западом н Востоком было много общего. Культурные достижения на Востоке в это время были вполне сопоставимы по своему значению с успехами европейского Возрождения (система Коперника, книгопечатание, великие географические от- крытия). Восток — это крупнейшие в мире гидротехниче- ские и.оборонительные сооружения; многопалубные кораб- ли, в том числе и для океанского мореплавания; разборные металлические и керамические шрифты; компас; фарфор; бумага; шелк.
Более того, Европа, выступая наследницей античной ци- вилизации, приобщалась к ней через мусульманских по- средников, впервые познакомившись со многими древнегре- ческими трактатами в переводе с арабского. Многие евро- пейские писатели-гуманисты эпохи Возрождения широко пользовались художественными средствами, разработанны- ми в иранской и арабской поэзии, а само понятие «гума- низм» («человечность») впервые прозвучало на фарси н было осмыслено в творчестве Сзади.
Однако между Востоком и Западом в рамках их тради- ционного в целом развития были н существенные различия, прежде всего в плане духовного освоения аналогичных до- стижений. Так, в Европе, несмотря на господство латыни как элитарного языка эпохи Возрождения, книгопечатание
Я
Западе ее Востоке · ля» и «пр
| развивалось на местных языках, что расширяло возможно- сти «демократизации» литературы и науки. На Востоке сама мысль о том, что, например, корейский или японский язык может быть «ученым» языком конфуцианства, в то время вообще не возникала. Это затрудняло доступ к высо- кому знанию простых 'людей. Поэтому книгопечатание на Западе сопровождалось усилением авторитета книга, а на Востоке — Учителя, «ученого-книжника», «последовате- ля» и «правильного толкователя» какого-либо учения.
Различными были также судьбы науки на Западе и Вос- токе. Для гуманистов Запада и гуманитариев Востока общи- ми были синкретизм знания и морали, постоянная обращен- ность к посюсторонним проблемам человеческого бытия. Однако научная мысль Запада всегда была обращена впе- ред, и это проявилось в ее повышенном внимании к естест- вознанию, фундаментальным исследованиям, а это требова- ло соответствующего уровня теоретического мышления.
Научной добродетелью Востока являлось углубление в древние этико-философские трактаты в поисках скрытых в них предвосхищений. «Уч'еные»-конфуциа1ЩЫ, демонстри- руя свою идейную привязанность к классическим авторите- там, постоянно вращались в кругу лишь «правильных» к ним комментариев, даже не помышляя о том, чтобы изме- нить не только дух, но и букву канона.
Поэтому на Востоке «наука» до приобщения ее к «запад- ному» научно-рациональному типу оставалась в рамках ре- цептурной, практико-технологической деятельности. Восток не знал такого логического феномена, как доказательство, там существовали лишь предписания, «что делать» и «как де- лать», и знания об этом в незыблемом виде передавались из поколения в поколение.' В связи с этим на Востоке так и не возник вопрос об осмыслении в рамках методологической ре- флексии всего того «научного» богатства, которое было на- коплено тысячелетней в ходе рецептурно-утшштарнон ученой деятельности.
На Востоке наука была не столько теоретической, сколь- ко практической, неотделимой от индивидуально-чувствен- ного опыта ученого. Соответственно, в восточной науке было иное понимание истины, господствовал не логический, а интуитивный метод познания, что предполагало ненуж- ность строгого понятийного языка и всякого формального знания. Естественно, что различные конфуцианские, будди- стские, даоссийские, синтоистские системы знаний, воспри- нимались европейцами как «вненаучные», «донаучные» или «антинаучные».
Характеризуя феномен «восточной науки», некоторые исследователи обращают внимание на два момента. Во-пер- вых, полагают они, мы-упускаем из виду возрастную разни- цу цивилизаций Востока и Запада: «Может быть то, с чего начинали греки, для китайцев было пройденным этапом?». Во-вторых, «наука на Востоке носила синкретический ха- рактер» не потому, что не успела выделиться в самостоя- тельный вид деятельности, а потому, что научное знание было не высшей целью духовного опыта, а лишь его средст- вом (Т. Григорьева). Из этих предположений можно заклю- чить следующее: на Востоке уже в то время или знали, что есть подлинная «вселенская» наука, и поэтому вполне со- знательно миновали дедуктивна-теоретический этап ее раз- вития, или предвосхитили современные методологические искания в русле постмодернизма.
Однако более предпочтительным выглядит представле- ние о том, что на Востоке- доминировали иные, не дискур- сивные стили мышления и познания, где идеи выражались не столько в понятийной, сколько художественно-образной форме, опорой которых служат интуитивные решения, не- посредственные эмоции и переживания. Это придавало большую значимость интерпретации, а не трансляции на- копленного мыслительного материала и социального опыта.
В XIV — XVII вв., когда наметился существенный пере- лом в альтернативном развитии цивилизаций Запада и Вос- тока, с проблемой самоидентификации в западно-восточном культурном ареале столкнулась и Россия, заявившая тео- рией «Москва — Третий Рим» о своей православно-куль- турной и мессианской исключительности.
Вопрос об отношении России к цивилизациям Запада и Востока стал предметом теоретической рефлексии в XIX в. Г. Гегель, не видя будущности в культурно-историческом развитии России, вычеркнул ее из списка «исторических народов». П. Чаадаев, признавая своеобразие цивилизацн- онного развития России, видел-его в том, что «мы никогда не шли вместе с другими народами, мы не принадлежим ни к одному из известных семейств человеческого рода, ни к Западу, ни к Востоку и не имеем традиций ни того, ни дру- гого», «мы все еще открываем истины, ставшие избитыми в других странах».
В полемике западников и славянофилов сформирова- лись две противоположные версии цивилизационной при- надлежности России. Одна версия связывала будущее России с ее самоиндентификацией в русле европейской сощю-культур- нон традиции, другая — с развитием самобытно-культурной
ее самодостаточности. К. Леонтьев разработал концепцию восточно-христианской (византийской) культурной «пропи- ски» России. Н. Данилевский, наиболее перспективным считал противостоящий западной -культуре «славянский тип» цивилизации, полнее всего выраженный в русском на- роде. А. Тойнби рассматривал Российскую цивилизацию в качестве «дочерней» зоны православной Византи-
Существует также евразийская концепция цивилизаци- онного развития России, представители которой, отрицая как восточный, так и западный характер российской куль- туры, вместе с тем ее специфику усматривали во взаимном влиянии на нее западных и восточных элементов, полагая, что именно в России сошлись и Запад, и Восток. Евразийцы (Н. Трубецкой, П. Савицкий, Г. Флоровский, Г. Вернад- ский, Н. Алексеев, Л. Карсавин) отделяли Россию не толь- ко от Запада, но и от славянского мира, настаивая на иск- лючительности ее цивилизации, обусловленной спецификой «месторазвития» русского народа. Во-первых, своеобразие русского (российского) национального самосознания они усматривали в том, что громадные пространства России, расположившейся в двух частях света, накладывали отпеча- ток на своеобразие ее культурного мира. Во-вторых, евра- зийцы подчеркивали особое влияние на него «туранского» (тюрско-татарского) фактора.
Важное место в евразийской концепции цивилизацион- ного развития России отводилось идеократическому госу- дарству как верховному хозяину, обладающему исключи- тельной властью и сохраняющему тесную связь с народны- ми массами. Своеобразие Российской цивилизации виделось и в том, что национальным субстратом ее государ- ственности выступала единая многонациональная евразий- ская нация.
В настоящее время также существуют различные циви- лизационные типологизацни исторического процесса кон- вергентного и дивергентного характера. Так, некоторые оте- чественные исследователи отстаивают тезис о существова- нии двух типов цивилизаций — западной и восточной, в ходе взаимодействия которых происходит «вестернизация» Востока на основе модернизации. К определяющим чертам восточных обществ они относят «нёразделенность собствен- ности и административной власти»; «экономическое и поли- тическое господство — часто деспотическое - бюрокра- тии»; «подчинение общества государству», отсутствие «га- рантий частной собственности и прав граждан». Для западной цивилизации, наоборот, характерны гарантии час-
тпой собственности и гражданских прав как стимул к инно- вациям и творческой активности; гармония общества и госу- дарства; дифференциация власти и собственности (Е. Гай- дар). В такой цивилизационной трактовке Россия выглядит обществом восточного типа.
А. Ахиезер также различает два типа цивилизаций — традиционную и либеральную. «Традиционной цивилиза- ции присуще господство статичного типа воспроизводства, который нацелен на поддержание общества, всей системы социальных отношений, личности в соответствии с некото- рым идеализирующим прошлое представлением». В либе- ральной цивилизации «господствующее положение занима- ет интенсивное воспроизводство, которое характеризуется стремлением воспроизводить общество, культуру, постоян- но углубляя ее содержание, повышая социальную эффек- тивность, жизнедеятельность».
Россия, считает Ахиезер, в споем-историческом развитии вышла за рамки традиционной цивилизации, встала на путь массового, хотя и примитивного утилитаризма. Но тем не менее не сумела преодолеть границу либеральной цивилиза- ции. Это означает, что Россия занимает промежуточное по- ложение между двумя цивилизациями, что позволяет гово- рить о существовании особой промежуточной цивилизации, сочетающей элементы социальных отношении и культуры обеих цивилизаций.
Основными категориями сощюкультурной динамики России как промежуточной цивилизации являются инвер- сия и медиация. Для инверсии характерна напряженная на- правленность деятельности на воспроизводство определен- ного типа общества. Господство инверсии в каждый момент времени не требует того, чтобы долго и мучительно выраба- тывать принципиально новые решения, но открывает путь быстрым, логически мгновенным переходам от настоящей ситуации к идеальной, которая, возможно, в новых одеж- дах воспроизводит некоторый элемент уже накопленного культурного богатства. Медиация, наоборот, обусловливает конструктивную напряженность человеческой деятельности на основе отказа от абсолютизации полярностей и максими- зации внимания к их взаимопроникновению, к их сосущест- вованию друг через друга.
Другой особенностью России как промежуточной циви- лизации, по мнению Ахиезера, является раскол культур и социальных отношений. При этом раскол рассматривается как патологическое состояние общества, характеризующее- ся застойным противоречием между культурой и социаль-
ными отношениями, между субкультурами одной культуры. Для раскола характерен «заколдованный круг»: активиза- ция позитивных ценностей в одной нз частей расколотого общества приводит в действие силы другой части общества, отрицающей эти ценности. Опасность раскола состоит в том, что он, нарушая нравственное единство общества, под- рывает саму основу для воспроизводства этого единства, от- крывая путь социальной дезорганизации.
Л. Семенникова выделяет три типа: «непрогресснвная форма существования», «циклическое» и «прогрессивное раз- витие». К непрогрессивному типу она отнесла «народы, жи- вущие в рамках природного годового цикла, в единстве и гар- монии с природой». К циклическому типу развитей — восточ- ные цивилизации. Прогрессивный тип представлен Западной цивилизацией, начиная с античности до наших дней.
Оценивая место России в кругу этих цивилизаций, Л. Се- менникова отмечает, что она не вписывается полностью ни в западный, ни в восточный тип развития. Россия, не являясь самостоятельной цивилизацией, представляет собой цивилиза- ционно неоднородное общество. Это особый, исторически сло- жившийся конгломерат народов, относящихся к разным ти- пам развития, объединенных мощным, централизованным го- сударством с великорусским ядром. Россия, геополитически расположенная между двумя мощными центрами цивилиза- ционного влияния — Востоком и Западом, включает в свой состав народы, развивающиеся как по западному, так и во- сточному варианту. Поэтому Семенникова вслед за В. Клю- чевским, Н. Бердяевым, Г. Федотовым подчеркивает, в рос- сийском обществе неизбежно сказывается как западное, так и восточное влияние. Россия представляет собой как бы по- стоянно «дрейфующее общество» в океане современных ци- вилизационных миров..
Наряду с такими концепциями Российской цивилизации в настоящее время существуют и ярко выраженные ее ди- вергентные варианты. Так, О. Платонов считает, что рус- ская цивилизация принадлежит к числу древнейших циви- лизаций. Ее базовые ценности сложились задолго до приня- тия христианства, в I тыс. до н. э. Опираясь на эти ценности, русский народ сумел.создать величайшее в миро- вой истории государство, гармонично объединившее многие другие народы. Такие главные черты русской цивилизации, как преобладание духовно-нравственных основ над матери- альными, культ добротолюбия и правдолюбия, нестяжа- тельство, развитие самобытных коллективистских форм де- мократии, воплотившихся в общине и артели, способствова-
' 378
ли складыванию в России также самобытного хозяйственно- го механизма, функционирующего по своим внутренним, только ему присущим законам,, самодостаточного для обес- печения населения страны всем необходимым н почти пол- ностью независимого от других стран.
Поскольку вопрос о специфике цивилизационного раз- вития Востока, Запада и России рассматривается неодно- значно, то предварительно надо установить и основные на- правления сравнительного изучения этой проблемы.
П. Сорокин обратил внимание на то, что цивилизации различаются между собой «доминантными формами интег- рации», или «цивилизационными матрицами». Такое пони- мание цивилизации отличается и от представления о ней как о «конгломерате разнообразных явлений» и не сводит цивилизацию к специфике культуры, ибо в качестве «доми- нантной формы интеграции» могут выступать разные осно- вания. С позиций такого подхода можно описывать различ- ные поликультурные цивилизации, например, российскую, характерной чертой которой является интенсивное взаимо- действие многих уникальных культур и почти всех мировых религий. Кроме того, каждой цивилизации присущ опреде- ленный генотип социального развития, а также специфиче- ские культурные архетипы.
Следует также выбрать не только ракурс цивилизацион- пого сравнения, но и точку отсчета компаративного, сравни- тельно-исторического анализа. Поскольку наиболее замет- ные расхождения в развитии между Востоком и Западом стали наблюдаться с эпохи Возрождения, н в это же время начался процесс культурно-религиозной самоидентифика- ции России по отношению прежде всего к Западу, то в ка- честве такой точки отсчета можно выбрать XIV — XVII вв. Тем более, что большинство зарубежных исследователей указывают на эпоху Возрождения и Реформации как на время смены матрицы европейской цивилизации, а отдель- ные отечественные ученые говорят применительно к этому периоду о зарождении особой Российской (евразийской) цивилизации.
В начале XIV в. Европа вступила в полосу кризиса «хри- стианского мира», который обернулся кардинальной пере- стройкой социально-экономических и духовных его структур. Нормативно-ценностный порядок европейской цивилизации, задававшийся католицизмом, в XIV — XVII вв. постепенно утратил жесткую религиозную обусловленность.
На смену традиционному, аграрному, социоцентристско- му обществу шло общество инновационное, торгово-про-
мышленное, городское, антропоцентристское, в рамках ко- торого человек постепенно, с одной стороны, приобретал экономическую, мировоззренческую, а затем π политиче- скую свободу, а с другой,— превращался по мере наращива- ния технологического потенциала в орудие эффективной экономической деятельности.
Трансформация нормативно-ценностного порядка в Ев- ропе произошла в ходе «национализации» церкви государ- ством и религиозной реформации (протестантско-католиче- ского противоборства), которые привели к тому, что в ре- зультате социального компромисса «единой и единственной матрицей европейской.цивилизации» стал либерализм, ко- торый создал новое нормативно-ценностное пространство, универсальное для всей Европы и автономное по отноше- нию к возникшим национальным государствам и к европей- скому культурному разнообразию.
В фокусе либерального мироощущения находится чело- век, его неповторимая и уникальная судьба, частная «зем- ная» жизнь. Идеалом либерализма выступает человек-лич- ность, гражданин, который не только осознает, но и жить не может без гражданских прав и свобод, прежде всего пра- ва собственности и права индивидуального выбора. Ядром исторической эволюции либерализма явились идеи свободы и толерантности. Свободы — как возможности и необходи- мости ответственного выбора и признания права на свободу за другими. Толерантности — как уважения не только сво- их, но и чужих ценностей, как осмысления и использования иного духовного опыта в его самобытности.
Цивилизационный сдвиг в Западной Европе в это время был связан также с переходом с эволюционного пути разви- тия на инновационный. Этот путь характеризуется созна- тельным вмешательством людей в общественные процессы, культивированием в них таких интенсивных фаторов разви- тия, как наука и техника. Активизация этих факторов в ус- ловиях господства частной собственности, формирования гражданского общества привела к мощному технико-техно- логическому рывку западноевропейской цивилизации и воз- никновению в разных странах такой формы политического режима как либеральная демократия.
Для того чтобы перейти на инновационный путь развития, необходимо было особое духовное состояние, становление трудовой этики, превращающей труд из бытовой нормы в одну из главных духовных ценностей культуры. Такая этика стала складываться в Западной Европе еще во время первич- ной распашки ее земель, но окончательно утвердилась в эпо-
ху Реформации в форме прежде всего протестантской трудо- вой этики. Протестантский идеал «молись и работай», зало- живший основы «духа капитализма», означал, что человек, через работу обретая спасение души, не делегирует свои пра- ва наверх, а сам решает все возникшие перед ним проблемы, «здесь и теперь», не откладывая на завтра.
Протестантская трудовая этика создала благоприятные условия для развития капитализма, оказала влияние'на процесс первоначального накопления капитала. Огромную роль в этом процессе сыграчи Великие географические от- крытия, которые, с одной стороны, привели к невиданному росту работорговли, а с другой стороны, резко ускорили темны и масштабы накопления капитала в Европе за счет эксплуатации природных ресурсов и населения «заморских территорий». Деньги, полученные в результате торговли, все больше начинают вкладываться в производство. Офор- мляются контуры европейского, а затем и мирового рынка, центром которого становятся голландские порты. Возникно- вение рыночной экономики стало мощным фактором дости- жений западноевропейской цивилизации.
Важные перемены происходят в это время и в политиче- ской жизни Европы. Меняется отношение к государству: человек-личность все более ощущает себя не подданным, а гражданином, рассматривая государство как результат об- щественного договора.
Российская цивилизация с момента своего возникнове- ния вобрала в себя огромное религиозное и культурное мно- гообразие народов, нормативно-ценностное пространство бытия которых не способно было к самопроизвольному сра- щиванию, к синтезу в универсальном для евразийского аре- ала единстве. Православие было духовной основой русской культуры, оно оказалось одним из факторов становления российской цивилизации, но не ее нормативно-ценностным основанием.
Таким основанием, «доминантной формой социальной интеграции» стала государственность. Примерно в XV в. происходит превращение российского государства в универ- сальное, под которым Тойнби подразумевал государство, стремящееся «поглотить» всю породившую его цивилиза- цию. Глобальность подобной цели порождает претензии го- сударства на то, чтобы быть не просто политическим инсти- тутом, но и иметь некое духовное значение, генерируя еди- ное национальное самосознание. Поэтому в Российской цивилизации не было того универсального нормативно-цен- ностного порядка, как на Западе, который оказался бы ав-
тономным по отношению к государству и культурному мно- гообразию. Более того, государство в России постоянно стремилось к трансформации национально-исторического сознания, этнокультурных архетипов, пытаясь создать соот- ветствующие структуры, «оправдывающие» деятельность центральной власти. Такими легитимациониыми структура- ми были прежде всего этатизм и патернализм, то есть пред- ставления о государстве как высшей инстанции обществен- ного развития, оказывающей постоянное покровительство своим подданным. Со временем этатизм и патернализм стали доминирующими и в известной степени универсальными структурами в массовом сознании евразийского суперэтноса.
Легитимность государственной власти в России поэтому опиралась не столько на идеологию (например, идею «Мо- сква — Третий Рим»), сколько обусловливалась этатист- ским представлением о необходимости сохранения полити- ческого единства и социального порядка в качестве антитезы локалнзму и хаосу. И этот «этатистско-патериалистский» порядок был реальным основанием соединения разнород- ных национальных традиций и культур.
Поэтому дуализм общественного бытия в России имел иную природу, чем на Западе. Он выражался прежде всего в таких конфликтных тенденциях, где одной из сторон всег- да выступало государство. Это — конфликт между государ- ственностью как универсализмом и регионалнзмом как ло- кализмом, между государственностью и национальными культурными традициями, между государственностью и со- циальными общностями.
Существенно отличались и способы разрешения конф- ликтов в России, где их участники не просто отрицают друг друга, а стремятся стать единственной социальной целост- ностью. Это приводит к глубокому социальному расколу в обществе, который нельзя, «снять» путем компромисса, его можно только подавить, уничтожая одну из противостоя- щих сторон.
Отсюда и своеобразная трактовка понятия свободы в российской ментальное™, как признания только собствен- ного права на выбор и отказ другим в таком праве. Свобода по-российски — это воля, как свобода для себя и подавле- ние других.
Кроме того, следует учитывать и своеобразие сложивше- гося в эпоху Московского царства «вотчинного государст- ва». Московские князья, а затем русские цари, обладавшие огромной властью и престижем, были убеждены, что земля принадлежит им, что страна является их собственностью,
ибо строилась она и создавалась по нх повелению. Такое мнение предполагало также, что все живущие в России — подданные государства, слуги, находящиеся в прямой и без- условной зависимости от государя, и поэтому не имеющие права претендовать ни на собственность, ни на какие-либо неотъемлемые личные права.
Говоря об особенностях образования Московского госу- дарства, надо отметить, что с самого начала оно формирова- лось как «военно-национальное», доминантной и основной движущей силой развития которого была перманентная по- требность в обороне и безопасности, сопровождавшаяся усилением политики внутренней централизации и внешней экспансии.
Российское государство в условиях социально-экологи- ческого кризиса XV столетия присвоило себе неограничен- ные права по отношению к обществу. Это в значительной степени предопределило выбор пути социального развития, связанного с переводом общества в мобилизационное состо- яние, основу которого составили внеэкономические формы государственного хозяйствования, экстенсивное использо- вание природных ресурсов, ставка на принудительный труд, внешнеполитическая экспансия и колонизация, став- шая, по выражению В. О. 'Ключевского, стержнем всей рос- сийской истории.
Поэтому для российской цивилизации был присущ иной, чем в Западной Европе, генотип социального развития. Если западноевропейская цивилизация перешла с эволюци- онного пути на инновационный, то Россия пошла по моби- лизационному пути, который осуществлялся за счет созна- тельного и «насильственного» вмешательства государства в механизмы функционирования общества.
Такой тип развития является иди средством выхода из застойного состояния, или инструментом ускорения эволю- ционных процессов, т. е. таких процессов, когда его стиму- лы формировались исключительно в качестве реакции на внешние возмущения. Поэтому мобилизационный тип раз- вития представляет собой один из способов адаптации соци- ально-экономической системы к реальностям изменяющего- ся мира и заключается в систематическом обращении в ус- ловиях стагнации или кризиса к чрезвычайным мерам для достижения экстраординарных целей, представляющих со- бой выраженные в крайних формах условия выживания об- щества и его институтов.
Характерной чертой социального генотипа России стала тотальная регламентация поведения всех подсистем обще-
ства с помощью властно-принудительных методов. В ре- зультате включались такие механизмы социально-экономи- ческой и политической организации и ориентации общества, которые перманентно превращали страну в некое подобие военизированного лагеря с централизованным управлением, жесткой социальной иерархией, строгой дисциплиной пове- дения, усилением контроля за различными аспектами дея- тельности с сопутствующими всему этому бюрократизацией, «государственным единомыслием» как основными атрибу- тами мобилизации общества на борьбу за достижение чрез- вычайных целей. Причем военизирование российского об- щества не было следствием широкомаштабной кампании или политической истерии, хотя они постоянно имели место в истории России. Это было результатом постоянного вос- производства даже в обычных условиях «мирного» времени тех ее институциональных структур, которые были созданы потребностями мобилизационного развития.
Поэтому одной из особенностей мобилизационного раз- вития России было доминирование политических факторов и, как следствие, гипертрофированная роль государства в лице центральной власти. Это нашло выражение в том, что правительство, ставя определенные цели и решая проблемы развития, постоянно брало инициативу на себя, системати- чески используя при этом различные меры принуждения, опеки, контроля и прочих регламентации.
Другая особенность состояла в том, что особая роль внеш- них факторов вынуждала правительство выбирать такие цели развития, которые постоянно опережали социально-экономи- ческие возможности страны. Поскольку эти цели не выраста- ли органическим образом из внутренних тенденций ее разви- тия, то государство, действуя в рамках старых общественно- экономических укладов, для достижения «прогрессивных» результатов прибегала в институциональной сфере к политике «насаждения сверху» и к методам форсированного развития экономического и военного потенциала.
В России, на Западе и Востоке сформировались также разные типы людей со специфически присущими им стиля- ми мышления, ценностными ориентациями, манерой пове- дения. В России сложился православный («иоашювский»), мессианский тип русского человека. В православии сильнее всего выражена эсхатологическая сторона христианства, по- этому русский человек в значительной степени апокалиптик или нигилист (Н. Бердяев). «Иоанновский» человек в свя- зи с этим обладает чутким различением добра и зла, он зор- ко подмечает несовершенство всех поступков, нравов и уч-
режденип, никогда не удовлетворяясь ими и не переставая искать совершенного добра. Признавая святость высшей ценностью, «иоанновский» человек стремится к абсолютно- му добру, и поэтому зените ценности рассматривает как от- носительные и не возводит'их в ранг «священных» принци- пов. Если «иоанновский» человек, который хочет действо- вать всегда во имя чего-то абсолютного, усомнится в идеале, то он может дойти до крайнего охлократизма или равноду- шия ко всему, и поэтому способен быстро пройти путь от невероятной терпимости и покорности до самого необуздан- ного и безграничного бунта. ',
Стремясь к бесконечному Абсолюту, «иоанновский» че- ловек чувствует себя призванным создать на земле высший божественный.порядок, восстановить вокруг себя ту гармо- нию, которую он ощущает в себе. «Иоанновский» человек
— это мессианский тип человека. Его одухотворяет не жаж- да власти, но настроение примирения. Он не разделяет, что- бы властвовать, а ищет разобщенное, чтобы его воссоеди- нить. Он видит в мире грубую материю, которую нужно осветить и освятить.
Западный, «прометеевский» тиц человека, напротив, ви- дит мир в своей реальности, хаос, который он должен офор- мить своей организующей силой. «Прометеевский» человек
— героический тип, он полон жажды власти, он все дальше удаляется от духа и все глубже уходит в мир вещей. Секу- ляризация — его судьба, героизм — его жизненное чувство, трагика — его конец.
От «иоанновского» и «прометеевского» типов отличает- ся восточный человек. Мессианству и одухотворенности русского человека, героизму и экспрессивности западного он противопоставляет «универсальность» («безвкусность»). В восточной культуре «безвкусность» — пример мироощу- щения, ориентированного на сохранение гармонии мира, об- ладающего внутренним динамизмом развития, и поэтому не требующего произвола человеческого вмешательства. В мо- рально-религиозном плане «безвкусность» — это признак совершенного вкуса, его универсальности, это — высшая добродетель, ибо «вкус» есть предпочтение, а любая актуа- лизация - ограничение. В культурной традиции Востока «безвкусность» является положительным качеством. Это - ценность, которая в жизни реализуется в практике неосоз- нанного социального оппортунизма, что означает принятие или устранение от дел с максимальной гибкостью и ориен- тацией исключительно на требование момента.
Поэтому егли добродетелями западного человека являются
энергичность и интенсивность, мода и сенсация, восточного человека — точная середина и посредственность, бесшумность и увядание, то добродетелями русского человека — пассив- ность и терпеливость, консерватизм и гармония.
«Иоанновский» человек отличается от «прометеевского» стилем мышления. Для западного человека характерен це- лерационалыюй стиль, ориентированный на конкретный ре- зультат деятельности и эффективность социальных техно- логий. Русскому человеку присущ ценностно-рациональный стиль мышления, предполагающий· высокую ценность чело- веческих отношений, и как способ проявления этой ценно- сти большую значимость работы на общее дело. Поэтому • такой стиль мышления ориентирован не на результат и со- циальные технологии, а на стоящие за ними ценности. Та- кая ориентация и ценность' делает человека способным отка- зываться от одних ценностей в пользу других, от индивиду- альных планов в пользу общественных.
Восточному человеку более свойственен предметно-об- разный стиль мышления. Для него истиной является не то, что подвластно уму и воле человека, а само бытие. Поэтому истина не зависит ни от ума, ни от волн человека. Если западный человек нуждается в истинах, которые служат ему, то восточный человек — в истинах, которым можно служить всю жизнь. Поэтому процесс познания у восточно- го человека — это не столько анализ свойств объекта, сколько его духовное постижение на уровне, недоступном рациональному исследованию. Западный человек, постав- ленный рациональным мышлением в центр мироздания, иг- норирует какую-либо трансцендентную волю. Восточный человек, предполагая в основе мироздания некую трансцен- дентную волю, стремится распознать её, «войти» в нее и творить ее как свою собственную, преодолевая тем самым конечность своего бытия.
Гуманистическая матрица нацеливает западного челове- ка на изменение мира и человека в-соответствии с человече- скими представлениями и проектами, а гуманитарная мат- рица восточного человека ориентирует его на изменение са- мого человека как части мира в соответствии с изначальным (не человеку принадлежащим) замыслом. Поэтому если «иоашювский» человек ориентируется на прошлое, запад- ный — на будущее, то Еосточный — на вечность.
Если европейский и российский миры в цивилизацион- ном отношении представляют собой относительное единст- во, то Восток в этом смысле единым никогда не был. На Востоке существует несколько религиозно-культурных, ци-
вилнзащюпных регионов, не только весьма своеобразных, но π в различной степени открытых вовне. Это — ислам- ская, индо-буддийская и конфуцианская цивилизация.
Исламская цивилизация наименее открытая для внеш- них воздействий, что обусловлено прежде всего особенно- стями религии, охватывающей все стороны жизни, включая экономику и политику. Мусульманский образ жизни не только традиционен, но и самоценен. Для исламской мен- тальности за пределами мусульманского мира нет ничего достойного для внимания и подражания. Вместе с тем это — традициоНалистски активная цивилизация.
Индо-буддийская цивилизация — нейтральная по отно- шению к внешним воздействиям, что вызвано явным рели- гиозным уклоном в сторону потусторонних проблем (по- иски Абсолюта, забота об улучшении кармы и т. п.). Про- цветание в посюсторонней жизни не является сколь-нибудь значительной ценностью в рамках данной цивилизации, ко- торая в связи с этим является традиционалистски пассивной цивилизацией.
Конфуцианская (дальневосточная) цивилизация — бо- лее открытая по отношению к внешним воздействиям и внутренним трансформациям, что обусловлено конфуциан- ским культом этики и самоусовершенствования, установкой на посюсторонние поиски гармонии в обществе (культ зна- ний, повышенное чувство долга и ответственности, крепкие патерналистские связи в семье и обществе, постоянная забо- та о повышении культуры и дисциплины труда). Это — ак- тивно-инновационная цивилизация.
Европейская цивилизация при соприкосновении с ины- ми цивилизациями обнаруживает тенденцию к социокуль- турной экспансии, нетерпимость к иным культурам как ни- зшим и неразвитым (синдром социокультурного универса- лизма и ригоризма).
Восточный тип цивилизаций, особенно мусульманский и конфуцианский, при контактах с другими цивилизациями обнаруживает имперские политические тенденции при толе- рантности к социокультурным различиям (синдром автори- тарно-властного господства и подчинения).
Российская цивилизация в процессе цивнлизационного взаимодействия обнаруживает мессианистские тенденции с ориентацией на высшие ценностно-нормативные ориентации (синдром авторитетно-властной, патерналистской многона- циональной государственности).
387.
Рекомендуемая литература
Ахиезер А. С. Соцнокультурные проблемы развития России. М., 1992. Вебер М. Протестантская этика И дух капитализма//Избрппные пронз-
педсиия. М., 1990.
Лс Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. М., 1992. Данилевский Я. Я. Россия и Европа. М., 1991.
Ерасов Б. С. Культура, религия и цивилизация на Востоке. М., 1990. Ерыгин А. Я. Восток - Запад - Россия: Становление цнвилнзационно-
го подхода в исторических исследованиях. Ростов н/Д., 1993. Запад и Восток. Традиции и современность: Курс лекции для негуманн-
тарных специальностей. М., 1993. Конрад II. II. Запад и Восток. М., 1972. Мир россии - Евразия: Литология. М., 1995. Проблема человека в традиционных китайских учениях. М., 1983. Россия глазами русского: Чаадаев, Леолтьев, Соловьев. М., 1991. Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992. Тойнби А. Дж. Постижение истории. М., 1991. Шпенглер О. Закат Европы: В 2 т. М.-Пг., 1923. Т. 1. Яа,срс К. Смысл и назначение истории. М., 1991.
Контрольные вопросы
1 В чем специфика философского анализа.культуры?
2 Каковы наиболее известные концепции и определения культуры?
3. Каковы формы духовной культуры?
4. Что такое норма культуры?
5. Существует ли прогресс в культуре?
6. Какие существуют, подходы к изучению цивилизации?
7. Какова специфика цивилизаций Востока и Запада?
8. В чем отличие Российской цивилизации? 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 | 47 | 48 | 49 | 50 | 51 | 52 | 53 | 54 | 55 | 56 | 57 | 58 | 59 | 60 | 61 | 62 | 63 | 64 | 65 | 66 | Поиск по сайту:
|