Роль заимствований в развитии словарного состава английского языка

§ 132. Роль заимствований (borrowings, loan-words) в различных языках неодинакова и зависит от конкретно-исторических условий развития каждого языка. В англий­ском языке процент заимствований значительно выше, чем во многих других языках, так как в силу исторических при­чин он оказался, в противоположность, например, исланд­скому, очень проницаемым. Английский язык больше чем какой-либо другой язык имел возможность заимствовать иностранные слова в условиях прямого непосредственного контакта: сначала в средние века от сменявших друг друга на Британских островах иноземных захватчиков, а позже в условиях торговой экспансии и колонизаторской актив­ности самих англичан. Подсчитано, что число исконных слов в английском словаре составляет всего около 30%. Это обстоятельство давало многим исследователям повод пре­увеличивать значение заимствований и считать английский язык не германским, а романо-германским языком, отмечать смешанный характер английской лексики как его самую важную особенность, а иногда и вообще сводить всю лексикологию английского языка к проблеме заимствований. Некоторые ученые (например, Мейе) считали даже, что в раз­витых языках лексика заимствуется настолько легко, что оказывается нехарактерной для специфики языка.

В действительности, заимствования являются одним из важных способов обогащения словарного состава, но не единственным и даже не самым главным.

Цифра 30% характеризует число исконных слов в сло­варе, но совершенно не дает представления об их относи­тельной употребительности и важности для коммуникации.

При таком подсчете на одну доску ставятся такие исконные слова как: have, he, on, good, thing, встречающиеся в речи постоянно, и такие заимствования как: vehicle, fuselage, chauffeur, neologism, употребляющиеся редко. Поэтому, если подсчет процента исконных и заимствованных слов сделать не по словарю, а по живой речи, считая каждое слово столько раз, сколько оно встречается, результат полу­чится совершенно иной. Действительно, в отношении про­ницаемости различных слоев лексики английский язык обладает некоторым своеобразием, и в нем имеются за­имствования в таких частях речи, которые в других языках остаются сплошь исконными. Например: местоимения they со всеми своими формами и same, союзы: till и though, силь­ные глаголы: take и thrive заимствованы из скандинавского. Было бы вульгаризацией считать, что роль слова в языке определяется тем, является ли оно заимствованным или исконным. Тем не менее, все самые употребительные пред­логи, союзы, наречия времени и места, все вспомогательные и модальные глаголы, почти все сильные глаголы и почти все местоимения, прилагательные с супплетивным образова­нием степеней сравнения, все числительные, за исключе­нием second, million, billion, наконец, многие существи­тельные, обозначающие самые обычные и постоянно участ­вующие в акте коммуникации понятия, являются в совре­менном английском языке исконными словами. Следователь­но, даже в сфере лексики английский язык остается герман­ским языком.

Общий закон о неравномерности изменений элементов языка в применении к проблеме заимствований формули­руется следующим образом: наиболее проницаемыми яв­ляются наиболее подвижные элементы языка, входящие в словарный состав языка, менее проницаемыми отстояв­шиеся элементы фонда, и почти не подвергается иностран­ным воздействиям грамматический строй языка.

То или иное влияние одного языка на другой всегда объясняется историческими причинами: войны, завоевания, путешествия, торговля и т. п. приводят к более или менее тесному взаимодействию различных языков. Интенсивность притока новых заимствованных слов в разные периоды очень различна. В зависимости от конкретных исторических усло­вий, она то увеличивается, то падает. Степень влияния одно­го языка на другой при этом в значительной мере зависит от языкового фактора, а именно от степени близости взаимо­действующих языков, т. е. от того, являются ли они близко­родственными или нет.

§ 133. Ошибочные представления, господствовавшие в лингвистике относительно проблемы заимствований, не сводились только к преувеличению их роли в развитии языка. Сам подход к теме был односторонним и формальным. Исследователей интересовали преимущественно источники и даты заимствования и, в лучшем случае, исторические причины и условия заимствования.

При всей необходимости этих данных, ограничиваться ими нельзя. Ученых интересует теперь не только откуда и почему пришло заимствованное слово, но и как оно ассими­лировалось в языке, как подчинилось его грамматическому строю и фонетическим нормам, как изменило свое значение и какие изменения вызвало его появление в словарном составе принявшего его языка.

Собственно говоря, на необходимость именно такого под­хода к заимствованиям отдельные русские ученые указы­вали уже давно. В частности, крупнейший русский линг­вист XIX века А. А. Потебня считал, что спрашивать нужно не что от кого заимствовано, а нужно спрашивать о том, что прибавлено, что создано в результате деятельности, воз­бужденной соответствующим толчком при заимствовании слова от другого народа. Но эта точка зрения не получила распространения в свое время и не нашла отклика.

А. А. Потебня обращал внимание на творческий элемент в процессе заимствования. «Заимствовать,— говорил он — значит брать для того, чтобы может быть внести в сокровищ­ницу человеческой культуры больше чем получаешь.» Такой подход к вопросу о заимствованиях позволяет выявить закономерности, которым подчиняется развитие словар­ного состава языка, объяснить происходящие в нем явле­ния и выявить их причины, вскрыть связи между историей отдельных слов, историей языка и историей народа. Пояс­ним сказанное примером.

Рассматривая развитие слова sport, мы не будем доволь­ствоваться сведениями о том, что слово это заимствовано в среднеанглийский период из старофранцузского, где оно бы­ло desport и происходило из позднелатинского disportus. Нас будет интересовать, что desport и disportus означали отвлечение, отклонение, что при заимствовании произошла специализация значения и в среднеанглийском слово это имело более общее значение, чем в настоящее время, озна­чая развлечение, спорт, веселье, оживление. Мы заметим, что наряду с этим словом в тот же период из французского языка в английский заимствовались многие слова, связанные с развлечениями знати, что объясняется тем, что после того, как в XI веке норманские бароны стали полновластными хозяевами страны, остатки англо-саксонской знати усваи­вали их быт и обычаи и, одновременно, норманский диа­лект старофранцузского языка. Далее укажем, что слово подчиняется английской системе грамматических измене­ний существительных, получая во множественном числе окончание -s. В нем не только заменяются все звуки англий­скими и читается последнее t, но и отпадает, как это часто наблюдается именно во французских заимствованиях, пер­вый слог (аферезис), в результате чего слово в звуковом отношении еще больше уподобляется исконным английским словам, для которых характерна односложность. В ново­английском это слово претерпевает еще некоторые изме­нения в семантике и обозначает физические упражнения, преимущественно в виде игр и состязаний. С этим значе­нием, и в своей новой форме оно вновь заимствуется обратно во французский язык и в другие языки и становится интер­национальным.

В словарном составе английского языка параллельно со­храняется глагол disport развлекаться, который, однако, оказывается малоупотребительным.

§ 134. Вследствие системного характера языка вообще и лексики в частности, никакое новое пополнение словаря заимствованными словами не может пройти бесследно для остального словарного состава. Заимствованное слово обыч­но принимает на себя одно или несколько значений семан­тически наиболее близких,к нему слов, уже раньше суще­ствовавших в языке. При этом происходит перегруппировка в их смысловой структуре, т. е. какое-нибудь второстепенное значение может стать центральным или наоборот. Может также произойти и нередко происходит вытеснение из язы­ка слов, близко совпадающих по значению с новым словом. Происходит это потому, что продолжительное сосущество­вание в языке абсолютных или почти абсолютных синони­мов невозможно и всегда ликвидируется либо размежевани­ем их значений, либо вытеснением из языка ненужных слов.

Взаимодействие заимствований и словарного состава принявшего их языка хорошо видно из истории слов, обоз­начающих понятие работать, трудиться, синонимичных исконному to work. После заимствования в среднеанглий­ский период глаголов: labouren трудиться, прилагать боль­шие усилия (из ст.-фр. labourer — лат. laborare) и travaillen тяжело трудиться (из ст.-фр. travailer нар. лат. trepaliare мучить), первый из этих глаголов, близко синони­мичный исконному английскому swincan, вытеснил этот последний из общенародного языка в некоторые террито­риальные диалекты. Второй глагол travailler не выдержал конкуренции с исконным глаголом werken и потому претер­пел значительные изменения в своей смысловой структуре. С XVI века основным его значением становится путешество­вать (совр.-англ. to travel). В этом значении он вытес­няет исконный глагол lithen<li∂an путешествовать, кото­рый ко времени появления глагола travailler уже стал мало употребительным.

Позднее, как новое слово, совершенно независимо от пер­вого, заимствуется в английский язык старофранцузское существительное travailer, означающее тяжкий труд и муки при родах. Оно меньше изменило свой фонетический облик, сохранив типичное для французского языка ударение на втором слоге [trǽ'veil]. От него образовался и соответ­ствующий глагол to travail мучительно трудиться и му­читься в родах. В результате получается так называемая дублетная пара 1to travel — to travail.

§ 135. Совместное влияние историко-лйнгвистическйх и историко-экономических причин на развитие группы семан­тически близких слов интересно прослеживается на примере английских слов, обозначающих крепость.

Др.-англ. burgh значило крепость, замок, укреплен­ный город. В XI веке норманские бароны принесли с собой слово castle, уменьшит, от лат. castra, обозначавшее тот тип феодальных крепостей, который они строили и в кото­ром жили. После проникновения слова castle в

средне­английский язык, слово burgh теряет значение замок и крепость, сохраняя, однако, значение укрепленный город. Это значение держится до тех пор, пока изобретение пороха не вызывает переворота в фортификационной технике. Для появившихся новых систем укреплений используется заим­ствованное в начале XIV века вместе с ними ст.-француз­ское слово forteresse. В XV веке значение укрепленный город в слове burgh исчезает совсем, но зато центральным становится появившееся с ростом городов и в связи с изме­нениями в их экономическом и политическом положении значение город, имеющий муниципалитет, специальные при­вилегии и посылающий представителей в парламент. В дальнейшем значение еще несколько видоизменяется и в современном языке существует в форме borough как единица административного деления. Таким образом, полисемантич­ное слово постепенно теряло часть своих значений и се­мантически видоизменялось при появлении в языке фран­цузских синонимов.

В других случаях, если слова были моносемантичными и принадлежали к такой сфере лексики, где французское влияние было особенно интенсивным, исконные слова силь­но меняли свое значение, размежевывались со своими иноязычными синонимами стилистически или были совер­шенно вытеснены из языка. Так, др.-англ, scrud — совр.-англ.shroud означает одежда. В XIII веке появляется ст.-фр. слово habit с тем же значением. Тогда shroud меняет свое значение и обозначает уже место, дающее приют, защиту. В XIV веке появляется еще одно французское слово со зна­чением одежда, а именно garment: и ряд названий для от­дельных частей одежды. Старое слово shroud, неприменимое к одежде французского покроя, значит сначала покров, а потом саван и получает несколько торжественный оттенок.

§ 136. Следует подчеркнуть, что закрепление в языке за­имствованного слова не обязательно приводит к вытеснению соответствующего исконного. Вызванные им изменения в словарном составе могут выразиться в стилистической пере­группировке или в размежевании значений. Так, например, заимствованные people (фр. peuple) и remain (ст.-фр. remaindre) оттеснили исконные слова folk и abide первое в разго­ворную, а второе в поэтическую сферы употребления. Слово folk при этом получило некоторую специфическую эмоцио­нальную окраску и дополнительное значение. Оно употреб­ляется, когда говорят о своих: о своей семье, односельча­нах, земляках, соотечественниках и т.д. Слово это рас­пространено в народной разговорной речи и в народном творчестве и недаром входит в состав термина folklore.

Общий закон о системности явлений языка в применении к проблеме заимствований можно, следовательно, сформули­ровать следующим образом: всякое изменение в словарном составе языка в виде проникновения иноязычных заимство­ваний влечет за собой семантические или стилистические изменения в уже имеющихся в языке словах и сдвиги в синонимических группах.

Поиск по сайту: