|
|||||||
АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция |
Песнь одиннадцатая. Круг первый (продолжение)
Круг первый (продолжение)
И наш отец, на небесах царящий, Не замкнутый, но первенцам своим Благоволенье прежде всех дарящий,
Пред мощью и пред именем твоим Да склонится вся тварь, как песнью славы Мы твой сладчайший дух благодарим!
Да снидет к нам покой твоей державы, Затем что сам найти дорогу к ней Бессилен разум самый величавый!
Как, волею пожертвовав своей, К тебе взывают ангелы «Осанна»[670], Так на земле да будет у людей!
Да ниспошлется нам дневная манна,[671] Без коей по суровому пути Отходит вспять идущий неустанно!
Как то, что нам далось перенести, Прощаем мы, так наши прегрешенья И ты, не по заслугам, нам прости!
И нашей силы, слабой для боренья, В борьбу с врагом исконным не вводи, Но охрани от козней искушенья!
От них, великий боже, огради Не нас, укрытых сенью безопасной, А тех, кто там остался позади».
Так, о себе и нас в мольбе всечасной, Шли тени эти и несли свой гнет, Как сонное удушие ужасный,
Неравно бедствуя и все вперед По первой кромке медленно шагая, Пока с них тьма мирская не спадет.
И если там о нас печаль такая, Что здесь должны сказать и сделать те, В ком с добрым корнем воля есть благая,
Чтоб эти души, в легкой чистоте, Смыв принесенные отсюда пятна, Могли подняться к звездной высоте?
«Скажите, – и да снидут благодатно К вам суд и милость, чтоб, раскрыв крыла, Вы вознеслись отсюда безвозвратно, –
Где здесь тропа, которая бы шла К вершине? Если же их две иль боле, То где не так обрывиста скала?
Идущего со мной в немалой доле Адамово наследие гнетет, И он, при всходе медлен поневоле».
Ответ на эту речь, с которой тот, Кто был мой спутник, обратился к теням, Неясно было, от кого идет,
Но он гласил: «Есть путь к отрадным сеням; Идите с нами вправо: там, в скале, И человек взберется по ступеням.
Когда бы камень не давил к земле Моей строптивой шеи так сурово, Что я лицом склонился к пыльной мгле,
На этого безвестного живого Я бы взглянул – узнать, кто он такой, И вот об этой ноше молвить слово.
Я был латинянин; родитель мой – Тосканский граф Гульельм Альдобрандески; Могло к вам имя и дойти молвой.
Рожден от мощных предков, в древнем блеске Из славных дел, и позабыв, что мать У всех одна,[672] заносчивый и резкий,
Я стал людей так дерзко презирать, Что сам погиб, как это Сьена знает И знает в Кампаньятико вся чадь.[673]
Меня, Омберто, гордость удручает Не одного; она моих родных Сгубила всех, и каждый так страдает.[674]
И я несу мой груз, согбен и тих, Пока угодно богу, исполняя Средь мертвых то, что презрел средь живых».
Я опустил лицо мое, внимая; Один из них, – не тот, кто речь держал, – Извившись из-под каменного края,
Меня увидел и, узнав, позвал, С натугою стремясь вглядеться ближе В меня, который, лоб склонив, шагал.
И я: «Да ты же Одеризи, ты же Честь Губбьо,[675] тот, кем горды мастера «Иллюминур», как говорят в Париже!»[676]
«Нет, братец, в красках веселей игра У Франко из Болоньи,[677] – он ответил. – Ему и честь, моя прошла пора.
А будь я жив, во мне бы он не встретил Хвалителя, наверно, и поднесь; Быть первым я всегда усердно метил.
Здесь платят пеню за такую спесь; Не воззови я к милости Владыки, Пока грешил, – я не был бы и здесь.
О, тщетных сил людских обман великий, Сколь малый срок вершина зелена, Когда на смену век идет не дикий!
Кисть Чимабуэ[678] славилась одна, А ныне Джотто[679] чествуют без лести, И живопись того затемнена.
За Гвидо новый Гвидо высшей чести Достигнул в слове; может быть, рожден И тот, кто из гнезда спугнет их вместе.[680]
Мирской молвы многоголосый звон – Как вихрь, то слева мчащийся, то справа; Меняя путь, меняет имя он.
В тысячелетье так же сгинет слава И тех, кто тело ветхое совлек, И тех, кто смолк, сказав «ням-ням» и «вава»;
А перед вечным – это меньший срок, Чем если ты сравнишь мгновенье ока И то, как звездный кружится чертог.[681]
По всей Тоскане прогремел широко Тот, кто вот там бредет, не торопясь; Теперь о нем и в Сьене нет намека,
Где он был вождь, когда надорвалась Злость флорентийцев, гордая в те лета,[682] Потом, как шлюха, – втоптанная в грязь.
Цвет славы – цвет травы: лучом согрета, Она линяет от того как раз, Что извлекло ее к сиянью света».
И я ему: «Правдивый твой рассказ Смирил мне сердце, сбив нарост желаний; Но ты о ком упомянул сейчас?»
И он в ответ: «То Провенцан Сальвани; И здесь он потому, что захотел Держать один всю Сьену в крепкой длани.
Так он идет и свой несет удел, С тех пор как умер; вот оброк смиренный, Платимый каждым, кто был слишком смел».
И я: «Но если дух, в одежде тленной Не каявшийся до исхода лет, Обязан ждать внизу горы блаженной, –
Когда о нем молитвы доброй нет, – Пока срок жизни вновь не повторился, То как же этот – миновал запрет?»
«Когда он в полной славе находился, – Ответил дух, – то он, без лишних слов, На сьенском Кампо сесть не постыдился,
И там, чтоб друга вырвать из оков, В которых тот томился, Карлом взятый, Он каждой жилой был дрожать готов.
Мои слова, я знаю, темноваты; И в том, что скоро ты поймешь их сам, Твои соседи будут виноваты.[683]
За это он и не остался там».[684]
Поиск по сайту: |
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.014 сек.) |