|
|||||||
АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция |
Песнь шестнадцатая
Круг третий (продолжение)
Во мраке Ада и в ночи, лишенной Своих планет и слоем облаков Под небом скудным плотно затемненной,
Мне взоров не давил такой покров, Как этот дым, который все сгущался, Причем и ворс нещадно был суров.
Глаз, не стерпев, невольно закрывался; И спутник мой придвинулся слегка, Чтоб я рукой его плеча касался.[748]
И как слепец, держась за вожака, Идет, боясь отстать и опасаясь Ушиба иль смертельного толчка,
Так, мглой густой и горькой пробираясь, Я шел и новых не встречал помех, А вождь твердил: «Держись, не отрываясь!»
И голоса я слышал, и во всех Была мольба о мире и прощенье Пред агнцем божьим, снявшим с мира грех.
Там «Agnus Dei»[749] пелось во вступленье; И речи соблюдались, и напев Одни и те же, в полном единенье.
«Учитель, это духи?» – осмелев, Спросил я. Он в ответ: «Мы рядом с ними. Здесь, расторгая, сбрасывают гнев».
«А кто же ты, идущий в нашем дыме И вопрошающий про нас, как те, Кто мерит год календами земными?»
Так чей-то голос молвил в темноте. «Ответь, – сказал учитель, – и при этом Дознайся, здесь ли выход к высоте».
И я: «О ты, что, осиянный светом, Взойдешь к Творцу, ты будешь удивлен, Когда пройдешь со мной, моим ответом».
«Пройду, насколько я идти волен; И если дым преградой стал меж нами, Нам связью будет слух», – ответил он.
Я начал так: «Повитый пеленами, Срываемыми смертью, вверх иду, Подземными измучен глубинами;
И раз угодно божьему суду, Чтоб я увидел горние палаты, Чему давно примера не найду,
Скажи мне, кем ты был до дня расплаты И верно ли ведет стезя моя, И твой язык да будет наш вожатый».
«Я был ломбардец, Марко звался я;[750] Изведал свет и к доблести стремился, Куда стрела не метит уж ничья.
А с правильной дороги ты не сбился». Так он сказал, добавив: «Я прошу, Чтоб обо мне, взойдя, ты помолился».
И я: «Твое желанье я свершу; Но у меня сомнение родилось, И я никак его не разрешу.
Возникшее, оно усугубилось От слов твоих, мне подтвердивших то, С чем здесь и там оно соединилось.
Как ты сказал, теперь уже никто Добра не носит даже и личину: Зло и внутри, и сверху разлито.
Но укажи мне, где искать причину: Внизу иль в небесах? Когда пойму, Я и другим поведать не премину».[751]
Он издал вздох, замерший в скорбном «У!», И начал так, в своей о нас заботе: «Брат, мир-слепец, и ты сродни ему.
Вы для всего причиной признаете Одно лишь небо,[752] словно все дела Оно вершит в своем круговороте.
Будь это так, то в вас бы не была Свободной воля, правды бы не стало В награде за добро, в отмщенье зла.
Влеченья от небес берут начало, – Не все; но скажем даже – все сполна, – Вам дан же свет, чтоб воля различала
Добро и зло, и ежели она Осилит с небом первый бой опасный, То, с доброй пищей, победить должна.
Вы лучшей власти, вольные, подвластны И высшей силе, влившей разум в вас; А небеса к нему и непричастны.[753]
И если мир шатается сейчас, Причиной – вы, для тех, кто разумеет; Что это так, покажет мой рассказ.
Из рук того,[754] кто искони лелеет Ее в себе, рождаясь, как дитя, Душа еще и мыслить не умеет,
Резвится, то смеясь, а то грустя, И, радостного мастера созданье, К тому, что манит, тотчас же летя.
Ничтожных благ вкусив очарованье, Она бежит к ним, если ей препон Не создают ни вождь, ни обузданье.
На то и нужен, как узда, закон; На то и нужен царь, чей взор открыто Хоть к башне Града[755] был бы устремлен.
Законы есть, но кто же им защита? Никто;[756] ваш пастырь жвачку хоть жует, Но не раздвоены его копыта;[757]
И паства, видя, что вожатый льнет К благам, будящим в ней самой влеченье, Ест, что и он, и лучшего не ждет.
Ты видишь, что дурное управленье Виной тому, что мир такой плохой, А не природы вашей извращенье.
Рим, давший миру наилучший строй, Имел два солнца,[758] так что видно было, Где божий путь лежит и где мирской.
Потом одно другое погасило;[759] Меч слился с посохом,[760] и вышло так, Что это их, конечно, развратило
И что взаимный страх у них иссяк. Взгляни на колос, чтоб не сомневаться; По семени распознается злак.
В стране, где По и Адиче струятся,[761] Привыкли честь и мужество цвести; В дни Федерика стал уклад ломаться;[762]
И что теперь открыты все пути Для тех, кто раньше к людям честной жизни Стыдился бы и близко подойти.
Есть, правда, новым летам к укоризне, Три старика, которые досель Томятся жаждой по иной отчизне:[763]
Герардо славный; Гвидо да Кастель, «Простой ломбардец», милый и французу; Куррадо да Палаццо.[764] Неужель
Не видишь ты, что церковь, взяв обузу Мирских забот, под бременем двух дел Упала в грязь, на срам себе и грузу?»
«О Марко мой, я все уразумел, – Сказал я. – Вижу, почему левиты[765] Не получили ничего в удел.
Но кто такой Герардо знаменитый, Который в диком веке, ты сказал, Остался миру как пример забытый?»
«Ты странно говоришь, – он отвечал. – Ужели ты, в Тоскане обитая, Про доброго Герардо не слыхал?
Так прозвище ему. Вот разве Гайя, Родная дочь, снабдит его другим. Храни вас бог! А я дошел до края.
Уже заря белеется сквозь дым, – Там ангел ждет, – и надо, чтоб от света Я отошел, покуда я незрим».
И повернул, не слушая ответа.
Поиск по сайту: |
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.015 сек.) |