АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

Песнь двадцать вторая

Читайте также:
  1. II. Вторая стадия. Функция производительного капитала
  2. Аксиома вторая. Вопрос о производственных отношениях вторичен по отношению к вопросу о типе жизнедеятельности.
  3. Ассирия в среднеассирийский период (вторая половина II тысячелетия до н. э.).
  4. Беседа вторая на Песнь Песней
  5. Вторая - запрет на поставки орехов и сухофруктов в Россию из Таджикистана.
  6. Вторая группа - умники - отряд очленившихся членистодвуногих
  7. Вторая Мировая в Европе до начала ВОВ
  8. Вторая особенность статистики как науки
  9. Вторая перемена (10 мин.)
  10. Вторая причина переворота в Тунисе - это наличие богатого нефтяного шельфа.
  11. Глава 5 (вторая часть)
  12. Глава 6 (вторая часть)

 

Седьмое небо – Сатурн (окончание) – Вознесение в восьмое, звездное небо

 

 

Объят смятеньем, я направил взоры

К моей вожатой, как малыш спешит

Всегда туда, где верной ждет опоры;

 

 

 

Она, как мать, чей голос так звучит,

Что мальчик, побледневший от волненья,

Опять веселый обретает вид,

 

 

 

Сказала мне: «Здесь горние селенья.

Иль ты забыл, что свят в них каждый миг

И все исходит от благого рвенья?

 

 

 

Суди, как был бы искажен твой лик

Моей улыбкой и поющим хором,

Когда тебя так потрясает крик,

 

 

 

Непонятый тобою, но в котором

Предвозвещалось мщенье, чей приход

Ты сам еще увидишь смертным взором.

 

 

 

Небесный меч ни медленно сечет,

Ни быстро, разве лишь в глазах иного,

Кто с нетерпеньем иль со страхом ждет.

 

 

 

Теперь ты должен обернуться снова;

Немало душ, одну другой славней

Увидишь ты, мое исполнив слово».

 

 

 

Я оглянулся, повинуясь ей;

И мне станица мелких сфер предстала,

Украшенных взаимностью лучей.

 

 

 

Я был как тот, кто притупляет жало

Желания и заявить о нем

Не смеет, чтоб оно не раздражало.

 

 

 

Но подплыла всех налитей огнем

И самая большая из жемчужин

Унять меня в томлении моем.

 

 

 

В ней я услышал[1563]: «Будь твой взор так дружен,

Как мой, с любовью, жгущей нашу грудь,

Вопрос твой был бы в слове обнаружен.

 

 

 

Но я, чтоб не замедлен был твой путь

К высокой цели, не таю ответа,

Хоть ты уста боишься разомкнуть.

 

 

 

Вершину над Касино[1564] в оны лета

Толпами посещал в урочный час

Обманутый народ,[1565] противник света.

 

 

 

Я – тот, кто там поведал в первый раз,

Как назывался миру ниспославший

Ту истину, что так возносит нас;

 

 

 

По милости, мне свыше воссиявшей,

Я всю округу вырвал из тенет

Нечистой веры, землю соблазнявшей.

 

 

 

Все эти светы были, в свой черед,

Мужи, чьи взоры созерцали бога,

А дух рождал священный цвет и плод.

 

 

 

Макарий здесь, здесь Ромоальд,[1566] здесь много

Моих собратий, чей в монастырях

Был замкнут шаг и сердце было строго».

 

 

 

И я ему: «Приязнь, в твоих словах

Мне явленная, и благоволенье,

Мной видимое в ваших пламенах,

 

 

 

Моей души раскрыли дерзновенье,

Как розу раскрывает солнца зной,

Когда всего сильней ее цветенье.

 

 

 

И я прошу; и ты, отец, открой,

Могу ли я пребыть в отрадной вере,

Что я узрю воочью образ твой».

 

 

 

И он мне: «Брат, свершится в высшей сфере[1567]

Все то, чего душа твоя ждала;

Там все, и я, блаженны в полной мере.

 

 

 

Там свершена, всецела и зрела

Надежда всех; там вечно пребывает

Любая часть недвижной, как была.

 

 

 

То – шар вне места, остий он не знает;

И наша лестница, устремлена

В его предел, от взора улетает.

 

 

 

Пред патриархом Яковом она

Дотуда от земли взнеслась когда-то,

Когда предстала, ангелов полна.[1568]

 

 

 

Теперь к ее ступеням не подъята

Ничья стопа, и для сынов земли

Писать устав мой – лишь бумаги трата.

 

 

 

Те стены, где монастыри цвели, –

Теперь вертепы; превратились рясы

В дурной мукой набитые кули.

 

 

 

Не так враждебна лихва без прикрасы

Всевышнему, как в нынешние дни

Столь милые монашеству запасы.

 

 

 

Все, чем владеет церковь, – искони

Наследье нищих, страждущих сугубо,

А не родни[1569] иль якобы родни.

 

 

 

Столь многое земному телу любо,

Что раньше минет чистых дум пора,

Чем первый желудь вырастет у дуба.

 

 

 

Петр[1570] начинал без злата и сребра,

А я – молитвой и постом упорным;

Франциск смиреньем звал на путь добра.

 

 

 

И ты, сравнив с почином благотворным

Тот путь, каким преемники идут,

Увидишь сам, что белый цвет стал черным.

 

 

 

Хоть в том, как Иордан был разомкнут

И вскрылось море, промысл объявился

Чудесней, чем была бы помощь тут».

 

 

 

Так он сказал и вновь соединился

С собором, и собор слился тесней;

Затем, как вихорь, разом кверху взвился.

 

 

 

Моя владычица вдоль ступеней

Меня взметнула легким мановеньем,

Всесильным над природою моей;

 

 

 

Ни вверх, ни вниз естественным движеньем

Так быстро не спешат в земном краю,

Чтобы с моим сравниться окрыленьем.

 

 

 

Читатель, верь, – как то, что я таю

Надежду вновь обресть усладу Рая,

Которой ради, каясь, перси бью, –

 

 

 

Ты не быстрей обжег бы, вынимая,

Свой перст в огне, чем предо мной возник

Знак, первый вслед Тельцу,[1571] меня вбирая.

 

 

 

О пламенные звезды, о родник

Высоких сил, который возлелеял

Мой гений, будь он мал или велик![1572]

 

 

 

Всходил меж вас, меж вас к закату реял

Отец всего, в чем смертна жизнь, когда

Тосканский воздух на меня повеял;[1573]

 

 

 

И мне, чудесно взятому туда,

Где ходит свод небесный, вас кружащий,[1574]

Быть в вашем царстве выпала чреда.

 

 

 

К вам устремляю ныне вздох молящий,

Дабы мой дух окреп во много крат

И трудный шаг[1575] свершил, его манящий.

 

 

 

«Так близок ты к последней из отрад, –

Сказала Беатриче мне, – что строгий

Быть должен у тебя и чистый взгляд.

 

 

 

Пока ты не вступил в ее чертоги,

Вниз посмотри, – какой обширный мир

Я под твои уже повергла ноги;

 

 

 

Чтоб уготовать в сердце светлый пир

Победным толпам,[1576] что сюда несутся

С веселием сквозь круговой эфир».

 

 

 

Тогда я дал моим глазам вернуться

Сквозь семь небес – и видел этот шар[1577]

Столь жалким, что не мог не усмехнуться;

 

 

 

И чем в душе он меньший будит жар,

Тем лучше; и к другому обращенный

Бесспорнейшую мудрость принял в дар.

 

 

 

Я дочь Латоны[1578] видел озаренной

Без тех теней,[1579] чье прежде естество

Искал в среде густой и разреженной.

 

 

 

Я вынес облик сына твоего,

О Гиперион[1580]; и постиг круженье,

О Майя и Диона,[1581] близ него.

 

 

 

Я созерцал смягченное горенье

Юпитера меж сыном и отцом;[1582]

Мне уяснилось их перемещенье.

 

 

 

И быстроту свою, и свой объем

Все семеро представили мне сами,

И как у всех – уединенный дом.

 

 

 

С нетленными вращаясь Близнецами,

Клочок, родящий в нас такой раздор,

Я видел весь, с горами и реками.[1583]

 

 

 

Потом опять взглянул в прекрасный взор.

 

 

 

 


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 | 47 | 48 | 49 | 50 | 51 | 52 | 53 | 54 | 55 | 56 | 57 | 58 | 59 | 60 | 61 | 62 | 63 | 64 | 65 | 66 | 67 | 68 | 69 | 70 | 71 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.016 сек.)