|
|||||||
АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция |
Песнь двадцать восьмая. Девятое, кристальное небо, или Перводвигатель – Ангелы
Девятое, кристальное небо, или Перводвигатель – Ангелы
Когда, скорбя о жизни современной Несчастных смертных, правду вскрыла мне Та, что мой дух возносит в рай блаженный, –
То как, узрев в зеркальной глубине Огонь свечи, зажженной где-то рядом, Для глаз и дум негаданный вполне,
И обратясь, чтобы проверить взглядом Согласованье правды и стекла, Мы видим слитность их, как песни с ладом, –
Так и моя мне память сберегла, Что я так сделал, взоры погружая В глаза, где путы мне любовь сплела.
И я, – невольно зренье обращая К тому, что можно видеть в сфере той, Ее от края оглянув до края, –
Увидел Точку[1687], лившую такой Острейший свет, что вынести нет мочи Глазам, ожженным этой остротой.
Звезда, чью малость еле видят очи, Казалась бы луной, соседя с ней, Как со звездой звезда в просторах ночи.
Как невдали обвит кольцом лучей Небесный свет, его изобразивший, Когда несущий пар всего плотней,
Так Точку обнял круг огня[1688],[1689] круживший Столь быстро, что одолевался им Быстрейший бег,[1690] вселенную обвивший.
А этот опоясан был другим, Тот – третьим, третий в свой черед – четвертым, Четвертый – пятым, пятый, вновь, – шестым.
Седьмой был вширь уже настоль простертым, Что никогда б его не охватил Гонец Юноны[1691] круговым развертом.
Восьмой кружил в девятом; каждый плыл Тем более замедленно, чем дале По счету он от единицы был.
Чем ближе к чистой Искре, тем пылали Они ясней, должно быть оттого, Что истину ее полней вбирали.
При виде колебанья моего: «От этой Точки, – молвил мой вожатый, – Зависят небеса и естество.
Всмотрись в тот круг, всех ближе к ней прижатый: Он потому так быстро устремлен, Что кружит, страстью пламенной объятый».
И я в ответ: «Будь мир расположен, Как эти круговратные обводы, Предложенным я был бы утолен.
Но в мире ощущаемой природы Чем выше над срединой[1692] взор воздет, Тем все божественнее небосводы.
Поэтому мне надобен ответ Об этом дивном ангельском чертоге, Которому предел – любовь и свет:[1693]
Зачем идут не по одной дороге Подобье и прообраз?[1694] Мысль вокруг Витает и нуждается в подмоге».
«Что этот узел напряженью рук Не поддается, – ты не удивляйся: Он стал, никем не тронут, слишком туг».
Так госпожа; и дальше: «Насыщайся Тем, что воспримешь из моих речей, И мыслию над этим изощряйся.
Плотские своды[1695] – шире иль тесней, Смотря по большей или меньшей силе, Разлитой на пространстве их частей.
По мере силы – мера изобилий; Обилье больше, где большой объем И нет частей, что б целому вредили.
Наш свод, влекущий в вихре круговом Все мирозданье, согласован дружно С превысшим в знанье и в любви кольцом.[1696]
И ты увидишь, – ибо мерить нужно Лишь силу, а не видимость того, Что здесь перед тобой стремится кружно, –
Как в каждом небе дивное сродство Большого – с многим, с малым – небольшого Его связует с Разумом его».[1697]
Как полушарье воздуха земного Яснеет вдруг, когда Борей дохнет Щекой, которая не так сурова,[1698]
И, тая, растворяется налет Окрестной мглы, чтоб небо озарилось Неисчислимостью своих красот, –
Таков был я, когда со мной делилась Своим ответом ясным госпожа И правда, как звезда в ночи, открылась.
Чуть речь ее дошла до рубежа, То так железо, плавясь в мощном зное, Искрит, как кольца брызнули, кружа.
И все те искры мчались в общем рое, И множились несметней их огни, Чем шахматное поле, множась вдвое.[1699]
Я слышал, как хвалу поют они Недвижной Точке, вкруг нее стремимы Из века в век, как было искони.
И видевшая разум мой томимый Сказала: «В первых двух кругах кружат, Объемля Серафимов, Херувимы.
Покорны узам,[1700] бег они стремят, Уподобляясь Точке, сколько властны; А властны – сколько вознесен их взгляд.
Ближайший к ним любви венец прекрасный Сплели Престолы[1701] божьего лица; На них закончен первый сонм трехчастный.
Знай, что отрада каждого кольца – В том, сколько зренье в Истину вникает, Где разум утоляем до конца.
Мы видим, что блаженство возникает От зрения, не от любви; она Лишь спутницей его сопровождает;
А зренью мощь заслугами дана, Чьи корни – в милости и в доброй воле; Так лестница помалу пройдена.[1702]
Три смежных сонма, зеленея в доле Вовеки нескончаемой весны, Где и ночной Овен[1703] не властен боле,
«Осанною» всегда оглашены На три напева, что в тройной святыне Поют троеобразные чины.
В иерархии этой – три богини:[1704] Сперва – Господства, дальше – Сил венец, А вслед за ними – Власти, в третьем чине.
В восторгах предпоследних двух колец Начала и Архангелы витают; И Ангельская радость наконец.
Все эти сонмы к высоте[1705] взирают И, книзу[1706] власть победную лия, Влекомы к богу, сами увлекают.
И Дионисий[1707] в тайну бытия Их степеней так страстно погружался, Что назвал их и различил, как я.
Григорий[1708] с ним потом не соглашался; Зато, чуть в небе он глаза раскрыл, Он сам же над собою посмеялся.
И если столько тайных правд явил Пред миром смертный, чуда в том не много: Здесь их узревший[1709] – их ему внушил
Средь прочих истин этого чертога».
Поиск по сайту: |
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.014 сек.) |