|
|||||||
АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция |
Песнь тридцать вторая
Земной Рай – Древо познания
Мои глаза так алчно утоляли Десятилетней жажды[1024] жгучий зной, Что все другие чувства мертвы стали;
Взор здесь и там был огражден стеной Невнятия, влекомый неуклонно В былую сеть улыбкой неземной;
Но влево отклонился принужденно, Когда из уст богинь,[1025] стоявших там, Раздалось слово: «Слишком напряженно!»
Упадок зренья, свойственный глазам, В которых солнце свеже отразилось, Меня на время приобщил к слепцам;
Когда же с малым зренье вновь сроднилось (Я молвлю «с малым», мысля о большом, С которым ощущенье разлучилось),
Я видел – вправо повернув плечом, Святое войско шло стезей возвратной,[1026] С седмицей свеч и с солнцем пред челом.
Как, оградив себя щитами, ратный Заходит строй, за стягом идя вспять, Пока порядок не создаст обратный, –
Так стран небесных головная рать Вся перед нами прежде растянулась, Чем колесница стала загибать.
Из женщин каждая к оси вернулась, И благодатный груз повлек Грифон, Но ни перо на нем не шелохнулось.
Та, кем я был сквозь воду проведен, И я, и Стаций шли с руки, где круче Колесный след в загибе закруглен.
Так, через лес, пустынный и дремучий С тех пор, как змею женщина вняла, Мы шли под голос ангельских созвучий.
Насколько трижды пролетит стрела, Настолько удалясь, мы шаг прервали, И Беатриче на землю сошла.
Тогда «Адам!» все тихо пророптали И обступили древо, чьих ветвей Ни листья, ни цветы не украшали.[1027]
Его намет, чем выше, тем мощней И вправо расширявшийся, и влево, Дивил бы индов высотой своей.
«Хвала тебе, Грифон, за то, что древа Не ранишь клювом;[1028] вкус отраден в нем, Но горькие терзанья терпит чрево», –
Вскричали прочие, обстав кругом Могучий ствол; и Зверь двоерожденный: «Так семя всякой правды соблюдем».
И, к дышлу колесницы обращенный, Он к сирой ветви сам его привлек, Связав их вязью, из нее сплетенной.[1029]
Как наши поросли, когда поток Большого света смешан с тем, который Вслед за ельцом небесным ждет свой срок,[1030]
Пестро рядятся в свежие уборы, Пока еще не под другой звездой Коней для Солнца запрягают Оры, –
Так в цвет, светлей фиалки полевой И гуще розы, облеклось растенье, Где прежде каждый сук был неживой.
Я не постиг нездешнее хваленье, Которое весь сонм их возгласил, И не дослушал до конца их пенье.
Умей я начертать, как усыпил Сказ о Сиринге очи стражу злому,[1031] Который бденье дорого купил,
Я, подражая образцу такому, Живописал бы, как ввергался в сон; Но пусть искуснейший опишет дрему.
А я скажу, как я был пробужден И полог сна раздрали блеск мгновенный И возглас: «Встань же! Чем ты усыплен?»[1032]
Как, цвет увидев яблони священной, Чьим брачным пиром небеса полны И чьи плоды бесплотным вожделенны,
Петр, Иоанн и Яков, сражены Бесчувствием, очнулись от глагола, Который разрушал и глубже сны,
И видели, что лишена их школа Уже и Моисея, и Ильи, И на учителе другая стола,[1033] –
Так я очнулся, в смутном забытьи Увидев над собой при этом кличе Ту, что вдоль струй вела шаги мои.
В смятенье, я сказал: «Где Беатриче?» И та: «Она воссела у корней Листвы, обретшей новое величье.
Взгляни на круг приблизившихся к ней; Другие ввысь восходят[1034] за Грифоном, И песня их и глубже, и звучней».
Звенела ль эта речь дальнейшим звоном, Не знаю, ибо мне была видна Та, что мой слух заставила заслоном.
Она сидела на земле, одна, Как если б воз, который Зверь двучастный Связал с растеньем, стерегла она.
Окрест нее смыкали круг прекрасный Семь нимф,[1035] держа огней священный строй, Над коим Австр и Аквилон[1036] не властны.
«Ты здесь на краткий срок в сени лесной, Дабы затем навек, средь граждан Рима, Где римлянин – Христос, пребыть со мной.
Для пользы мира, где добро гонимо, Смотри на колесницу и потом Все опиши, что взору было зримо».[1037]
Так Беатриче; я же, весь во всем К стопам ее велений преклоненный, Воззрел послушно взором и умом.
Не падает столь быстро устремленный Огонь из тучи плотной, чьи пласты Скопились в сфере самой отдаленной,
Как птица Дия пала с высоты Вдоль дерева, кору его терзая, А не одну лишь зелень и цветы,
И, в колесницу мощно ударяя, Ее качнула; так, с боков хлеща, Раскачивает судно зыбь морская.[1038]
Потом я видел, как, вскочить ища, Кралась лиса к повозке величавой, Без доброй снеди до костей тоща.
Но, услыхав, какой постыдной славой Ее моя корила госпожа, Она умчала остов худощавый.[1039]
Потом, я видел, прежний путь держа, Орел спустился к колеснице снова И оперил ее, над ней кружа.[1040]
Как бы из сердца, горестью больного, С небес нисшедший голос произнес: «О челн мой, полный бремени дурного!»
Потом земля разверзлась меж колес, И видел я, как вышел из провала Дракон, хвостом пронзая снизу воз;
Он, как оса, вбирающая жало, Согнул зловредный хвост и за собой Увлек часть днища, утоленный мало.
Остаток, словно тучный луг – травой, Оделся перьями, во имя цели, Быть может, даже здравой и благой,
Подаренными, и они одели И дышло, и колеса по бокам, Так, что уста вздохнуть бы не успели.[1041]
Преображенный так, священный храм Явил семь глав над опереньем птичьим: Вдоль дышла – три, четыре – по углам.
Три первые уподоблялись бычьим, У прочих был единый рог в челе; В мир не являлся зверь, странней обличьем.[1042]
Уверенно, как башня на скале, На нем блудница наглая сидела, Кругом глазами рыща по земле;
С ней рядом стал гигант, чтобы не смела Ничья рука похитить этот клад; И оба целовались то и дело.[1043]
Едва она живой и жадный взгляд Ко мне метнула, друг ее сердитый Ее стегнул от головы до пят.
Потом, исполнен злобы ядовитой, Он отвязал чудовище и в лес Его повлек, где, как щитом укрытый,
С блудницей зверь невиданный исчез.[1044]
Поиск по сайту: |
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.017 сек.) |