|
|||||||
АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция |
Песнь восемнадцатая. Круг четвертый (продолжение)
Круг четвертый (продолжение)
Закончил речь наставник мой высокий И мне глядел в глаза, чтобы узнать, Вполне ли я постиг его уроки.
Я, новой жаждой мучимый опять, Вовне молчал, внутри твердил: «Не дело Ему, быть может, слишком докучать».
Он, как отец, поняв, какое тлело Во мне желанье, начал разговор, Чтоб я решился высказаться смело.
И я: «Твой свет так оживил мне взор, Учитель, что ему наглядным стало Все то, что перед ним ты распростер;
Но, мой отец, еще я знаю мало, Что есть любовь, в которой всех благих И грешных дел ты полагал начало».
«Направь ко мне, – сказал он, – взгляд своих Духовных глаз, и вскроешь заблужденье Слепцов,[774] которые ведут других.
В душе к любви заложено стремленье, И все, что нравится, ее влечет, Едва ее поманит наслажденье.
У вас внутри воспринятым живет Наружный образ, к вам запав – таится И душу на себя взглянуть зовет;
И если им, взглянув, она пленится, То этот плен – любовь; природный он, И наслажденьем может лишь скрепиться.
И вот, как пламень кверху устремлен, И первое из свойств его – взлетанье К среде, где он прочнее сохранен,[775] –
Так душу пленную стремит желанье, Духовный взлет, стихая лишь тогда, Когда она вступает в обладанье.
Ты видишь сам, как истина чужда Приверженцам той мысли сумасбродной, Что, мол, любовь оправдана всегда.
Пусть даже чист состав ее природный; Но если я и чистый воск возьму, То отпечаток может быть негодный».
«Твои слова послушному уму Раскрыли суть любви; но остается Недоуменье, – молвил я ему. –
Ведь если нам любовь извне дается И для души другой дороги нет, Ей отвечать за выбор не придется».
«Скажу, что видит разум, – он в ответ. – А дальше – дело веры; уповая, Жди Беатриче, и обрящешь свет.
Творящее начало, пребывая Врозь с веществом в пределах вещества, Полно особой силы, каковая
В бездействии незрима, хоть жива, А зрима лишь посредством проявленья;[776] Так жизнь растенья выдает листва.
Откуда в вас зачатки постиженья, Сокрыто от людей завесой мглы, Как и откуда первые влеченья,
Подобные потребности пчелы Брать мед; и нет хвалы, коль взвесить строго, Для этой первой воли, ни хулы.
Но вслед за ней других теснится много, И вам дана способность править суд И делать выбор, стоя у порога.
Вот почему у вас ответ несут, Когда любви благой или презренной Дадут или отпор, или приют.
И те, чья мысль была проникновенной, Познав, что вам свобода врождена. Нравоученье вынесли вселенной.
Итак, пусть даже вам извне дана Любовь, которая внутри пылает, – Душа всегда изгнать ее вольна.
Вот то, что Беатриче называет Свободной волей;[777] если б речь зашла О том у вас, пойми, как подобает».
Луна в полночный поздний час плыла И, понуждая звезды разредиться, Скользила, в виде яркого котла,
Навстречу небу,[778] там, где солнце мчится, Когда оно за Римом для очей Меж сардами и корсами садится.[779]
И тень, чьей славой Пьетола[780] славней Всей мантуанской области пространной, Сложила бремя тяготы моей.
А я, приняв столь ясный и желанный Ответ на каждый заданный вопрос, Стоял, как бы дремотой обуянный.
Но эту дрему тотчас же унес Внезапный крик, и показались тени, За нами обегавшие утес.
Как некогда Асоп или Исмений[781] Видали по ночам толпу и гон Фивян во время Вакховых радений,
Так здесь несутся, огибая склон, – Я смутно видел, – в вечном непокое Те, кто благой любовью уязвлен.
Мгновенно это скопище большое, Спеша бегом, настигло нас, и так, Всех впереди, в слезах кричали двое:
«Мария в горы устремила шаг,[782] И Цезарь поспешил, кольнув Марсилью, В Испанию, где ждал в Илерде враг».[783]
«Скорей, скорей, нельзя любвеобилью Быть вялым! – сзади общий крик летел. – Нисходит милость к доброму усилью».
«О вы, в которых острый пыл вскипел Взамен того, как хладно и лениво Вы медлили в свершенье добрых дел!
Вот он, живой, – я говорю нелживо, – Идет наверх и только солнца ждет; Скажите нам, где щель в стене обрыва».
Так встретил вождь стремившийся народ; Одна душа сказала, пробегая: «Иди за нами и увидишь вход.
Потребность двигаться у нас такая, Что ноги нас неудержимо мчат; Прости, наш долг за грубость не считая.
Я жил в стенах Сан-Дзено[784] как аббат, И нами добрый Барбаросса правил, О ком в Милане скорбно говорят.[785]
Одну стопу уже во гроб поставил Тот, кто оплачет этот божий дом, Который он, имея власть, ославил,
Назначив сына, зачатого злом, С душой еще уродливей, чем тело, Не по уставу пастырствовать в нем».[786]
Толпа настолько пробежать успела, Что я не знаю, смолк он или нет; Но эту речь душа запечатлела.
И тот, кто был мне помощь и совет, Сказал: «Смотри, как двое там, зубами Вцепясь в унынье, мчатся им вослед».[787]
«Не раньше, – крик их слышался за нами, – Чем истребились те, что по дну шли, Открылся Иордан пред их сынами.[788]
И те, кто утомленья не снесли, Когда Эней на подвиг ополчился, Себя бесславной жизни обрекли».[789]
Когда их сонм настолько удалился, Что видеть я его уже не мог, Во мне какой-то помысел родился,
Который много всяких новых влек, И я, клонясь от одного к другому, Закрыв глаза, вливался в их поток,
И размышленье претворилось в дрему.
Поиск по сайту: |
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.014 сек.) |