АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

Песнь восемнадцатая

Читайте также:
  1. Беседа вторая на Песнь Песней
  2. ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
  3. Глава восемнадцатая
  4. Глава восемнадцатая
  5. Глава восемнадцатая
  6. Глава Восемнадцатая
  7. Глава восемнадцатая
  8. Глава восемнадцатая
  9. Глава восемнадцатая
  10. Глава восемнадцатая
  11. КНИГА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
  12. Песнь восемнадцатая

 

Пятое небо – Марс (окончание) – Шестое небо – Юпитер – Справедливые

 

 

Замкнулось вновь блаженное зерцало

В безмолвной думе, а моя жила

Во мне и горечь сладостью смягчала;

 

 

 

И женщина, что ввысь меня вела,

Сказала: «Думай о другом; не я ли

Вблизи того, кто оградит от зла?»

 

 

 

Я взгляд возвел к той, чьи уста звучали

Так ласково; как нежен был в тот миг

Священный взор, – молчат мои скрижали.

 

 

 

 

 

Бессилен здесь не только мой язык:

Чтоб память совершила возвращенье

В тот мир, ей высший нужен проводник.

 

 

 

Одно могу сказать про то мгновенье, –

Что я, взирая на нее, вкушал

От всех иных страстей освобожденье,

 

 

 

Пока на Беатриче упадал

Луч Вечной Радости и, в ней сияя,

Меня вторичным светом утолял.

 

 

 

«Оборотись и слушай, – побеждая

Меня улыбкой, молвила она. –

В моих глазах – не вся отрада Рая».

 

 

 

Как здесь в обличьях иногда видна

Бывает сила чувства, столь большого,

Что вся душа ему подчинена,

 

 

 

Так я в пыланье светоча святого

Познал, к нему глазами обращен,

Что он еще сказать мне хочет слово.

 

 

 

«На пятом из порогов,[1497] – начал он, –

Ствола, который, черпля жизнь в вершине,

Всегда – в плодах и листьем осенен,

 

 

 

Ликуют духи, чьи в земной долине

Столь громкой славой прогремели дни,

Что муз обогащали бы доныне.

 

 

 

И ты на плечи крестные взгляни:

Кого я назову – в их мгле чудесной

Мелькнут, как в туче быстрые огни».

 

 

 

И видел я: зарница глубью крестной,

Едва был назван Иисус[1498], прошла;

И с действием казалась речь совместной.

 

 

 

На имя Маккавея[1499] проплыла

Другая, как бы коло огневое, –

Бичом восторга взвитая юла.

 

 

 

Великий Карл с Орландом, эти двое

Мой взгляд умчали за собой вослед,

Как сокола паренье боевое.

 

 

 

Потом Гульельм и Реноард[1500] свой свет

Перед моими пронесли глазами,

Руберт Гвискар и герцог Готофред.[1501]

 

 

 

Затем, смешавшись с прочими огнями,

Дух, мне вещавший, дал постигнуть мне,

Как в небе он искусен меж певцами.

 

 

 

Я обернулся к правой стороне,

Чтобы мой долг увидеть в Беатриче,

В словах иль знаках явленный вовне;

 

 

 

Столь чисто было глаз ее величье,

Столь радостно, что блеском превзошло

И прежние, и новое обличье.

 

 

 

Как в том, что дух все более светло

Ликует, совершив благое дело,

Мы видим знак, что рвенье возросло,

 

 

 

Так я постиг, что большего предела

Совместно с небом огибаю круг, –

Столь дивно Беатриче просветлела.

 

 

 

И как меняют цвет почти что вдруг

У белолицей женщины ланиты,

Когда стыдливый с них сбежит испуг,

 

 

 

Так хлынула во взор мой, к ней раскрытый,

Шестой звезды благая белизна,

Куда я погрузился, с нею слитый.

 

 

 

Была планета Диева[1502] полна

Искрящейся любовью,[1503] чьи частицы

Являли взору наши письмена.

 

 

 

И как, поднявшись над прибрежьем, птицы,

Обрадованы корму, создают

И круглые, и всякие станицы,

 

 

 

Так стаи душ, что в тех огнях живут,

Летая, пели и в своем движенье

То D, то I, то L сплетали тут.

 

 

 

Сперва они кружили в песнопенье;

Затем, явив одну из букв очам,

Молчали миг-другой в оцепененье.

 

 

 

Ты, Пегасея[1504], что даришь умам

Величие во времени далеком,

А те – тобой – краям и городам,

 

 

 

Пролей мне свет, чтоб, виденные оком,

Я мог их начертанья воссоздать!

Дай мощь твою коротким этим строкам!

 

 

 

И гласных, и согласных семью пять

Предстало мне; и зренье отмечало

За частью часть, чтоб в целом сочетать.

 

 

 

«Diligite I ustitiam», – сначала

Глагол и имя шли в скрижали той;

«Qui Judicatis Terrain»,[1505] – речь кончало.

 

 

 

И в М последнего из слов их строй

Пребыл недвижным, и Юпитер мнился

Серебряным с насечкой золотой.

 

 

 

И видел я, как новый сонм спустился

К вершине М, на ней почить готов,

И пел того, к чьей истине стремился.

 

 

 

Вдруг, как удар промеж горящих дров

Рождает вихрь искрящегося пыла, –

Предмет гаданья для иных глупцов, –

 

 

 

Так и оттуда стая светов взмыла

И вверх к различным высотам всплыла,

Как Солнце, их возжегшее, судило.

 

 

 

Когда она недвижно замерла, –

В той огненной насечке, ясно зримы,

Возникли шея и глава орла.

 

 

 

Так чертит мастер неруководимый;

Он руководит, он дает простор

Той силе, коей гнезда сотворимы.

 

 

 

Блаженный сонм, который до сих пор

В лилее М[1506] не ведал превращений,

Слегка содвигшись, завершил узор.[1507]

 

 

 

О чистый светоч![1508] Свет каких камений,

И скольких, мне явил, что правый суд

Нисходит с неба, в чьей ты блещешь сени!

 

 

 

Молю тот Разум, где исток берут

Твой бег и мощь, взглянуть на клубы дыма,

Которые твой ясный луч крадут,[1509]

 

 

 

И вновь разгневаться неукротимо

На то, что местом торга сделан храм,

Из крови мук возникший нерушимо.

 

 

 

О рать небес, представшая мне там,

Молись за тех, кто бродит, обаянный

Дурным примером, по кривым путям!

 

 

 

В былом сражались, меч подъемля бранный;

Теперь – отнять стараясь где-нибудь

Хлеб, любящим Отцом всем людям данный.[1510]

 

 

 

 

 

Но ты, строчащий, чтобы зачеркнуть,[1511]

Знай: Петр и Павел, вертоград спасая,

Тобой губимый, умерли, но суть.

 

 

 

Ты, впрочем, скажешь: «У меня такая

Любовь к тому, кто одиноко жил

И пострадал, от плясок умирая,

 

 

 

Что и Ловца и Павла я забыл».[1512]

 

 

 

 


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 | 47 | 48 | 49 | 50 | 51 | 52 | 53 | 54 | 55 | 56 | 57 | 58 | 59 | 60 | 61 | 62 | 63 | 64 | 65 | 66 | 67 | 68 | 69 | 70 | 71 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.014 сек.)