Духовно-нравственный облик преподобных Оптинских старцев

Гречкин Сергей Владимирович

ДВФУ, Школа гуманитарных наук

Научный руководитель: Здор А.В., канд. филос. наук, профессор

Аннотация. В статье рассматриваются отличительные черты духовно-нравственного облика преподобных Оптинских старцев и влияние этих черт на особенности их пастырской деятельности; выявляются особенности отношений между старцами и их паствой; очерчивается круг тех проблем, к которым чаще всего обращались Оптинские старцы в общении и переписке со своими духовными чадами.

Ключевые слова: Оптина пустынь, старчество, духовное руководство

Интерес к старчеству сегодня высок, но представления о нем зачастую поверхностные и полулегендарные: в центре внимания оказываются сверхъестественные способности старцев, их чудесные предсказания, пророчества, исцеления, и при этом уходит на второй план главная задача старца – быть добрым пастырем. Церковное Предание видит смысл старческого служения в назидании, увещании и утешении. В этих условиях обращение к опыту выдающихся отечественных пастырей XIX в. представляется особенно актуальным. Цель данной статьи – выявить существенные черты духовно-нравственного облика прпп. Оптинских старцев и влияние этих черт на особенности их душепопечительской деятельности.

Свято-Введенская Оптина пустынь была духовным центром России в XIX – начале ХХ вв. В значительной степени это стало возможным благодаря подвигу Оптинских подвижников. Русской Православной Церковью причислены к лику святых 14 Оптинских старцев: прпп. Лев (Наголкин), Макарий (Иванов), Моисей (Путилов), Антоний (Путилов), Иларион (Пономарев), Амвросий (Гренков), Анатолий (Зерцалов), Исаакий (Антимонов), Иосиф (Литовкин), Варсонофий (Плиханков), Анатолий (Потапов), Нектарий (Тихонов), Никон (Беляев), Исаакий (Бобриков).

Старцы, преимущественно, имели простое происхождение. Только прп. Макарий был из дворян. Из купеческого сословия вышли прпп. Лев, Моисей, Антоний, Исаакий (Антимонов), Анатолий (Потапов), Никон. Из крестьян, казаков, диаконских и пономарских семей происходили прпп. Анатолий (Зерцалов), Иларион, Амвросий, Иосиф, Варсонофий, Нектарий, Исаакий (Бобриков). Семьи будущих старцев были благочестивыми, в них чтили духовные традиции и уважали монашествующих.

Уровень образования у Оптинских старцев к моменту принятия каждым из них монашества был разным. Светское образование было только у прп. Варсонофия. Он окончил кадетский корпус и военное училище, был полковником Казачьих войск на генеральской должности в столице. У прпп. Амвросия и Анатолия (Зерцалова) образование было духовное, они окончили духовное училище и семинарию. Остальные старцы имели в своём багаже церковно-приходскую школу, или домашнее обучение грамоте, как братья Путиловы, прпп. Моисей и Антоний [11, с.13]. Например, настоятель Оптиной пустыни прп. Исаакий (Антимонов) не обучался даже в школе, читать и писать его учили родители. Но духовная высота старца, его жизненный опыт, знание святоотеческих творений восполняли недостаток школьного обучения. Одна из образованнейших паломниц после общения с игуменом о. Исаакием чистосердечно спросила, в каком университете он воспитывался.

В монашество Оптинские подвижники приходили разными путями. В этом отношении их условно можно разделить на две группы. Прпп. Лев, Макарий, Амвросий, Анатолий (Зерцалов) и Нектарийпорвали с миром резко и безоглядно. Одни - после отказа от выгодной женитьбы [16, с.7]. Другие – после сильнейшего душевного потрясения – болезни, когда на грани жизни и смерти они с мольбой обратились к Богу с обещанием сделаться иноками в случае выздоровления. Старцы Моисей, Антоний, Иларион, Исаакий (Антимонов), Иосиф, Варсонофий, Анатолий (Потапов), Никон, Исаакий (Бобриков) с детства мечтали о монашестве. Некоторые из них готовы были принять постриг и раньше, но послушание родительской воле было для них выше собственных желаний, и они покидали мир с родительским благословением на подвиг.

В молитвенной жизни прпп. Оптинских старцев было много общего. Они исполняли все положенные церковные и келейные правила без опущения. На молитву старцы вставали рано, обычно в два часа ночи, но некоторые начинали утреню в полночь. Молитва их была ревностной, через усилие и понуждение, они совершали её со вниманием, благоговением, покаянием. В молитве они старались вникать в смысл каждого слова. Старцы говорили, что плоды келейной молитвы видны в мирном устроении души и тихой радости. Становление молитвенной жизни каждого из них проходило под строгим и мудрым наблюдением их наставников. Некоторые из прпп. старцев имели тяжёлые недуги, но признавались, что молитва была для них источником сил [14, с.197]. Без молитвы старцы не принимали ни одного решения. Они учили, что настоящая молитва рождается от большого труда и любви к Богу. Нужно стремиться к тому, чтобы между Богом и душой ничего не было [7, с.73]. Благодаря непрестанной молитве старцы имели мирные отношения со всей братией. Старцы не ждали от молитвы высоких ощущений, зная, что Господь посылает благодать Сам, когда Ему угодно. Старцы говорили, что для того, чтобы ум не был праздным и уязвимым для помыслов, постоянно нужно читать с сердцем «Господи, помилуй!» [14, с.434].

Для Оптинских подвижников в храмовом богослужении была сосредоточена вся жизнь. Старцы учили, что для того, чтобы наслаждаться богослужением в храме, в него нужно вникать, и тогда оно откроет источник великого утешения, так что в храм Божий человек будет спешить с радостью [6, с.360]. В храме они благоговели, во время богослужения сохраняли молчание, перед Литургией исповедались со слезами. Фактически все они имели слабое здоровье, больные ноги, множество послушаний и забот, но выстаивали все церковные службы, особо продолжительные в Великий пост [15, с.143]. Они служили у Престола с чувством глубокого ощущения своего недостоинства, благоговейно, неторопливо, внятно, без ошибок и смущения. В алтаре они так углублялись в молитву, будто никого не видели, кроме Бога. Особенно важным старцы считали утреннее богослужение, отмечали, что на нем держится вся скитская жизнь.

Круг чтения Оптинских подвижников определялся их духовными наставниками: им не разрешалось брать книги самочинно, без благословения духовника. Иначе можно было не только не получить духовной пользы, но и повредить себе. Подвижники делали для себя рукописные книги с изречениями из свв. отцов, составляли в систематическом порядке правила христианской жизни [17, с.40]. Чаще всего для утешения и назидания старцы обращались к творениям прпп. Макария Египетского, Пимена Великого, Варсонофия Великого, аввы Дорофея, Иоанна Кассиана, Марка Подвижника, Исаака Сирина, Иоанна Лествичника, Пётра Дамаскина, Иоанна Дамаскина, Феодора Студита, Симеона Нового Богослова, свтт. Василия Великого, Иоанна Златоуста.

Одним из сильнейших средств противодействия греху православная традиция считает открытие своих помыслов старцу [4, с.632]. В Оптиной Пустыне откровение помыслов практиковалось по-разному, но эти различия не влияли на достижение старцами общего результата – исправления человека. Так, особенность окормления братии о. Львом проявилась в общем откровении помыслов. По заповеди апостольской старец вразумлял виноватых прилюдно (1Тим.5:20). Главной его заботой было, чтобы пришедший к нему осознал свои страсти и твёрдо решил исправиться. Манера старца вести беседу была необычной. Он мог казаться резким, грубым, даже буйным и юродствующим. Он не уговаривал, а сразу вскрывал духовным скальпелем гнойник на сердце человека, приводя его к покаянию [18, с.109]. Действия других старцев были во многом схожи: они долготерпеливо выслушивали всякого человека, но никому не позволяли прекословить. Никого не укоряли, были милостивыми и усиленно молились за кающихся. В ходе простых и незатейливых разговоров старцы выявляли душевные недуги, мягко советовали, направляли, подводили человека к самообличению. Иногда беседа велась как бы о самом старце, иногда в третьем лице, и только уходя, человек начинал понимать, что всё сказанное относилось к нему. Их замечания отличались меткостью, выразительностью и силой, они называли грехи людьми забытые или те, что только со временем было дано им увидеть в себе [14, с.148]. Иногда старцы вразумляли грешников фразами при стечении народа, но прикровенно, и смысл был понятен только тем, кого именно этот грех касался.

Старцы принимали откровения помыслов как монашествующих, так и мирян подробно, доходя с каждымдо глубины его внутреннего устроения [12, с.142]. Часто беседы строились так, чтобы вопросами пробудить в человеке воспоминание о нераскаянном грехе. Старец Иларион учил, что причины душевных болезней – вражда, разногласия и нераскаянность [14, с.191]. Прп. Амвросий при откровении помыслов был сосредоточен, тихо спрашивал, просил говорить нужное кратко, внимательно слушал, наставлял, благословлял и отпускал с любовью. Для иноков, кроме келейного, он совершал и общее исповедание. Из мирских в присутствии народа он никого не обличал прямо. Прп. Анатолий (Зерцалов) принимал откровение помыслов и в личном общении, и в письмах. Иногда в день приходило до двухсот писем [13, с.211]. У старцев был удивительный дар очень коротко сказать человеку самое важное. При откровении старцы были немногословны, их утешительные слова благодатно воздействовали на души кающихся, замечания проникали вглубь их сердец и будили осознание своей нечистоты. Часто старцы сами объявляли кающимся, почему то или иное случилось в их жизни. Казалось, они заранее знали, что им скажут, и что у них спросят. Они были добры и доступны с простыми людьми. У старца Нектария не было никакой системы в откровении помыслов, он всё определял исходя из пользы для души кающегося человека в настоящий момент. Старец Никон напротив, учитывал всё: возраст, воспитание, характер, здоровье своих чад и т.д. Но в воспоминаниях фактически всех духовных детей старцев мы читаем о том, что проникая в душу своим взором, старец располагал её так, что человек оставлял ложный стыд и легко открывал грехи, которые мучили его совесть много лет [12, с.401]. Таким образом, разными способами старцы добивались единого результата – истинного покаяния.

Прпп. Оптинские старцы были духовными наставниками для мирян не в меньшей степени, чем для иноков. Их паства состояла из представителей всех сословий. Но старцы особенно заботились о людях простых, бедных и беззащитных, тяготели к несчастным и обездоленным. Старцы Амвросий и Нектарий были всероссийскими пастырями, возле их жилища можно было увидеть и министра, и купца, и пьяницу, и военного, и крестьянина. Прп. Нектарий самостоятельно изучил языки и науки, разбирался в живописи и литературе, и его особенно любила интеллигенция. Современники свидетельствуют, что у старцев не было лицеприятия: никто из пришедших не был превознесён или унижен. Духовник Оптиной пустыни о. Макарий был из дворян, и это сословие особенно тянулось к нему. Когда в обители начали издавать творения свв. отцов, лучшие представители русской культуры объединились под его началом, найдя в нём своего духовного отца. Прп. Анатолий (Потапов), как и прп. Амвросий, был наставником мирян. К нему ехали от великокняжеских особ до простолюдина. К старцу Илариону чаще шли представители среднего класса: купцы, мещане, студенты, домохозяйки [12, с.148]. Старцы Анатолий (Зерцалов), Исаакий (Антимонов), Исаакий (Бобриков) окормляли, в основном, иноков. Старец Анатолий (Зерцалов) был скитоначальником, его называли миссионером монашества. Многих женщин наставил он на иноческий путь. Игуменьи женских монастырей называли его не иначе, как «наш апостол». Последний Оптинский архимандрит прпмч. Исаакий (Бобриков) был для монашествующих утешением в самые трудные времена, когда закрыли все обители и изгнали из них насельников. Сначала в Козельске, а затем в г. Белеве собирались возле него осиротевшие иноки, по-прежнему подчиняясь ему как настоятелю.

Отношения между старцами и их духовными детьми строились на основе Предания и монашеской традиции: ученик должен добровольно отсечь свою волю и предать себя воле старца, быть в беспрекословном послушании. Старцы были разными, по-разному они и «лечили» своих чад. Старцы Лев, Исаакий (Антимонов), Иосиф, Никон были строгими. Они не выносили самочиния, двоедушия, своеволия, хитрости, лукавства, лжи. Настоятель о. Исаакий I обращал внимание на внутреннюю жизнь иноков, но требовал исполнения и наружного благочестия, не стеснялся делать замечания и выговоры, иногда в достаточно резкой форме [14, с.300]. Упорных и дерзких нарушителей он изгонял из монастыря, но вернувшихся и покаявшихся с радостью принимал обратно. При всей требовательности в старцах сочетались любовь, снисходительность, смирение, сострадательность, сдержанность и мудрость. Если чадо противилось старцу Макарию, то его он без внушений оставлял на самонаказание. Проявляя мягкость, кротость и терпение вместе с требовательностью, он мог утешить виноватого так, что тот становился радостным [18, с.164]. Если кто-то из иноков переставал к нему ходить, он сам шёл к нему. Прп. Моисей с чадами был долготерпелив и немногословен. Он редко взыскивал, но умел быстро вразумить и показать, что такое истинная власть. Он доверял чадам, давал время для осознания своей вины, считая, что горячность в деле исправления человека неправильна. Дело пастыря – напоминать, и если брат не слушает, за него надо молиться и ждать, когда Бог коснётся его сердца [14, с.110]. Прп. Антоний с чадами был тих, терпелив и осторожен, его назидания были как дружеский совет. Старец своё учение кратко сформулировал в письме к ученику: «Итак, возлюбленное моё чадо, ни о чём не унывай, а на Бога уповай; и старайся при случающихся неприятностях затверживать сие: во имя Господа Иисуса Христа всё терплю!» [8, с.167]. Он считал, что с людьми, по учению прп. Исаака Сирина, нужно обходиться как с больными – не обличать, а успокаивать. Если его замечания не принимались, он замолкал.

Порядок, который завёл прп. Макарий, поддерживали все старцы Оптиной пустыни – никакое дело, даже доброе, по своей воле не начинать, а просить совета у духовного отца. Требовательность прп. Илариона сочеталась с любовью и личным примером во всём. Окормляя монашествующих, он обращался к авторитету о. Макария и суждениям свв. отцов. Прп. Амвросий к духовным чадам питал любовь и снисходительность, но это не мешало ему требовать послушания. В старце соединились забота, мягкость и огромная власть слова над людьми. Особо внимателен он был к вновь поступившим. С простым людом был сострадательным, милостивым, жалостливым и чутким. Старцы Анатолий I, Варсонофий, Анатолий II проявляли к чадам удивительное долготерпение. Узнав о проступке, они ждали, когда человек раскается и придёт сам, и только после этого делали строгое внушение [14, с.266]. Чужое горе они воспринимали как собственную боль. Они воспитывали в чадах чуткость совести и оберегали их от поводов к тщеславию. Окормляя инокинь, старцы проявляли мудрость и жалость, чтобы не оскорбить суровостью [9, с.513]. Старцы считали, что главное между учеником и учителем – простота и искренность, как в древнем монашестве, когда авва был отцом, а не господином и начальником [6, с.233]. Но простота и мягкость не мешали старцам проявлять твёрдость духа, когда того требовали обстоятельства. Прп. Анатолий (Потапов) руководил чадами на основе свободной воли человека. Старческий совет не лишал пасомого свободы выбора. Благословение о. Анатолия было советом, а не приказом. Его духовничество отличалось кротостью и мягкостью. За точное исполнение он благодарил сердечно. Его руководство приводило душу, по авве Дорофею, в состояние беспечалия и покоя. [5, с.38] Старец Нектарий проявлял к чадам смирение, кротость и мудрость. Главное значение придавал послушанию [3, с.12]. В период возмущения против него духовных детей был с ними по-отечески ласков, к более грешным был более внимателен и добр. Между старцем и его духовными детьми были простота и ясность, его любовь могла утихомирить любую бунтующую душу. О. Исаакий (Бобриков) проявлял к чадам смиренную рассудительность и полное доверие искреннему раскаянию, особенно ходатайствовал перед правящим архиереем за согрешивших монахов. Он выдержал жестокие пытки в ЧК, не подписал ни одного клеветнического навета на своих братьев и был расстрелян.

Проповеди и письменные наставления прпп. Оптинских старцев касались, в основном, духовной жизни монашества и мирян. После смерти прп. Макария вышло издание его писем в шести томах. О. Иларион за последние тринадцать лет жизни отправил своим чадам 4442 письма. Вот лишь некоторые из вопросов, на которые старцы чаще всего обращали внимание: воля Божьея и промысл Божий, благодарение Богу, Причастие, молитва, любовь к ближним и к врагам, монашество, смирение и терпение скорбей, борьба со страстями, искушения, заповеди, исповедь и покаяние, пост, своеволие, духовное руководство, память смертная, чтение, видение своих грехов, помыслы, самоукорение, вера и т.д.

Стиль писем Оптинских старцев соединял в себе духовную силу Писания и яркую выразительность народного русского языка. В письмах сохранилась их живая речь: неспешная, мудрая и простая. Серьёзные предметы иногда облекались в образную, рифмованную форму. Так же на языке писем сказалось хорошее знание книжной церковной культуры и церковного богослужения. Манера обращения к адресатам ровная и мягкая. Читатель совершенно не испытывает давления назидательности. Письма исполнены смирения даже тогда, когда старцы указывают адресату на его неблаговидное поведение. Себя они называли многогрешными, недостойными, неспособными подать утешения по слабости своего ума. Их великое самоуничижение было лишено всякого лицемерия. В письмах к монашествующим старцы чаще обращались к наследию свв. отцов, в письмах к мирянам ‒ к Св. Писанию [9, с.128]. На любой духовный вопрос они искали ответ у свв. отцов, часто в письмах приводились суждения многих отцов по конкретному поводу, и, если у кого-то из адресатов возникала мысль не согласиться с наставлениями старцев, они видели, что противятся не старцам, а отцам и учителям Церкви. Если чадо не могло самостоятельно охватить умом старческий совет, ему писали подробное разъяснение со множеством цитат и ссылок, с перечнем названий творений и с указанием конкретных мест для прочтения.

Не было чуждо старцам и чувство юмора. Отвечая на письмо монахини о том, что она достигла безграничной любви ко всем, о. Макарий поздравил её и прибавил, что сам пока не может похвалиться этим. Письма полны мудрости, сочетают простоту и правильность славянского языка с опытом общения с людьми всех сословий. Схиархим. Иоанн (Маслов) так характеризует своеобразие языка старца Моисея: «Неподражаемо было искусство о. архимандрита говорить с каждым в его тоне: с простыми – попросту, с образованными - на их языке…на всякого он умел действовать и всякого направлять…» [19, с.276]. Ко всем адресатам прп. Моисей обращался только на «вы». Отдельные письма старцев, как и устные беседы, отличались естественным красноречием и назидательной сутью, со свойственным только им слогом. Старец Иларион писал всегда кратко по объёму и ёмко по содержанию, как в целом и дар его старчества проявлялся в немногословии, точном понимании духовного нестроения и быстром его разрешении. Слог писем прп. Амвросия был смиренным, рассудительным и терпеливым. «Письма его отличает сжатость литературной формы, афористичность языка. Есть в письмах и драматическая напряжённость образов, что являлось следствием духовной беспризорности, слабости и беззащитности многих адресатов старца» [9, с.361]. И.М. Концевич, характеризуя своеобразие писем прп. Анатолия (Зерцалова), отмечает, что он писал языком в высшей степени ясным, простым, задушевным и увлекательным [18, с.303]. Письма старца Варсонофия отличали краткость, лаконичность, завершённость мысли, военная собранность. Ученик старца Нектария вспоминал о своём наставнике: «Батюшкина беседа! …Удивительная образность, картинность, своеобразность языка…особенно подробно изъясняются тексты Писания…каждое слово рассматривается со всех сторон. Лёгкость речи и плавность. Ни одного слова даром…богатство содержания, множество глубоких мыслей… вся беседа чрезвычайно легко и воспринимается, и запоминается» [12, с.365]. Стиль писем о. Никона был простым и кротким, в них больше молитвенности и смирения, чем назидания [1, с.181]. В письмах Оптинских подвижников проявлялся особый старческий дар раскрывать высоким языком смысл евангельских обетований Спасителя [7, с.168]. Старцы следующих поколений приводили много поучительных примеров из жизни прпп. Льва, Макария, Моисея, Оптинских монахов в сочетании со Св. Писанием и Преданием. Письма оказывали духовную помощь своим адресатам, и продолжают оказывать своё благодатное воздействие на всех, кто обращается к ним сегодня.

Сопоставление особенностей душепопечительной деятельности прпп. Оптинских старцев со святоотеческим учением о пастырстве позволяет сделать следующий вывод. Старцы вобрали в себя все те качества, о которых учили св. отцы древности: кротость, любвеобильность, молитвенность, рассудительность, заботливость, добросовестность, мужество, воздержанность, образованность. Существенными чертами духовно-нравственного облика Оптинских старцев были высота духовной жизни, простота, смирение и терпение. Свои отношения с паствой старцы строили по-разному. Определённую роль здесь играл и свойственный каждому темперамент, и особенности характера, и личный духовный опыт. Нравственное учение прпп. Оптинских старцев заключалось в практическом выполнении человеком Божьих заповедей и воспитании в себе добродетелей. Все их силы были направлены на борьбу против греха. Старцы на собственном примере показали, каким может сделаться каждый христианин, если он будет стремиться следовать заповедям.

Список литературы:

1. Дневник последнего духовника Оптиной пустыни. - СПб.: Сатисъ, 1994. – 304 с.

2. Дневник послушника Николая Беляева. - М.: Полиграф Ателье Плюс, 2004. – 462 с.

3. Духовные дочери старца Нектария Оптинского. - М.: Паломник, 1999. – 111 с.

4. Душеполезные поучения преподобных Оптинских старцев.Т.1. - Козельск: Издание Введенской Оптиной пустыни, 2000. – 687 с.

5. Житие иеросхимонаха Анатолия. - Козельск: Издание Введенской Оптиной пустыни, 1995.- 175 с.

6. Житие схиархимандрита Варсонофия. - Козельск: Издание Введенской Оптиной пустыни, 1995. – 463 с.

7. Жития оптинских старцев. Преподобный Анатолий (Зерцалов). - Козельск: Издание Свято-Введенской Оптиной пустыни, 2005. – 499 с.

8. Игнатий (Брянчанинов), свт. Странствие ко вратам вечности. Переписка с Оптинскими старцами /Свт. Игнатий (Брянчанинов). - М.: Изд-во им. Святителя Игнатия Ставропольского, 2001. – 255 с.

9. Иоанн (Маслов), схиархим. Лекции по пастырскому богословию /Схиархим. Иоанн (Маслов). - М.: Самшит, 2001. – 407 с.

10. Иоанн (Маслов), схиархим. Настоятель Оптиной Пустыни схиархимандрит Моисей (Путилов) и его пастырская деятельность// Схиархим. Иоанн (Маслов). Святитель Тихон Задонский и его учение о спасении. – М.: Самшит, 1995. – С. 405- 417.

11. Концевич И.М. Оптина пустынь и её время /И.М. Концевич. - Минск: Изд-во Белорусского Экзархата, 2002. – 575 с.

12. Письма великих Оптинских старцев. - М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2003.-649 с.

13. Письма оптинского старца Льва к монаху Иоанникию. – Козельск: Издание Свято-Введенской Оптиной пустыни, 2002.-110 с.

14. Преподобные старцы Оптиной пустыни. Жития, чудеса, поучения. - М.: Издание православного прихода Храма иконы Казанской Божьей Матери в Ясенево, 2001. – 416 с.

15. Преподобные старцы Оптинские. Житие и поучения иеросхимонаха Анатолия. - Козельск: Издание Введенской Оптиной пустыни, 1994. – 352 с.

16. Преподобные старцы Оптинские. Житие схиархимандрита Моисея. – Козельск: Издание Введенской Оптиной пустыни, 1992. – 271 с.

17. Преподобные старцы оптинские. Жития и наставления. - Козельск: Издание Свято-Введенской Оптиной пустыни, 2001. – 511 с.

18. Преподобный Антоний, старец Оптинский. – Козельск: Издание Свято-Введенской Оптиной пустыни, 2000.-285 с.

19. Старец Нектарий. Подвиги и чудеса. - М.: Трим, 1994. – 64 с.

Поиск по сайту: