России в начале ХХ века

Шмонин Дмитрий Игоревич

Дальневосточный федеральный университет, Школа гуманитарных наук

Научный руководитель: Дударёнок С.М., доктор исторических наук, кандидат философских наук, зав. кафедрой отечественной истории и архивоведения ДВФУ.

Статья аспиранта 1 года обучения ШГН ДВФУ Дмитрия Шмонина о проблемах, с которыми столкнулись местные органы власти в Приамурье в начале 20 века при организации пограничного и таможенного надзора на сухопутных и морских границах Дальнего Востока.

Ключевые слова: государственная граница, пограничный пост, таможня, «порто-франко», контрабанда, казачество, хунхузы.

Начало ХХ века было отмечено кризисом перепроизводства, поразившим развитые капиталистические страны, в том числе и Россию. На российском Дальнем Востоке кризис был усугублен политическими событиями как внешнего, так и внутреннего характера. Восстание ихэтуаней в Китае в 1900-1901 г.г. вызвало всплеск антикитайских настроений среди российских подданных дальневосточного приграничья. Поражение России в русско-японской войне 1904-1905 г.г. усилило межнациональные противоречия в крае, изобилующем представителями «желтой» расы. Наконец, волна Первой русской революции, своими расшатывающими государственный строй последствиями докатилась и до отдаленного Приамурского края, который, по свидетельству генерал-губернатора П.Ф.Унтербергера, «представлял безотрадную картину общей неурядицы, смуты и распущенности».[1]

В этих условиях остро встаёт вопрос о состоянии безопасности наших дальневосточных границ. Южно-Уссурийский пограничный комиссар Евгений Смирнов в своем докладе на имя военного губернатора Приморской области от 10 июня 1907 года так характеризует суть проблемы: «Границы области сухопутные и морские даже в южной, жилой её части тянутся на тысячи верст вдоль пустынных местностей Маньчжурии и не менее пустынных морей, что делает их охрану почти невыполнимою. Как здесь, так и по р.Амуру в Приморскую область проникает множество инородцев и свободно расходятся по уездам Удскому, Хабаровскому и Южно-Уссурийскому. Как и кому здесь следить за вторжением инородцев? Между верховьями рек Хунчуна и Ушагоу находится старый, давно протоптанный хунхузский тракт к Владивостоку и дальше в пределы области; по нему с давнего времени, иногда целыми партиями, проникают китайские головорезы и грабители из вольных хунхузских общин… Кроме грабежей в Владивостоке и окрестностях, они пиратствуют в заливе Петра Великого, а к осени уходят в свои горы, как то было в прошлом году. Между тем, в Новокиевске, Посьете и Барабаше стоит чуть не целая дивизия с охотничьими командами при полках; охотничьими только по названию, как случалось наблюдать». [2]

Не лучшим образом обстояли дела и в пунктах пропуска через границу. Весьма показательным представляется в этой связи пример Турьего Рога – селения на западном берегу озера Ханка, у устья реки Тур (Белянхэ), где в мае 1859 года Константин Будогосский основал первый российский сухопутный пограничный пост.[3] Сначала здесь службу несли стрелки 3-го Восточно-Сибирского линейного батальона, а с учреждением в 1869 году в Камень-Рыболове Уссурийской конной казачьей сотни, пост стал выставляться от неё. [4] Однако, летом 1898 года по решению Военного губернатора Приморской области Суботича Д.И. пост в составе 1 урядника и 10 казаков был снят, так как «… населению Турьего Рога не угрожает опасности от манз из Маньчжурии».[5] Помещения, построенные для поста со временем были проданы крестьянам и разобраны. [6] Но в 1907 году вновь был поднят вопрос об установлении в Турьем Роге пограничного надзора, необходимость в котором была продиктована серьезными угрозами безопасности. Из наблюдений пристава Ханкайского стана Кузнецова: «…через Турийрогский надел совершается провоз оружия, бесконтрольно совершают переходы и переезды как нижние чины китайской армии, так офицеры и чиновники, провозится контрабанда, проходит неблагонадежный элемент без визы паспортов и расплывается по уезду». [7] Свою озабоченность высказывает и начальник Гродековского участка Уссурийского казачьего войска подъесаул Федосеев: «Осмотр китайцев и корейцев и везущие ими грузы за границу и обратно через с. Турий Рог в настоящее время не производится. Да и кто это должен делать? Если это поручить старосте с. Турий Рог, то немедленно начнутся злоупотребления. Вследствие постоянных появлений по всей границе хунхузов, не мешало бы поставить в Турьем Роге воинский пост, уж очень отдаленное место, китайское население по долине р. Мурень с каждым днем растет…». [8] Признавая назревшую потребность в выставлении поста в Турьем Роге, Военный губернатор Приморской области генерал-лейтенант Флуг В.Е. в своем представлении Приамурскому генерал-губернатору от 08 декабря 1907 года отметил: «Такое мероприятие нашел вполне желательным и целесообразным и окружной таможенный инспектор, но осуществление его встречает затруднение, вследствие отсутствия в указанном месте жилого помещения и неимения в распоряжении Таможенного ведомства какого-либо кредита на новые строительные надобности». [9]

Говоря об обеспечении пограничного и таможенного надзора в рассматриваемый период, следует отметить, что их финансирование было крайне скудным. Царскому правительству было не выгодно вкладывать деньги в обустройство границы, не приносящей в казну дохода. Беспошлинное перемещение через границу товаров долгое время было узаконено введением 50-верстной зоны свободной приграничной торговли и статуса «порто-франко» для морских портов тихоокеанского побережья. Проект учреждения пограничной стражи в Восточной Сибири, разработанный специальной комиссией в конце XIX века, предполагал ежегодный расход около 3 миллионов рублей, поэтому дорогостоящий проект не был утвержден. Решено было с отменой режима «порто-франко» ограничиться усилением существующей таможенной стражи, выделив для этого около полумиллиона рублей в год. [10] Так в июне 1899 года императорским указом в Николаевске и Владивостоке были учреждены лишь 4 должности таможенных чиновников «для осмотра и очистки пошлиной», а в мае 1901 года учреждены Николаевская и Владивостокская таможни с соответствующим штатным расписанием. С этого и началась история дальневосточной таможенной службы. О том, насколько успешно происходило её становление в Приамурье, свидетельствуют документы. Так, Приамурский генерал-губернатор П.Ф. Унтербергер в своем «Всеподданнейшем отчете за 1906-1907 годы» констатировал: «Кроется опасность в некоторых дефектах организации таможенного надзора и таможенной защиты границы. Дефекты эти – таможенная волокита и контрабанда, из коих первая разорительна для населения, вторая – для легальной торговли…. Устройство и оборудование портов весьма неудовлетворительно и совершенно не соответствует их грузообороту, который сильно тормозится. О больших затруднениях, с которыми связана охрана сухопутной границы, свидетельствует та почти совершенно безуспешная борьба, которая ведется таможенным ведомством и акцизным надзором с всё увеличивающимся тайным проникновением в Приамурский край акцизных товаров, особенно спирта, который водворяется большими партиями в Амурскую и Приморскую области». [11]

В таком же бедственном положении находилась и морская граница. По свидетельству П.Ф.Унтербергера, «рыбный промысел, имеющий для населения Приамурского края, особенно северных уездов Приморской области, жизненное значение, поставлен после Русско-Японской войны в совершенно исключительные условия. Вследствие особого соглашения между Россией и Японией, закрепленного рыболовной конвенцией, японцы получили право на производство рыбного промысла в наших территориальных водах наравне с русскими подданными. В подлежащих действию конвенции районах промысел сразу перешел почти всецело в руки японцев (из 89 рыболовных участков, на долю японцев приходилось 85), которые, не стесняясь постановлениями конвенции и пользуясь слабостью надзора, производили его повсеместно хищническим способом и не на своих участках, а в устьях рек, с преграждением рыбе нередко доступа в верховья для метания икры… Опыт 1907 года показал, что надзор, в настоящем его составе, совершенно несостоятелен и что только безотлагательное его усиление и принятие всех вообще мер к действительной охране побережья может спасти рыбный промысел от скорого и полного разорения.» [12]

Погранкомиссар Е.Т.Смирнов по этому же поводу докладывал: «Наблюдения как за корейскими каботажными шаландами, так и за китайскими джонками, добывающими морскую капусту и трепангов, и японскими парусными судами, ловящими рыбу от Поворотного мыса до Татарского пролива, почти нет и только потому, что посылка сюда мелкого крейсера, вооруженного транспорта или пары миноносок – это целый государственный вопрос с массою переписки.» [13]

Особую тревогу в то время вызывала угроза потери пушных промыслов на Командорских островах «… дававших в начале 90-х г. прошлого столетия свыше 30 000 котиковых шкур ежегодно», но они были близки к полному упадку и «число промышленных котов в 1906 г. не достигло и 7000. Главная причина такого печального явления - в беспощадном истреблении этого ценного зверя всевозможными хищниками, особенно японцами, дерзость которых доходила от открытых вооруженных нападений на лежбища котов. При этом малочисленная береговая охрана, располагающая только вельботами и вооруженная берданками, бессильна в борьбе с хищниками, имеющими пушки, дальнобойные ружья и моторные шхуны». [14]

Борьба с бандами китайских разбойников «хунхузов» активно проводилась всеми войсковыми и крестьянскими силами с первых лет освоения Южно-Уссурийского края. Пограничный комиссар Южно-Уссурийского края Смирнов Е.Т. в своих воспоминаниях в 1907 году отмечал: «Раньше, вследствие частых вторжений к нам значительных хунхузских шаек, кое-где по границе стояли караулы от войск; на р. Уссури одно время действовал даже небольшой отряд под начальством есаула Савицкого; он пользовался для разъездов по реке казачьими пароходами и преследовал хунхузов при содействии китайских заречных отрядов. При выходе р. Сунгачи из оз. Ханка стоял наблюдательный пост из льготных казаков Уссурийского войска, а в глухие места области время от времени посылались воинские команды с приставами с поручением выжигать фанзы самовольных китайских поселенцев и разгонять их. В то время с ними не церемонились. Так, летом 1900 г. был случай нападения сучанских крестьян на китайцев, вооруженных и группировавшихся с подозрительными целями в верховьях р.Сучана, причем было перебито до 60 чел. китайских бродяг. Расправа крестьян была вызвана самообороною, а потому этот случай кровавого самосуда было резонно замять. В то время существовали крестьянские дружины из числа лиц, хорошо владеющих оружием, что среди крестьян не редкость. В настоящее время крестьянские дружины, из которых можно было бы формировать пограничные наблюдательные посты, упразднены.» [15]

Проблема борьбы с хунхузничеством в Приамурье не потеряла своей актуальности и в начале ХХ века. Подтверждением этому является приказ по Амурскому и Уссурийскому казачьим войскам от 22 августа 1908 г. №18, которым были утверждены «Правила по охране нашей границы населением Уссурийского казачьего войска от вторжения хунхузов» и «Инструкция хуторским, поселковым и станичным атаманам Уссурийского казачьего войска по охране границы от вторжения в наши пределы шаек хунхузов». Охрана казачьих станиц на границе с Манчжурией возлагалась на все способное носить оружие мужское население Уссурийского казачьего войска. Основу системы охраны составляло наблюдение за окрестностями населенных пунктов с деревянной вышки, оборудованной сигнальной вехой, которая в случае обнаружения опасности поджигалась часовым. Звуковой сигнал тревоги подавался колокольным звоном. Поднятые по тревоге казаки обязаны были, вооружившись выехать на заранее указанное место, чтобы сообразно обстановке атаковать хунхузов и «стремиться к полному их уничтожению, преследуя до границы». [16]

Другим явлением, внушающим серьезные опасения местных властей, был всё увеличивающийся наплыв в Южно-Уссурийский край, а также на Амур корейцев. По сведениям П.Ф. Унтербергера в 1907 году на территории Приамурья их было 25818 человек.[17] Признавая несомненную пользу присутствия в крае трудолюбивого корейского населения, многие чиновники царской России приходили к выводу о недопущении дальнейшего переселения корейцев в наши пределы и постепенном переселении поселившихся ранее вблизи границы корейцев вглубь страны.[18]

О глубине и характере всего комплекса проблем, связанных с обеспечением безопасности дальневосточных границ в рассматриваемый период, можно судить, исходя из предложений Южно-Уссурийского пограничного комиссара Евгения Смирнова Военному губернатору Приморской области: «Для того, чтобы хоть что-нибудь сделать по охране нашей границы,… полагал бы полезным ввести следующие меры:

1. Установить обязательные пункты перехода нашей границы вперед, а пожалуй, и обратно.

2. Учредить местами пограничные караулы и разъезды вдоль границы;

3. Усилить облавы и задержанных безбилетных китайцев высылать за границу по железной дороге в Харбин, а морским путем – в г. Чифу; корейцев по-прежнему высылать в распоряжение пограничного комиссара для передачи корейским властям;

4. Наблюдение за этим делом возложить на пограничного комиссара, распространив его влияние и на Северо-Уссурийский край.»

Для пропуска через границу китайцев и корейцев Смирнов предложил установить пропускные пункты: 9 пунктов от переправы через Тюмень-улу до истока реки Сунгача, далее по Сунгаче и Уссури в более важных казачьих станицах и в Хабаровске. Наблюдение за пропуском в область иностранцев на указанных пунктах он предложил возложить «… там, где есть таможенные посты – на них, вдоль казачьих земель – на начальство Уссурийского казачьего войска, в Владивостоке – на портовую полицию, в Хабаровске и Николаевске – на городскую полицию; в остальных местах – на уездную полицию.

Охрана нашей границы от вторжения безбилетных вне пропускных пунктов – самое трудное дело. Если в Государственной Думе пройдет министерский законопроект об отмене здесь «порто-франко» и если таможенное ведомство охватит своими охранными линиями и постами всю границу края, а не частями, как было раньше, есть и теперь, то всё дело можно будет возложить на это ведомство. Но пока этого нет, полагал бы там, где есть таможенные посты, как например, под Новокиевском, охрану границы возложить на них; горную часть границы от Хунчунского караула до верховий р. Ушагоу – на Посьетскую корейскую дружину, восстановив хоть часть её; от станицы Полтавской до устья р. Уссури – на Уссурийское казачье войско, выделив из него для ведения кордонной службы команды из льготных казаков; охрану морской границы – на приморские волости, восстановив в них хоть частями крестьянские дружины для которых вероятно сохранились еще оружие (берданки) и патроны».[19]

Может сложиться впечатление, что граница была брошена на произвол судьбы и никому не было дела до её охраны. На самом деле, по словам того же Смирнова, все меры по обеспечению безопасности границы в Приамурье носили «паллиативный», т.е. полумерный характер. Между тем, на западной границе России еще с 1893 года несли службу специальные пограничные подразделения Отдельного корпуса пограничной стражи (ОКПС), находившегося в подчинении Министерства финансов, а для охраны Китайской Восточной железной дороги даже был учрежден Заамурский пограничный округ, выполнявший пограничные функции на территории Маньчжурии. Почему же дальневосточная граница оказалась не защищенной от вполне реальных внешних угроз специальными подразделениями типа ОКПС? Думается, что основная причина кроется в сущности дальневосточной политики царского правительства. Далёкая окраина России многими чиновниками воспринималась не более, как колония, от которой хотелось больше получать, нежели в неё вкладывать. С другой стороны, чтобы не потерять огромные дальневосточные территории, нужно было их осваивать, населять людьми. На решение этой непростой задачи средства выделялись. Чтобы упростить задачу обеспечения населения необходимыми товарами, разрешено ввозить их из-за границы без обложения пошлиной. Таким образом, экономическая функция пограничной охраны была сведена к минимуму и она не могла принести казне доходов, покрывающих расходы на её организацию. Для решения задачи войскового прикрытия границы было решено заселять приграничные территории края казаками – служивыми людьми, чтобы они, защищая свои станицы, не пропускали неприятеля вглубь края. На деле оказалось, что далеко не все приграничные территории оказались пригодными для проживания (горы, леса, болота) и многие сотни километров границы оказались не прикрытыми. В той или иной степени функции пограничной охраны в Приамурье выполняли различные ведомства. Военное ведомство обязывало к этому подразделения регулярных войск и казачества, морское ведомство – военные суда Сибирской флотилии; министерство внутренних дел – пограничных комиссаров, полицию, жандармерию, местные органы власти и население; министерство финансов – таможенную, корчемную службу, иногда - подразделения от Заамурского округа ОКПС. Но, поскольку основные органы управления этими ведомствами находились в Москве, то местным властям было непросто координировать действия подразделений различных ведомств в интересах охраны государственной границы.

Список источников

1.РГИА ДВ. Ф.702. Оп.1. Д.526. Л.1.

2.РГИА ДВ. Ф.1. Оп.11. Д.59. Л.8об.-9

3. Усольцев А. Заханкайский край./ Морской сборник, т.LXXII, 1864, №6, С.202.

4. Васильева О. Пост Камень-Рыболов и его окрестности/ Известия Императорского русского географического общества, т.XI,- Спб, 1876, С.259.

5. РГИА ДВ. Ф.702.Оп.1. Д.191. Л.29.

6. РГИА ДВ. Ф.1.Оп.11. Д.59. Л.28.

7. РГИА ДВ. Ф.1. Оп.11. Д.59. Л.17об.

8.РГИА ДВ. Ф.1. Оп. 11. Д.59. Л.19-20

9. РГИА ДВ. Ф.1. Оп.11. Д.59. Л. 49.

10.Ежуков Е.Л. По местам глухим и диким… Российская пограничная стража на Дальнем Востоке/ Пограничник, 1992, №2, с.86-87.

11.РГИА ДВ. Ф.702. Оп. 1. Д. 526. Л.16-17

12.РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 1. Д. 526. Л.13-13об.

13.РГИА ДВ. Ф.1. Оп.11. Д.59. Л. 9.-9об.

14.РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 1. Д. 526. Л.14-14об.

15.РГИА ДВ. Ф. 1. Оп. 11. Д. 59. Л. 10об.-11.

16. Приказ по Амурскому и Уссурийскому казачьим войскам. 22августа 1928. №18. г. Хабаровск.

17. Унтербергер П.Ф. Приамурский край,1906-1910 гг. Очерк/ Записки Императорского географического общества. Спб, 1910,- Карта Приморской области.

18. Надаров И.Материалы к изучению Уссурийского края. Владивосток: Типография штаба портов Восточного океана, 1886. С.26.

19.РГИА ДВ. Ф. 1. Оп. 11. Д. 59. Л.11об.-13.

Поиск по сайту: