Понятие интерсубъективности в современной теории коммуникации

Петракова Наталья Валентиновна,

ДВФУ, Школа гуманитарных наук, каф. философии

Научный руководитель: Ячин С.Е., д. филос. наук, профессор

Аннотация:

Рассматривается стратификационная модель с целью использования её для аналитики понятия интерсубъективности в современной теории коммуникации. Анализ показывает, что все подходы к исследованию интерсубъективного отношения можно классифицировать, исходя из того, какому уровню стратификационной модели они отдают предпочтение. Определяющим, в контексте данного вопроса, оказывается экзистенциальная установка отдельного автора, философского направления или школы. Дальнейший анализ показывает, что каждый из уровней стратификационной модели имеет свою логику. Обоснованность выделения данных уровней показана на примере ювенальной юстиции.

Ключевые слова: интерсубъективность, стратификационная модель, ювенальная юстиция, теории коммуникации.

Проблема интерсубъективности – одна из важнейших проблем современной гуманитаристики. Основной особенностью философии XX века является коммуникативный поворот: идея диалогичности мышления и бытия оказывается в приоритете. Однако современные теории коммуникации не отвечают запросам времени, обладая существенным недостатком: ни одна из них не уделяет должного внимания стратификации интерсубъективного отношения. Тем не менее, в отношении «Я» - «Другой» можно выделить несколько уровней или слоёв формообразования, аналогичных уровням человеческого бытия.

Первый уровень – онто-феноменологический или экзистенциальный. В плане интерсубъективного отношения он проявляется как чувствование другого или эмпатия. Отношения мать и дитя, акт кормления ребенка грудьювзаимодействие влюблённых можно отнести к этому уровню интерсубъективности. Принципом взаимодействия здесь является жертва, проявляется такое отношение как потребность в Другом. Общение осуществляется напрямую: S1àS2, где S1 и S2 – участники коммуникативного акта.

Второй уровень, выделяемый в ситуации интерсубъективного отношения – культурно-символический. Здесь на первый план выходит родной язык как символическая система. Взаимодействие «Я» - «Другой» уже происходит не напрямую, а опосредованно: S1à средство общения àS2, гдесредством общения может являться не только язык, но и, например, совместная трапеза (древнейший антропологический жест).В этом случае мы имеем дело с культурой. Принципом взаимодействия на этом уровне является дар (бескорыстный вклад в общее дело, первым из которых является общение или «дар слова»). [1, с. 35]. Проявляется такое отношение как ценностная потребность в разговоре.

Третий уровень – институционально-нормативный, ему соответствует экономическое или политическое взаимодействие, которое выражается формулой:

S1 à S1↔S2à S2. Это типичная ситуация обмена или товарно-рыночные отношения.

К экзистенциально-феноменологическому уровню относятся все теории Эроса от Платона до Энтони Гидденса с его работой «Трансформация интимности». Работы по сексуальной коммуникации Ж. Батая («танатография Эроса») и П. Рикера («Сексуальности: чудо, заблуждение, загадка») – также проливают свет на отношения экзистенциально-феноменологического уровня. Целый ряд философов-экзистенциалистов понимали коммуникацию, отдавая предпочтение первому уровню в стратификационной модели. Это М. Хайдеггер и К. Ясперс – в Германии, Сартр и Камю во Франции, Шестов и Бердяев в России. Своими предшественниками они считали Кьеркегора и Достоевского. Сюда же можно отнести и теорию коммуникации Ницше с его критикой языка.

Культурно-символические теории коммуникации или теории второго уровня - включают в себя целый комплекс работ по философии языка.Сюда относятся онтологическая структура Гуссерля, представления о долженствовании как онтологической структуре сознания у Бахтина,тематизация феномена интерсубъективности Апеля, представление о событии как фундаментальном экзистенциале вот-бытия у Хайдеггера, трансцендентальный диалог Левинаса, онтологическая структура отношения М. Бубера, коммуникационные теории Пирса. Герменевтические и семиотические теории коммуникации [5, с. 480].

Нормативные или институциональные теории коммуникации связаны с именами американских философов. Это теория символического интерракционизма Дж. Мида драматическая теория Эрвина Гофмана, социально-психологическая теория Чарльха Хортона Кули. Теория коммуникативного действия Юргена Хабермаса также ставит акцент, преимущественно, на третьем уровне стратификационной модели. Коммуникация здесь выступает чаще всего не как диалог или субъект-субъектное отношение, а как монолог, где Другой – не субъект, а объект предметного мира. Кризис общения, характерный для социально-исторической си­туации первой половины XX в., философы объясняют пороками индиви­дуализма и прагматизма, которые формируют изолированного, постоянно защищающегося человека. По этой мерке скроена идеология западного бур­жуазного общества. Человек, лишенный связей с природой, наделенный безмерной свободой, рассматривает ближних с точки зре­ния расчета. Эго его гипертрофировано, он завистлив и мстителен. Потому естественным со­стоянием общества считается состояние гражданской войны [3, с. 324].

Стоит отметить, что каждый из трех уровней интерсубъективных отношений имеет свою логику. Отсюда возникает вaжнейший вопрос – о взаимодействии уровней. Как показывает опыт, в той ситуации, когда к логике отношения первого уровня примешивается логика отношения третьего уровня – в большинстве случаев происходит уничтожение или сворачивание логики более нежного – экзистенциально-феноменологического слоя. Рассмотрим этот эффект на примере ювенальной юстиции в России.

Почему именно в России? Потому что внедрение институциональных отношений в область экзистенциональных, то есть вмешательство институтов власти в структуру семьи – традиционно не характерно для нашего государства, а заимствовано у Запада. Поэтому пример нестыковки уровней интерсубъктивности будет здесь более наглядным и убедительным.

Итак, что такое ювенальная юстиция? Е.Л. Воронова рассматривает ее как правовую основу социальной политики в отношении несовершеннолетних, основу защиты их прав и законных интересов, объединяющую вокруг специализированного суда по делам несовершеннолетних социальные службы и институты гражданского общества. Ювенальная юстиция, считает автор, это и есть особая система правосудия, при которой ее центральное звено – ювенальный суд – тесно взаимодействует с социальными службами [2, с.16].

Сейчас система ювенальной юстиции действует в США и европейских странах. Помимо серьёзных фактов жестокого отношения к ребёнку рассматриваются жалобы на то, что подростку не дают долго играть на компьютере, есть в должных количествах пиццу и чипсы, заставляют делать уроки, выделяют мало денег на карманные расходы, а также, что учителя, по мнению, учащегося, несправедливо его наказывают.

По российскому телевидению показывали кадры из США и Финляндии, на которых отчётливо видно, как службы ювенальной юстиции отбирают детей из вполне нормальных семей в силу мелочных жалоб от несовершеннолетних. Например, из-за того, что ребенка дома заставляют мыть посуду. В сетевом издании «Сегодня.ру» прошла информация о том, что во Франции, где ювенальная юстиция в полном расцвете, почти каждый второй случай лишения родителей родительских прав является ошибочным, хотя с точки зрения ювенальной юстиции все происходит в рамках закона.

На июль 2012 года в России было зарегистрировано 22 870 голосов протеев введения Ювенальной Юстиции. Несколько десятков деятелей культуры обратились к президенту России с открытым письмом, в котором называют ювенальную юстицию «грубым, бесцеремонным и беспрецедентным по своим последствиям вторжением в семью». Вот некоторые цитаты из обращения: «Нормы, которые положены в основание ювенальной юстиции, возможно, и приемлемы для стран с другим культурным опытом, но в России, где все еще сильна традиционная самобытность. Введение ювенальных подходов воспринимается как посягательство на наиболее святое – отношения людей с собственными детьми». «Доносительство на родителей российским обществом всегда расценивалось как безнравственное – в ювенальной юстиции, неожиданно приобретает статус «нормы» и поощряется». «Можем ли мы своими же руками разрушить выработанный тысячелетиями и донесённый до на отечественной традицией способ передачи через семью, от поколения к поколению, основных ценностей и норм, без которых общество обречено на распад и системную деградацию?». Такие вопросы задают президенту деятели науки [4, с. 325].

Вопрос об отношении к ювенальной юстиции тесно связан с вопросом об отношении к институту брака. Ювенальная юстиция в условиях постсоветской России - это идеология, основанная на подмене семьи и её социальных функций деятельностью государственных органов, и в этом смысле пропагандирующая идеологию антисемьи – внесемейного, внеродительского воспитания. Апологеты ювенальной юстиции намерены полностью поставить семью под контроль государства. Частный случай отдельных злоупотреблений возводится во всеобщее правило, и тогда все родители становятся преступниками по определению. Когда у человека отбирают последний оплот его личной, приватной жизни - это всё. Это концлагерь.

Ювенальная юстиция – не единственный пример схлёстывания уровней коммуникации и уничтожения самых нежных из них более грубыми. Брачный контракт является аналогичным примером. Чем-то похожим является и ограничения прав курильщиков. Запрет идёт сверху – нормативно, вместо того, чтобы повышать уровень воспитания в семье и школе. Другой пример: запрет нецензурной лексики. Матерный язык для русского человека затрагивает слои самые интимные. Здесь коммуникация второго уровня – культурно-символическая, приближается к коммуникации экзистенциальной. И популярность мата в России наводит на мысль как раз о непрерывной экзистенциальной бытийственности русских, в противовес механистичной интеллектуальности запада. Стоит ли отнимать это у нас? Стоит ли это делать таким механистическим, навязанным извне образом. Не правильнее ли отдать рассмотрение подобных случаев на откуп нравственному воспитанию, обычаям и традициям, как это было всегда? И не правильнее ли укреплять именно эти способы влиять на умы, в противовес обезличенным институционально-нормативным актам.

На сегодняшний день, к сожалению, происходит, преимущественно, так:

«… Вместо того, чтоб взращивать характер,

И как сады возделывать умы,

Всё запретим законами, давайте –

Людского страха ждут исчадья тьмы».

Список литературы:

1. Ячин, С.E. Аналитика человеческого бытия: введение в опыт самопознания ИНФРА-М, 2014.

2. Воронова Е. Л. 2007 Формирование системы пробации в Ростовской области // Во­просы ювенальной юстиции. № 5.

3. Почепцов Г.Г «Теория коммуникации». «Рефл-бук» 2001.

4. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РФ/ под ред. Д. Н. Козака, Е. Б. Мизулиной. М., 2002.

5. Бубер, Мартин. Я и Ты. М.: Высш. шк., 1993.

Поиск по сайту: