Уступка Моисея

Совершенно различное решение предложено Леем Офниэлом Цезарем в его диссертации на степень магистра «Значение «яин» в Ветхом Завете», представленной в университете имени Эндрюса. Цезарь подчеркнул, что «очевидное напряжение между Втор. 14:26 и свидетельством остального Священного Писания по поводу употребления алкогольных напитков, здесь можно рассматривать, как проникновенное понимание опытного и сострадательного руководителя Моисея в образе действий его народа. Весьма растространенное употребление алкоголя в ежедневной жизни и празднествах Израиля соответствующим образом повлияло на проникновенное решение Моисея в это время, когда не было никакого смысла применять законную силу для проведения в жизнь божественного требования — воздерживаться от алкоголя.

Цезарь пытался решить очевидное напряжение между божественным неодобрением алкогольных напитков и одобрением Моисея, высказаном во Втор. 14:26. Это высказывание (по предположению Цезаря) было «проникновенной» уступкой сострадательного руководителя, который знал пристрастие своего народа к употреблению алкоголя. Но это решение противоречит двум факторам: контексту и общему значению. Контекст этого места называет людей «ты народ святый у Господа» (Втор. 14:2, 21), которые не вкушают ничего нечистого (3—21 стихи). Мог ли Моисей убеждать народ жить по святому призванию, воздерживаясь от различного рода нечистой пищи, и, вдруг, к самому апогею своего увещания, гарантировать им разрешение — свободно употреблять опьяняющее «вино и сикеру»?

Также и общее значение диктует, что если Моисей знал пристрастие своего народа к употреблению алкоголя, он не должен был рекомендовать, чтобы они свободно использовали часть своей десятины на алкогольное «вино и сикеру». Такая рекомендация не представляет «проникновенного опытного и сострадательного руководителя», но слепоту некомпетентного и безответственного руководителя.

Подход Цезаря к проблеме не оставляет ему никакого другого выбора, как только заключить, что «Ветхий Завет везде осуждает не только пьянство, но и само по себе вообще употребление алкогольных напитков», но вот Втор. 14:26 «гарантирует разрешение употреблять опьяняющие напитки» (Там же 183—184 стр.). Такое заключение равносильно утверждению, что Библия противоречива в своем учении об алкогольных напитках. Очевидно, что это заключение игнорирует принцип аналогии Священного Писания, согласно которой проблема текста должна быть истолкована в свете всего Священного Писания.

«Удовлетворяющий виноградный сок»

Роберт Тичоут представляет достойное внимания решение очевидного противоречия текста Втор 14:26 со Священным Писанием. Говоря кратко, Тичоут в своей диссертации показал, что все случаи, в которых «яин» и «шекар» («вино и секера») встречаются вместе, они составляют одно значение, то есть, выражают ту же самую идею вина. В большинстве случаев они ссылаются на опьяняющее вино, но во Втор. 14:26 эти два слова «яин» и «шекар» представляют совместно одну идею «удовлетворяющего виноградного сока» (Роберт Тичуот, (н. 2), стр. 225—240).

Тичоут основывает свое заключение на текстовом и контекстуальном соображениях. Текстуально он отмечает, что слово «шекар», подобно слову «яин», может означать виноградный сок в такой же мере как и «вино» (Сравни: Втор. 29:6; Числ. 28:7; Исх. 29:40) (Роберт Тичоут, «Вино. Библейское повеление; полное воздержание», 1986, 66 стр.). Глагол «шекар», который этимологически относится к существительному «шекар», означает, главным образом, «пить глубоко», как отмечено его употребление в Аггея 1:5—6 ст; и Пест. Песн. 5:1 (Роберт Тичоут, (н. 2), стр. 212—214). Таким образом, идея пьянства не является присущим значением существительногоили глагола «шекар», но определяется его контекстом и употребляемым напитком.

Контекстуально Тичоут убедительно доказывает, что «контекст требует этого понимания, поскольку он специфически отмечает, что напиток был употребляем «пред Господом». Чтобы быть способным надлежащим образом радоваться пред Господом обо всем, что Он даровал, необходимо бытьтрезвым. Поскольку Бог ясно запретил употреблять опьяняющие напитки (за нарушение — смерть, Лев. 10:9) священникам, служащим в его присутствии, это вообще не могло быть в характере Божьем, повелевать Своим поклонникам употреблять эти же опьяняющие напитки в одном из их особых явлений перед Ним, к тому же, когда они находились в обществе священников.

«Контекст также весьма сильно подчеркивает, что в свете предшествующих стихов во Втор. 14:26 должен быть только свежий виноградный сок. Во Втор. 14:23 очень ясно сказано, что все, приходящие на этот праздник урожая, будут приносить и пить «тирош», а не «яин». В то время, как «яин» может законно рассматриваться в некоторой степени, как двусмысленный термин (ссылаясь или на свежий сок или на переброженое вино, в зависимости от контекста), «тирош» ссылается только на свежий виноградный сок в каждой из своих 38 ссылок Ветхого Завета (Сравни стр. 83, примечание 1).

«Напиток, который употребляли на празднике близживущие участники, приносившие свою десятину урожая, несомненно был свежим виноградным соком. Поэтому, кажется наиболее неприемлемым допустить, что пришедшие издалека, поменявшие свою десятину на серебро, могли покупать и пить броженое вино вместо виноградного сока. На празднике урожая соответствующим напитком должен быть свежий напиток. Таким образом, два фактора — природа праздника и участие священников (ст. 29) должны подчеркнуто выделить свежесть напитка в 26 ст.» (Роберт Тичоут, (н. 7) стр. 67).

Эти проникновенно глубокие наблюдения относительно значений предусмотренного контекста, по моему мнению, являются заключительными причинами, что фраза «вино и сикера» — не может ссылаться на алкогольные напитки. Предложение Тичоута, что два слова употребленные совместно в этом месте, чтобы выразить одну идею «удовлетворяющего виноградного сока», заслуживает серьезного рассмотрения. Часто встречающиеся «яин» и «шекар» или совместно, или в синонимичном параллелизме (Прит. 20:1), подчеркивают возможность, что два слова могут, в самом деле указывать на обычный виноградный напиток, который, в зависимости от контекста, может быть броженым или непереброженным.

«Сладкий напиток»

Не отвергая предложения Тичоута, я хочу представить альтернативное предложение, а именно, что «шекар» во Втор. 14:26 может быть сладким напитком, изготовленным из фиников или меда. В этом случае текст будет следующим: «И покупай на серебро сие всего, чего пожелает душа твоя: волов, овец, виноградного сока, или сладких напитков», Основанием для этого предложения является употребление слова «шекар» в Ис. 24:9 и из корневого значения слова, обнаруженного в родственных языках с еврейским.

В описании воздействия божественных судов на землю, пророк Исаия говорит: «Уже не пьют вина («яин») с песнями; горька сикера («шекар»(«для пьющих ее» (Ис. 24:9). Стандартный английский перевод переводит слово «шекар» как «крепкий напиток» — это затрудняет понимание контраста между «сладким» и «горьким». Прилагательное «крепкий», хотя и совместно употреблялся со словом «шекар», не являлся частью слова, но прибавлялся к слову. Это дает современному читателю ложное представление, что в Ветхозаветные времена люди пили очищенный, дистиллированный напиток. Это очевидно неверно, ибо процесс очистки алкоголя стал известным лишь к 500 году по РХ. Текст Ис. 24:9 подчеркивает, сто «шекар» в Ветхом Завете, был ценным напитком из-за его сладости, качество которого исчезало по мере того, как сахар превращался в алкоголь.

Леон Фельд правильно заметил, что «контраст между между «сладким» и «горьким» в Ис. 24:9 (буквально: «горьким будет сладкий напиток «для пьющих его»), показывает, что «шекар» был ценным изза его сладости, качество которого уменьшалось из-за количества находящегося в нем алкоголя. Тот факт, что его было повелено употреблять «пред Господом» (Втор. 14:26) и предлагать в жертву (Чис. 28:7), подчеркивает, что это была непереброженная форма фруктового сока» (Леон К. Фельд, «Ойнос: Дискуссия о вине в Библии», Нью-Йорк: 1883, стр. 44).

Поиск по сайту: