Социальный этотип

В конечном счете, интегральная жизнедеятельность формирующегося социума складывается из отдельных процессов, которые выполняются отдельными индивидами или группами. Между тем в своем развитии каждый из этих процессов от сочетания элементарных «ручных» операций поднимается к более сложным, включающим в себя целый комплекс взаимозависимых орудий. А это означает, что каждый из них проходит через каналы ритуальной коммуникации.

Разумеется, не весь спектр жизнедеятельности социума складывается исключительно из орудийной практики. Но все же именно орудийные формы последней оказываются ключевыми. Между тем исследования показывают, что число материальных средств, используемых палеолитическим предшественником человека, постоянно увеличивается. Вполне «законченный» человек появляется лишь 40—50 тысяч лет тому назад, но уже к этому времени сформировавшийся орудийный фонд социума оказывается настолько широким, что обеспечивает прогресс первобытного человеческого общества на протяжении тысячелетий. Ведь только так называемая «неолитическая революция» дает новый импульс к дальнейшему ускорению исторического развития. Завершение же биологической эволюции отделяет от этого переворота, который, в свою очередь, дает начало формированию первых цивилизаций, несколько десятков тысяч лет. При этом понятно, что все это время ни одно новое орудие не может взяться ниоткуда, каждое из них может войти в совместную деятельность социума только по каналам ритуальной коммуникации.

Поэтому для каждого из процессов, в которых используется хотя бы несколько орудий, обязан формироваться свой заместительный эквивалент. А значит, каждая из них должна проходить весь путь к своей полной интериоризации. Таким образом, ритуальная коммуникация превращается в некоторое всеохватывающее начало, в конечном счете переваривающее в себе всю сферу сложно организованной предметной деятельности.

Благодаря этому обстоятельству, кроме прочего, ритуал начинает играть роль цементирующего сообщество начала. Другими словами, здесь мы сталкиваемся с еще одной не менее значимой его функцией. Он не просто способствует укреплению интеграционных связей, но формирует само сообщество как совокупность индивидов, обладающих одной и той же поведенческой реакцией, одним и тем же этотипом — назовем так стреотип единого поведенческого ответа в системе первичной коммуникации, которая формируется в зарождающемся вместе с ней социуме.

Любое биологическое сообщество скрепляет совместное жизнеобеспечение. При этом у высокоорганизованных стадных животных кооперация, как правило, не подавляет способности отдельной особи к автономному выживанию. В зарождающемся же социуме складывается такое положение, когда индивид оказывается не просто нежизнеспособным вне его, но вообще неспособным к существованию вне данного коллектива. Другими словами, он может быть обречен, даже попадая в чуждое ему окружение.

Это вытекает уже из того, что каждое сообщество обладает своими отличительными особенностями. Между тем любая форма орудийной деятельности адаптируется прежде всего к ним. А следовательно, и «биомеханическая составляющая», и заместительная ее «пантомима» с неизбежностью закона будут нести на себе их печать. Так, например, многое может определяться другим численным составом и другой половозрастной структурой. Между тем формирующийся социум скрепляет не только деятельность, как таковая, но и адаптированный к этим факторам способ ее организации в пространстве и времени, и порядок ее распределения между своими членами. Поэтому в сообществе другой численности и другой половозрастной структуры порядок распределения функций и кооперации действующих субъектов должен быть иным. Эта зависимость организации совместного жизнеобеспечения от состава сообщества также закрепляется во всей совокупности ритуалов.

Каждый из них подвергается интериоризации, а значит, каждый из них в конечном счете участвует в формировании своих глубинных биологических ритмов. Интериоризируется не только сумма «биомеханик» проедмет-предметных процессов: уходящая на уровень субклеточной активности микромоторика биологической ткани, в свою очередь, не может остаться безучастной к системе связывающих ее «слагаемые» отношений. И важно понять, что все отличия оказываются присущими только данному сообществу, все они образуют собой что-то вроде его психифизиологического «паспорта». В любом же другом параметры, фиксируемые подобным «документом», будут другими.

Можно предположить, что незначительные количественные расхождения не играют существенной роли. Но все же преодоление какого-то критического порога их накоплений обязано менять дело, и гипотетическое погружение в коммуникационный ритуальный процесс представителя другой общины уже не раскроет (во всяком случае, до конца) информацию даже о вполне доступном ему процессе. Таким образом, его жизнеспособность здесь окажется под вопросом.

Говоря о формировании определенного этотипа, необходимо иметь в виду именно этот микроповеденческий «паспорт», специфическую для каждого данного сообщества эталонную структуру базисных психофизиологических ритмов, которые формируются вместе с системой ритуальной коммуникации. И, что, может быть, самое главное, постоянно калибруются и синхронизируются в ходе продолжающих исполняться совместно ритуалов. Вследствие этого каждая из замкнутых автаркичностью хозяйства общин обретает свой, присущий только ей этотип.

Обретаемый в ходе совместных ритуалов консонанс базисных ритмов психики дает возможность — уже не только в ходе самой деятельности, но и по ее завершении — проникать в строй души другого индивида и по отдельным внешним проявлениям читать многое из того, что происходит в ней. Так в быту близкие люди, долгое время прожившие бок о бок, начинают понимать друг друга без слов. Все это позволяет расширить наше понимание социальной общности и, если не наметить пути разрешения, то, по меньшей мере, сформулировать вопрос о механизмах становления крупных этнических групп.

Дело в том, что базисные ритмы, формируемые единым ритуалом, калибруются еще и такими факторами, как структура ландшафта, ритмика сезонных колебаний климата, активность окружающей биологической среды и бесчисленным множеством других фундаментальных начал, определяющих условия жизни. Не трудно понять, что подобные отличия должны вызывать становление таких форм экологической связи человека со средой обитания, которые адекватны, прежде всего, именно им. Ведь все это означает иной состав продуктов, способных удовлетворять базовые потребности, способ их добывания/производства, состав орудийного фонда, а значит, и иные формы организации практической деятельности. Характеристики последней (а с нею и общего психофизиологического «паспорта» сообщества) должны гармонизироваться именно с этими условиями жизни.

Формулируя свое, новое, понимание этноса, Л.Н.Гумилев говорил, в сущности, об этом. Разделяя мнение Л.С.Берга, согласно которому: «Географический ландшафт воздействует на организмы принудительно, заставляя все особи варьировать в определенном направлении, насколько это допускает организация вида. Тундра, лес, степь, пустыня, горы, водная среда, жизнь на островах и т. д. — все это накладывает особый отпечаток на организмы. Те виды, которые не в состоянии приспособиться, должны переселиться в другой географический ландшафт или — вымереть»^[106], он утверждает, что этнос приспособляется, прежде всего, к определенному ландшафту, а, приспособившись, при переселении или расселении ищет себе область, соответствующую его привычкам. Однородный ландшафтный ареал стабилизирует обитающие в нем этносы, разнородный – стимулирует изменения, ведущие к появлению новых этнических образований^[107]. Таким образом, характер его культуры определяется вмещающим ландшафтом. При этом порождаемый им самим ландшафт влияет на этнос, так же как и естественный.

Таким образом, понятие этотипа представляется столь же фундаментальным, как и понятие фенотипа. Заметим, что этот термин, введенный в оборот В.Иогансеном^[108], включает в себя не только первичные продукты действия генов, но распространяется на любые признаки организма, в том числе особенности внешнего строения, физиологических процессов, поведения, т.е. то, что обозначается здесь этотипом. Структура ДНК однозначно определяет только строение синтезируемых на ее основе РНК и белков. Время же активации отдельных генов, интенсивность их «считывания» и другие факторы, определяющие особенности текущих процессов жизнеобеспечения, зависят еще и от комплекса сиюминутно складывающихся внутриклеточных факторов и конкретных условий внешней среды. Поэтому в пределах сходного ландшафта и свойственного ему биоценоза отличия между формирующимися этотипами могут носить только количественный характер.

Последнее обстоятельство делает возможным объединение первичных сообществ в какие-то более крупные формирования. Разумеется, это требует калибровки этотипических особенностей на межобщинном уровне; в свою очередь, устранение отличий нуждается в появлении межобщинных и общерегиональных ритуалов.

В то же время за пределами региона отличия могут становиться качественными, когда никакая калибровка уже не может устранить их до конца, и это впоследствии становится причиной языковой дифференциации, которая не устраняется общим ритуалом.

Нам неизвестен порог, который делает невозможным межгрупповое взаимопонимание. Но тот факт, что даже говорящие на одном языке, воспитанные одной культурой люди, и сегодня способны испытывать затруднения в общении, говорит о том, что он совсем не безразмерен. Красноречивым примером могут служить барьеры непонимания, всегда остающиеся между мужчиной и женщиной. Поэтому препятствий для становления крупных этносов на стадии ритуальной коммуникации вполне достаточно, и все же цивилизация может быть создана только системой межобщинной информационной связи.

Таким образом, по мере накопления различий базисных психофизиологических ритмов возникает потребность в появлении межобщинных (и общерегиональных) форм деятельности, которые могли бы играть роль ритуала. Появление крупных этнических групп оказывается возможным лишь на основе систематически исполняемых совместных действий, субъектами которых становятся уже не отдельно взятые индивиды, но целые сообщества.

Под систематичностью следует понимать регулярное исполнение связующих действий на протяжении достаточно длительного времени, по меньшей мере, на протяжении нескольких поколений. Многократное их повторение с обязательностью закона ведет к формированию у каждого первичного сообщества интериоризированного двигательного эталона сложноорганизованных видов практики. Практики, которая вовлекает в свой поток не только множество разнообразных орудий, но и требует одновременного приложения сил больших коллективов. Именно эти эталонные структуры образуют собой фундамент единого для более широкой общности этотипа, которому предстоит отличать ее от любого другого этноса. Здесь же, в этих многосложных процессах коллективной деятельности происходит синхронизация и калибровка всех эталонных для формирующегося этноса алгоритмов. Словом, любая систематически выполняемая совместная деятельность в конечном счете выполняет роль специфического камертона, ибо способствует унификации психики всех участвующих в ней индивидов, калибровке ее базисных ритмов, своеобразной настройке на какую-то одну, одновременно доступную всем «волну».

Здесь мы подходим к тому, что не может быть игнорировано в полном контексте рождения цивилизаций: на поздних стадиях антропогенеза и уж тем более в жизни собственно человека любая систематически исполняемая совместная деятельность может выполнять функции ритуала как образования, ответственного за калибровку и синхронизацию базисных психофизиологических ритмов, за формирование социального этотипа.

Поиск по сайту: