Система формирования способности к единой реакции

Традиция истолкования системы социальной коммуникации, как правило, сводит встающие здесь проблемы к вопросам воспитания и образования.

Разумеется, игнорировать их значимость недопустимо. Достижение единства понимания и ответа, без чего невозможна реализация базовых ценностей социума, требует особой работы, связанной с воспитанием молодежи. И для того чтобы понять ее значимость, приведем два примера.

Первый известен из истории античности. Спарта, терпя поражение за поражением во Второй Мессенской войне (685—668 до н. э.), по совету оракула, обратилась к Афинам с просьбой прислать полководца (великолепные воины, спартанцы долгое время страдали от отсутствия хороших стратегов). Афиняне в насмешку направили им хромого школьного учителя. Но произошло чудо: далекий от всего того, что составляет достоинства военачальника, учитель оказался талантливым поэтом и сумел воспламенить сердца спартанцев своими песнями, вдохнул в них несокрушимую отвагу и тем способствовал их торжеству над врагами. Что в этом предании от истины, что от извечного соперничества великих греческих городов, не нам судить. Но как бы то ни было, не одни спартанцы, но и сами афиняне находили его стихи (они уже приводились здесь) как нельзя более лучшими для воспитания юношества.

Все это говорит о том, что роль воспитателя оказывается не менее (а может быть, и гораздо более) значимой, нежели роль законодателя и военачальника.

Второй относится к Франко-прусской войне, которую, по историческому преданию, выиграл прусский школьный учитель[68]. Центральным сражением этой войны стала битва близ богемского города Садова (Кёниггрец) между прусской армией под командованием Мольтке и австрийской — во главе с Бенедеком. Прусские войска одержали победу, и это решило исход всей войны, в результате которой был положен конец австрийскому влиянию в Германии.

Приведенные примеры как бы проводят пунктир от античного города к победе, которая сделала возможным появление германского государства (и, далее, от его вызовов всему миру — к нашим дням). Этот же незримый пунктир позволяет понять, что и в разделивших упомянутые события столетиях функция организации единства понимания базовых ценностей социума и монолитного ответа на ключевые его императивы являлась главенствующей в интегральном коммуникационном процессе. Начинается же все — с воспитания новых поколений.

Уже античное государство начинает формировать систему комплексной подготовки своих граждан к жизни в социуме, которая продолжает существовать и сегодня. Ее подразделениями были палестры (аналог современного начального образования) и гимнасии (среднее). Античность же породила и формы высшего — академии для особо одаренных юношей.

На первый взгляд, в палестрах и гимнасиях над всем главенствовала военная подготовка, обучение тому, что может пригодиться в бою, и, как правило, внимание исследователей античности по сию пору останавливается прежде всего на ней. Однако представляется, что в контексте социо-коммуникационных потоков главным было другое — гораздо более фундаментальное измерение общественного бытия.

Мы видели, что социальная коммуникация не сводится к формам взаимопревращений «слова» в «дело» и «дела» в «слово». Как необходимый структурный элемент она включает в себя и все превращения вещей, которые становятся своеобразным продолжением человеческого тела, и усвоение стандартных форм их производства и управления ими. Между тем оружие — это только незначительная часть вещного окружения, в свою очередь, владение им — только часть подлежащих усвоению поведенческих алгоритмов. Поэтому собственно боевая подготовка представляет собой лишь «верхушку айсберга», подводная масса которого включает в себя огромное многообразие неких базовых форм деятельности, обеспечивающих полноту свободы в окружившем человека мире артефактов. Только освоение ключевых принципов поведения во всем безбрежье последнего способно облегчить, а то и вообще сделать возможной, ту или иную форму специализации индивидов. При этом жирно подчеркнем: в рамках каждой этнической культуры речь идет не просто об овладении искусством управлять вещами, но о привитии единых норм управления унифицированным инструментарием. (Забегая вперед, скажем, что под нормой понимается не только единый алгоритм действий, но и единое время, скорость их выполнения.)

Таким образом, даже сосредотачиваясь на чисто милитаристской ориентации образовательного процесса, нельзя упускать из виду более фундаментальные измерения социальной коммуникации. Нам еще предстоит увидеть, что, единые культурные ценности вневещественного ряда, играют важную роль в самоидентификации и саморазвитии социума. Но наряду с ними немаловажное значение имеет и привитие единых форм управления вещным миром. Отличия базовых алгоритмов поведения человека в нем образуют один из краеугольных камней самого глубокого основания всех культурных отличий (не исключая язык, религию и др.).

Словом, глубоко под поверхностью коммуникации, которая образуется вербальным общением, вырисовывается контур до- и вне-вербальные структур информационного обмена. Однако и просто унифицированные формы поведения в унифицированном же вещном окружении («вещь—дело», «дело—вещь») играют свою — не всегда бросающуюся в глаза, но часто решающую, иногда трагическую — роль. Так, поражение наших армий летом 1941 г. во многом было вызвано недостатком технической культуры у советских призывников. К примеру, огромные массы танков, которые могли бы решить в нашу пользу исход пограничного сражения, были брошены на дорогах по причине иногда незначительных поломок. (Уже зимой экипажи будут обучены справляться с ними своими силами, но к этому времени возникнет острый дефицит самих танков…) Разумеется, это касалось не только бронемашин, но и других видов техники. В то же время германскую молодежь, выросшую в ее окружении, подобные проблемы не ставили в тупик. Так сегодняшнее поколение, выросшее на компьютерных играх, не испытывает перед электроникой того трепета, который она вызывает у их родителей.

Таким образом, даже милитаристская ориентация социализации юношества в конечном счете опирается на те умения и навыки, которые формируются общением со всем вещным миром, порождаемых социумом. Чем шире их общий спектр, тем легче проходит освоение той специфической его части, что требуется в военном деле.

Впрочем, к вещам, вещному окружению нам еще придется вернуться, поскольку взаимодействие с любым артефактом не ограничивается одним управлением. Существует и обратное влияние вещи на человека: скрытое воздействие на него тех ценностей (технических, эстетических, даже нравственных), которые воплощены в ней. Вернее сказать, в том труде, которым она создавалась. Это влияние не растворяется в пустоте, но оказывает свое, формирующее, воздействие на человека, а следовательно, не может быть игнорировано.

Впрочем, и чисто вербальное общение и построенная на его основе образовательная система не может быть сведена исключительно к передаче/усвоению содержания информационных сообщений.

Поиск по сайту: