Понятие информации. В теории коммуникации содержание сообщения предстает как информация

В теории коммуникации содержание сообщения предстает как информация. Именно она подлежит передаче и восприятию в ходе коммуникационного процесса. Видов информации бесконечное множество, от сообщения о том, «как хороши, как свежи были розы», до принципов декодирований посланий инопланетных цивилизаций. Любой фрагмент общечеловеческой культуры, любой факт частной жизни любой персоны может стать ее содержанием. Однако важно понять: информация и содержание сообщения — это не одно и то же. Так, и для той же «радистки Кэт», и для того, кто принимает ее шифрограммы, существуют лишь группы цифр; задача нашей героини состоит в том, чтобы не перепутать ничего в них; о подлинном содержании сообщения и ей, и ее визави запрещено даже догадываться.

В быту под информацией понимаются любые сведения об окружающем мире и протекающих в нем процессах, которые могут быть восприняты человеком или специальным устройством^[7].

Научные определения более сложны. Википедия дает два:

1. Объективная (первичная) информация — это свойство материальных объектов и явлений (процессов) порождать многообразие состояний, которые посредством взаимодействий (фундаментальные взаимодействия) передаются другим объектам и запечатлеваются в их структуре.

2. Субъективная (семантическая, смысловая, вторичная) информация — смысловое содержание объективной информации об объектах и процессах материального мира, сформированное сознанием человека с помощью смысловых образов (слов, образов и ощущений) и зафиксированное на каком-либо материальном носителе. Вся Европа 18 июля 1936 г. могла слышать передаваемый радиостанцией г. Сеута (в те годы испанское Марокко) сигнал: «Над всей Испанией безоблачное небо». Но если для всех это была практически ничего не значащая фраза (род первичной информации о состоянии погоды), то группе заговорщиков она служила вторичной — сигналом к началу государственного переворота.

Для информации, понятой как предмет коммуникационного посыла, применимо только второе значение.

Вместе с тем отметим объединяющий обе дефиниции признак, который состоит в способности информации материализоваться в чем-то, быть представленной чем-то вещественном, что позволяет воспринимать его материальными же рецептерами, в противном случае сигнал способен пройти «сквозь» коммуниканта, не вызвав решительно никакой реакции.

Казалось бы, и здесь нет каких-то запредельных трудностей для понимания. Однако вспомним, что в таком фундаментальном труде как Большая Советская энциклопедия определение «информации» отсутствует. Уже одно это говорит о том, что единого понимания, которое могло бы служить нормативным, по меньшей мере ко времени ее создания, не существовало. В действительности единого понимания нет и сегодня, и в разных областях человеческого знания фигурируют разные представления об этой тонкой материи. Так, например, она по-разному понимается в физике, биологии, кибернетике, наконец, в философии. Вкратце остановимся на каждом аспекте.

Информация в физике.

Здесь понятие информации часто определяется через обратное ему представление об энтропии, которое, в свою очередь, входит ключевым элементом в содержание фундаментальных законов термодинамики. Энтропия — это количественная мера беспорядка, хаоса, характеризующая термодинамическую систему, тогда как информация (антиэнтропия), напротив, является мерой ее упорядоченности и сложности. Энтропия и информация связаны друг с другом обратно пропорциональной зависимостью: по мере увеличения упорядоченности системы величина энтропии уменьшается, напротив, объем информации возрастает. Пример этому мы наблюдаем, когда из россыпи железок, проводов, болтов и гаек собирается что-то осмысленное (скажем, компьютер), обратный — когда взрывом гранаты все собранное возвращается к исходному состоянию.

Снижение уровня энтропии/увеличения информации возможно в открытых, то есть в обменивающихся веществом и энергией с окружающей средой, саморазвивающихся системах. Примерами последних могут служить белковые молекулы, организмы, популяции животных и т. п. В закрытых системах информация в лучшем случае может только сохраняться, да и то лишь ограниченное время, возрастать она не может.

Таким образом, в физике информация рассматривается как антиэнтропия или энтропия с обратным знаком.

Обратим внимание: говоря об открытых системах, т.е. о телах, взаимодействующих с другими телами, физика постулирует, что информация, в свою очередь, не существует сама по себе, но представляет собой лишь один из специфических аспектов этого взаимодействия. В известной мере как принцип его организации, как его «формула», как некий закон природы.

Информация в биологии.

В живой природе понятие информации связывается с жизнедеятельностью биологических тел. Организм на протяжение всей жизни должен выстраивать стратегию своего поведения в соответствии с непрерывными изменениями внешней среды; эта стратегия строится на основе получения и использования сигналов, исходящих от окружения. Именно они позволяют вносить известные коррективы в сиюминутное содержание его жизнедеятельности.

Понятие «информация» используется в биологии также в контексте передачи наследственных признаков. Генетическая информация передается по наследству и хранится во всех клетках живых организмов, при этом каждая клетка хранит полный набор генов. Гены, как известно, представляют собой сложные молекулярные структуры, содержащие все необходимые данные, касающиеся строения живых организмов. Последнее обстоятельство позволило проводить научные эксперименты по клонированию, то есть созданию точных копий организмов из одной клетки.

Вместе с тем неправильно противопоставлять оба понимания друг другу. Дело в том, что генетический код содержит в себе не только информацию о структуре организма, но и:

— опорную информацию об окружающей среде, т.е. о ключевых ее факторах и некоем динамическом стереотипе, устойчивой и вместе с тем допускающей известную гибкость, форме ее «поведения»;

— информацию о норме (морфологической, психофизиологической, поведенческой) реакции организма на стереотипные изменения в его внешнем окружении.

Поэтому в действительности здесь мы имеем дело со сложной самоорганизующейся открытой системой «биологическое тело—среда», а не о замкнутом в самом себе отдельном структурном элементе по имени «организм». Таким образом, информация является достоянием этой системы, а вовсе не отдельно взятого ее элемента (клетки или даже живого тела в целом). А значит, до некоторой степени справедливо утверждать, что в генетическом коде сама природа планеты Земля записывает основные сведения не только об особенностях устройства биологической ткани и способе ее жизнедеятельности, но и о себе же самой. В известной мере двойная спираль ДНК — это, кроме прочего, еще и самовоспроизводящаяся память нашей планеты, в свою очередь, понятой как единый организм, в котором живая материя предстает как одна из структурных подсистем. В образном виде это можно представить так, будто наша планета создает и хранит в порождаемых ею органических структурах все необходимое этому огромному саморегулирующемуся телу для своего же собственного воспроизводства в случае какой-то космической катастрофы. Или для какого-то космического «оплодотворениия». Поэтому ограничивать содержание информации, которая кодируется молекулой ДНК, потребностями биологического вида (и тем более индивида), глубоко ошибочно.

Неслучайно исследование вопроса о происхождении жизни всякий раз заводит теоретическую мысль в тупик, когда дело пытаются свести к действию сугубо внутренних факторов (гипотеза Опарина—Холдейна о самозарождении жизни). Другими словами, к процессам, происходящим в закрытой системе. Например, к простой комбинаторике неорганических молекул, которые, специфическим образом сцепляясь друг с другом, образуют основания органических соединений, те — клетку, организм, социум…

Гипотеза абиотического зарождения жизни, то есть возникновения жизни из неживой материи, была еще в 20-е годы выдвинута советским биохимиком, одним из организаторов и директором (с 1946) Института биохимии АН СССР Александром Ивановичем Опариным. Согласно этой гипотезе, жизнь (начальными формами которой являлись так называемые «коацерватные капли») развилась в первичном «бульоне» из сложных химических соединений под воздействием электрических разрядов в условиях лишенной кислорода первозданной атмосферы. Процесс естественного возникновения (зарождения) живой материи подразделяется им на три этапа: на первом появляются углеводороды и из них формируются простейшие органические вещества; на втором образуются сложные органические соединения (преимущественно белков); наконец, на третьем возникают сложные белковые системы^[8].

Однако дальнейшие исследования показали, что вероятность случайного самозарождения жизни даже в такой большой системе, как Земля (если, конечно, рассматривать ее как замкнутую), практически ничтожна. Отсюда неудивительно, что Ф. Крик, один из первооткрывателей структуры ДНК, в своей книге («Life Itself: Its Origin and Nature») выдвинул гипотезу о том, что жизнь, вероятно, зародилась где-то в далеких глубинах Космоса и была занесена на Землю извне[9].

Таким образом, и здесь мы обнаруживаем, что информация не существует «сама по себе» в виде неких формирований, объектов. Она представляет собой лишь элемент сложного взаимодействия организм—среда. И даже шире: Жизнь—Природа. Иначе говоря, существует лишь в качестве одного из измерений развития того и другого, как «формула» того и другого, как некий код взаимопревращений.

Такое понимание рождает противоречие, неразрешенное и сегодня.

Одними утверждается, что этот код зарождается сам по себе, путем объединения обладающих нулевой информацией элементов. Другие говорят о необходимости существования более сложной и высокоорганизованной системы, которая вносит в нее информацию откуда-то извне. До предела упрощенным примером первого представления может служить сборка какого-нибудь динозавра из элементов конструктора Lego, когда с добавлением очередного элемента он вдруг обретает жизнь и способность к дальнейшему саморазвитию. Примером второго — библейское творение мира.

Информация в кибернетике.

В кибернетике (науке об управлении) понятие «информация» связано с процессами управления в сложных системах (технических устройствах, живых организмах, социальных формированиях). Жизнедеятельность любого социума, организма или нормальное функционирование технического устройства зависит от процессов управления, благодаря которым поддерживаются в необходимых пределах значения их параметров. Процессы управления включают в себя получение, хранение, преобразование и передачу информации. При этом и здесь она связывается с энтропией.

Впервые два этих понятия связал К.Шеннон в 1948 г. Смысл его представления об информации сводится к достоверному отличию одного сигнала от другого. Например, отличию сигнала на входе коммуникационного канала от сигнала на его выходе. Там, где энтропия достигает максимальных значений (H_max = 1), сигнал становится абсолютно неразличимым на фоне так называемого «шума», напротив, где ничто не препятствует его восприятию, она снижается до нуля. Бесспорно для теории связи метод оценки достоверности сигнала, предложенный Шенноном, сыграл большую роль. Известный физик Луи де Бройль назвал энтропию Шеннона наиболее важной идеей кибернетики.

Между тем любые помехи могут быть вызваны только взаимодействием со средой, поэтому и здесь информация не вправе рассматриваться как нечто самостоятельное, существующее независимо от материального окружения системы и его связей с нею.

Информация в философии

Одна из первых попыток дать философское определение информации была предпринята Платоном. Правда, самого термина в его время еще не существовало, но это не меняет дела. В диалоге «Тимей» он говорил о существовании трех родов сущего — о вечных идеях, изменяющихся конкретных вещах, наконец пространстве, в котором существуют вещи: «Во-первых, есть тождественная идея, нерожденная и негибнущая, ничего не воспринимающая в себя откуда бы то ни было и сама ни во что не входящая, незримая и никак иначе не ощущаемая, но отданная на попечение мысли. Во-вторых, есть нечто подобное этой идее и носящее то же имя — ощутимое, рождённое, вечно движущееся, возникающее в некоем месте и вновь из него исчезающее, и оно воспринимается посредством мнения, соединенного с ощущением. В-третьих, есть ещё один род, а именно пространство: оно вечно, не приемлет разрушения, дарует обитель всему роду, но само воспринимается вне ощущения, посредством некоего незаконного умозаключения, и поверить в него почти невозможно»^[10].

Древнегреческий философ впервые отделил «мир вещей» от «мира идей», а последние — даже от мирового пространства. Словом, то, что поддается чувственному созерцанию от созерцаемого лишь умом, и перенес «умопостигаемые» предметы в какую-то «занебесную», по его собственному выражению, область. Его мир «идей» стал обозначать некое идеальное, нечувственное и даже сверхчувственное бытие^[11]. Так что, по Платону, информация не может быть порождена никакими комбинациями вещей, уже потому что в ее мире никаких вещей попросту нет. (В сущности, и сегодня, говоря о некоем самостоятельно существующем «информационном поле», подключение к которому способно открыть все тайны посюстороннего мира, мы оперируем платоновским представлением.)

Однако развитие философии, которое, с одной стороны, имеет свою собственную логику, с другой обобщает достижения естественных наук, привело к тому, что в настоящее время информация рассматривается как одно из фундаментальных свойств материи. Оно состоит в том, что один материальный объект способен отражать другой, устанавливать определенное соответствие между своим собственным и его состоянием. Так, по скорости нагревания воды в чайнике мы вправе судить о температуре горелки. Но жирно подчеркнем: информация — это не состояние первого (температура воды) или второго (температура пламени), ею предстает только характер связи между ними (скорость нагрева). При этом понятно, что сама связь — это материальное взаимодействие их друг с другом. Характер последнего может быть выражен математической формулой, другими словами, отразить какие-то общие (то есть присущие не этим объектам, но более широкой системе — природе) зависимости и закономерности. Таким образом, и здесь мы сталкиваемся с неким принципом организации материальных взаимодействий, с их «формулой», законом природы.

По существу здесь возникает нечто четвертое (отличное и от чайника, и от горелки, и от собственно взаимодействия), ибо закон связи не содержится ни в структурах первого объекта (чайник), ни в структурах второго (горелка), ни где бы то ни было в мировом пространстве вообще. Это «четвертое» принадлежит совершенно иному уровню и классу явлений. Словом, стержневое содержание платоновских представлений в какой-то мере присутствует и в этом примере. Принципиальное отличие в том, что у греческого философа «идея», «формула» существует задолго до того, как появляются сами вещи, и материальная связь между ними. Поэтому сегодняшнее понимание существенно отличается от того, которое было изложено в его диалогах. Оно далеко не столь наглядно и просто. Постижение его существа требует едва ли не предельного напряжения абстрагирующей возможности человеческого сознания.

В тупик ставит уже сочетание донельзя противоречащих друг другу, свойств:

— информация не существует вне взаимодействия материальных объектов;

— информация не может быть отождествлена ни с какими физически регистрируемыми состояниями, вещами, процессами; более того — ни с чем вещественным вообще;

— и вместе с тем нельзя видеть в ней абсолютную беспредметность!

Заметим, что последнее утверждение только в «первом приближении» к истине раскрывается так, что при всей невозможности отождествить ее с чем-то вещественным, с материальным носителем информации, средством ее переноса в пространстве и во времени может служить только материальный объект (процесс, явление). Ничто, нематериальное не способно выполнять эту функцию. В дальнейшем мы увидим всю ограниченность подобного представления, ибо без внефизического в постижении существа информации обойтись невозможно.

Итак, во всех приведенных здесь определениях понятие информации, образуя собой нечто вне- или надвещественное, раскрывает ключевые принципы (законы) взаимодействия вполне материальных объектов. Ими могут быть физические, химические, биологические, социальные, любые. Главное заключается в том, все они связаны доступными наблюдению и поддающимися физическим измерениям отношениями. Именно материальность этой всеобщей связи явлений делает возможным появление технических устройств, современной разновидностью которых предстает компьютер. Но глубоко ошибочно видеть в структурах этой материальности подлинное существо информации.

Тем более ошибочно видеть в ней нечто одномерное. Информация в философии предстает чем-то вроде матрешки, это многослойное образование, и до некоторой степени справедливо утверждать, что она вообще не поддается формальному (а значит, однозначно воспринимаемому всеми) определению.

— Первый слой предстает в виде упорядоченной совокупности объектов, процессов, явлений, которая не сливается с фоном, контрастирует с ним. Это может быть все что угодно: цветовые пятна на полотне, геометрические фигуры на чертежном листе, типографские литеры на бумаге, магнитные метки на винчестере компьютера. Да даже облака, запахи, звуки… Уже само выделение и тем более упорядоченность контрастирующих с фоном объектов ставит вопрос о порождающих причинах этих явлений, другими словами, несет указание на то, что за ними может скрываться «нечто» отличное как от них самих, так и от общего фона. Поэтому все они вправе рассматриваться как разновидность информации.

— Следующий уровень распахивает перед нами пределы значительно более широкой действительности, в которой раскрываются и контуры порождающих причин, и другие (кстати, не только причинно-следственные) связи явлений.

— За ним встает новый круг данных, свидетельствующих о существовании еще более глубоких основ бытия, будь это фундаментальные физические взаимодействия (сегодня известно четыре их вида: гравитационное, электромагнитное, сильное и слабое), или некий мировой разум.

И то, и другое, и третье — информация, однако непозволительно не видеть принципиальных различий, которые обнаруживаются на каждом уровне анализа. Но даже эти различия не исчерпывают всей глубины понятия.

Многое зависит от «воспринимающего устройства». «Устройство» (мы берем это слово в кавычки, потому что им может быть и человек), не способное заметить контраст с окружающими предметами, не увидит никакой информации даже там, где все переполняется ею. Так горожанин, оказавшийся с незнакомом лесу, теряется, не находя никаких ориентиров к спасению.

«Устройство», лишенное способности задуматься о том, что в упорядоченной последовательности не сливающихся с фоном явлений может обнаруживаться действие каких-то фундаментальных начал, не в состоянии выйти в новые измерения материальной действительности. Между тем исходный круг данных может быть только «информацией об информации» или (вспомним Штирлица) «информации для размышления». Так, египетские иероглифы долгое время рассматривались как род национальных орнаментов, и потребовалось значительное усилие мысли, чтобы увидеть за ними систему письма, и вслед за этим вскрыть огромный пласт древнейшей культуры. Так, «Тунгусский метеорит» мог свидетельствовать и о падении обычного небесного тела, и о существовании инопланетных цивилизаций. (Напомним, что в январском номере журнала «Вокруг света» за 1946 г. в публикации А.Казанцева «Взрыв» впервые была высказана гипотеза об атомном взрыве над тунгусской тайгой корабля инопланетян.) А может и по сию пору служить символом так и не разгаданной тайны.

Неспособность выявить характер связей между тем, что служит первым слоем информации и тем, что может скрываться под ним, а также предвидеть следствия, вытекающие из второго, влечет за собой невозможность выстраивать более гибкую стратегию нашего собственного поведения. Напротив, ее познание позволяет действовать, опережая события. Так во время Первой Мировой войны расшифровка специалистами знаменитой Комнаты № 4о английского Адмиралтейства перехваченных радиограмм (всего-навсего колонки каких-то абстрактных цифр!) позволяла британскому флоту сниматься с якоря и ложиться на курс отражения атаки раньше германских кораблей, планировавших нападение. Да и во время Второй разгаданные секреты «Энигмы», шифровальной машины германской армии, позволяли англичанам опережать в ответных действиях немецкое командование.

Заметим, что одни и те же сигналы-носители могут подтверждать какие-то истины на одном информационном слое и опровергать их же — на другом. Так, в серии опытов Майкельсона (самый знаменитый из них был проведен вместе с Морли в 1887 году) ставилась задача определить скорость движения земли в мировом эфире. Полученный результат подтверждал давно известное всем «от сотворения мира», ибо говорил о том, что никакого движения нет, и что вся Вселенная, включая Солнечную систему, вращается вокруг маленькой неприметной планеты по имени «Земля». Но именно этот же факт стал одним из краеугольных камней фундамента, на котором была построена новая информационная действительность — перевернувшая мир теория относительности.

Впрочем, далеко не одномерно и то содержание, которое может скрываться в, казалось бы, обыденных, «кухонных», сюжетах. Так, первичная информация: «Люблю, скучаю, шли денег» может служить чисто формальной оценке неких важных параметров («любит — не любит»), но может раскрыть и совершенно иную метрику отношений, которые в действительности связывают корреспондентов, о чем может свидетельствовать ответное: «Письма, в котором ты просишь денег, не получал».

Добавим ко всему этому, что вкратце очерченный путь погружения во все более глубокие измерения информации далеко не прямолинеен, ибо часто приходится возвращаться к самому началу, чтобы обнаружить неизвестное уже в исходном пункте. Различия сложности «воспринимающего устройства», неодномерность того содержания, которое может скрываться под поверхностью явлений, способны вскрыть вещи, которые веками не замечались в первом информационном слое, но, будучи обнаруженными, переворачивали все привычные представления о действительности.

Так, Джон Дальтон задумался над тем, что, не было тайной ни для кого из его ученых коллег,— неодинаковыми пропорциями углерода и водорода в различных компонентах газов. Но именно этот факт привел его к мысли о том, что они должны состоять из мельчайших частиц — молекул, которые, в свою очередь, содержат в себе еще меньшие неделимые далее элементы. Не имея возможности наблюдать их, Дальтон тем не менее установил даже относительные веса многих атомов. Так «на кончике пера» родилось новое направление в науке.

Позднее в лаборатории Резерфорда было обнаружено, что всего-навсего одна из примерно 20 тысяч альфа-частиц, проходя сквозь золотую фольгу, отклоняется на угол больше 90 градусов^[12]. В сущности, микроскопический, эффект нашел объяснение в том, что они проходят на весьма малом расстоянии от других положительно заряженных частиц, размеры которых значительно меньше размеров атомов. Это и было рождением учения об атомном ядре.

В наши дни Дэвид Дойч приводит пример рассуждений, приводящих к еще более грандиозным следствиям — к выводу о существовании так называемого мультиверсума, т.е. огромного конгломерата, состоящего из триллионов вселенных, которые насквозь пронизывают нашу, но остаются за пределами видимого, не различаются нами. И этот вывод делается из анализа обыкновенной тени, которую отбрасывает один единственный фотон, проходя через перегородку с параллельными щелями^[13]. (Справедливости ради, заметим, что впервые идею мультиверсума высказал в 1957 г. Х.Эверетт, американский физик.)

Таким образом, формализованное определение понятия информации, по всей видимости, невозможно. Во всяком случае, до сих пор любая попытка дать его ведет к тому, что оно лишается своего объема, становится «плоским», одномерным, а значит, ошибочным. Заметим, что все научные дефиниции вообще рано или поздно пересматриваются. Не является исключением и понятие информации. Поэтому и оно не может застыть ни в одном определении, и оно обязано меняться. Любая ее разновидность в конечном счете обнаруживает себя не более чем посылом к дальнейшему размышлению.

Впрочем (вот еще одна из ее загадок), только ли к размышлению? Ведь если развитие содержания большинства научных понятий протекает в чисто «ментальной» сфере, то метаморфозы информации постоянно выходят за ее пределы в область материального. Подобно жизненному циклу бабочки (яйцо—личинка—куколка—имаго), информация в своем (циклическом же) саморазвитии сбрасывает одни и принимает другие, на первый взгляд, совершенно экзотические для обыденного сознания формы. Так, любая «вещь» может служить информацией, но и любая информация может обратиться в «вещь», чтобы начать новый цикл превращений. Правда,— и это тоже нужно подчеркнуть — подобные метаморфозы возможны исключительно там, где предмет-предметные взаимодействия включаются в структуру материальной деятельности человека. Только предмет-предметная деятельность способна породить информацию. Но и сама деятельность есть не что иное, как процесс практического воплощения того, что содержится в информации.

Таким образом, мы видим, что философский анализ понятия информации последовательно восходит:

1) от контрастирующих со своим «фоном» вполне материальных сигналов (специфических, необычных состояний объектов, процессов, явлений)

2) к представлению об их связи с какими-то другими объектами, процессами, явлениями, от него —

3) к характеру предмет-предметных связей (формуле, алгоритму, закону их взаимодействия),

4) далее — к новому (предсказанному выявленным характером связи) состоянию исходных объектов, процессов, явлений, в котором они предстают в качественно ином обличье,

5) наконец, новое состояние последних позволяет начать следующий цикл восхождения…

Именно этот развивающийся по спирали цикл и есть то «внепространственное занебесье», которое предстает единственным обиталищем информации (если годно, «информационным полем»). Внепространственность обиталища состоит в том, что мы не в состоянии указать ни на одну точку или область физического пространства (и, кстати, времени), где можно было бы обнаружить ее присутствие. В свою очередь, «занебесность» (вневещественность) — в том, что не существует ни одного материального объекта, процесса, явления, которое могло бы воплотить в своих структурах всю полноту ее аутентичного содержания.

Тот же цикл можно выразить и в другой форме: цель деятельности — материальный ее предмет — собственно деятельность — практический результат, в котором она воплощается — новая цель. Его достоинство в том, что он позволяет увидеть другую сторону происходящих здесь метаморфоз — взаимопревращений материального в идеальное и обратно.

Но ведь превращение цели в живой поток деятельности, той — в результат, последнего — в новую цель и составляет действительное содержание социо-коммуникативного процесса. Поэтому социальная коммуникация предстает перед нами как некий фундаментальный процесс, который никоим образом не может быть сведен к «обмену информацией».

Все вырванное из целостного цикла взаимопереходов вещества во что-то вневещественное и нематериального — в реалии физического мира перестает служить информацией, как перестают служить информацией любые письмена давно забытых языков. Как перестает становиться бабочкой умерщвленная личинка, куколка. Поэтому «жизненный цикл» информации, по-видимому, выходит за пределы компетенции науки; наука — как бы парадоксально это ни звучало — вообще не вправе давать ей своего определения.

Итак, в речевом обиходе понимание информации ограничивается тем, что при дальнейшем анализе обнаруживает себя лишь первым слоем действительных посланий человеческому разуму. Здесь она отождествляется с простой упорядоченностью материальных явлений — типографских знаков на глади бумажного листа, сочетанием магнитных меток на диске, звуковых колебаний и т.д. и т.п. Отсюда возникает распространенная иллюзия того, что книги, справочники, энциклопедии, магнитные диски — это и есть хранилище информации, которая содержит в себе все богатство человеческих идей.

Философский же взгляд на вещи позволяет судить о подобном представлении и как о глубоко ошибочном, и как об «информации к размышлению» о том, что на самом деле таят в себе все доносимые до нас послания. Но, может быть, главный вывод из сказанного здесь, заключается в том, что все измерения, которые со временем обнаруживаются под ее поверхностным слоем, присущи вовсе не ей самой, но исключительно разуму, пытающемуся постичь какую-то новую для него тайну.

Поиск по сайту: