Статус коммуникатора

Управление общежитием требует структуризации всей системы коммуникации и, разумеется, самого коммуникатора. Как было сказано выше, его функции включают в себя:

— построение и экспликацию единой системы ценностей, которая была бы подчинена решению главных задач его жизнеобеспечения,

— сплочение вокруг них социальных групп, отдельно взятых индивидов,

— формирование порядка решения вытекающих из них задач на текущий период,

— практическое решение задач, достижение интегральных целей,

— мониторинг достижения целей,

— решение конфликтных ситуаций, возникающих в процессе развития.

Несмотря на то, что социальная коммуникация — это глобальный поток творческого преобразования естественно-природных явлений в феномен культуры, действие безвестных сил материи способно реализоваться лишь в практике человека. Напомним, ее особенность состоит в том, чтобы по-своему организовать информационно-вещественный процесс в пространстве и времени совместной деятельности отдельно взятых индивидов. Только вполне конкретные люди своей практической деятельностью преобразуют материальную действительность, только через них же, отдельных индивидов-коммуникаторов, социум направляет всем своим коммуникантам любой информационный посыл. Но для того чтобы вневещественный импульс социума мог перейти в конкретный сегмент вещественного мира и дать начало практическому его обустройству, коммуникатор должен, как минимум, иметь доступ к тем материальным ресурсам, которые служат и средством и предметом качественных преобразований.

Другими словами, коммуникатор, встающий между социумом и непосредственными исполнителями его посыла, должен иметь право распоряжаться известной частью материальных ресурсов и, разумеется, известным человеческим «материалом» (включая сюда не только физические силы индивидов, но и нравственный их потенциал).

Мы уже видели, что разрушение целевой структуры деятельности, разделение труда и отчуждение его продукта дают начало новым принципам организации живой материи — социальным формам жизни. В свою очередь, разделение труда и отчуждение продукта на определенном этапе развития порождают право концентрировать в распоряжении частных лиц общественные богатства. Впервые это обнаруживает Маркс. Частная собственность, заключает он, «есть продукт, результат, необходимое следствие отчужденного труда, внешнего отношения рабочего к природе и к самому себе <…> анализ этого понятия показывает, что, хотя частная собственность и выступает как основа и причина отчужденного труда, в действительности она, наоборот, оказывается его следствием, подобно тому как боги первоначально являются не причиной, а следствием заблуждения человеческого рассудка»[208] [Курсив источника.—Е.Е]. В свою очередь, отчуждение труда — это прямое следствие его разделения.

Общественное разделение труда и становление развитой системы ценностей дает начало социально-классовому расслоению социума, рождению системы статусов и социальных ролей, каждая из которых принимает на себя часть ответственности как за «предугадание» ответной реакции коммуниканта на ценностный посыл коммуникатора, так и за практическую организацию ее успеха.

Таким образом, в контексте коммуникации система социальных статусов и социальных ролей — это, прежде всего, система распределения информационно-вещественных потоков, из которых складывается жизнедеятельность социума и индивида, процессов, которые превращают жизнь одного в историю другого — и обратно. Отсюда любая статусная позиция обнаруживает себя как точка их ветвления. Именно в ней обособляющаяся общественная ценность, которая в информационной стадии потока генерируется вышестоящими уровнями единой социальной пирамиды, переводится на язык практических действий совокупного коммуниканта, занимающего нижестоящую ступень.

(Впрочем, не следует забывать, что взаимодействие коммуникатора и коммуниканта не сводится к общению субъектов, стоящих на разных ступенях социальной иерархии, оно включает в себя и отношения однопорядковых величин. Поэтому оно осуществляется не только по «вертикали», но и по «горизонтали», организует не только отношения под-чинения, но и со-чинительные связи.)

В то же время каждая точка перехода информационной фазы коммуникационного потока в материально-вещественную («говорения одного в действие другого») — это еще и точка, в которой коммуникатор перераспределяет доверенные ему в управление материальные ресурсы. В этом пункте происходит определение функций его коммуникантов, в вместе с ними — размежевания сфер ответственности, круга прав, состава обязанностей каждого из них. Без этого нет, и не может быть ни системы коммуникации, ни социальной структуры.

Понятно, что для того, чтобы осуществлять такое распределение сам коммуникатор должен обладать известным правовым, материальным и людским ресурсом. Именно это и предоставляет ему его иерархическая позиция в том или ином сегменте интегральной жизнедеятельности социума. Но здесь важно понять, что собственно статус и его обладатель, коммуникатор и человек — это не одно и то же. И дело не только в том, что каждый из нас объединяет в себе неопределенно большое числе самых разнообразных статусов, — личность человека никоим образом не сводится ни к их сумме, ни даже к сумме всех своих взаимодействий с другими обладателями других статусных позиций.

Да, человек — это своеобразный слепок со всего социума, поэтому в строении своей личности он не может не отражать его целостную структуру. Эта истина прослеживается на протяжение всей истории мысли. «Человек по своей природе,— утверждал Аристотель,— есть политическое животное»^[209]. (Несколькими строкам ниже он представляет его как «общественное»^[210], что означает синонимичность даваемых определений.) Существуя же вне общества, он перестает быть человеком: «…тот, кто в силу своей природы, а не вследствие случайных обстоятельств живет вне государства,— либо недоразвитое в нравственном смысле существо, либо сверхчеловек…»[211]. Много позже К.Маркс, в «Тезисах о Фейербахе» писал: «…сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений»^[212]. Пьяный горьковский Сатин выражал все то же по-своему: «Что такое человек?.. Это не ты, не я, не они... нет! — это ты, я, они, старик, Наполеон, Магомет... в одном! <…> Понимаешь? Это — огромно! В этом — все начала и концы... Всё — в человеке, всё для человека! Существует только человек, все же остальное — дело его рук и его мозга! Чело-век! Это — великолепно! Это звучит... гордо! Че-ло-век!»^[213]

Словом, понимание того, что человек — это микрокосм всех социальных связей, существовало практически во все времена, было, пусть и по-разному понимаемой, своеобразной аксиомой мышления о нем. Но все же заметим: «совокупность общественных отношений» — это не синоним самого человека, но лишь определение его сущности.

Да, все социальные функции связывают каждого человека с другими членами общества, но в силу личностного характера его деятельности эти связи принимают личностную же окраску. В то же время ни одна закрепляемая за ним функция не означает абсолютной заданности шаблонов поведения. Напротив, каждая открывает сравнительно широкий спектр возможностей своему исполнителю, и это предстает не только как присущий ему стиль поведения, но и как побуждение к инициативе, как основа его творчества.

Таким образом, здесь сталкиваются в известной мере противоречащие друг другу сущности. Статус, возвратимся к шекспировскому образу, — не более чем флейта, социальная роль коммуникатора — лишь исполняемая ею партия («Личность выступает ресурсом власти лишь в одном из своих многочисленных измерений <…> как средство реализации чужой воли»)[214]. В действительности же исполняющий ее человек — это даже не весь оркестр, но еще и дирижер, и композитор. А еще и слушатель, в одном и том же лице, оценивающий работу и оркестра, и дирижера, и автора. Поэтому таинство качественных превращений материальной действительности начинается уже в фазе «говорения», и то обстоятельство, что целостное содержание личности вынуждено сводиться в своеобразный фокус ролевых предписаний активно способствует этому. С личностью, привносящей что-то свое в каждое дело, невозможно поступить так, как обращался Прокруст со своими жертвами, поэтому несопоставимость ее масштаба и состава роли не может не порождать новый взгляд на ветвящуюся в этом «ложе» ценность. Часто появляется новое ее понимание, иногда формируется совершенно иной вектор движения. Если бы деятельность человека строго ограничивалась ролевым предписанием, простой «ретрансляцией» коммуникационного посыла, механическим его переводом на язык физических действий, о развитии общества можно было бы забыть. Собственно, в этом внесении чего-то своего в каждую, сколь бы жестко она ни была определена, статусную функцию и состоит весь смысл (и, может быть, вся тайна) человеческого общения.

Понятие «статус» пришло из латинского языка. Еще в Древнем Риме оно обозначало состояние, правовое положение юридического лица. Сегодня в самом общем виде оно включает в себя, по меньшей мере, три измерения, которые с долей условности можно обозначить как:

— стратификационное,

— функциональное и

— рейтинговое.

В первом он предстает как положение, позиция, ранг его обладателя в иерархической системе (при этом полная совокупность статусов рисует статическую картину общества, очерчивает его застывшую структуру). Во втором — как совокупность прав и обязанностей, которые определяют взаимодействие в ней подчиненных друг другу и иерархически равных, сочиненных, статусов (формируя тем самым динамику социума). Третье характеризует значимость, которую общественное сознание приписывает каждой социальной функции, закрепляемой за обладателем статуса.

Все измерения взаимодополнительны и в известной мере комплементарны по отношению друг к другу: чем выше положение, ранг, тем выше престиж, шире круг ответственности, объем прав, состав обязанностей статусного лица (и окружающих по отношению к нему). И наоборот. Поэтому отрывать одно определение от других и противопоставлять их недопустимо. Но, может быть, наиболее ярким представление о статусе или (что в рассматриваемом контексте то же самое) точке ветвления информационно-вещественных потоков становится там, где на месте сухих бесстрастных понятий встают такие остромотивационные начала, как:

— власть,

— не во всех случаях богатство, но практически всегда более широкие возможности, которые открывает обладателю статуса интегральная инфраструктура потребления, общественная система производства и воспроизводства личности,

— возможность занять высокое место в общем рейтинге, вознестись над окружением в качестве обладателя особой «природы»,

— наконец престиж, слава, почести.

Жесткая связь этих материй с положением в обществе, намертво закрепляется в коллективном сознании, и не случайно уже на египетских фресках иерархия социальных статусов передается впечатляющей градацией масштабов, в которых изображаются их обладатели.

Рассмотрим существо факторов, характеризующих статусное состояние, другими словами, положение и функции человека в точке ветвления коммуникационных потоков.

Поиск по сайту: