Возрождение во тьме

Становление ужасающе по своей простоте. Действие, которое обрекает дитя на бессмертие и проклятие, не причиняет немедленной боли. На самом деле сам процесс доставляет немыслимое наслаждение. Во-первых, сир должен подвести дитя к вратам смерти, где уже слышен ее шепот. Когда несчастный уже парит над бездной, Каинит должен напоить его своей кровью. Некоторые вампиры режут себе запястья, позволяя крови стекать в рот умирающего, другие прокусывают себе язык и целуют дитя, смешивая кровь в нечестивом слиянии. Количество не имеет значения. Достаточно одной капли проклятой крови, и изменения начинают происходить сразу после того, как кровь попадет в рот отпрыска.

Когда тело человека умирает, затихают все звуки, и тишина становится столь пронзительной, что в ней слышен слабеющий стук сердца. Затем, когда сердце совершает последний, ужасный удар, на дитя накатывается тьма, в которой тонет весь мир. И все же умирающий не одинок. Его окружают тени. Для кого-то это угасающие воспоминания. Другие видят прощающихся с ними близких, а кое-то - даже ангелов, которые изгоняют его из света Небес, или же Ад. Каким бы ни было это видение, оно будет преследовать вампира до конца его нежизни, служа постоянным напоминанием обо всем, что он потерял.

Когда кровь сира проникает во все ткани тела потомка, тот начинает ощущать жжение в животе. Эта мучительная боль вырывает его из забытья, вызванного потерей крови, и заставляет покинуть елисейские поля. Жжение становится все сильнее и сильнее, пока не разрушает то состояние покоя, в которое погрузился несчастный. Дитя начинает ощущать свое коченеющее тело, которое постепенно холоднеет, становится тяжелым, как мрамор, и полностью чужим. Но страшнее всего осознание души, запертой в мертвом теле. Обращение разрушает душу, загрязняет ее и отдает во власть Зверя. Затем, когда Становление подходит к своему ужасающему концу, дитя издает неслышимый вопль, не в силах втянуть воздух в мертвые легкие, и в отчаянии открывает глаза. Тусклый свет ночи ослепляет его. Очень скоро приходит ощущение неукротимого голода, жажды крови, которая теперь навеки будет сопутствовать вампиру.

С бездумной яростью ребенок набрасывается на источник пищи. Обычно это запястье его сира, из которого птенец с жадностью высасывает ранее похищенную у него кровь, но это может быть и случайная жертва, заранее приготовленная старшим вампиром, и даже невезучие крысы. Поддавшись жажде, дитя насыщается, как умирающее от голода животное, и его Зверь полностью владеет им. Когда птенец насосется крови, голод утихает, но боль на протяжении многих часов продолжает терзать умирающее тело, которое очищает себя от уже не нужных элементов. Крупные органы сжимаются, превращаясь в красновато-черные комочки, а органы меньшего размера разжижаются в кровь. Затем тело избавляется от бесполезных жидкостей, в мучительных приступах рвоты извергая из себя слизь и черную и желтую желчь, от которых во рту остается металлический привкус.

Когда спадает красная пелена голода, а тело перестает сотрясаться в смертельной агонии, дитя восстает как вампир – уже не человек, но потомок Каина, обреченный на вечную ночь. Старые раны и шрамы словно исчезают, а кожа отпрыска обретает неестественную бледность, которая придает ему пугающую красоту. Даже те, кто при жизни обладал невзрачной внешностью, в смерти обретают чарующую притягательность. Но это не совсем физическая красота. В глазах новоявленного вампира пылает яростная страсть, одновременно животная и соблазнительная, образуя разительный контраст с мраморно-белой кожей. Тонкие мягкие волосы, подобные непрочным нитям шелковой паутины, обрамляют обретенное бессмертие. Ногти твердеют, становятся острыми и прочными, как хрусталь, а десны приподнимаются, выпуская заостренные клыки, одновременно красивые и страшные.

Дитя претерпевает и иные, менее заметные изменения. Глядя в ночь, он замечает, как дрожат и колышутся тени, каждая из которых – бездонная бездна, полная затаившегося ужаса. Он слышит шепот и насмешки ветра, подобные завываниям баньши, оплакивающей его превращение. Дитя повсюду видит смерть. Он видит смертных, уже не плотных и телесных, а словно мерцающих изнутри светом своих коротких печальных жизней. Деревья и цветы блекнут в ночи, их пленительные цвета заменяются оттенками серого и коричневого. И при этом дитя помнит. Он помнит ласку солнца и любовь семьи и друзей. Когда приходят эти воспоминания, на него наваливается вся тяжесть его проклятия. Из-за жестокой насмешки судьбы он постоянно вспоминает о том, что потерял, хотя теперь он уже мертв – восставший труп. Проклятие Каина позволило ему увидеть красоту мира во всей ее полноте, но одновременно с этим сделало его изгоем.

Поиск по сайту: