Условия в частных трастах; в том числе при статусе доверительной собственности, предусматривающем гарантии против расточительности бенефициария

Проблемы, которые мы до сих пор обсуждали в контексте благотвори­тельных фондов, могут возникать и в случае частных трастов и да­рения. Предположим, индивид помещает деньги для своего сына в траст, но с условием, что сын не сможет получить их, если не женится до 25-летнего возраста на женщине иудейского вероисповедания. Подход суда в подобных случаях заключается в отказе от исполнения

Передача богатства по наследству

условия, если оно неразумно. В только что описанном случае имеет значение, было ли сыну 18 лет или 24 года в момент составления завещания и насколько велика доля иудейского населения в месте его проживания.

Этот подход может показаться совершенно лишенным экономи­ческого основания, и, вероятно, критерий разумности в данном слу­чае является расплывчатым. Однако рассмотрим возможность изме­нения условий, которая должна была существовать, если бы дар был сделан при жизни, а не в завещании. При достижении последнего срока сын мог бы прийти к отцу и убедить его в том, что его стара­тельные поиски девушки-иудейки, согласной на брак с ним, не увен­чались успехом. Отец мог бы продлить срок или иным образом смяг­чить условие. После смерти отца подобное изменение условий стало невозможным, и презумпция о том, что условие было разумным, не выполняется. Это является доводом в пользу применения доктрины су pres к частным трастам наравне с благотворительными, если толь­ко завещатель не отрицает в явной форме изменение условий в су­дебном порядке.

Только что проведенное рассуждение может объяснить, почему, несмотря на то что владелец коллекции произведений искусства имеет право уничтожить ее при жизни (абстрагируясь от доктрины мораль­ных прав, п. 3.9), суд может счесть условие в его завещании, предпи­сывающее ликвидацию коллекции, неразумным.⁹ Возможно, никто не знал об условии и всеобщий протест при его обнаружении побудил бы завещателя отменить это условие, если бы он был жив. Подобные случаи редки, но часто встречается ситуация, когда писатель в своем завещании предписывает исполнителю уничтожить его неопублико­ванные рукописи. Эти предписания обычно отвергаются. Следует ли повиноваться им с экономической точки зрения?

Наиболее сильное возражение против этих патерналистских вме­шательств заключается в том, что в долгосрочном периоде, когда за­вещатели узнают о применяемой судами практике отказа в выполне­нии признанных неразумными условий завещаний, они отменят заве­щания. Рассмотрим как вариант предыдущего гипотетического случая условие в завещании индивида, лишающее наследства его дочь, если она выходит замуж за представителя иной конфессии. Только люди, которые имеют сильные убеждения в этих вопросах, вводят подобные условия в свои завещания. Отказ судов в исполнении этих условий не приводит к изменению убеждений этих людей, но лишь к измене­нию их завещаний или, как в случае с условием ликвидации коллек­ции произведений искусства, приводит к уничтожению произведе­ний искусства самими завещателями. Последствия аналогичны по­следствиям расстановки межевых знаков (см. п. 3.7).

⁹ См., например, In re Scott's Will, 88 Minn. 386, 93 N.W. 109 (1903).

Условия в частных трастах...

Правило су pres как таковое не применяется в случаях частных трастов. Для этого существуют три отдельные доктрины. Доктрина неблагоразумных условий уже обсуждалась нами. Другая доктрина — правило запрета ограничений на отчуждение: даритель не может воспрепятствовать передаче собственности лицом, обладающим без­условным правом собственности. Если я продаю вам свой автомо­биль, я не могу получить от вас юридически исполнимое обещание, что вы не перепродадите его, если только подобное условие не явля­ется необходимым для защиты права кредитора вступить во владение собственностью, предложенной в качестве обеспечения (может быть, вы еще не заплатили мне полную сумму). Это правило применимо к завещаниям. Очевидное достоинство правила, по крайней мере в при­менении к посмертным завещаниям, заключается в том, что оно пред­отвращает неэффективное использование ресурсов, которое часто мо­жет возникнуть при наступлении непредвиденных обстоятельств. Его уже известный нам недостаток состоит в том, что оно ослабляет сти­мул к трудовой деятельности для накопления богатства. Но есть еще одно достоинство: оно сокращает трансакционные издержки, так как ограничение отчуждения, подобно правилу преимущественной покуп­ки, создает по сути раздельную собственность, увеличивая тем самым число сторон, согласие которых необходимо для передачи собственно­сти (см. п. 3.9-3.11).

Не правда ли, правило против ограничений на отчуждение проти­воречит правилу, разрешающему бессрочные ограничительные условия (см. п. 3.7)? Доктрина су pres занимает срединную позицию между под­ходами, представленными правилом против ограничений на отчужде­ние и правилом, разрешающим бессрочные ограничительные условия.

Согласно норме общего права против бессрочного владения (мо­дифицированной в законодательстве некоторых штатов), право на­следственного владения недействительно, если оно не переходит в течение 21 года после смерти лица, которому принадлежало имуще­ство. Эта норма не совсем корректна. Она не ограничивает продолжи­тельности условия в завещании, но ограничивает власть завещателя в откладывании даров для отдаленных потомков.¹⁰ Однако данная нор­ма связана с другими ограничениями на действия «руки умершего», которые мы рассматривали. Предписания об удаленном будущем не только с большой вероятностью приводят к неэффективному исполь­зованию ресурсов в результате непредвиденных обстоятельств; права собственности, которые не передаются в течение длительного време­ни, могут принадлежать неустановленным или даже не родившимся лицам, что затрудняет или делает невозможным получение согласия на передачу прав. Сравните с п. 3.11.

¹⁰ В наши дни обычным мотивом попыток такого откладывания явля­ется уход от налогов.

Передача богатства по наследству

Средство, подобное ограничению отчуждения, но значительно более благосклонно трактуемое законом, — доверительная собственность, предусматривающая гарантии против расточительности бенефициа-рия. Обычно (хотя не всегда) создаваемый в завещании подобный траст не позволяет бенефициарию (или его кредиторам) получить доступ к основной сумме наследства. (Однако что касается приносимого этой суммой дохода, то как только он выплачивается бенефициарию, он становится собственностью последнего и поэтому доступен для его кредиторов.) На первый взгляд это средство представляется форму­лой против обмана и расточительства. Если траст создает значитель­ный доход, бенефициарий производит впечатление богатого и способ­ного занимать большие ссуды и у него будет много стимулов к этому, поскольку при его банкротстве кредиторы не смогут затронуть его богатство, если только у него нет других, незащищенных активов.

Но эта критика поверхностна. Всякий, кто занимает деньги, со­здавая видимость респектабельности (актив в деятельности мошенни­ка), поступает глупо. Доверительная собственность, предусматриваю­щая гарантии против расточительности бенефициария, не является обманом кредиторов, если только эта ее особенность не скрывается.

Если гарантии против расточительности бенефициария не скры­ваются, то они вовсе не помогают бенефициарию занимать средства, ограничивая количество денег, доступных для выплаты кредиторам в случае нарушения обязательств (сравните с п. 14.5). Кроме того, если бы трасты с подобными гарантиями были отменены, даритель мог бы достичь того же результата, сделав подарком доход (эквивалентно имуществу в пожизненном пользовании) или аннуитет. Данное сред­ство патерналистично, но в отличие от патернализма государства оно приводится в действие альтруизмом и потому с большей вероятностью максимизирует полезность получателя. В отличие от ограничений на отчуждение оно не увеличивает трансакционных издержек. Оно не­сколько отличается от траста для детей, мотивируемого недоверием к их способности к компетентному распоряжению своими финансами. Трасты основаны на недоверии.

Поиск по сайту: